Король ничего не решает

7.41.4 Знакомство с Альбертом, хозяином рынка, и разговоры про сгоревшее ателье

Улицу с пекарней она нашла быстро, дошла до ступенек и с облегчением поставила на них сумки, заглянула в окошко и жизнерадостно заказала как вчера, только в три раза больше. Пекарь вручил ей бесплатный пирожок и попросил подождать.

Вера села на ступеньки, выманила из-под крыльца собаку и стала учить команде "смирно", ухохатываясь над тем, как пёс балансирует на коротких задних лапах, пытаясь выстоять подольше.

К окошку пекарни несколько раз подходили покупатели, брали готовое и сразу уходили, некоторые останавливались посмотреть, как Вера дрессирует собаку, улыбались. Один из покупателей долго выбирал, но ничего не купил, подошёл к Вере, поздоровался и попросил разрешения присесть рядом, она убрала сумки и подвинулась, мужчина сел, погладил собаку, помолчал. Потом улыбнулся и шёпотом спросил:

— А вы госпожа Вероника, Призванная?

— Ага. А вы?

— А я Альберт, хозяин рынка.

Вера посмотрела на него удивлённо, он был похож скорее на старого добродушного сапожника — голубоглазый, седой, слегка кудрявый, что придавало немного легкомысленный вид. Мужчина тихо рассмеялся и кивнул, указал глазами на здание напротив, вздохнул:

— Пожар здесь был, молния ударила. Тушили тушили, а пока всё не выгорело, не погасло, как пошептал кто-то. Причём, соседние магазины не затронуло вообще, пожарные даже отказывались внутрь входить, боялись, что стропила обрушатся. Но пришлось, и как на зло, как только вошли, так и рухнула крыша… Нет, все живы, они под щитами работают, я же не изверг, но всё равно страшно. Люди говорят, что место проклято, соседние магазины позакрывали, покупатели весь ряд стороной обходят, такие убытки. Вроде и ремонтировать надо, а вроде и смысла нет — участок всё равно никто не купит, — он тяжко вздохнул, Вера осмотрела здание, улыбнулась:

— Я куплю.

— Вы решили открыть магазин? — пролепетал Альберт, не веря своему счастью, Вера качнула головой:

— Нет. Я всё снесу, оставлю опорные колонны и крышу, сделаю внутри фонтан, и лавочки, и клумбы маленькие. Проведу ритуал очищения, чтобы никакой плохой ауры от божьей кары не осталось, и будет здесь просто красивое место, чтобы сидеть и есть кексики. Вкусно. Вы пробовали? — она протянула ему кусок кексика, он взял, неуверенно уточнил:

— Но это… не приносит прибыли?

— А вот это приносит прибыль? — она фыркнула и очертила ателье небрежным жестом, — проклятое пепелище, от которого все рядом стоящие магазины скоро обанкротятся, и потом у них эти участки тоже никто не купит. Оно вам надо?

Альберт молчал, Вера одной рукой гладила собаку, другой ела пирожок, дожевала и с наслаждением прошептала:

— Кексики обалденные. Я бы ещё цедры лимонной добавила, или апельсиновой, чтобы пикантная такая нотка появилась, немного мятная. И с чайком чёрным, без сахара, вкусно капец. Надо Сайдэ отнести попробовать, он оценит. Схожу, пожалуй.

— Госпожа… подождите, — он схватил её за локоть, она ответила с расслабленной улыбкой:

— Да я не спешу, мне ещё кексы ждать. А что?

— Господин Шеннон особо распорядился, чтобы вам было комфортно в любой точке моего рынка, и я хочу, чтобы вы знали — любой каприз, обращайтесь, я всегда готов пойти навстречу.

— Буду знать, — кивнула Вера.

— На рынке есть служба доставки, вам говорили? Курьеры заберут ваши покупки и доставят куда прикажете, или будут носить следом за вами.

— Это хорошо, — кивнула Вера, — воспользуюсь, когда-нибудь.

Пекарь позвал её из окошка, она встала и взяла сумки, подошла забрать заказ. Хозяин рынка вскочил и замахал рукой куда-то в конец ряда, оттуда прибежали молодые крепкие парни в одинаковой одежде, почтительно склонили головы, Альберт указал на них щедрым жестом, как будто крепостных дарил:

— Распоряжайтесь, госпожа Вероника.

Она протянула им два маленьких пакета с кексиками и сухариками:

— В таверну "Чёрный кот", доктору Касиму.

Парни слегка удивились, но взяли, Вера улыбнулась Альберту:

— Спасибо, вы мне очень помогли, — взяла свои сумки с вещами и пошла в сторону южных рядов.

Сайдэ обрадовался ей, как родной, угостил чаем, расхвалил кексики до небес, уговорил попробовать новые приправы, которые она в итоге купила, хотя готовить в ближайшие сто лет не планировала. Южанин жизнерадостно трещал о новостях в семье, когда внезапно замолчал и встал, Вера проследила за его взглядом, он смотрел на Альберта, который шёл к ним с вежливой улыбкой. Вера не стала вставать, но развернулась к нему, он подошёл, глубоко вдохнул и сказал:

— Я хорошо подумал и всё решил. Я продам вам здание.

— Участок, — с прохладной улыбкой поправила Вера, — здание сгорело, и снос за ваш счёт.

Его немного перекосило, но самообладание восторжествовало, и на лицо вернулась напряжённая улыбка:

— Это справедливо, госпожа Вероника. Тогда, сойдёмся на… десяти тысячах? Это коммерческая недвижимость…

— Это участок. Абсолютно некоммерческий, потому что потенциал у него не просто нулевой, а в глубоком минусе. Могу выставить счёт за ритуал очищения ауры. Вы уже интересовались в местных храмах? Сколько они просят?

Судя по тому, как его перекосило и изломало, просили много, а Вере было всё равно, продаст он ей участок или нет, она вообще по приколу об этом заговорила, просто от скуки. Но судя по дикому напряжению на лице Альберта, то, что начиналось как шутка, уверенно вышло на очень серьёзный уровень.

«Интересно, он так сильно хочет угодить министру Шену? Или это проклятое пепелище действительно такая большая проблема?»

Альберт мялся, краснел, дышал, наконец это утомило Сайдэ и он предложил ему табуретку и чай, все расселись, Альберт сделал большой глоток, расслабился и заулыбался, шёпотом спросил Веру:

— Вы правда обладаете даром приносить удачу?

— Ну что вы, это домыслы, — рассмеялась Вера, — никто исследований не проводил, да это и невозможно. В моём мире ритуал очищения места от плохой ауры может провести даже ребёнок, это не сложно. Но в вашем мире этого почему-то не делают, я у кого ни спрашивала, никто мне не ответил. Вы разбираетесь?

— Не особенно, — замотал головой Альберт, — ваша ученица что-то рисует в книгах жалоб и предложений, и после этого растут прибыли. Это никто не может объяснить, это бухгалтеры статистически высчитали.

— Статистика — штука ненадёжная, — загадочно улыбнулась Вера, Альберт рассмеялся и покачал головой:

— Таки очень надёжная. Прибыль — это цифра, а цифры я люблю тем сильнее, чем они больше. И судя по некоторой информации, источники которой мне не хотелось бы раскрывать, одна ваша улыбка способна влиять на цифры очень положительно. Так что я продам вам участок. Назовите цену сами.

— Один золотой.

Тишина повисла на секунду, потом Вера расхохоталась, глядя на лица окружающих, развела руками:

— Не предлагайте того, что не сможете сделать. Отказываетесь?

— Я согласен, — он протянул ей руку и крепко сжал ладонь, глядя в глубину глаз: — В жизни должно иметься место безумию. Всяким красивым пони посреди ночи, фонтанам на пепелище. Делайте. А я вам буду помогать в меру сил. Но! С одним условием — на фонтане должна быть табличка с вашим именем, чтобы каждый знал, что это ваш фонтан.

— Замётано, можете начинать демонтаж, — она пожала его ладонь, достала из кошелька серебрушку и торжественно вручила: — Аванс. За остальной суммой обращайтесь к мастеру Ху Анди, он будет оформлять сделку и заниматься строительством.

— Цыньянец? — нахмурился Альберт, Вера сделала впечатлённые глаза:

— Обалденный специалист, я к нему скоро пойду, чай допью только.

Сайде тут же долил ей до края, она рассмеялась, посмотрела на прилавки и людей сквозь резной хрусталь пузатой чайной рюмки, южане пили только из них — мир выглядел прекрасно. Альберт допил свою рюмку чая и ушёл работать, Вера тоже с трудом распрощалась с гостеприимными южными рядами и пошла к Анди.

Ювелирный магазин встретил её привычным запахом драгоценной южной древесины и горной свежести, юный подмастерье улыбнулся Вере, не отрываясь от обхаживания разодетой цыньянки, которая смерила Верину куртку и сумки презрительным взглядом, и сразу же брезгливо отвернулась, Вера с трудом сдержала желание показать ей язык.

«Зато у меня пила с кастетом в сумке, и скоро будет свой фонтан, а ты ходи гордись тряпками, курица.»

Анди выглянул из дальнего зала и жизнерадостно раскинул руки:

— Госпожа Вероника, мой любимый клиент! Проходите скорее, у меня чай стынет.

Вера улыбнулась и пошла к нему, толкнула плечом и шепнула:

— Ты чё такой пафосный? Я тебе кексиков принесла.

Он скорчил рожицу и тихо сказал:

— Мы типа серьёзные, Шен запретил к тебе на людях на "ты" обращаться, так что терпи, конспирация.

Она изобразила тяжкий вздох, он повёл её в дальний зал, усадил за столик в цыньянском углу, сел напротив и со зверской улыбкой прошептал:

— Вера, дорогая… ты купила сгоревшее ателье?

Она жизнерадостно закивала:

— Там напротив обалденные кексики, попробуй! — и протянула маленький пакет, источающий бронебойный аромат. Анди выдохнул, взял кексик и сунул в рот, задумался. Дожевал и вздохнул:

— Блин, правда обалденные кексики. Ты в доле?

— Нет. Но если бы здесь был господин министр, он бы предложил дать пекарю кредит на расширение бизнеса.

Анди рассмеялся так, как будто шутка получилась гораздо сложнее, чем Вера планировала, и попала не в бровь, а в глаз. Взял ещё один кексик, снял все претензии, разлил чай и взял тай-бу, а Вера попросила себе бумагу и карандаши, и время потекло приятно и незаметно — он пел, она рисовала, между песнями они обсуждали кавалеров с бала, вещи для аукциона и её планы по визитам на следующую неделю.

Она нарисовала колье по имени Кайрис, и шляпную брошь по имени Дайнис, потом расширила комплекты до десятка предметов, потом стала рисовать просто из головы, иногда сбиваясь на старые работы, которых в этом мире всё равно никто не видел. Устала, нарисовала в качестве отдыха Кексика в стиле аниме, Анди так понравилось, что он попросил подарить. Они допили чай, поменялись инструментами, Вера стала подбирать на тай-бу "Весну" из Времён Года Вивальди, Анди стал рассматривать её рисунки, особенно долго вздыхал над комплектами "Кайрис" и "Дайнис", так тяжко, как будто они его мучили. Наконец, решился и заявил:

— Это очень странно, но я это сделаю. Просто для коллекции, не для прибыли. Потому что их никто никогда не купит. Вот это ещё может быть, какая-нибудь оторва из магичек, но вот это — точно никто, я не знаю таких женщин.

Он указывал на "Кайрис", Вера загадочно улыбнулась:

— Я знаю.

— Она купит?

— Не знаю. Я тебя не заставляю их лить, я их нарисовала, потому что они меня задолбали в голове место занимать. Пусть у тебя полежат, можешь в сундук засунуть и забыть о них, продашь после моей смерти как раритет, бабла срубишь. Хочешь, я их подпишу? И отпечаток пальца поставлю, чтобы точно знали, что не подделка.

Анди рассмеялся и покачал головой, посмотрел в сторону входа, Вера ощутила появление министра Шена, не оборачиваясь — он занимал своей аурой всю комнату, излучая агрессию и пламя, это так будоражило, что она боялась оглядываться.

Он подошёл и остановился на краю цыньянского уголка, отодвинул в сторону шелестящую бамбуковую занавеску и сказал:

— Вы засиделись, закругляйтесь.

— Ты злой, — капризно заявил Анди, — и плохо пахнешь.

Министр с шутливой высокомерностью возмутился:

— Это дым костра, на котором готовилась еда, он всегда хорошо пахнет. Особенно, когда сидишь и ждёшь кое-кого на обед, когда уже ужин скоро, а кое-кто тут ерундой занимается.

— Мы работаем! А ты не можешь поесть без госпожи, бедняжка? Всё настолько плохо?

— Всё катастрофично, — с гордостью объявил министр, — а ты пей в одиночестве и завидуй.

Анди надулся и промолчал, Вера жизнерадостно предложила:

— Анди! А приходи ко мне в Кота, например? Будем чай пить, охренительные истории рассказывать, там весело.

Анди ответил серьёзно, немного понизив голос:

— Это центр, там не любят цыньянцев.

Вера протянула ему собранные листы и гордо заявила:

— Если это мой стол, то там всех любят, не важно, где этот стол стоит. И за моим столом для тебя место всегда найдётся. Жду, короче.

— Я подумаю, — он скромно улыбался, Вера видела, как ему приятно это слышать, хотя всерьёз он её приглашение и не воспринял. Она достала из сумки с одеждой пакет сухариков и протянула:

— На! Чтобы тебе лучше думалось.

Он взял и любопытно сунул нос в мешочек, поднял на Веру слегка подозрительный взгляд:

— Сухари, серьёзно?

— Не грусти — похрусти! — широко улыбнулась Вера, он рассмеялся и встал их провожать.