Королятник, или потусторонним вход воспрещён.

Глава 8

Журиг встретил в парке Гольгу и Мижу.

– Гольга, скажи «восемь», – предложил Журиг.

Гольга бы сказал «восемь», а Журиг бы добавил в рифму что-нибудь обидное, поэтому гордый Гольга не стал говорить «восемь», а сразу погнался за Журигом:

– Насмехаться?! Я вот тебе понасмехаюсь!

– Не буду, не буду! – запищал Журиг, увёртываясь от Голи. – Ну, всё, всё, Голечка, не буду!

– Смотри мне, – сказал Гольга. – Последний раз прощаю.

(А что ему оставалось делать, если зловредный Журиг бегал быстрее?)

Но от Журига не так просто было отделаться.

– Голечка, а кто у тебя на королевском гербе нарисован?

– Уйди!

– Ну, кто?

– Ну, дракон.

– Здорово! – восхитился Журиг. – А может, ты потомок дракона?

– Может быть. Тебе-то что?

– А давай проверим. Отрубим голову. Если новая вырастет, тогда потомок. А если нет – самозванец. – Журиг отодвинулся от Гольги подальше, готовясь убегать. – Боишься?

– Опять насмехаться?! – возмутился гордый Гольга и, не поймай его Мижа за шиворот, опять бы бросился за насмешником.

А тут подошли близнецы Ветя и Фидя и озабоченно сообщили:

– Мурсиг пропал. Дома не ночевал и утром не пришёл. Молоко со вчерашнего дня стоит нетронутое.

Это было посерьёзнее Журиговых шуточек. Пропал котёнок, любимый, почти родной. Который и «мяу»-то не выговаривает… Принцы-среднеклассники бросили все дела и до самого вечера искали своего Мурса по всему дворцу и парку. Потом долго не могли заснуть, думали о котёнке.

– Может, в речке утонул, – предположил Журиг. – Увидел рыбу, прыгнул за ней – и все…

– Да ну, – сказали Ветя и Фидя. – Коты еще как плавают.

– У меня когда-то слонёнок был, – со вздохом сказал Крижа Крокодил. – Так он как-то раз в джунглях заблудился.

– А точно! – осенило долговязого Долю. – В джунглях-то мы не искали! На втором этаже!

Триста лет никто не бывал на втором этаже дворца. Дверь туда заржавела и не открывалась. Казалось, положение было безвыходным, вернее, безвходным. Но уже в первый день проныра Журиг разведал, что наверх идёт еще одна лестница – винтовая, с чёрного хода.

Ранним утром, когда птицы еще молчали, и даже повариха тётя Надзя ещё спала, к чёрному входу подкрались на цыпочках семь человек. Шедший впереди распахнул дверь, махнул рукой и бесстрашно шагнул в темноту. Раздался ГРОХОТ! И из двери посыпались ведра и лопаты, которые завхоз аккуратно составил на лестнице.

Из кустов осторожно выглянуло заспанное лицо в чёрной маске – грохот разбудил агента № 49. «Чертенята! – прохрипел про себя агент. – Ни днём, ни ночью покоя нет!» И снова скрылся в кустах.

Экспедиция вступила на лестницу. Впереди хромал Гольга (его стукнуло ведром по коленке). Журиг зевал от волнения. Близнецам Вете и Фиде всю ночь снился Мурсиг, будто сидит он на ветке в джунглях, жалобно кричит «Да!», а со всех сторон к нему подкрадываются хищники. Криже Крокодилу не терпелось увидеть местные джунгли. Спокойный толстяк Мижа надёжно прикрывал экспедицию с тыла.

Свет на лестницу проникал откуда-то сверху. Висела мохнатая от пыли паутина. Пауки давно куда-то исчезли. На стене королевичи разобрали старинные буквы «Лёжа». «Дурак ты был, Лёжа», – подумали королевичи.

Дверь на втором этаже прогнила и еле держалась. И – вот они, джунгли!

– У-у-у, какие это джунгли… – разочарованно протянул Крижа Крокодил.

– А что?

– Нет, вообще-то джунгли… Но не такие джунгли.

Под ногами лежала земля. Тонкие деревянные стволы, извиваясь петлями, тянулись под потолок. Гирлянды жёлтых листьев висели поперёк и наискосок. В беспорядке торчали цветы – огромные и маленькие, бледные и яркие…

– Вперёд! – сказал Гольга и взмахнул ножом, разрубая лиану.

Гольга был гордый. Королевство, где правил Гольгин отец, тоже было гордое, хоть и небольшое. Располагалось оно в горах, разделявших Идалию и Врандзию. И все время его кто-нибудь осаждал – то идальянцы, то врандзусы (те и другие вообще-то воевали между собой, но маленькое королевство всякий раз оказывалось на пути). А иногда Гольгин отец и сам объявлял войну и устраивал набеги в одну из соседних стран. Характер у короля был не сахар. Все во дворце его боялись. А вот Гольга почему-то вырос не запуганный, а гордый. И отец его втайне уважал.

И вот сейчас в джунглях – одним ножом работали все по очереди, а Гольга свой нож не уступал никому. Из гордости.

А в джунглях водилась живность! Зигзагами носились мелкие летучие мыши. То и дело пробегали здоровенные пауки с волосатыми полосатыми ногами. Длинный Доля уже наступил на кого-то мягкого. Этот кто-то жалобно пискнул и ушмыгнул, шурша прелыми листьями. Какое-то существо совсем рядом скрипуче произнесло «ку-ку». (Очень возможно, что «ку-ку» произнёс Журиг.)

– Смотрите! – в восторге сказал Ветя (а может, Фидя), показывая на стенку. Там висел поеденный плесенью портрет какого-то старика.

– Ну и что? – спросил Журиг.

– Да не портрет! – близнец снял с картины мохнатую чёрную бабочку величиной с ладонь. – Посмотри, правда, хорошенькая? Я назову её Ленга.

– Гадость, – сказал Журиг.

Оскорблённые близнецы, недолго думая, засунули Ленгу ему за шиворот. Журиг взвыл страшным голосом! Джунгли испуганно зашумели. А Гольга вздрогнул и за это чуть не поколотил Журига…

Долговязый Доля передал нож кому-то из близнецов и сказал:

– Надо изобрести джунглепрорубатель. На лошадином ходу.

– Тогда уж на слоновьем, – отозвался Крижа Крокодил. – Нет, у нас джунгли лучше. Там птицы поют, обезьяны кричат, тигры рычат, крокодилы зевают…

– Только крокодилов тут не хватало… – сказал Журиг. – Вот у нас в Тании раньше тоже было много крокодилов. А потом их комары закусали.

– Комары? Крокодилов? – удивился Крижа Крокодил. – Такую шкуру?

– А, ну это были не просто комары. Это была помесь комара и дятла – комары-долбоносики. Облепят крокодила и давай долбать. Так всех и задолбали.

– А людей?

– Нет. Только крокодилами питались…

– Комната, – сказал Гольга. – Зайдём!