Королятник, или потусторонним вход воспрещён.

Лирическое отступление.

Сначала королевичи и королевны были все такие важные и надменные, сидели по палатам и молчали. Но не век же молчать! И вот один принц из младшего класса сказал:

– А мой папа – самый великий король, он одной рукой солдата поднимает!

– Ой, солдата! Да мой – двух солдат! – отозвался другой королевич.

– А мой – трёх!

– Ты же говорил одного?!

– Это правой одного, а левой – трёх или четырёх.

– А у моего зато папы армия больше всех! – раздался третий голос.

– Ну а сколько у него солдат?

– А у ваших сколько?

– Нет, а у твоего сколько?

– Миллион!

– Ха, а у моего два миллиона!

– А у моего, у моего – миллион миллионов! – А у моего – секстиллион{1} пушек!

– А вот и врёшь ты все!

– Я – вру?! Сейчас как дам по мозгам!

– А мои слуги тебя…

– Ха-ха, нету твоих слуг!

– А я стану королём, всех вас разобью!

– А я…

Угадайте, чем закончился этот спор? Угадали, маленьким побоищем. А чем закончилось побоище? Опять угадали, синяками и шишками. Синяков хватило бы на небольшого синего леопарда. Вот так принцы младшего класса и познакомились.

Принцессы-младшеклассницы в соседней палате почему-то не дрались. А совершенно мирно играли в куклы. Водили их друг к другу в гости и устраивали балы. Куклы были тоже принцессами с белоснежно-фарфоровыми лицами в длинных платьях, парчовых и бархатных.

Королевны среднего класса были уже слишком взрослыми, чтобы так вот просто играть в куклы. Они уже и сами носили модные платья с вот такенными юбками, на головах красовались высокие причёски.

Две королевны между собой вежливо беседовали.

– Вы, наверное, приехали с юга?

– Из Избании. Я принцесса Надажа Избанская. У моего папеньки короля дворец из розового мрамора.

– Ах, что вы говорите! Как интересно! А у нас в Пуркунтии три дворца, и все из белого камня…

А рыжая принцесса Лита слушала их, слушала, и вдруг ей стало смешно. Все на неё посмотрели, а она распустила свою причёску и сказала:

– Да ну её. У нас так не носят.

– Правда? – удивилась Надажа Избанская. – А вы откуда приехали?

– Ниоткуда. Откуда надо. Секрет. Да ну, чего вы, как эти самые? Давайте лучше подушками кидаться!..

У королевичей среднего класса стоял грохот. Это длинный Доля прибивал над кроватью папин портрет. Братья-близнецы Ветя и Фидя играли на полу с котёнком. Котёнок Мурсиг изображал гигантского чёрного тигра, побеждающего войско оловянных солдат. Солдатики с криком «мамочки» разлетались по всей палате, братья хихикали, а гордый королевич Гольга сидел на кровати и злился. Он думал, хихикают над ним. Наконец, когда солдатики стали залетать уже под Гольгину кровать, он не стерпел, отчертил куском штукатурки линию на полу и сказал:

– Все. Это моя территория. Кто сюда залетит, сам виноват будет.

Тут маленький конопатый принц Журиг возмутился:

– Ничего ты себе территорию отхватил! Вот граница. – И Журиг тоже отчертил линию. – Здесь уже моя земля. Кто пройдёт без разрешения, тот на букву «л». – И пояснил: лопух.

Остаток пола разделили близнецы и длинный Доля. Еще один житель палаты Мижа (помните, сын короля Зерёши Четвёртого?) – где-то гулял, и земли ему не досталось. До своей кровати ему пришлось бы теперь прорубаться бы с боями сквозь чужие земли. Назревала война. Хитрый Журиг уже предлагал Вете и Фиде военный союз, когда пришёл завхоз Гослоф со шваброй.

– Запомните, ваши высочества, как это делается, – сказал завхоз, смывая все границы. – Король должен всё уметь, тогда будет порядок в королевстве. Хороший король – это хороший завхоз. Вот, оставляю веник, швабру, тряпку, ведро, это все теперь ваше. – И ушёл.

А через окно прямо на свою кровать залез толстяк Мижа.

– Здорово, мужики! – сказал он.

– Мы тебе не мужики, – гордо ответил Гольга.

– А чего ты сразу обижаешься? Не, мужики, я так считаю: надо жить мирно.

(Толстяк Мижа в отличие от своего папы Зерёши был очень спокойным и мирным человеком. А еще он мало ел и мало спал.)

– Можно к вам? – спросил знакомый добрый голос, и в палату вошёл профессор Ифаноф. Привёл еще одного королевича. Да не простого, а чернокожего! И на плече у королевича сидел попугай!!

– Здесь ты будешь жить, – сказал ему Ифаноф. – Вот кровать, занимай.

А чернокожий королевич оглядывался круглыми глазами. Он никогда ещё не видел кровать, потому что у себя на родине спал в удобном королевском гамаке. А вслух только сказал профессору:

– У вас добрый голос, как у вечерней птицы кургу.

– Ну, спасибо, – обрадовался профессор. – Ладно, знакомьтесь, я пойду, там еще кто-то подъехал.

Новенький огляделся, сияя улыбкой, и сказал громко:

– Крокодил!

– Кто крокодил?! – подскочил Гольга. Он подумал, что это про него.

– Фамилия моя Крокодил, – объяснил новенький. – Нравится?

– Хорошая фамилия, – похвалил Журиг. – А за что тебе её дали?

– А, это у нас на Южных островах сперва одни звери жили. А потом одни зверями остались, а другие в людей превратились. Мой предок был крокодилом, а стал королём. Так и осталась фамилия. Дед был Бедя Крокодил. Отец – Мидя Крокодил. А я – Крижа Крокодил. А Чим – попугай.

– Говорящий? – спросили братья Ветя и Фидя.

– Учится. О, а это кто?

– Это наш котёнок, – похвастались братья. – Зовут Мурсиг.

– Да! – сказал котёнок. (Мурсиг не умел говорить «мяу». Говорил «да».)

– На меня похож, – сказал Крижа Крокодил, – тоже чёрный. У нас есть такие же, только крупнее, пантеры называются. А ещё львы есть, бегемоты …

Раздел территории в палате отодвинулся в неопределённое будущее. До вечера королевичи слушали рассказы про львов, удавов, слонов, бегемотов… И, конечно, про крокодилов.

А Мижа спросил у Журига шёпотом: «Что такое крокодил?» И рыжий Журиг объяснил: «Это такой небольшой дракон южной породы».

Два из тех анекдотов, которые до полуночи рассказывали королевичи-старшеклассники:

– Приезжает рыцарь свататься. А король говорит: «Сначала надо убить дракона. Езжай на север и, пока не убьёшь, обратно не приезжай». Рыцарь поехал на север. Видит – огромная гора. А в ней пещера. Он туда заезжает и кричит: «Эй, дракон, выходи биться!» А дракон отвечает: «Биться – так биться. Только зачем ты со своей лошадью ко мне в ухо залез?»

И второй:

– Один королевич решил убить великана людоеда. Прилетает к нему на ковре-самолёте. «Эй, людоед, сдавайся!» А людоед спрашивает: «Принц, а принц, что это за тряпочка, на которой ты сидишь?» – «Ковёр-самолёт!» – «А мне кажется, скатерть-самобранка! Хрум-хрум-хрум!»

За полночь принцы угомонились. Анекдоты еще не кончились. Просто смеяться устали.

Только принцессы старшего класса так и промолчали весь день. До позднего вечера они сидели на своих стульях в величественных королевских позах, высоко держа головы с причёсками на стройных шеях. И зевки прикрывали веерами. Догорали свечи, гасли одна за другой, и принцессы одна за другой с независимым видом раздевались и ложились в постели. Лишь ночью, при лунном свете, две принцессы вдруг разоткровенничались. О чем они шептались? Не скажу. Секрет.