Королятник, или потусторонним вход воспрещён.

Глава 28

Девочки спросили маэстро Зиторенго, бывают ли привидения?

– Портреты, – сказал маэстро. – Портреты – разве это не призраки? Холст, покрытый тонким слоем красок. А посмотришь – живой человек, прямо в глаза глядит и о чем-то думает. Грустит про себя. А на самом деле, может, умер давно…

Маэстро и сам рисовал портреты. Приведёт кого-нибудь в свою комнату, усадит в кресло и рисует. Час рисует, два рисует… Глаза у маэстро блестят, щеки горят, волосы лохмаче обычного… Это вдохновение! Уже натурщик устанет сидеть, а Зиторенго готов рисовать хоть всю ночь! С трудом успокоившись, он отложит кисти. Придёт в палату девочек и долго смотрит на портрет Дамариной прапрабабушки. А насмотревшись, возвращается к себе и все, что нарисовал, соскабливает ножом. И потом полночи играет что-то тихое на своей виолончели. Что было у него на холсте, никто не видел. А ведь рисовал маэстро Зиторенго здорово. Особенно лошадей.

Может быть, это портрет Дамариной прапрабабушки так на него действовал? Очень может быть. Как-то вечером Дамара рассказала историю этого портрета.

– В общем, моя прапрабабушка была колдунья и красавица. Многие знаменитые художники пробовали нарисовать её портрет, и ничего не выходило. Двое даже утопились с отчаяния. Тогда она говорит: «Не надо мне никакого портрета. Надоели художники. Пускай последний попытается, и все». А последний художник сам был немного колдун. Ну и вот. Приготовил он специальные заколдованные краски и стал рисовать. Рисует и смотрит на неё серьёзно так и пристально. Колдунья говорит ему:

«Ты медленно рисуешь, художник. Я успею состариться». А художник ничего не отвечал. Он тайно любил колдунью, но не выдавал себя ни одним словом. Лишь когда портрет был закончен, он сказала: «Госпожа моя! Смотритесь, как в зеркало, в этот портрет». И ушёл, не взяв денег, и больше никогда ничего не рисовал. Только вот этот портрет остался. Иногда колдунья надевала белое платье и вплетала в волосы цветы, как на портрете. Сядет перед ним и смотрит так пристально, и не мигая. И портрет, правда, становится её отражением. Она улыбается, портрет улыбается. Она подмигнёт, портрет подмигнёт. Потом портрет начинает шевелить губами, и колдунья шепчет следом… Так несколько часов глядят они друг другу в глаза, потом колдунья со стоном отходит, падает на кровать и засыпает… И вот, прошло много лет. И когда охотились на ведьм, колдунью сожгли на костре, хоть она и была королевской крови. Её выдали придворные старухи за то, что она не стареет и красота её не проходит. Ну, заодно хотели сжечь и портрет. А он не горит. Хотели изрезать в клочки, тоже не вышло. Нож краску только сверху царапает, а потом царапины заживают. Хотели закрасить лицо колдуньи, но свежая краска высыхает и отваливается, а портрету – хоть бы что. Ладно, думают, закопаем в землю. А моя бабушка, только она тогда еще маленькая была, украла у них портрет и в чулане спрятала. Прошло семьдесят лет, все про портрет забыли. А недавно мы в новый дворец переезжали, вещи собирали, я и нашла его. Весь пыльный, в паутине… Во дворце увидели, стали ахать, какая красота. А бабушка мне все про него по секрету рассказала. Только, девочки, я вам тоже по секрету…

Девочки пообещали хранить тайну. Они тоже попробовали смотреться в портрет. Все сразу. Прекрасная девушка смотрела на них своими колдовскими глазами. И казалось, в глазах её отражается трепет свечей, а уголки губ чуть шевелятся. Вот-вот улыбнётся!

Однажды портрет стащили из девчачьей палаты мальчишки, хотели вызвать ведьму. (Про ведьму они сами догадались, никто им не говорил!) В полночь поставили перед портретом кружку с водой, положили кусок хлеба и соль.

«Хлеб, соль, вода, ведьма, иди сюда!!»

Открывается дверь, входит ведьма… В белом платье, цветы в волосах… И начинает ругаться! К огорчению, это оказалась просто Дамара. Она ведь, и вправду, была похожа на свою прапрабабушку. (Только в волосах были не цветы, а папильотки. Бумажки такие, вместо бигуди.)

А еще как-то раз девочки спросили про привидения у профессора Ифанофа. Бывают они или нет. (Будто не знали, что еще как бывают!)

– Похоже, что бывают, – ответил профессор. – Был у меня один граф знакомый. Однорукий, другую руку ему в битве отрубили. И вот как-то раз мы с ним прятались в подвале замка от врагов, вижу, а у него рука на месте отрубленной появилась. Только не настоящая, полупрозрачная. Шевелить он ей мог, а вот шпагу взять – нет. Зато мог через стену просовывать. Когда мы выбрались на волю, рука исчезла. А года граф умер, пошли слухи, что по замку бродит его приведение. Я не видел, но, наверное, и вправду, бродит. Раз может быть рука, то бывают и целые привидения. Вроде как человек, только вместо тела – скопление частиц света. Думаю в будущем, когда у науки будет время, она разберётся подробнее. И тогда всякий желающий сможет стать привидением.

Через несколько дней после этого разговора Привидение Тихого Гостя объявило девочкам, что уходит.

– Почему? – спросили девочки.

– Потому. Я было привидением, таинственным страхом. А теперь я – что? Облако частиц? Дурак он, ваш профессор. Я ухожу, я так больше не могу. Не отговаривайте.

– Но куда?

– На север. В Жотландию. Там, говорят, много привидений.

– Много, – подтвердила Лита, – говорят…

– Вот. Заведу себе привиденческого котёнка. А может, женюсь на привиденихе. И будут у нас привиденята.

И оно ушло.

Однажды известные изобретатели Крижа Крокодил и долговязый Доля изобрели летающую пушку. А рыжий Журиг взялся нарисовать для них чертёж. Нарисовал! И тогда произошёл вот такой разговор. В стихах:

Но самое лучшее изобретение Крижи и Доли – запруда. Безо всяких чертежей королевичи перегородили ручей, вода поднялась, разлилась, и получилось небольшое Море (по-русски и по-бланедски одинаково).

Чтобы в Море никто не утонул, долговязый Доля и Крижа Крокодил придумали систему »Антиутопия». Постелить на дно Моря сетку, которая по тревоге поднималась бы вверх вместе с рыбами, лягушками и утопающими. Но «Антиутопия» не понадобилась. В старшем классе горбоносый королевич Зажа родом с острова Грид. Зажа плавал лучше даже, чем дельфины. Потому что дельфины не умеют ногами вперёд, а Зажа умел. Вот Зажа и научил всех принцев плавать.

А принцессы в Море не купались. На Бланеде в то время еще купальники не изобрели.

Зато в Море водились русалки. Их как-то Мижа видел. Идёт это он тёплой лунной ночью по тропинке. Насекомые какие-то в траве попискивают. Вдруг слышит: с Моря плеск доносится и тонкий смех. Мижа пробрался сквозь кусты и видит: в Море, прямо посередь лунной дорожки, плещутся две русалки. Мокрые такие, некрупные, величиной с девчонку…

– Эй! – окликнул их Мижа.

А они взвизгнули и унырнули.

Потом Миже кто верил, кто не верил. Журиг говорил, что это у Мижи был лунный удар. Вроде солнечного, только хуже. А принцессы вообще над Мижиным рассказом смеялись…