Корректировщик

Глава 13

— Вставай!

Белобрысая шевелюра скрылась под одеялом. Сыроежкин решил защищаться проверенным способом — укрывшись с головой.

Трясу его за плечо.

Результат нулевой.

— Виталик!

— Ууу…

— Подъем. Заряжайся бодростью, друг.

Бесформенный куль ворочается, мычит, прижимается к стене и снова тихо посапывает.

Сам нарвался.

Из колонок рвется наружу звук, от которого фанаты мексиканского рока седеют, выпрыгивают в окна и рвут на себе волосы. Это нашумевший хит группы «Руки» под названием «Малиновый закат». Последний аргумент, который я скачал из Паутины и забросил в плейлист нашего доморощенного неформала. К горлу начала подкатывать тошнота, но я уверен, что Виталику хуже.

Есть!

— Зачем? — взревел Сыроежкин и опрометью бросился к своему компу. — Откуда? Как?

Закрыв окно проигрывателя, Сыроежкин перевел дух.

— Ты чего, мужик?

— Вставать пора.

Сосед посмотрел на виртуальный циферблат в центре экрана.

— Ты с катушек слетел? Шесть утра.

— Рано встаёшь — всех нагнешь.

— Нет такой пословицы.

— Разве?

Сыроежкин задумчиво обводит взглядом комнату. У него когнитивный диссонанс. Окно — настежь. Проветривание, здоровье в дом. Полы чистые, только что вымытые. Шмотки на стульях не валяются. Пыль в ячейках системы хранения не мешает дышать. Книги, тетради и блокноты выстроились аккуратными рядами. Рюкзаки перекочевали в платяной шкаф, робот — в гордом одиночестве. Нет мусора и скомканных бумажных пакетов. Туалетные принадлежности аккуратно стоят на прикроватных тумбочках.

— Узри, Сыроежкин.

— Что это? — насторожился сосед. — Мы переезжаем?

— Порядок, — я обвожу комнату широким жестом. — Нравится?

Виталик молчит.

Я и не рассчитывал, что будет легко.

— Идем. Я укажу тебе путь к свету, дружище.

Подталкиваю Сыроежкина к шкафу.

— Что там? — насторожился сосед. — Инопланетяне? Зомби?

— Открой, — вкрадчиво предлагаю я.

Толстяк сдвигает секцию.

Моя гордость.

Рюкзаки и дорожные сумки аккуратно сложены. Куртки рубашки и брюки висят на плечиках в вертикальной секции. Остальное скручено в рулетики и систематизировано в зависимости от назначения.

— Здесь — твои вещи. Там будут лежать мои. Носки и трусы — вот. Это футболки, — перечисляю я, указывая на нужные отделения. — Худи, свитера и джемпер. Шорты и штаны. Теперь повернись.

Зачарованный Сыроежкин послушно выполняет приказ. И смотрит в противоположную стену. Ему хочется спать, бедняга почти не соображает, но держится.

— Не туда смотришь, — вздыхаю я. — Гляди вниз.

Грязь исчезла.

Вместе с кроссовками, кедами, ботинками и стоптанными сланцами. Испарилась обувная коробка с логотипом казанской фабрики «Поляр».

Идеальная пустота.

— Где? — из груди несчастного вырвался сдавленный хрип.

— Где и положено, — вкладываю в голос максимум назидательности. — Здесь.

Присев на корточки, открываю обувницу.

— Я почистил нашу обувь, — сообщаю Сыроежкину, особо не рассчитывая на благодарность. — Высушил. И в таком виде она должна быть всегда.

— Всегда, — в ужасе повторяет сосед.

Горизонтальная дверца возвращается на прежнее место.

Решающий козырь в борьбе с мусором я еще не выложил. Час пробил — пора одаривать упыря мудростью.

— Я хочу тебе кое-что подарить, Сыроежкин.

— Правда? — Виталик аж засиял. Халяву он искренне и безответно любит. — А что?

Отвожу толстяка в комнату, усаживаю на кровать.

— В тумбочке. Верхний ящик.

Сыроежкин перегибается через край постели и достает из тумбочки небольшой бумажный сверток. Посылку мне доставили час назад. Я и не знал, что сеть книжных магазинов «Бука» использует дроны и онлайн-службу поддержки.

— Смелее, — подбадриваю соседа. — Вскрывай.

Предчувствуя недоброе, Виталик разрывает упаковочную бумагу, хрустит пакетом с пупырышками и вытаскивает на свет божий книгу.

— Мардж Кендо, — шевелятся губы неофита. — «Искусство уборки».

— Твоя настольная книга, — хлопаю соседа по плечу. — Там вся правда о мире и человеке.

— Я недостоин, — Виталик пытается впихнуть книгу мне в руки. — Это слишком ценный дар.

— Ты — мой друг, — нежно отпихиваю томик японской писательницы. — Ради тебя я готов пойти на любые жертвы.

Сыроежкин вздыхает, смирившись со своей участью.

Закрепляю успех:

— Дня через три обсудим прочитанное. Хочу убедиться, что ты — воин добра, Сыроежкин.

— А теперь можно поспать?

— Прошу на террасу.

Мы выходим в ясное и прохладное утро. Дождь не передают, лужи начали высыхать.

Журнальный столик украшен двумя чашечками, над которыми струится кофейный аромат. Кофемашины нет, пришлось варить в турке. Решающий стимул — тарелка с горячими бутербродами.

— Угощайся.

Виталик молниеносно набрасывается на еду.

Я с улыбкой беру вторую чашку и думаю о том, что начало положено. Кнутом и пряником. Пока — пряником…

Вспоминаю события вчерашнего вечера.

Затарившись всем необходимым в «Копеечке», я понял, что до общаги запасы не дотащить. Продуктами я запасался с таким расчетом, чтобы неделю-полторы не возвращаться в гипермаркет. Всякую мелочевку можно брать и на территории кампуса, а если уж совсем припрет, то воспользуюсь приложением «Перекус». Так что я пачками хватал крупы, мюсли, замороженные овощи, мясо, рыбу и всё, что можно на неопределенный срок запихнуть в морозилку. Накидал в корзину штук двадцать упаковок мороженого «Белый мишка». Лишним не будет. Я уже понял, что мой сосед повернут на еде, а в особенности — на пломбире. Этим знанием стоит вооружиться в воспитательных целях. За успешные уборочные операции Сыроежкина можно награждать, за срач — лишать сладенького.

Подумав, дополнил набор куском «Виленского» сыра, сардельками и двумя палками копченой колбасы. Взял немного огурцов и помидоров — на пару дней, чтобы не испортились. Так, еще яблоки, зелень и яйца. Набор пакистанских приправ — я их просто обожаю. Точнее, обожает Сергей, а я не имею ничего против. Задумался над пельменями, варениками и пиццей. Полуфабрикаты — путь на темную сторону, но при этом… еще один рычаг воздействия на любителя мексиканского рока. Забрасываю в корзину три пачки пельменей «Сибирские» высшего сорта, брусок сливочного масла и две маленьких коробочки сметаны по двести грамм каждая. Авось, не испортятся, по срокам годности всё в порядке.

Финальные штрихи — крекеры и сладенькое. Под «сладеньким» я подразумеваю яблочный пирог в вакуумной упаковке. В молочном отделе прихватываю творог. Вроде, всё?

Нет.

Пиццы.

Взять заморозку — простое, но неверное решение. Потому что на кухню заглянуть я не удосужился, а там может не оказаться микроволновки. Пиццы придется заказывать через «Перекус», решил я вчера. И не прогадал, как выяснилось.

Чай, кофе — и на кассу.

С браслета слетел полтинник. Я даже сам удивился таким чумовым растратам. Одно радует — счет не мой, а клановый. Точнее — офшорный. Еду мне пока оплачивают — и на том спасибо.

Вызвал беспилотное такси, загрузил туда покупки и отправился домой. С грустными мыслями о кастелянше.

Как выяснилось, грустил я напрасно.

Сыроежкин заработал себе новые очки в раздувшуюся карму — спустился на первый этаж и уговорил тетку выдать мои вещи. Мол, человек устал с дороги, отдыхает, попросил друга помочь. Расписался вместо меня и притащил всё наверх. Включая два полотенца.

Провизию я сразу отнес на кухню.

Холодильник впечатлял габаритами. Серый четырехкамерный исполин, занимающий треть дальней стены. Две камеры пустуют. В морозилке — замороженные остатки фарша и упаковка блинчиков с мясом. Дополняю набор своими приобретениями и забиваю оледеневшую пещеру до отказа. В нижней камере обнаруживаются остатки вареной колбасы, пластиковый контейнер с картофельным пюре и четырьмя котлетами, шоколадные рулетики и коробка с апельсиновым соком. Меня воротит от химозных соков, друзья. Так и знайте. С негодованием перемещаю «сок» на дверную полку, пюре и варенку — в самый верх. Размещаю провиант на стекле, яйца укладываю в специальные углубления. Фрукты и овощи — в выдвижные контейнеры.

Еще десять минут уходит на исследование кухни и раскладку круп. Чай с кофе — в верхний ящик. За этим делом меня и застает Виталик.

— Мороженое в холодильнике, — сообщаю ему, щелкая кнопкой электрочайника. Заварник уже наполнен душистой смесью, произведенной, если верить упаковке, в Грузии.

Шаги за спиной.

Возглас:

— Чувак, ты хочешь пережить Апокалипсис?

— Это на полторы недели.

Кухня уютная.

Ламинат на полу, рядом с плитой и рабочими поверхностями — кафель. Кухонные шкафчики — нейтрального серого цвета. Обеденный стол с массивной закругленной столешницей. Угловой диванчик граничит с холодильником. Плюс четыре мягких табурета.

Пока закипал чайник, я занялся изучением инвентаря. Микроволновка в наличии, а вот посудомоечная машина отсутствует. Придется составлять график дежурств. Имеются кастрюли и сковородки, посуда и столовые приборы, разделочные доски и ножи. Чашки, опять же. С логотипом «Заратустры», какая прелесть.

Я уже говорил, что у каждой стихийной школы собственный герб? Не дворянский, разумеется, это же организации. Просто символ, не обладающий юридической силой. Так вот, в «Заратустре» это — Фаравахар. Окрыленное солнце, олицетворяет власть и божественное происхождение. Изначально Фаравахар связывался с Ахура-Маздой, но я слышал и об альтернативных значениях.

Фаравахар — на всех кружках.

А еще — на футболке Виталика.

— Где ты футболочку раздобыл? — наполняю заварник кипятком. — На распродаже?

— Почти угадал.

— Серьезно?

— На официальном сайте Четырех Столпов. У них там раздел с атрибутикой есть.

— Ого! — восхитился я. Торговать футболками и кепками на образовательном ресурсе — это мощно.

— Заказываешь через онлайн-форму, — продолжил развивать мысль Виталик, когда за окном кухни послышалось слабое жужжание. — Ставишь отметку, что заберешь на месте. Платишь по факту.

— Здорово, — оценил я и поставил перед соседом кружку с крепко заваренным грузинским чаем. — Угощайся.

Сыроежкин всё это время сидел за столом и поглощал мороженое. Перед ним медленно, но верно накапливались обертки.

— Ты куда?

— Сейчас вернусь. Где у нас база для дронов?

— На балконе, — последовал ответ с набитым ртом.

Логично.

Жужжание безошибочно указывало на прибытие моего заказа.

Аппаратная платформа действительно обнаружилась под навесом. Проектировщики присобачили модуль к стене так, чтобы дроны могли совершать вертикальные посадки и стыковаться с силовой рамой. Именно стыковаться, потому что центральная часть у зарядного квадрата отсутствовала. Я быстро смекнул — почему. Коптер, ведомый встроенным борт-навигатором, опускается на зарядную станцию, фиксирует себя и начинает пополнять запас энергии. Коробки, доставленные машиной, спускаются вниз на выдвижной платформе.

Огонь.

Похоже, операторы тут не заморачиваются управлением. Вносят с пульта конечную точку полета, а дроны сами выбирают оптимальный маршрут и несутся к зарядным станциям по указанному адресу.

Две полыхающие жаром пиццы.

Переплачено совсем чуть-чуть, зато какая скорость!

Как вы уже догадались, действовал я через приложение «Перекус». Удобная штука, надо взять на вооружение.

Возвращаюсь на кухню.

— Убирай мусор, Сыроежкин.

— Ух ты! — сосед начал смотреть на меня, как на неведомое божество. — Как здорово, что ты мой друг, Кен!

И когда это мы успели друзьями стать?

Выдавливаю из себя улыбку.

Мусорное ведро и пакеты хранятся на кухне. В нижней секции гарнитура, рядом с мойкой. Сыроежкин молниеносно сгребает бумажки от мороженого и отправляет их в небытие.

Пиццы — на стол.

Чай тоже.

Придвигаю табурет и устраиваюсь напротив соседа.

— Вкусно?

— Угу, — бормочет Виталик, успевший расправиться с половиной первого куска. Это «Карбонара». Впереди — «Гавайская», но я не уверен, что она придется по вкусу любителю вредной еды.

— У нас назрел серьезный разговор, Сыроежкин.

Такие темы лучше начинать под пиццу.

— Ради тебя — что угодно, Кен.

— Очень хорошо, — я потянулся за следующим куском «Карбонары». Вечерело. Окно кухни выходило на полигон, небольшой участок сосняка и волейбольную площадку. Сквозь лесополосу просвечивали далекие городские огни и темно-фиолетовое закатное небо. — Раз уж мы с тобой соседи, надо определиться с правилами.

— Хм, — последнее слово насторожило Виталика. — Правила?

— Да, — делаю глоток из кружки. — Никакого срача в комнате. Поддерживаем порядок. Убираем и моем посуду по очереди. Ты готовить умеешь?

— Смотря что, — уклончиво ответил Виталик.

— Разберемся, — отмахнулся я. — Научишься, если что.

— Я допоздна за компом сижу, — честно предупредил Сыроежкин. — Могу и в четыре лечь, пока каникулы. Тебе свет от монитора не будет мешать?

— Не будет. Главное — с наушниками сиди. Не включай колонки. Договорились?

— Хорошо.

«Карбонару» мы приговорили молниеносно. И тут же переключились на «Гавайскую». С курицей, ананасами и белым соусом.

— Я составлю график дежурств, — закрепляю успех первого раунда переговоров. — Завтра — моя очередь.

— Отлично, — обрадовался толстяк, энергично двигая челюстями. — Я посплю.

— Завтра — исключение, — качаю головой. — Придется встать рано, потому что я ухожу по своим делам в город. Перед этим я покажу тебе комнату. Чтобы заложить стандарт.

— Не проблема.

Вот такой разговор состоялся накануне. Я знал, что после полуночи мой депозит пополнится двумя сотнями рублей. Их можно потратить на оружие. То, что доступно в качестве оружия в местных магазинах. Также я планирую масштабную закупку одежды и обуви — шопинг по традиции оплатят Друцкие. Я могу потратить на всё это час или весь день. Предсказать заранее невозможно.

Поговорим о вооружениях.

В Империуме аристократам доступны любые стволы, клинки, дробящие и метательные инструменты, луки и арбалеты, даже боевые роботы и авиация. Мещанам — только охотничье и спортивное оружие, там куча ограничений по джоулям и длине лезвий. Крестьянам — разве что вилы да вырубленные в ближайшем лесу дубины. В нынешней своей ипостаси я отношусь к категории мещан. Кроме того, мне нет восемнадцати. Означает ли это, что в драках я вынужден использовать только кулаки и магические умения? Нет, не означает. Потому что есть всякие полулегальные и нелегальные штуки, продающиеся в Сумраке. Спортивный инвентарь никто не отменял. Те же шесты или нунчаки. А еще лучше — тонфы. У меня и отмазка в случае чего есть — я намерен записаться в один из школьных клубов, культивирующих восточные единоборства.

И вот я стою на балконе, допиваю утренний кофе и окончательно формирую в голове планы на ближайшее будущее. Спать я завалился рано, быстро вырубился и теперь чувствую себя великолепно. Голова не болит. Ясный взгляд и тяга к свершениям. Орел — да и только.

Что же меня смущает?

Собственная тупизна.

Я слишком часто применяю стихийные техники, которые мне знать по классу не положено. Палюсь перед Лизой, затем — перед выродками у реки. Каратели в масках могли меня не запомнить, всё происходило слишком быстро. А могли и запомнить.

Ошибаться больше нельзя.

Формально практикуешь магию огня — действуй в границах «своих» возможностей. В этой реальности нет эфирных мастеров. Даже Архимаги работают со взвесью, они не заглядывали за грани возможного. Будешь оступаться слишком часто, Ярослав, и тобой займутся «компетентные органы».

Школьный полигон.

Оттачивай там огненные техники, в другие стихии не лезь. Появится возможность — заведешь еще одну тренировочную площадку. Ну, или отправишься в горы. В дикую глушь, где нет камер и одаренных.

Сложнее обстоят дела с навыками корректировщика. Их нельзя применять в школе ни при каких обстоятельствах. А еще их надо совершенствовать.

Не стоит забывать, что за мной охотится другой корректировщик.

Почему?

Семью моего носителя вырезали по некой причине. Докопавшись до этой причины, я сумею понять, что происходит. И обезопасить себя.

Любая вражда имеет корни.

И корни моих проблем тянутся в далекое прошлое.

— Вот она, — прерывает мои размышления Сыроежкин.

— Кто?

Толстяк указывает вниз:

— Наша соседка. Она с третьего этажа.

В корпусе живут три человека. Мы с Виталиком и мифическая девушка, которую поселили на третьем.

Перегибаюсь через перила и вижу, как в сторону полигона шагает хрупкая фигурка в клетчатой рубашке и черных джинсах. Волосы девушки заплетены в небрежную косу и переброшены через плечо.

Тень узнавания.

Вчера я встречался с нашей единственной соседкой при весьма неприятных обстоятельствах. Мир тесен…

Что ж, Катя сделала правильные выводы.

Хочешь выжить среди агрессивно настроенных аристократов — тренируйся.

— Симпатичная? — я не сразу понял, что Виталик обращается ко мне.

Неопределенно машу рукой.

— Я пытался к ней подкатить, — доверительно сообщил сосед. — Без шансов.

— Через две недели, — допиваю кофе и выхожу с террасы, — тут будет две или три сотни девчонок. Выбирай любую.