Корректировщик

Глава 8

Знаете, когда приходит истинное понимание различий между одной техномагической реальностью и другой? Когда сталкиваешься со средствами передвижения, не получившими должного развития в твоем мире.

Типичный пример — дирижабль.

Я, конечно, в курсе, что семья владеет стратосферным дирижаблем, но полагал, что слухи преувеличены. Логичнее пользоваться частным самолетом — он движется быстрее, уровень комфорта выше. Так, да не так. Всюду, где человек начинает влезать в природу, он сталкивается с угрозой экологической катастрофы. Дымят заводы и фабрики, вырубаются леса, авиация и бензиновые автомобили загрязняют атмосферу. Деньги, конечно, не пахнут. И катастрофа случилась бы — мы слишком тупые, чтобы ее предотвратить. Вот только Источники, генерирующие взвесь, чутко реагируют на любые неполадки в биосфере. И аристократы, чтобы не лишиться власти и денег, вынуждены следить за сохранностью природы. Поэтому воздушные корабли с нулевым выбросом быстро вытесняют авиацию.

Итак, в четыре часа пополуночи дирижабль опустился в лесу, неподалеку от «взрослого» тренировочного полигона. В причальной мачте эта штуковина не нуждалась. Несущий баллон был сегментирован, наполнен гелием и упакован в обтекаемый белый корпус из легких и прочных композитных материалов. Выдвижные пилоны с вращающимися винтами позволяли совершать вертикальные взлеты и посадки. Всего пилонов было шесть — издалека они напоминали присоски на брюхе кита. Если бы, конечно, у китов имелись присоски. Вытянутая сигарообразная форма, хвостовое оперение с четырьмя стабилизаторами…

Отвечаю на незаданный вопрос.

Дирижабль реально может подняться в стратосферу. Корпус у этого монстра герметичный, в обшивке — куча утеплителей, полы с подогревом, система подачи воздуха и вывода углекислого газа. Почти космический корабль. Маломестный, на десять-двенадцать пассажиров. Больше и не требуется, мы же не собираемся перевозить весь клан.

Пропеллеры, кстати, поворотные. Как у конвертопланов. Этот факт положительно влияет на грузоподъемность и маневренность аппарата. При этом электродвигатель усилен кучей заклинаний, а разрядившиеся батареи можно переключить на солнечные панели, которыми усеяна верхняя часть обшивки. В теории такой агрегат, пробив облачный слой, может дрейфовать под солнцем неделями и месяцами в беспосадочном режиме. Правда, не представляю, откуда брать провизию и воду. Впрочем, стоп. Вода генерируется на борту, а холодильники можно затарить на год-полтора всякой заморозкой и консервантами. Так что к Апокалипсису, ежели такой случится, Друцкие готовы.

Спал я плохо.

Допоздна засидевшись в архиве, пересматривал альбомы со старыми фотографиями, на которых была запечатлена мама. Видеоролики и биографию Марии Константиновны скачал на планшет. Все физические носители информации были оцифрованы, что упростило мою задачу. Некоторые материалы я просмотрел прямо в архиве, подрубившись к проектору. В матери Сергея прослеживались типичные черты Друцких — стройность, высокий рост, горделивая осанка. Светло-русые волосы, тип лица — как у Лизы и Ани. Только глаза добрые. А в этих глазах — затаенная печаль и страсть к перемене мест. Я видел перед собой кочевницу, свободного человека, стремившегося к самостоятельному выбору пути.

Меня ссылали в Горно-Алтайск.

Иначе как ссылкой эту поездку не назовешь.

Между Питером и Алтаем — около четырех тысяч километров. Мне удалось выяснить, что Горно-Алтайск расположен в Бийском уезде Томской губернии. Городок совсем крохотный, восемьдесят тысяч душ. Причем большая часть этих людей — буддисты, философы-отшельники, а также ученики и преподаватели элитных старших школ для дворян. И вот здесь мы подходим к самому интересному пункту программы. Как вышло, что светская жизнь кипит в Питере, там же плетутся интриги и заключаются сделки, а обучение лучших из лучших вынесено в непонятную глушь? Только подумайте: затерянный в межгорной котловине городок, окруженный невысокими возвышенностями. Всюду — леса, дичь, первозданная природа. Горнолыжные курорты, турбазы и летние резиденции влиятельных родов. Коттеджные поселки, скиты отшельников. Это же Сибирь! Я — как декабрист после восстания. На площади полки, темно в конце строки…

Оказывается, Горно-Алтайск — средоточие силы. Концентрация взвеси в долине чрезвычайно высокая, а Источники старших школ не заточены под конкретные фамилии. Бери и пользуйся. Обретай просветление.

Магический дзен.

Я упомянул старшие школы не зря. Лидер клана всё же ухитрился разнюхать о моей разборке с отмороженными родственниками. Дед понял, что внучок применял техники, владеть которыми никак не мог. Кроме того, я уделал одного Ученика и двух Подмастерьев, что прибавило мне очков в глазах патриарха. В общем, вызвал глава рода своих сыновей, обсудил произошедшее и решил, что надо мне учиться, учиться и еще раз учиться. Вопрос в том — под каким именем. Сергей Друцкий без труда завоевал бы авторитет у преподавателей, завел полезные знакомства среди сверстников, наметил бы маршрут будущего карьерного продвижения. Вот только в столице могло запахнуть жареным. А выдавать меня властям никто не собирался. Поэтому — вжух! Легким мановением руки я превращаюсь в Кена Мори, прибывшего из Токио по обмену. Я — простолюдин, неожиданно открывший в себе таланты стихийника. Такое случается время от времени. Герба нет, сверхспособности — вот они. Получите, распишитесь.

Для поступления была выбрана старшая школа «Заратустра», культивирующая огненную стихию. Во-первых, мне пофиг на класс. Во-вторых, Друцкие — это воздух. Поэтому никто не станет искать беглого подростка в школе огня. В-третьих, у Константина Федоровича в «Заратустре» нехилые подвязки. Директор обязан Архимагу своим положением в обществе, а в прошлое тянется некая мрачная история. Так что по всем документам о зачислении и в классном журнале я буду числиться под именем Кена Мори. Администрация будет меня покрывать на протяжении трех лет, а потом выдаст аттестат на Сергея Друцкого. Или на Мори. Зависит от расклада в Питере. Дед уверен, что за три курса обучения разрулит ситуацию и подготовит почву для моего возвращения.

А что там с ранговыми сертификатами?

Я могу сдавать экзамены под личиной Кена Мори. Если захочу. Или не сдавать вовсе. Это условность, которая вообще никого не волнует. Лидеру клана нужны реальные бойцы, а не бумажки. Как это похоже на Россию-матушку…

Стоп.

Это же она и есть.

Дирижабль под покровом ночи вывезет меня из Питера и доставит на железнодорожную станцию Бийск. Там я сяду на поезд, как самый обычный пассажир, и отмахаю сто километров по Западно-Сибирской магистрали до злополучного Горно-Алтайска.

Ура приключениям.

А самое веселое мне «забыли» сообщить. Оказывается, «Заратустра» — часть образовательного комплекса под названием Четыре Столпа. Огонь, вода, земля и воздух. Угадайте, кто будет учиться у меня под боком, в школе «Аквилон»? Правильно — семнадцатилетняя Лиза. Несложно догадаться, что к нашей дружной компании через пару лет присоединится и младшая сестричка безбашенной блондинки. Даже не знаю, кто из них хуже.

Каюты располагались по периметру дирижабля. В центре проектировщики поместили кабину управления, совмещенную с обзорной палубой, зоной отдыха и барной стойкой. Ближе к носу вырисовывались спины пилота и навигатора, чье внимание было приковано к россыпи огоньков на приборной доске. Пол под ногами оказался прозрачным, а в стенах виднелись овальные абрисы дверей, ведущих в запертые каюты.

Пассажиров трое — я, Лиза и Кротов.

Сидим на закругленном кожаном диване. Наблюдаем, как огни имения «Звенящие кедры» проваливаются во тьму. Слева темнеет громада Финского залива. Чернота водной глади медленно превращается в свинцовую серость. Это потому, что сейчас пять утра. Рассветные сумерки.

Мне хочется кофе.

Или поспать.

Второй вариант даже предпочтительнее.

Дирижабль набирает высоту, одновременно смещаясь в восточном направлении. Лиза тоже не выспалась — она имеет растрепанный вид, лицо слегка опухло. Один лишь Кротов держится огурцом. Балагуром это молчаливое чудовище не назовешь, но от него так и несет бодростью.

Пожалуй, я могу применить «Телесный контроль». Для волхва — рядовая техника. Маги воздуха не имеют о «Контроле» ни малейшего представления, но Кротов может почуять подозрительную активность. Станет ко мне присматриваться, возьмет на заметку. Я уже говорил, что этот чувак владеет огненными техниками на уровне Магистра? Кротов — аристократ из разорившегося рода, он всю жизнь пробивался в люди без протекции. А как в Империуме можно сделать карьеру, если не обладаешь связями? Правильно — иди в армию и дерись в горячих точках. Чем Кротов и занимался, пока на него не обратил внимание мой дед. Я это к тому, что ранг и практические навыки руководителя СБ следует учитывать.

Топаю к барной стойке.

Ловлю на себе неприязненный взгляд Лизы.

Да, мы оба не в восторге от этого путешествия. К счастью, оно будет коротким. Гибридный дирижабль поднимется на тридцатикилометровую высоту и, разогнавшись до тысячи с лишним километров в час, покроет расстояние до Бийска… ну, часа за четыре. Максимум за пять, учитывая торможение и приземление. Билеты в купе бизнес-класса на поезд «Бийск-Горно-Алтайск» у нас уже есть. Отмечу, что еще лет десять назад ветка не была проложена, так что нам пришлось бы ехать в автобусе. Уверен, Лиза не понимает, почему мы не можем с комфортом долететь до загородного коттеджа Друцких или с понтом приземлиться прямо во дворе школы. Я понимаю. Чтобы не привлекать к своим персонам лишнего внимания. Точнее — к моей персоне.

Клановый дирижабль хорош еще и тем, что спутники других родов его не замечают. Равно как и спутники императора. Причина — в конструкционных особенностях обшивки. Некий аналог технологии «стелс», насколько я успел понять.

За стойкой обнаруживается искомое.

Кофемашина.

Автоматический агрегат, который готовит напитки по выбранной программе. Круто. В ассортименте у нас эспрессо, капучино, латте. А еще — непостижимые «боярский дух», «крепость Кубани», «руссиано». О последнем я что-то слышал, но не уверен. Ладно. Делаю себе крепкий черный кофе без сахара, а Лизе — капучино. Беспроигрышный вариант для девушки. Мирись-мирись и больше не дерись.

Включаю аппарат и терпеливо жду, пока не загорится зеленый индикатор. Заливаю воду в контейнер, сыплю зерна из жестяной коробки в верхнее отделение. Устанавливаю на положенное место чашку. Выбираю на сенсорном дисплее «эспрессо» и вношу легкое изменение в алгоритм. Выпиливаю сахар. Жму кнопку запуска дважды, чтобы ускорить процесс. Несколько секунд — и напиток готов. С учетом разогрева воды, между прочим. Да, наука шагнула далеко…

С капучино сложнее. Приходится искать капучинатор, заливать молоко в кувшин и подключать его тонким шлангом к фильтру капучинатора. Регулирую крепость. Вуаля! Не надо аплодисментов.

Возвращаюсь на диван с двумя чашками кофе. Протягиваю одну Лизе:

— Мир?

Девушка сверлит меня колким взглядом.

И демонстративно отворачивается.

— А меня угостишь? — вскидывается Кротов.

— Без проблем, — протягиваю охраннику чашу с капучино. Перехватываю полный тоски взгляд и меняю чашки. Боец с благодарностью принимает подношение.

Что ж, придется себе попозже еще заварить.

А пока буду довольствоваться тем, что есть.

— Хорошо, — Кротов аж зажмурился от удовольствия. В его здоровенных лапищах чашка казалась мелким наперстком. — Удружил, брат.

Солнце уже поднялось над линией горизонта. Под ногами я видел закругляющийся земной бок, изломанную береговую линию, обширные лесистые участки и голубые глаза озер. Похоже, мы в стратосфере. Или близко к ней. Даже сила тяжести, как мне показалось, начала уменьшаться.

Четыре часа.

Можно вздремнуть — и это правильное решение. А можно насладиться полетом. Мне еще никогда не доводилось забираться так высоко. Еще чуть-чуть — и дотянусь до звезд.

Лиза демонстративно отправилась к себе в каюту.

— Что это с ней? — удивился Кротов.

— У вас же стоят камеры на берегу, — хмыкнул я.

Начальник охраны едва не поперхнулся.

— Тебе об этом знать не положено.

— Угадал?

— Допустим, — уклончиво ответил громила.

— Константин Федорович знает о драке, — пояснил я, делая глоток из своей чашки. — А откуда знает? Вряд ли постоянно за мной или девочками следит. Колебания взвеси? Это говорит о факте применения силы, но не о реальных возможностях того, кто ей пользуется. Значит, старик должен был видеть репортаж с места событий. А это — записи с камер. Думаю, вы их спрятали в ближайшем сосняке. На склоне дюны.

— Усложняешь, — хмыкнул Кротов. — Камеры на склоне действительно есть. Но обзор с них — не очень. Картинка размытая и вообще… Я наблюдал за вашей возней через спутник.

Ловкость рук.

И никакого мошенничества.

Плюс один человек, ставший свидетелем восстания из пепла волхва Ярослава. А ведь в их мире такого не бывает. Расслабились вы, батенька. Неровен час — окажетесь в застенках какого-нибудь Приказа. Или канцелярии.

Браться за ум.

Шифроваться.

Если уже не слишком поздно…

— Не сцы, — добродушно произнес Кротов, словно прочитав мои мысли. — Я тебя сдавать не собираюсь. Меня, знаешь ли, клановая присяга связывает. И личные обязательства перед твоим дедом.

— Чего не скажешь о ней, — небрежно киваю в сторону Лизиной каюты.

— Ошибаешься, — охранник погрозил мне пальцем. — Лиза может сколько угодно издеваться над тобой, но причинить настоящий вред не осмелится.

— Интересно — почему?

— Отгребет по полной, — доверительным шепотом поведал Кротов. — Изгнание, лишение привилегий, титула и наследства. Отстранение от Источника.

— Как это?

— Очень просто. Глава рода в ранге Мастера и выше имеет право на ритуал отлучения. В особых случаях, разумеется. Такое случается нечасто.

Еще бы.

Нужна веская причина, чтобы добровольно отказаться от денег, роскоши, общественного положения и всевозможных привилегий, дарованных Московским Урядом.

Что ж, успокоил.

Не хочется выводить Лизу из игры… радикальными способами.

Мне-то она — никто.

Так мы и провели с начальником охраны несколько часов, болтая о всякой всячине, попивая эспрессо и поглядывая на земной шар под ногами. Антон Георгиевич оказался приятным собеседником — неглупым и добродушным. Первое впечатление обманчиво, да.

Позавтракать я не успел, так что мы подкрепились горячими бутербродами. Сыр, ветчина и помидоры с огурцами нашлись в закромах воздушного корабля. В одном из шести громадных холодильников, напоминающих комнаты с климат-контролем для пингвинов. В камерах поддерживалась разная температура, все продукты были сгруппированы по срокам годности и условиям хранения.

За всё время путешествия пилот и навигатор не проронили ни слова. Друг друга они понимали на интуитивном уровне, общались чуть ли не знаками. Пример слаженной работы двух профессионалов. А вот Лиза выбралась из каюты. Видимо, почуяла запах бутербродов. Завтракали мы в атмосфере холодной отстраненности. Разделавшись с доброй половиной наших припасов, девушка вновь скрылась за дверью.

Мне оставалось лишь пожать плечами.

К десяти утра мы прибыли в Бийск. Кротов распрощался с нами тепло, пожелал удачи и не хворать, а затем легко взбежал по пандусу в утробу кланового дирижабля. Пандус тут же прирос к белому брюху корабля, слившись с общим фоном. Закрутились пропеллеры, и аппарат начал плавно подниматься в безоблачное сибирское небо.

База, на которой мы совершили посадку, раскинулась сразу за железнодорожным вокзалом. Идти долго не придется, что радует. Я бы прогулялся по городу с превеликим удовольствием — до отправления поезда еще добрых полтора часа. Вот только одному бродить неохота, а Лизу не назовешь приятным спутником.

Из вещей у меня — заплечный рюкзак.

Люблю ездить налегке.

У Лизы — клетчатый дорожный чемодан на колесиках, красный баул литров на шестьдесят и матерчатый заплечный мешок. Ах да, еще и второй чемодан на колесиках. Оба с выдвижными ручками, кожаные и дорогие. Не побоюсь этого слова — гламурные.

— Помочь? — киваю на чемоданы.

— Такси вызову.

От места нашей высадки до вокзального перрона — метров триста. Пожимаю плечами снова и бреду в сторону ближайшей кафешки. Уж лучше провести время с местными алкашами, пожирая шаурму и разогретые в микроволновке пирожки с ливером, чем с этой неадекватной стервой.