Красная лента

ГЛАВА 53

В двадцать часов сорок восемь минут судмедэксперты передали труп в офис коронера. Миллер еще раз поговорил с Росом, посоветовал ему не вмешиваться и сказал, что сообщит, если что-нибудь узнает. В голосе Роса он почувствовал явное облегчение. Миллер не звонил Ласситеру, не передавал ничего Нэнси Коэн. Пока что он не хотел, чтобы кто-нибудь, помимо него самого, знал о связи между сгоревшим автомобилем и Джоном Роби. Также нельзя было забывать, что отчет судмедэкспертов по квартире Наташи Джойс так и не попал к ним в руки. Он гадал, работали ли вообще судмедэксперты в ее квартире.

Миллеру позвонил Грег Рейд, спросил, где он находится и может ли подъехать к ним в комплекс. Миллер ответил, что будет к началу девятого.

Рейд встретил его в коридоре и проводил к лаборатории. Миллер не спрашивал, зачем он понадобился Рейду, поскольку знал, что тот не побеспокоил бы его без нужды.

Войдя в лабораторию, располагавшуюся в самом дальнем крыле комплекса, Рейд указал на металлический стол, на котором лежали какие-то фрагменты. Рядом кто-то положил пластиковый пакет для вещественных доказательств, в котором Миллер заметил что-то непонятное.

— Это нехорошо, — тихо сказал Рейд и нервно взглянул на дверь, через которую они вошли.

Миллер не ответил. По выражению его лица можно было понять, что он ждет объяснений.

Судмедэксперт натянул латексную перчатку и пинцетом поднял один из фрагментов, лежащих на столе.

— Это, — сказал он, — было обнаружено на шее жертвы. Насколько я могу судить, изначально оно было оранжевого цвета. — Рейд положил фрагмент на стол и убрал пинцет. — Эта спекшаяся масса представляет собой набор похожих разноцветных предметов…

Он посмотрел на Миллера.

— Ленты, — спокойно сказал Миллер.

Рейд кивнул.

— Тот же состав?

Рейд снова кивнул.

Миллер огляделся в поисках стула.

Рейд сел рядом с ним. Так они сидели несколько минут, молча размышляя над сложившейся ситуацией.

— Как знать… — наконец сказал Миллер.

— Ты знаешь.

— Когда ты сдаешь отчет?

— Я сдаю отчет с недельной задержкой.

— В машине или на теле было что-то, что могло бы пролить свет на то, кто перед нами?

— В машине ничего не уцелело. Нам еще повезло, что фрагменты ленты не превратились в пепел.

— Ты обработал квартиру Джойс?

— Нет, ею занималась другая команда, — ответил Рейд. Миллер почувствовал волнение.

— Как ты узнал о машине? — спросил Рейд.

— Мне позвонили.

— Кто?

— Аноним.

— Может, это он и звонил?

Миллер покачал головой.

— Я не знаю, кто это был. Голос был изменен.

Он не смотрел Рейду в глаза. Он не умел врать и понимал, что Рейд моментально увидит ложь.

— Так что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил Рейд.

— Работай в обычном режиме. Хотя, если в первую очередь ты займешься просроченными отчетами, я буду тебе благодарен.

— Не вопрос, — ответил Рейд. — Я все равно должен сдавать отчеты строго по датам.

— Спасибо.

— Так что ты собираешься теперь делать?

— Попробую упросить Хэммингз провести вскрытие.

— Не хочешь привлекать внимание, верно?

— В смысле?

Рейд покачал головой.

— Чем меньше людей знают об этом, тем лучше.

Миллер озадаченно посмотрел на него.

— О чем ты?

— Потому что это похоже на еще один Уотергейт, верно? — спросил Рейд. — Для кого-то это станет серьезной головной болью, согласен?

— Надеюсь, что нет, — ответил Миллер. — Несмотря на все это, я надеюсь, что так не будет.

— Все еще работаешь над этим делом?

— Неофициально — да.

— Неофициально?

— Это уже второй вопрос, который ты мне задаешь и ответ на который тебе лучше не знать.

— Да ладно, — хмыкнул Рейд.

Миллер поднялся со стула.

— Удачи.

— Я не верю в удачу, — ответил Миллер.

— Возможно, тебе стоит начать в нее верить.

Миллер позвонил Мэрилин Хэммингз в десять минут двенадцатого.

— Я дома, — сказала она.

— Скажи мне свой адрес. Я заеду за тобой.

— Ты сейчас где?

— У тебя на работе.

— Уркарт там?

— Да.

— Пускай он сделает вскрытие. Я хорошо погуляла, поела и немного выпила, так что руки у меня могут дрожать. К тому же сейчас не моя смена. Уже скоро полночь. Оставь меня в покое.

— Мэрилин, мне очень нужно, чтобы ты провела это вскрытие. Мне необходимо, чтобы его сделала именно ты, по нескольким причинам. Я хотел бы назвать тебе их, но не по телефону. Позволь мне заехать за тобой. Мне нужно знать, кто этот парень.

— Завтра…

— Возможно, у меня не будет завтра.

— Да ладно тебе, не надо мне вешать лапшу на уши. Что это за мелодраматическое дерьмо?

Миллер был ошеломлен.

— Я не знаю, что я сделал, Мэрилин…

— Ты не знаешь, что ты сделал? Ты только себя послушай! Ты не знаешь, что ты сделал? Как насчет похищения вещественного доказательства или соучастия в его сокрытии? Как насчет привлечения городского служащего к похищению вещественного доказательства? Как тебе для начала?

— Послушай, я знаю. Мне жаль, мне очень жаль… Я не хотел поставить тебя в подобное положение, но только трое или четверо людей имеют более-менее нормальное представление о том, что происходит, и я хочу, чтобы так было и впредь. Я не могу позволить, чтобы это вышло наружу. Расследование забрали федералы…

— Что?

— Ты не знала, что делом теперь занимается ФБР?

— Нет. А когда это произошло?

— Вчера.

— То есть ты хочешь сказать, что тебя отстранили от расследования, но ты все равно хочешь, чтобы я приехала и сделала вскрытие трупа, который может быть напрямую связан с делом, которое только что у тебя отобрало ФБР?

— При создавшемся положении они не связаны, Мэрилин…

— Так же не связаны, как последняя услуга, которую я тебе оказала, была не связана с расследованием, которое ты вел? Или они не связаны как-то иначе?

— Ладно, — сказал Миллер. — Мы еще даже на свидание не ходили, а уже ссоримся.

— Это не шутка, Роберт.

— Нет, извини, ты права. Я просто не понимаю, почему ты сердишься на меня.

Мэрилин помолчала, потом громко вздохнула.

— Насколько все плохо? — спросила она.

— Я не хочу говорить об этом по телефону, Мэрилин. Уже поздно. Извини, что побеспокоил. Уркарт все сделает.

— Ты попал в беду? Я сейчас серьезно спрашиваю, Роберт. У тебя неприятности?

— Я не знаю, Мэрилин. Я в самом деле не знаю, что мы нарыли.

— Ты знаешь… Черт, о чем я думаю? Уже почти полночь. Боже, Роберт Миллер, опять ты втянул меня в какое-то дерьмо! Не знаю, что я делаю… Я буду через полчаса.

Она повесила трубку до того, как Миллер успел что-то сказать.

Миллер ждал Мэрилин в вестибюле, он не мог попасть в лабораторию коронера без разрешения. Когда она появилась в конце коридора, Миллер уставился в пол. Мэрилин выглядела подавленной, и Миллер по выражению ее лица понял, что она рассержена. Она нервничала из-за создавшейся ситуации и, кроме того, сердилась на него.

— Мне это не нравится, — холодно сказала она. — Я сделала то, чего не должна была делать. Теперь ты вызываешь меня во внерабочее время. Что мне делать, Роберт? Мне отметиться в журнале, а потом придумать какое-нибудь объяснение, почему я нахожусь здесь посреди ночи? Или ничего не говорить, просто написать отчет и дождаться, пока кто-нибудь сложит два и два и поинтересуется, что я здесь делала? Я встретила Уркарта и сказала, что кое-что забыла. Убедительно звучит, да? Да, я забыла в офисе что-то настолько важное, что вернулась за этим посреди ночи. И, пока была здесь, я подумала: а почему бы между делом не провести вскрытие?

Миллер молчал.

— Где ты нашел машину?

— В бедняцком районе.

— В том, где жила та негритянка?

— Да.

— Тогда они связаны.

— По всей видимости.

— А этот анонимный звонок? Он же не был анонимным, верно?

Миллер кивнул.

— Это был он?

— Да.

— Получается, что тебя сняли с дела, федералы забрали его себе, но ты не собираешься докладывать им об этом трупе.

— Верно.

— И где же в этой истории мое место?

— Ты скажешь, что ничего не знала, — ответил Миллер. — Сделаешь дело и скажешь, что была не в курсе.

— Но я знаю…

— Это не значит, что ты обязана это говорить.

— Так вот как ты действуешь? — спросила она.

В ее вопросе чувствовалось подозрение, которое ударило Миллера в самое сердце: «Ты спустил Брендона Томаса с лестницы и убил его? Ты убил человека, а потом заявил, что это был несчастный случай?»

— Нет, — возразил Миллер.

— Но именно об этом ты меня просишь!

Миллер опустил глаза. Он чувствовал груз ответственности. Он вспомнил обещание, данное Наташе Джойс. Ощущение потери и крушения стольких надежд захлестнуло его, словно пунами. Миллер чувствовал себя больным, одиноким, уставшим человеком. Вопрос заключался в том, имело ли значение хоть что-то. Он хотел знать, какое право имел Джон Роби разрушить его жизнь и разбросать ее кусочки.

— Чего ты хочешь от меня? — спросила Мэрилин. — Ты хочешь, чтобы я нарушила закон? Чтобы я нарушила протокол? Ты хочешь, чтобы я провела вскрытие и не включила это в отчет?

— Я хочу знать, кто он, Мэрилин, вот и все. Я хочу знать, кто этот парень. Я знаю, как он умер. Я знаю, что с ним произошло. Я знаю, что кто-то обвязал вокруг его шеи ленту и запер его в багажнике машины, а потом сжег машину дотла.

— У него вокруг шеи была обвязана лента?

— Если верить Грегу Рейду, да.

— О боже, нет!

— Да. В бардачке была обнаружена целая коллекция разных лент.

— Тогда кто это? — спросила она.

Миллер покачал головой.

— Я не знаю кто. Мне надо выяснить это, и ты единственный человек, которому я могу доверять.

— Доверять? Так в этом все дело? Ты считаешь, что кто-то охотится за тобой?

Он не ответил.

— О боже! — прошептала она. — Это начинает меня пугать!

Миллер взял Мэрилин за руку и посмотрел ей в глаза. Какое-то мгновение ему казалось, что она не хочет смотреть на него.

— Ты можешь сделать это? — спросил он. — Ты можешь узнать, есть ли у него имя?

— Куда поместили тело?

— Сказали, что в четвертую лабораторию.

Они направились к лаборатории. Мэрилин велела Миллеру держаться возле стены и подальше от дверей. Обожженные останки жертвы лежали на столе. Хэммингз включила верхний свет и набор ламп слева от стола. Достав из ящика стола пару латексных перчаток, она замерла перед почерневшим телом.

— Определенно мужчина, — чуть слышно сказала она, но Миллер услышал. — По всей видимости, около пятидесяти лет, возможно, за пятьдесят. Приблизительный рост — метр восемьдесят сантиметров. Заметны синяки, а также полосы сантиметровой ширины на запястьях и лодыжках. Видимо, был крепко связан чем-то, что оставило следы, как от пластика. Не исключено, что использована нейлоновая веревка или пластиковые наручники.

Миллер подошел ближе и увидел, как Хэммингз взяла с руки трупа образец кожи, который поместила в стеклянный приемник. Она подвергла его анализу ДНК. Пока приборы обрабатывали результаты, она подготовила скальпель.

— Будет немного больно, — тихо сказала она, ввела лезвие в подошвенную дугу и соскребла образец запекшейся крови. Потом перенесла его со скальпеля на крохотную тарелочку и прикрыла ее.

— Две аллели, — сообщила Мэрилин, определив тип крови. Она так сосредоточилась на работе, что Миллеру почудилось, что она забыла о его существовании. — Каждая аллель идет от определенного родителя. В данном случае одна аллель была доминирующей А, а другая О.

Миллер отвернулся. Он ощущал почти физическое напряжение, словно на него со всех сторон давила тень, источник которой невозможно было определить. Он попятился и опустился на стул, боясь упасть. Наклонившись вперед, он уперся локтями в колени и сложил ладони перед собой.

— Я не знаю, зачем сюда пришел, — сказал он.

Мэрилин повернулась и посмотрела на него.

— Я не смогу снять отпечатки пальцев, — сказала она. — Его руки слишком сильно обгорели. Тут мало материала, с которым я могу работать, Роберт.

Миллеру хотелось встать, оставить в покое обгоревшие останки неизвестного человека и исчезнуть. Либо вернуться в прошлое и не принять вызов к дому Шеридан одиннадцатого ноября. Он хотел, чтобы это стало чужой проблемой, не его, но это было не так, и теперь это стало также проблемой Мэрилин Хэммингз, и Грега Рейда, и даже, в определенном смысле, Эла Роса, поскольку если один напарник идет ко дну, то другой тонет вместе с ним.

Машина запикала. CODIS[18] выдала нулевой результат. Вообще ничего.

— Значит, мы никак не можем выяснить, кто это такой? — спросил Миллер, уже зная ответ на свой вопрос.

— Ты знал это еще до того, как набрал мой номер, — ответила она. — Ты знал, что это будет тупик.

Миллер промолчал.

— Почему? — спросила она.

Миллер посмотрел на Мэрилин.

— Боже, Мэрилин, я не знаю! Из-за того, что случилось раньше. Потому что ты, казалось, понимала мои чувства, когда меня хотели распять за то, что произошло с Томасом и той проституткой.

Хэммингз промолчала. Она стянула перчатки и швырнула их в бак для мусора. Потом подошла и села рядом. Она взяла Миллера за руку и, когда он повернулся, взглянула ему в глаза. Миллеру стало неловко. Он знал, какой сейчас последует вопрос.

— Она была просто проституткой?

Миллер закрыл глаза.

— Ответь на вопрос, Роберт. Она была просто проституткой или было что-то еще?

— Она была просто проституткой, — ответил Миллер.

— Ты когда-нибудь…

— Что? Спал ли я с ней? Трахал ли я ее?

— Не злись. Ты попал в ту историю не из-за меня. Не надо срывать злость…

— Извини, — перебил ее Миллер. — Мне очень жаль. Вся эта история злит меня. Ты права. Дело не в тебе. Черт, я схожу с ума!

Он отпустил ладонь Мэрилин и встал. Сделав несколько шагов, он повернулся к ней.

— Не знаю, почему я впутал тебя, — признался он.

Мэрилин улыбнулась.

— Я уже взрослая девочка, — сказала она. — Если надо, я могу сказать «нет».

— Тогда почему ты согласилась? Почему не отказалась и не осталась в стороне от всего этого? Это опасно. Происходит что-то, из-за чего умирают люди. По всей видимости, тот, кто стоит за этим, не собирается останавливаться.

Она пожала плечами.

— Что ты хочешь, чтобы я ответила? Что я сделала это ради тебя? Что меня интересовало не само дело, а ты? Что я думала, что это дело позволит нам больше времени проводить вместе? Если ты думаешь так, то ошибаешься, Роберт. Дело не только в тебе.

— Я этого не говорил…

— Позволь мне закончить, хорошо?

Миллер кивнул.

— Дело не только в тебе. Дело в том, что я с трудом понимаю. Я знаю об этой истории немного. Ты думаешь, что я не сочувствую тебе? Что я не испытываю сострадания к человеку, попавшему в беду? Я такой же человек, как и все. Ты пришел ко мне и попросил помощи. Я увидела человека, которого перемололи жернова отдела внутренних расследований и газетных статей. Человека, который пытался выполнять свою работу хорошо, а его смешали с дерьмом из-за какого-то сутенера и шлюхи. Поэтому я решила, что ему надо помочь. Я решила, что ты человек, который пытается сделать мир лучше, и моральная поддержка тебе не помешает. Вот и все. Не более того. Если хочешь притягивать к себе неприятности, притягивай. Возможно, что-то в людях вроде меня заставляет нас помогать таким людям, как ты. Возможно, мне кажется, что у тебя такие неприятности, что, если не помочь, ты погибнешь.

— Вероятно, так и есть, — сказал Миллер.

И хотя он не пытался пошутить, Хэммингз улыбнулась.

— Договорились, я проведу вскрытие. Я их лучший специалист и сделаю все строго по инструкции.

— Спасибо. Приятно слышать.

— Так что ты собираешься делать? — спросила она. — Будешь и дальше гнуть свою линию, пока кто-нибудь не узнает об этом трупе и не начнет угрожать тебе увольнением?

— Не знаю, — ответил он.

Мэрилин поднялась со стула и встала перед ним. Хотя она была ниже Миллера на добрых двадцать сантиметров, но обладала достаточной силой духа, чтобы казалось, что она смотрит на него сверху вниз.

— Завтра я проведу полное вскрытие, — сказала она. — Сомневаюсь, что смогу сказать что-то конкретное об этом парне. Его ДНК нет в нашей системе. Отпечатки пальцев взять не получится. Возможно, что-то было в машине.

— В машине ничего не было. Я не знаю… Я подвезу тебя домой. Ты не против?

— Я на машине. Не думаю, что будет хорошей идеей обсуждать что-то помимо работы, пока эта история не закончится. Так мне кажется, и я не думаю, что изменю свою точку зрения.

— Я понимаю, — сказал Миллер. — Я хотел, чтобы все было иначе, но я понимаю.

— Тогда ступай, — велела она. — Возвращайся тем же путем, каким пришел. Ни с кем не разговаривай. Я приберу здесь, положу нашего гостя в холодильник и, если завтра ничего нового не выясню, отошлю тебе отчет, ладно?

— Спасибо, — поблагодарил Миллер и протянул руку. — Я бы тебя обнял, но не думаю, что тебе этого хочется.

Мэрилин пожала ему руку.

— До свидания, детектив Миллер, и удачи.

— Я не верю в удачу, — ответил Миллер.

Она кивнула в сторону металлического стола.

— По всей видимости, он тоже не верил.