Красная лента

ГЛАВА 7

Миллер приехал в участок в понедельник утром после восьми часов. Рос появился пятнадцать минут спустя. Их приветствовали кипа разнокалиберных файлов, разбросанные стаканчики из-под кофе и банки от колы, а также застоявшийся запах сигаретного дыма.

Миллер прибрал на одном из столов и подтянул к себе телефон. Потом отодрал желтый листок, прилепленный к стене, и снова набрал номер. Он еще надеялся, хотя знал наперед, что это не даст результата. Накануне не было никакой ошибки. Это не был номер телефона. Миллер набрал его трижды, и каждый раз в трубке слышался долгий гудок несуществующего номера.

Он позвонил оператору и попросил проверить номер через систему телефонных компаний. Тот же результат. Это не только не был старый отключенный номер, такого номера никогда не существовало.

Миллер сидел за столом и глядел на желтый бланк. 315 3477.

— Слушай, — обратился он к Росу, — тут у меня номер телефона. Но он не существует. Что еще может состоять из семи цифр?

Зазвонил телефон, и Миллер поднял трубку.

— Миллер, — представился он, кивнул, взял карандаш и расчистил место на столе для бумаги. — Конечно. Соединяйте.

Он послушал немного, потом подался вперед вместе со стулом. Лицо его стало напряженным.

— Конечно, — сказал он. — Конечно, мы проверим. — Он замолчал, слушая. — Нет, конечно, нет. С подобными вещами мы осторожны, но мы проверим. Вы оставили номер телефона у секретаря? Хорошо. Пожалуйста, назовите свое имя по буквам.

На том конце повесили трубку.

— Черт побери! — ругнулся Миллер и положил трубку на рычаг. Потом снова поднял ее и поинтересовался у секретаря, оставил ли последний звонящий номер телефона. Оказалось, что нет.

— Что там такое? — спросил Рос.

— Какая-то женщина. Рассказала о девочке из воскресной школы, которая утверждала, что узнала Шеридан в газете. Она повесила трубку, когда я спросил ее имя. И номер не оставила.

— Девочка? Какая девочка?

— Она назвала имя. Хлои Джойс. Живет в бедняцком районе. Женщина сообщила, что девочка вчера увидела фотографию Шеридан в газете и что-то сказала по этому поводу.

Рос нахмурился.

— Боже, Эл, ты же все прекрасно понимаешь! У нас что-то появляется, мы докладываем об этом, а потом, если это оказывается липой…

Рос поднял руки, и Миллер замолчал. Потом устало улыбнулся и включил компьютер.

— Сколько подобных звонков мы можем получить в ближайшее время? — спросил Рос.

— Полагаю, сто тысяч с хвостиком.

— Имя Джойс?

Миллер кивнул.

— Точно.

— Есть идеи, какой бедняцкий район она имела в виду?

— Понятия не имею, надо проверить все.

Рос начал вбивать данные в компьютер. Миллер терпеливо ждал. Он поймал себя на том, что думает об отрезке времени между половиной одиннадцатого утра и половиной пятого вечера одиннадцатого ноября, шести часах из жизни Кэтрин Шеридан, о которых они ничего не могли узнать. Библиотека, магазин, потом возвращение домой, замеченное престарелым соседом, который любил смотреть на милых девушек по телевизору. С кем она провела последние часы жизни?

Миллер вспомнил последний разговор с капитаном Ласситером, когда Килларни уехал. В глазах Ласситера Миллер видел все: смерть жены, самоубийство сестры тремя годами ранее, разочарование, отрицание и очень знакомое понимание того, что все напрасно, а если и нет, то все равно этого не избежать…

Пока Рос копался в системе, Миллер позвонил в офис коронера и поговорил с Томом Александером, помощником Хэммингз.

— Дай нам еще пару часов, — попросил тот. — До обеда подождешь?

Миллер сказал, что может подождать, и спросил, на работе ли Мэрилин Хэммингз.

— Она здесь, — ответил Том. — По локти в чьих-то кишках, но она здесь.

Миллер поблагодарил и повесил трубку.

— Кое-что есть, — отозвался Рос. — Между Лэндовер-хиллз и Гленарден нашлась женщина по имени Наташа Джойс. Живет с дочерью Хлои Джойс.

— Хорошо, — сказал Миллер. — Давай-ка нанесем ей визит.

Рос сел за руль. Об этом попросил Миллер. Он хотел подумать над тем, какие вопросы будет задавать. У них был только анонимный звонок и имя девочки. Но поскольку больше у них ничего не было, и это было уже неплохо.

На дорогах почти не было машин, поэтому ехали они быстро. Прежде чем Миллер решил, что он будет говорить, они прибыли на место.

Рос припарковался на углу съезда с магистрали, который вел в район. Он понимал, что, если оставить автомобиль на территории района, его могут угнать.

Они подошли к дому и остановились. Миллер стоял, засунув руки в карманы пальто, и смотрел, как изо рта вырывается облачко пара. Место, в которое они попали, было убогим. Граффити, мусор, перевернутые мусорные баки, пустые бутылки с отслоившимися от влаги этикетками…

— Это там, — сказал Рос и ткнул пальцем.

Миллер последовал за ним между унылыми коробками зданий, которые стали приютом для несчастных, заслуживающих лучшей жизни.

«Это то дерьмо, которое мы не хотим считать национальным достоянием», — подумал он.

— Восемнадцать, — сказал Рос. — Квартира восемнадцать, третий этаж.

Они поднялись по лестнице, погруженной в тень. Было раннее утро, но что-то в этом месте заставляло считать, что на мир опускаются вечные сумерки. В воздухе чувствовался запах мочи и дерьма, крови и мусора, влажных газет, старых матрасов и горелых домашних жаровен, фантазии и желания, чтобы все было иначе, — желания, которому не суждено было стать реальностью.

«Как здесь хреново!»

Рос постучал и отступил в сторону. Миллер встал справа от двери, а Рос, положив руку на пистолет, слева. Оружие было в кобуре, но он расстегнул ее, чтобы ствол можно было быстро достать.

«Совсем хреново».

Изнутри донесся шум.

Застучали цепочки, защелки, засовы — хозяева не хотели, чтобы их обокрали.

— Кто там? — послышался голос из-за двери.

— Полиция, мэм.

Тишина.

Рос посмотрел на Миллера.

Тот сказал:

— Открывайте дверь, мэм. Это полиция.

— Да слышу я, слышу, черт побери! — ответила Наташа Джойс и отперла дверь.

Дверь распахнулась. Миллер зашел первым, Рос последовал за ним, застегивая кобуру. В коридоре со свежевыкрашенными стенами было светло. Ковер на полу, хотя и потертый, выглядел чистым. В квартире, в отличие от лестницы, хорошо пахло. Это был своего рода оазис, оказывавший сопротивление надвигавшейся из-за двери пустыне.

Миллер достал жетон.

— Я знаю, кто вы, — сказала Наташа Джойс.

— Вы мисс Наташа Джойс? — спросил Миллер. — У вас есть дочь Хлои Джойс?

Наташа слабо улыбнулась.

— Учительница, верно? Она вам позвонила?

Миллер нахмурился.

— Вы ведь поэтому здесь? Из-за женщины в газете, которую убили в субботу.

— Да, — подтвердил Миллер и покосился на Роса. — Вы нас ждали?

Наташа сокрушенно покачала головой.

— Люди вроде меня всегда ждут, что к ним в гости пожалуют люди вроде вас.

Стоя в чистом коридоре в квартире Наташи Джойс в ожидании, пока она пригласит их в кухню, Миллер чувствовал себя неловко. Все, что он слышал, — это далекий шум телевизора, по которому показывали мультфильмы.

— Моя дочь у себя в комнате смотрит телевизор, — сказала Наташа. — Мне захотелось, чтобы она побыла сегодня дома, со мной. Ничего страшного, если Хлои и прогуляет денек. Мы можем поговорить здесь.

Она пригласила Роса и Миллера в узенькую кухню, поставила им два стула возле еще более узкого стола, а сама прислонилась к раковине и крепко вцепилась руками в ее хромированный край, словно ожидая чего-то плохого. Потом посмотрела по сторонам, откашлялась и повернулась к Миллеру, потому что он первым вошел в квартиру, первым заговорил. И хотя Миллер был моложе Роса, было что-то в выражении его лица, сказавшее ей, что он успел многое повидать на своем веку. Наташа Джойс выбрала Роберта Миллера главным. Она решила, что если уж говорить, то только с ним.

— Так что вы хотите знать? — спросила она.

— К нам поступил звонок, — ответил Миллер.

Он внимательно рассматривал Наташу. Что-то в выражении ее лица говорило, что жизнь всегда будет иметь привкус разочарования, что бы ни случилось. Она была симпатичной женщиной. С одной стороны ее волосы были подстрижены довольно коротко, а с другой ниспадали до плеч и были схвачены заколкой. Но было что-то в ее глазах… Миллеру она напомнила другую девушку. Девушку, которой он пытался помочь.

Наташа выглядела смущенной. Она была в поношенной футболке, на столе лежали резиновые перчатки, а в воздухе витал запах дезинфицирующих средств. Она как раз занималась уборкой.

— Вам звонила учительница из воскресной школы Хлои, верно? Мисс Антробус?

Миллер покачал головой.

— Она не назвала себя.

— Это точно была она. Мы разговаривали вчера, когда я забирала дочь. Я так и подумала, что она позвонит вам. — Наташа Джойс улыбнулась и даже сделала попытку рассмеяться. — Я сама собиралась вам позвонить. Черт, я сама должна была позвонить! А теперь эта история будет выглядеть как-то не так.

— Что вы имеете в виду, мисс Джойс? — спросил Миллер.

Наташа, казалось, не услышала его вопрос. Она покачала головой и продолжила:

— Она просто перепуганная сучка, маленькая перепуганная сучка. Я думаю, что это из-за того, что она полукровка. Ну, вы поняли, не черная и не белая. Никто ее не хочет. Должно быть, ей тяжко от этого.

— Она не назвала нам свое имя, — повторил Миллер. — И она не жаловалась на вас, на вашу дочь или что-то подобное, мисс Джойс. Я полагаю, что звонившая была озабочена тем, что вы, возможно, знаете что-нибудь о Кэтрин Шеридан, женщине, которую убили в субботу…

— Это не ее имя, — перебила Наташа, словно хоть в этом могла опередить белых легавых засранцев. — У нее было другое имя, и я не уверена, что это была она. Но она приходила сюда, и спустя несколько недель Дэррила не стало.

Миллер нахмурился.

— Я прошу прощения, но я немного запутался. Вы сказали, что у нее было другое имя?

— Шеридан. Кэтрин Шеридан. Она назвалась другим именем, когда приходила вместе с тем ублюдком поговорить с Дэррилом.

— С Дэррилом?

— Отцом Хлои. Дэррил Кинг. Он был моим парнем, моим мужчиной. Он был отцом Хлои.

— Он умер?

— Да, умер в две тысячи первом году.

— Мне очень жаль, — сочувственно сказал Миллер и сразу же вернулся к делу. — И эта женщина, которую убили… Она приходила повидаться с Дэррилом вместе с каким-то мужчиной?

— Боже, я не знаю! Я не знаю, что мне думать, черт побери! Приходила какая-то женщина, которая хотела поговорить с Дэррилом. Она была похожа на эту из газеты. Она была с мужчиной, и они приходили не раз. Они разговаривали со мной всего лишь однажды, хотя я видела их несколько раз. Они сказали, что ищут Дэррила, спрашивали, где он. Черт, к тому времени он уже катился по наклонной, если вы поняли, что я имею в виду. Я не знаю, сколько он потреблял товара, но много.

— Товара?

— Героина. Дэррил был обдолбышем, мистер, настоящим, профессиональным, дипломированным обдолбышем. Вы спрашиваете меня о женщине, а я видела ее несколько раз пять лет назад. Если только это была та самая женщина, которая вам нужна. Но какие у нее могли быть дела с Дэррилом Кингом и как Дэррил мог быть связан с такой женщиной, как она, одному Богу известно. Я не знаю, чем вам помочь. Единственная причина, по которой я разговариваю с вами, так это потому, что эти люди, возможно, связаны с тем, что случилось с Дэррилом. Я бы позвонила вам, просто эта тупая сука меня опередила.

Миллер взглянул на Роса. На лице напарника явно читалось разочарование. Это была старая информация, пятилетней давности. Зацепка, которая оказалась пустышкой.

— Мужчина, который сопровождал ее… — начал Миллер. — Как он выглядел?

Наташа ткнула пальцем в Роса.

— Как он.

— Как я? — переспросил Рос, и на секунду ему стало неловко.

— Да, как вы. Ну вы поняли: рубашка, галстук, костюм, пальто, темные волосы с сединой на висках. Хотя он нервничал. По крайней мере, мне так показалось. Черт, а может, и не нервничал, просто был начеку, словно выжидал чего-то.

— И все-таки, как он выглядел? Я имею в виду лицо. Было что-то запоминающееся?

Наташа пожала плечами.

— Бог его знает, я уже и не припомню. Это было давно. Я особо внимания не обращала. Он молчал. Говорила только женщина. Возможно, я бы смогла узнать его, если бы увидела снова, не знаю. — Она замолчала.

— Что-нибудь еще?

— Да вроде ничего, — ответила Наташа. — Он дал мне двадцать баксов. Сказал, чтобы я купила что-нибудь для Хлои. Чтобы купила ей куклу. Она любит эту куклу, до сих пор с ней играет. Только поэтому она и помнит тех людей.

— И они просто хотели поговорить с Дэррилом?

Наташа кивнула.

— Вы можете еще что-нибудь рассказать об этом мужчине? Может, у него были какие-то отличительные черты? Какие-нибудь особенности? Татуировки, шрамы, родимые пятна?

Наташа покачала головой.

— Нет, ничего такого не было.

— Хорошо, мисс Джойс, — сказал Миллер. — Вы можете вспомнить что-нибудь еще?

— Я не знаю, в чем Дэррил был замешан. Черт, я не знаю! Возможно, они хотели прикупить у него дури.

— Вы помните точно, когда это было?

— Где-то за две недели до смерти Дэррила.

— То есть?

— Седьмого октября две тысячи первого года.

Рос делал записи в блокноте.

— И вы больше ничего не можете вспомнить, что могло бы связывать эту женщину с Дэррилом?

— Если бы могла, то рассказала бы.

Миллер помолчал несколько секунд.

— А что вы думаете, мисс Джойс? — спросил он. В его голосе слышались нотки сочувствия и понимания.

— О чем? Что вы имеете в виду?

— Вы считаете, что это была та же женщина?

Наташа покачала головой.

— Я не знаю. Я не уверена. Они похожи, они могли быть сестрами, ведь так? — Она нервно засмеялась. — Я не знаю. Я в самом деле не знаю.

— А Хлои была уверена, не так ли?

— Не впутывайте ее в это. Святой боже, чего вы хотите от нас? Какая-то женщина приходила повидать моего умершего парня пять лет назад. Я не знаю, откуда они знали друг друга и чего она хотела. Возможно, это она и есть.

— Эта была та же женщина, мисс Джойс? — спросил Миллер и вынул из внутреннего кармана фотографию из паспорта Кэтрин Шеридан. Она была цветная и более четкая, чем в газете.

Протянув фото Наташе, Миллер заметил внезапное изменение в выражении ее лица. Ее глаза расширились, дыхание участилось. Она казалась удивленной, даже напуганной.

— Я думаю, что возможно. Возможно, да. Я не уверена.

Миллер не убирал фотографию.

Глаза Наташи наполнились слезами.

— Мисс Джойс? — попытался вывести ее из оцепенения Миллер.

— Да, да, — прошептала она. — Я думаю, что это она. Это она приходила.

Миллер сунул фотографию снова в карман и посмотрел на Роса.

— Я не хочу впутываться в эту историю, — сказала Наташа. — Я не имею к этой женщине никакого отношения.

— Я понимаю, мисс Джойс, но она приходила к Дэррилу, и…

— Боже, это было пять лет назад! Дэррил мертв. Теперь эта женщина тоже мертва. Ради всего святого, у меня же дочь! — Внезапно она замолчала и внимательно посмотрела на Миллера. — У вас есть дети?

Миллер отрицательно покачал головой.

Наташа повернулась к Росу.

— А у вас есть дети. Вы похожи на человека, у которого есть дети.

— Трое, — ответил Рос.

Наташа снова повернулась к Миллеру.

— Он понимает. Спросите его. Он знает, что значит, когда у тебя дети. Я не знаю, во что вляпалась эта женщина, и тем более не знаю, зачем ей понадобился Дэррил. Я определенно не хочу вмешивать сюда дочь. Я потратила уйму времени, чтобы оградить ее от дерьма, которое Дэррил приносил с собой. — Она глубоко вздохнула и попыталась собраться с мыслями. — Мы выжили, понимаете? Мы пережили все это. Боже, порой мне казалось, что у нас ничего не получится, но мы выжили. Теперь все кончено, понимаете? Я рассказала вам, что знала. Мне больше нечего добавить. Вы можете пойти и найти того, кто убил ее, но не надо приплетать нас к этому, ладно?

На какое-то время в кухне воцарилось молчание. Потом Миллер встал со стула и протянул Наташе визитку.

— Если что-нибудь вспомните…

Наташа взяла карточку, посмотрела на нее, перевернула. Потом вытерла глаза, оторвалась от раковины и направилась к двери.

Миллер и Рос последовали за ней.

Миллер задержался в дверях.

— Я понимаю, — тихо сказал он. — Хотя у меня и нет детей, я понимаю.

Наташа кивнула и попробовала улыбнуться сквозь слезы. На мгновение в ее глазах вспыхнула благодарность, которая тут же исчезла.

Миллер и Рос начали спускаться. Наташа глядела им вслед, пока они не исчезли из виду.

Когда она заперла дверь, из комнаты вышла Хлои.

— Кто это был, мама?

Наташа вытерла последние слезы.

— Никто, милая. Никто.

Хлои пожала плечами и вернулась к себе.

Наташа Джойс постояла немного, стараясь успокоиться, и вдруг поняла, что не знает почти ничего о том, что случилось с Дэррилом Кингом, отцом ее ребенка.