Крест королевы. Изабелла I

Глава 12

Как только Фердинанд преподнёс Изабелле последний подарок, архиепископ Каррилло произнёс:

— Вы должны пожениться немедленно. Я готов совершить церемонию этой же ночью.

Изабелла нахмурилась:

— Почему сегодня ночью, ваше преподобие? Зачем такая спешка, которая не подобает вам и недостойна нас?

Каррилло был человеком решительным и в действиях, и в словах.

— Невеста, — сказал он, — может законным образом отбросить свои девичьи мысли в брачную ночь.

Это замечание заставило Изабеллу ещё больше нахмуриться. Но тут архиепископ сообщил новости, которые привезли курьеры: король Генрих и маркиз Виллена двигались к столице со всем своим войском, которое сопровождало их в походе на юг. Они поклялись силой оружия помешать её браку.

— Но король постоянно повторял, что я свободна в выборе мужа! — воскликнула Изабелла.

— Генрих — лжец и постоянно меняет своё мнение, — заговорил верховный адмирал. — Он — как флюгер. Он всегда был и будет таким. Если он вернётся до того, как вы с Фердинандом сочетаетесь браком, он постарается не допустить этого. Но если вы поженитесь немедленно, то он ничего не сможет сделать и, вероятно, будет вести себя даже по-дружески.

Изабелла с несчастным видом посмотрела на Фердинанда:

— Я хочу, чтобы всё произошло надлежащим образом!

Фердинанд улыбнулся.

— Похоже, что ветер дует в сторону поспешных действий, — сказал он, — что ж, пусть так и будет! Сочетайте нас браком сегодня ночью, ваше преподобие, если её высочество согласна. Этот злой ветер не причинит нам вреда — он только ускорит моё счастье!

— Я согласна, — отозвалась Изабелла, — если архиепископ получил положительный ответ из Рима. И если мы можем подождать по крайней мере до утра. Я бы не хотела, чтобы все говорили, что Изабелла Кастильская прыгнула в брачную постель, как цыганка, запыхавшись и не уделив достаточного времени молитвам.

Впервые Фердинанд увидел, как сверкнули её зелёные глаза, и впервые ощутил, что под внешней мягкостью таится необыкновенная сила характера.

Выражение тревоги исчезло с лица Каррилло.

— Ответ из Рима, — пробормотал он. — Ах да, разрешение на заключение брака. Мои собственные усилия при дворе святого отца до сих пор не были плодотворными из-за его продолжительной болезни и, возможно, неправильного понимания им деятельности твоего брата... На самом деле я стал уже подумывать, не лучше ли опираться на мой собственный авторитет архиепископа, так как в истории церкви в прошлые времена существовало много подобных прецедентов. Правда, я признаю, что в последние столетия всё стало значительно строже. К счастью, мне не придётся подкреплять своё решение старинными прерогативами, которые, вероятно, можно найти в моём обиталище. Король Хуан благодаря своему замечательному предвидению уже давно получил разрешение на брак от покойного папы Пия II.

— Этот документ здесь со мной, — спокойно сказал верховный адмирал. — Не хотели бы вы прочитать его?

Изабелла по очереди бросила взгляд на честные лица своих советников и на лицо человека, за которого собиралась выйти замуж. Единственная латынь, которую она знала, был язык каждодневных молитв. «Будь счастлива ты среди всех остальных женщин», — прошептала она. Всё улаживалось самым великолепным образом. Она не стала смотреть документ: латынь юридических актов была ей незнакома.

— Согласно последним сообщениям моих курьеров, — заговорил Каррилло, — король уже близко от столицы. Мне было бы гораздо спокойнее, если бы сегодня...

— Завтра, — твёрдо сказала Изабелла.

— Хорошо, — пожал плечами архиепископ. — Но ты совершенно напрасно рискуешь, и, клянусь своей жизнью, я совершенно не понимаю, почему ты это делаешь!

— Мой сеньор архиепископ, — ответила Изабелла, улыбаясь и не скрывая иронии, — может быть, это происходит потому, что вы не имели чести быть женщиной.

В эту ночь огромный собор в Вальядолиде, который давно уже перестраивался, был наполнен шумом: рабочие закрывали строительные леса бархатом, драпировали флагами и гобеленами кирпичную кладку, сырую и неотштукатуренную. Изабелла слышала отдалённый этот шум, лёжа без сна в своей постели, охваченная разными мыслями; самой странной из них была мысль о том, что завтра ночью Фердинанд разделит с ней ложе. Хотя почему это должно быть странным? Разве не происходит всё это с тех пор, как их прародительница Ева разделила своё ложе с Адамом в райском саду? И если тщательно обдумать этот вопрос, то женщина ведь живёт в браке гораздо дольше, чем в девичестве. Изабеллу вдруг посетила мысль о том, насколько она ещё молода, как мало прожила на свете. Наверное, лишь через несколько лет для неё наступило бы подходящее для брака время. Родятся дети — она постарается быть им хорошей матерью. Наступит день, когда она станет королевой, — она постарается быть справедливой королевой. Говорят, что временами мужья бывают невыносимы — она постарается быть хорошей женой. Мужья часто отправляются на войну и самые храбрые из них, такие как Фердинанд, могут там погибнуть. Она увидела призрак возможного вдовства, такого же, как и у её матери, печального и одинокого. Откуда такие мрачные мысли именно сегодня, именно в эту ночь?

— Милый Боженька! — молилась Изабелла. — Помоги моему будущему мужу хорошо планировать свои войны и сохранить свою жизнь...

Вероятно, полное безмолвие ночи явилось причиной её печального настроения. Ветер, который обычно дул, наполняя воздух какофонией разнообразных звуков, совершенно прекратился, и стало неестественно тихо. В отсутствие ветра было душно, жара давила. В замершем воздухе она слышала рычание собак Вальядолида, рыскающих на улицах, медленные шаги и монотонную перекличку стражей, обходивших свои районы, и стук молотков рабочих в соборе, приглушённый расстоянием. И каждый час она слышала звон церковных колоколов, звук которых был всё громче, а промежутки между ударами всё короче; время как будто спрессовалось.

Только к утру Изабелла забылась тревожным сном.

Во сне она видела себя королевой, видела, как Фердинанд освободил Испанию от неверных — мавров, изгнав их обратно в Африку. Колокола радостно звенели, и люди радовались триумфальному возвращению Фердинанда с войны, распевая песни в его честь во всех уголках Испании, обширной, счастливой Испании, восстановленной в её древнем величии, блеске славы и власти.

...Беатрис смотрела на Изабеллу и, видя, как та улыбается во сне, медлила её будить. Но существовала веская причина для того, чтобы всё же разбудить её. Она ласково коснулась плеча подруги. Сон исчез, но Изабелла всё ещё слышала звон колоколов и радостные крики людей. Но это было уже в действительности.

Изабелла села в кровати, широко раскрыв глаза.

— Что это такое, Беатрис?

Беатрис залилась звонким радостным смехом:

— Что же это может быть, моя принцесса? Это день твоей свадьбы!

— Нет, нет, колокола, радостные крики?

— Всё это для тебя!

— Но ведь ещё слишком рано!

Лицо Беатрис стало серьёзным.

— Ночью к архиепископу прибыли двое курьеров. Он очень встревожен. Король Генрих уже почти у городских ворот. Вставай, Изабелла. Фердинанд в нетерпении ходит по комнате, архиепископ уже облачился. Гости начинают прибывать, и свечи в часовне, вероятно, уже зажжены. Позволь помочь тебе одеться.

— В часовне? В какой часовне?

— Нет времени ехать в собор. Архиепископ собирается совершить церемонию в резиденции Хуана де Виверо. Пожалуйста, поспеши!

— Но как же приличия? Правда, резиденция дона Хуана де Виверо огромна и впечатляюща, но это не собор.

— Зато это совсем рядом!

— Фердинанд так хочет?

— Принц Фердинанд сам уладил все детали.

Изабелла тут же приняла решение. Она реально оценивала опасность, которая могла возникнуть в результате внезапного возвращения короля: теперешнее неустойчивое равновесие могло легко перейти в кровопролитие.

— Беги к Каррилло и скажи ему, что я буду в часовне Виверо через двадцать минут. Но скажи ему, что, после того как он произнесёт слова, которые свяжут нас с Фердинандом навеки, я хочу, чтобы брачная месса состоялась в соборе.

— Я всё сделаю! — сказала Беатрис, торопясь к выходу.

— И, Беатрис, — крикнула ей вслед Изабелла, — никаких белоснежных и ленивых мулов! Только лошадь!

Беатрис помедлила, улыбнувшись:

— Боковое седло, ваше высочество? В мужском седле будет быстрее!

— О, Беатрис! Перестань насмехаться! Конечно, боковое седло.

В этот день перед жителями Вальядолида, которые привыкли видеть, как инфанты обычно ехали на брачную церемонию на медлительных церемонных мулах, предстала потрясающе восхитительная картина: принцесса со всеми спутниками в облаке старинных кружев и драгоценностей верхом на лошадях ехала на самую выдающуюся свадебную церемонию столетия. Толпам народа, которые всегда были лучше информированы, чем казалось государственным деятелям, было хорошо известно, как близко находится король Генрих и до какой степени он разъярён происходящим. Их Изабелла бросала ему вызов! Радостные крики людей и их шутливые замечания порой вызывали краску на лице даже Беатрис. Но Изабелла, казалось, ничего не слышала, её лицо было бледным и серьёзным.

Маленькая часовня оказалась переполненной, в ней было слишком жарко от такого количества гостей и зажжённых свечей. Каррилло уже был у алтаря с молитвенником в руке, в тревожном ожидании глядя на дверь.

Изабелла опиралась на руку верховного адмирала, самого знатного вельможи своей партии, положение которого было не совсем обычным: он являлся дедушкой жениха, а также состоял в родстве с невестой, чей отец умер, а мать уже в душе удалилась от мира. Адмирал произносил за Изабеллу ответы до тех пор, пока Каррилло не задал вопрос, на который только она одна могла дать ответ: «Изабелла, берёшь ли ты этого мужчину...»

Тихим, но твёрдым голосом Изабелла сказала: «Да».

Кольцо украсило её палец. Стоя на коленях рядом с Фердинандом — рука в руке, — она слышала, как архиепископ произносил над их головами главные слова, которые провозгласил сам Христос и от которых ни одному человеку не было позволено отречься.

В голосе Каррилло появились восторженные ноты. Теперь эти юноша и девушка могут предстать на брачной мессе в соборе, поскольку король Генрих и маркиз Виллена не успели помешать бракосочетанию.

Чем больше архиепископ думал о повторной церемонии, тем больше ему нравилась эта мысль, так как не было греха в том, чтобы проводить брачную церемонию сколько угодно раз с условием, что в ней участвуют одни и те же люди. Тогда все разочарованные вельможи, которые не смогли поместиться в маленькой часовне Хуана де Виверо, получили бы возможность насладиться этим зрелищем. Архиепископ решил повторить всю церемонию от начала до конца, со всей пышностью и обрядами, которые предполагались, до того, как ночью прибыли два курьера с тревожными новостями.

Фердинанд не возражал против этого: он знал о любви кастильцев к торжественным мероприятиям. Его положение в Кастилии укрепится, если повторить церемонию бракосочетания в присутствии как можно большего числа людей. Изабелла была вне себя от радости, что выйдет замуж дважды и брачная месса, на проведении которой она так настаивала, будет отслужена со всеми положенными обрядами.

Когда Изабелла и Фердинанд под приветственные возгласы вышли из часовни Хуана де Виверо, сформировался блестящий кортеж, чтобы провожать процессию в собор: белоснежные мулы с серебряными уздечками для жениха и невесты, дамы в белых боковых сёдлах, сопровождавшие Изабеллу, кабальеро, сопровождавшие Фердинанда, на великолепных конях, чья сбруя теперь была украшена красными и жёлтыми лентами — цветами Арагона. Гости, умеренные в том, что им удастся полностью увидеть вторую церемонию, растянулись длинной кавалькадой, которая медленным шагом двигалась в направлении серой гранитной громады собора. Рассматривая по мере приближения массивные каменные блоки собора, Фердинанд вновь поразился твёрдой бескомпромиссной силе, которой отличалась эта земля камней и святых: жители Кастилии воздвигли этот великолепный собор, чтобы воплотить в нём самый дух своей родины.

Когда процессия уже почти достигла своей цели, пройдя по улицам, запруженным народом, внезапно поднялся холодный и порывистый ветер, — обычно такой ветер предвещал бурю. Свет солнца не проникал из-за внезапно появившихся быстро плывущих облаков, таких огромных, что они закрыли небо подобно занавесу. Город, яркий и сверкающий всего лишь мгновение назад, оказался погруженным в сумерки.

— В Арагоне это предвещало бы сильную бурю, — сказал Фердинанд.

— То же самое и здесь, — улыбнулась Изабелла. — Мы не так уж сильно отличаемся друг от друга.

— Да, теперь мы — единое целое, моя сеньора.

В устах Фердинанда «моя» означало «жена».

Кавалькада стала двигаться быстрее. Но всё же некоторые дамы и кабальеро в самом конце процессии промокли насквозь из-за внезапного ливня, хлынувшего перед тем, как двери собора закрылись.

Внутри собора запах ладана, свет свечей, звуки органа и пение хора отвлекали внимание присутствующих от шума бури, бушевавшей в городе. Один сильный порыв ветра вызвал движение языка колокола, который стал раскачиваться, и в середине молитвы раздался громкий звон. Это заставило Каррилло пробормотать:

— О, дьявол!

Но Изабелла посчитала это добрым предзнаменованием: даже колокола не смогли удержаться от поздравлений. Фердинанд тоже отнёсся к этому эпизоду лишь как к случайности.

На этот раз служба была продолжительной и великолепной, как и требовали традиции.

Изабелла и Фердинанд, стоявшие на коленях перед алтарём, вновь услышали священные слова, произносимые над их головами. Едва хор затянул песнопение, как Изабелла внезапно ощутила толчок, как будто удар чудовищного молота, находившегося в руках гиганта в склепе внизу, бил прямо в пол под её коленями.

Позднее одни из присутствовавших говорили, что это был сильнейший порыв ветра, другие — что толчок землетрясения. Как бы то ни было, всё строение собора содрогнулось, и огромный камень одной из арок северного трансепта, переместившись со своего места на строительных лесах — завтра рабочие должны были установить его, — сорвался и раздавил одного из гостей, следившего за свадебной церемонией. Это был дворянин захудалого рода, который мог обращаться к королю Кастилии лишь с позволения последнего, сняв шляпу, и должен был ждать разрешения вновь надеть её на голову. Но всё же это был дворянин, и он был мёртв. Несколько человек были ранены кусками камня, отколовшимися от удара о пол.

После некоторого смятения тело было унесено, кто-то бросил гобелен на место трагедии, и церемония продолжалась. Фердинанд заметил, что пострадавшие при этом происшествии старались сдержать боль и скрыть свои травмы, чтобы не покидать церемонию: «Гордые и сильные люди эти кастильцы».

Для Изабеллы из-за происшедшей трагедии последние оставшиеся минуты мессы прошли как в тумане. Полностью владея собой, ома не сдвинулась со своего места перед архиепископом, но при этом даже не пыталась скрыть слёз, струящихся по её щекам. Теперь она хотела, чтобы церемония поскорее закончилась.

Но церемония не закончилась так, как предполагалось: слова прощального благословения не успели слететь с уст Каррилло.

Снаружи внезапно раздался шум, быстро усиливавшийся, напоминающий приближение урагана. Некоторые из гостей решили, что идёт новая волна более сильного землетрясения. В страхе головы присутствующих повернулись к дверям.

Но затем сквозь шум они услышали хорошо знакомый звук копыт, стучавших по булыжнику мостовой. Все облегчённо заулыбались. Это были всего лишь король Генрих Бессильный и маркиз Виллена, вернувшиеся со своими войсками с юга, но вернувшиеся слишком поздно.

Король и маркиз, промокшие и перепачканные, ворвались в дверь и пробежали несколько шагов по центральному проходу, прежде чем, смутившись, остановились. Вода потоком стекала с них на пол.

Изабелла голосом, который достиг самых дальних уголков огромной церкви, твёрдо произнесла:

— Выслушайте меня!

Опираясь на руку Фердинанда, она медленным шагом направилась навстречу королю. Знатные вельможи Кастилии заметили и одобрили, что Фердинанд прекрасно держался в неожиданной и трудной для него ситуации.

В нескольких шагах от Генриха Изабелла остановилась, присела в реверансе и произнесла:

— Ваше величество, я представляю вам своего мужа.

Фердинанд слегка наклонил голову: один король приветствовал другого. Голова Генриха склонилась в ответном поклоне, в то время как он беспомощно смотрел на маркиза Виллену, ища помощи.

— Его величество рад... — спокойно проговорил Виллена.

— Рад, — монотонно повторил Генрих.

— ...И, естественно, я тоже.

— И я тоже, — улыбнулся Фердинанд. Уж он-то говорил чистую правду.

Баланс власти восстановился, весы приняли горизонтальное положение, половина королевства на одной чаше, другая половина — на другой. Ни одна из сторон не смогла бы что-то предпринять до тех пор, пока равновесие не нарушится. Изабелла устала, слёзы всё ещё блестели на её глазах; но Фердинанд выглядел так, словно наслаждался пикантностью ситуации.

Мелодичный перезвон колоколов, который раздался в тот момент, когда молодожёны покидали собор, казался не слишком радостным...

В этот же вечер Изабелла и Фердинанд уехали в близлежащий укреплённый город Дуэнас, принадлежавший брату архиепископа Каррилло. Хотя явный шаг и не мог нарушить баланс власти в Кастилии, но тайный — мог. Кинжал подосланного убийцы, странный вкус рыбы или вина...

...Через неделю в Дуэнасе Фердинанд сказал с уверенным видом собственника:

— Изабелла, ты будешь молиться, чтобы наш первый ребёнок был мальчиком?

— Если ты будешь делать то же самое.

— Естественно, буду.

— Тогда и я, конечно.

— С политической точки зрения рождение принца предпочтительнее, чем рождение принцессы.

— Я знаю, Фердинанд.

Она знала об этом и была с этим согласна. Появление наследника короны Кастилии и Арагона явится событием чрезвычайной важности для государств Европы. Но впервые в жизни далёкие канцелярии с седобородыми государственными деятелями казались Изабелле нереальными и ненужными. Она была страстно влюблена в своего мужа.