Криминальная жизнь аристократки

Глава 1

Бал. Прекрасное место, где можно отдохнуть, развлечься и найти новые знакомства. Так считали многие особы двадцатилетнего возраста, желавшие найти себе подходящую пару. Только не Женевьева. Все торжества, которые устраивал её отец, проходили мимо девушки, словно ещё один неважный этап в её жизни. И не то чтобы дочь мэра презирала эти праздники, но и их частью она никогда не была, относясь к подобному как-то нейтрально. Впрочем, как и ко всему на свете. Возможно, именно из-за этого Женни считали безэмоциональной тряпичной куклой. Девушка не знала. Пускай она и не была глупой или наивной, но людей читать так и не научилась. Поэтому все они не касались её, кроме одного единственного человека, что дарил Женевьеве счастье. Правда, и он бросил её.

Один симпатичный парень подошёл к стоящей в тени девушке, пригласив её на танец. Конечно же, он не упустил возможности отвесить комплимент платью наследницы рода Джейн'ри. Но не её внешности. Неудивительно, ведь сама она была не очень-то и красивой, по сравнению с другими девицами в зале. Милой, благодаря большим глазам. Но не красивой.

Станцевав с сыном, как оказалось, графа, приближенного к отцу, Женевьева отпросилась в свою комнату, соврав, что её мутит. Удивительно, но родитель даже не поинтересовался, отчего! Алкоголь девушка не употребляла, ибо это было строго запрещено, а ела Женни очень мало, из-за чего и вправду была похожа на куклу, только на хрустальную. Обычно их делают очень стройными из-за того, что материал весьма дорогой.

Дворецкий Альберт отвел Женевьеву в её комнату, громко хлопнув дверью перед уходом. Джейн'ри уже не вздрагивала, лишь удрученно вздыхая. И чего этот ублюдок взъелся на неё? Однажды сломал палец, якобы нечаянно захлопнув эту же дверь. Месть свершилась, разве нет? Хотя, за что, собственно, мстить? За то, что Женни — нежеланная дочь? Так это проблема Райана, а не Альберта. Может, просто вошло в привычку вечно мучать младшего ребёнка? До тринадцати лет Женевьевы дворецкий был куда строже и суровее, но это время прошло. И девушка надеется, что больше те кошмары никогда не повторятся.

Сняв с себя это пышное, до ужаса неудобное платье и корсет, стягивающий и без того тонкую талию, Женни упала на просторную кровать, смотря в белоснежный потолок своей комнаты. Благодаря луне, что светила за окном и освещала спальню, было видно каждую частичку надоевшего интерьера. Слишком ванильно, очень шикарно, — вот как описывала своё пристанище Женевьева. Порой подвал казался милостью.

— О чём ты думаешь, дурочка? — досадливо поморщив маленький носик, прошептала девушка. — Ты избавилась от того ужаса. Радуйся этому. Люби всё, что дает тебе Райан. Жизнь станет слаще. Особенно, если я размажу мозги Альберта о стену! — сердце Женни забилось сильнее от прилива адреналина и ненависти. Но с этими эмоциями подошёл ещё и страх. — Нет. Нет-нет-нет, только не срывайся! Отец не любит, когда ты злишься! Даже тайно…

Закрыв глаза, Женевьева постаралась уснуть. Это получилось не с первого раза из-за музыки, играющей внизу, но через полчаса она уже тихо посапывала, обнимая край толстого одеяла.

Перед взором метались различные тени, в ушах стоял гул, крики и ругань неизвестных людей. Женни прижала ладони к ушам, стараясь избавиться от назойливых шумов, что постепенно сводили с ума, но это не помогало. Стихли они лишь тогда, когда кто-то прикоснулся к рукам девушки, убрав их от ушей. Распахнув глаза, она увидела стоящего перед ней Мануэля, который со всё такой же нежной и одновременно задорной улыбкой смотрел на сестру. Та хотела броситься в объятья единственного родного человека, но он не позволил себя коснуться, отстранившись. Улыбка сменилась оскалом. Обычно радостный голос звучал, как лай злобной собаки.

— С чего ты взяла, что можешь прикасаться ко мне? Я тебя ненавижу! Думаешь, почему меня нет с тобой? И больше не будет…

Мануэль стал уходить в пучину тьмы. Женевьева бросилась за ним, погрязнув в этом невидимом болоте, но пытаясь дотронуться до брата. По коже побежали мурашки от холода.

— Прошу! Не бросай меня! Забери меня с собой! Умоляю! Мануэль!

Девушка подскочила от того, что кто-то стучал в её дверь. По лбу скатывались капли холодного пота, падая на дрожащие руки Женни. Отдышавшись, она, наконец, позволила пришедшему войти в спальню. Это оказалась служанка Гэби, которая приходила к Джейн'ри три раза на день: чтобы принести еду, сообщить какие-то новости и снарядить Женевьеву. За окном как раз был рассвет, освещающий комнату своими розово-рыжими лучами.

— Миледи, доброе утро! — широко улыбнулась Гэби, поставив поднос с завтраком на стол. — Как спалось?

— Нормально, — холодно бросила девушка, поднявшись с кровати.

— Ох, я же знаю, что нет, — грустно выдохнула пожилая служанка, взяв с комода расческу. — Вы снова звали… кхм, господина. Повезло, что услышала я. Но если бы ваши крики дошли до мэра…

— Знаю. Он бы наказал меня. Но как мне бороться с этим? Вставлять кляп в рот на время сна?

— Ха-ха, милая, конечно, нет! Просто попытайтесь не думать о господине. Когда забудете — станет легче!

В ответ Женевьева лишь хмыкнула, нехотя зачерпнув кашу ложкой. Есть совсем не хотелось, но Гэби обязательно заставит, начав возмущаться по поводу фигуры юной госпожи. Якобы, худоба сейчас не в моде. Красивые мальчики выбирают девочек с пышными формами и красивыми бёдрами! В ответ на это Женни всегда думала: "А не пойти бы этим мальчикам в бёдра пышных девочек?".

Когда Гэби удалось-таки уложить волосы Женевьевы, что были цвета топленой карамели, в простую прическу, она забрала с собой поднос, выбрав девушке одежду на сегодня. Это был ещё один неотъемлемый шаг утренних сборов: одеваться так, как велит прислуга. Отец всегда говорил Женни, что та не умеет нормально одеваться, ибо истинной леди рода Джейн'ри нужно носить пышные платья, обязательно голубых-синих цветов. Дочь же всегда выбирала одежду попроще, что никогда не нравилось Райану. В таких случаях он говорил, что совершенно не удивлен, так как его наследница (к великому сожалению) совершенно бездарна. И всем абсолютно плевать, что с самых ранних лет Женевьева углублялась в учёбу, изучая различные науки, начиная от естествознания и заканчивая языковеденьем. Сколько бы девушка не училась — отцу всё было мало. Всё же его настоящий любимый некогда наследник был лучше. Чем? Никто никогда не спрашивал, да и не спросит, если хочет жить.

Год назад Мануэль сбежал из отцовского дома. Тогда ему было двадцать три, а Женевьеве — девятнадцать. Всё было как всегда. Братец пришел к своей сестрёнке, принеся с собой целый мешок клубничных конфет, которые так не любила юная леди. Они миленько общались, шутили и поедали сладости аж до самого вечера. Перед уходом Мануэль очень долго прощался с сестрой, обняв напоследок дольше, чем обычно. Девушке показалось поведение брата странным, но она не придала этому значения. Лишь на следующее утро поняла, что очень зря. Каким-то неведомым образом Мануэлю удалось сбежать из особняка отца. После этого его никто не видел. Райан вычеркнул его из списка наследников и собственных детей. С того дня официально у мэра была лишь дочь.

Вспоминая это, Женевьева еле сдерживала слёзы. С того дня всё изменилось. То тепло, что дарил ей брат, покинуло мэрский дом. Осталась лишь холодность и официальность, которая всех устраивала. О семейных обедах и разговорах и речи не могло идти. Порой Женни называла отца по имени или обращалась, как к господину. Тот и бровью не водил. Возможно, ему даже нравилось, что дочь поняла своё место в этом доме. Она лишь продолжит род, не более.

Девушка приоткрыла дверь, что вела в учебную комнату. Там Женевьеву уже ждал мистер Гоз, стоя лицом к окну. На душе Джейн'ри стало легче, когда та увидела своего учителя. Он был с ней всю жизнь и даже заменил отца! Один из тех единиц слуг, что относились к наследнице с любовью. Однажды он даже принес с собой баночку со спиртом и целебной мазью. Это было десять лет назад. Впервые наказание за вольность было столь жестоким, что Женевьева потеряла сознание во время побоев два раза. И всё из-за того, что ребёнок захотел впустить в тёмный подвал капельку света. Альберт тогда сильно разозлился, но благодаря мистеру Гозу на лице девочки не осталось шрамов. Он вовремя их обработал и перевязал.

— А, Женни! — улыбнулся учитель, почесав свою седую макушку. — Ты так тихо подкралась! Не делай так больше, а то доведешь старика до инфаркта.

— Это вряд ли, — хихикнула девушка, усевшись за письменный стол. — У вас очень сильное сердце.

— Спасибо за комплимент! Итак, начнем? Ой, душечка, а ты не забыла дверь закрыть?

— Конечно, нет. Если отец увидит, что мы делаем, то точно накажет. Он считает это глупостью и пустой тратой времени.

— А вот это обидно! Пускай мы и живем, слава Святому духу, в Лайтхилле, но и о "тёмной" стороне города нужно знать! Особенно о том, что творится в этом проклятом Итсхелле.

Сколько Женевьева не ломала голову, никак не могла понять — зачем Эйфелл разделили на две части. Возможно, из-за того, что Лайтхилл стоял на пригорке и был всегда освещен солнцем, под которым не могла выживать нечисть. А может, из-за того, что здесь жили лишь аристократы и мэр, которые ухаживали за своей частью с трепетом и любовью. Итсхелл же, по словам Гоза, был мало освещенной и криминальной стороной Эйфелла. Там проживали чаще всего воры, убийцы и нищие, которые не видели смысла ухаживать за своей стороной. И причиной тому была не лень, а то, что творилось в Итсхелле. Сегодня об этом и поведал Женевьеве мистер Гоз.

Вторая часть Эйфелла расположилась прямо по соседству с огромным кладбищем, где хоронили не только эйфелльцев, но и жителей соседних городов и деревень. Что такого в этом кладбище? Да то, что оно было проклятым. Каждую ночь из своих гробов восставали зомби, которых было принято называть нечистью или нежитью. Они приходили в Итсхелл и охотились на его жителей, поедая их плоть. Первое время жить там было просто нереально, пока эйфелльцы не нашли способ борьбы с нечистью. Оказывается, зомби до ужаса не переносили сок белой лилии. Он действовал на них как кислота, выжигая изнутри. Поэтому в Итсхелле появились плантации данного растения, соком которого жители обмазывали свои дома. Тот работал очень долго, примерно десять лет, после чего приходилось вновь обмазывать стены соком. В общем, люди привыкли и к этому. Правда, никто так и не понял, почему мертвецы оживали. Ими словно кто-то управлял. Некоторые выжившие после ночи говорили, что видели какой-то силуэт. Это был точно кто-то живой. Но этот бред приняли за сумасшествие.

— А что насчет оборотней? — внимательно слушая учителя, спросила Женевьева, невольно бросив взгляд в окно. Даже отсюда было видно небольшую частичку Итсхелла, который вселял в девушку ужас. Не дай Святой дух оказаться там.

— Много лет назад они были обычными людьми, которые имели способность перевоплощаться в данных им животных. Но уже около века они дичают, жаждая крови ничуть не меньше, чем зомби. Только на них нашли управу. Сожжение.

— Как ведьм из тех сказок?

— Да, как ведьм. Только ведьмы боялись огня, а оборотни боятся почти всего. Их можно убить также просто, как и человека.

— Тогда зачем их сжигать, если можно пристрелить? — нахмурилась Женни, уже предполагая, какой ответ последует от учителя.

— Чтобы показать остальным оборотням, что делают с теми, кто убивает людей, — непринужденно пожал плечами мистер Гоз. — Ладно, давай не будем говорить об аморальных повадках итсхелльцев. Нас это никогда не настигнет из-за во-он того, — старик указал пальцем на большую, бело-кирпичную стену, которая окружала весь Лайтхилл. — Оберега. Если кто-то из нечисти подойдет ближе, его ба-ба-ах! И всё.

Прослушав ещё немного историй про жизнь Итсхелла, постепенно перейдя ненадолго на веру, учитель и ученица переключились на основную программу учебы. Через пару минут в дверь постучалась воспитательница, проверив, занимается ли Женевьева уроками. Вежливо ответив, что всё хорошо, Женни подумала, что эта нянька ей уже надоела. Двадцать лет, а отец всё ещё ставит девушку под жёсткий контроль! Вскоре появится человек, что будет следить за снами наследницы. Это пугало Джейн'ри, ведь Райан вполне на такое способен. Колдунов никто не отменял.

Вечером Гэби ошарашила юную госпожу одной вестью. Мэр позвал её на совместный ужин. Причина: просто хочет увидеть родную дочь. Но Женевьева-то знала, что это наглая ложь. Неужто он решил проверить, чему научилась его наследница за этот год? Если это так, то дело дрянь. Райан всегда найдет, к чему придраться. Даже если девушка скажет что-то не той интонацией — выговор. Было страшно.

Гэби приодела свою госпожу в самое изощренное платье, которое только могла, а корсет стянула так, что дышать стало трудно. Также женщина нанесла на лицо Женевьевы какой-то крем, который сделал её кожу более смуглую, как у отца и брата. Странно, что Женни была единственной в семье, что имела мертвецко-бледную кожу. Хотя, оно и немудрено — попробуй просидеть столько лет в тёмном подвале, сам в вампира превратишься. Да и после столь тёмного места девушка не очень-то любила гулять под солнцем, всегда прячась под зонтиком. Это раздражало отца ещё больше, но почему-то в этот раз он сильно не возражал.

Средней длины волосы служанка собрала в высокую прическу, не оставив висеть ни волосинки. В данном обществе некультурно, когда девушка, не достигшая тридцати пяти лет, ходит с распущенными волосами. Да, правила странные, но привыкнуть к ним можно. Особенно в этом доме.

Ужин проходил в центральном зале за удивительно небольшим столом (обычно Райан любил длинные и заставленные едой). Поприветствовав отца коротким кивком головы, что было заведено у всех семей Лайтхилла, девушка опустилась на стул, что стоял напротив мужчины. Тот придирчиво осмотрел дочь, согласившись с какими-то своими мыслями. Его синие глаза блеснули каким-то нездоровым блеском, что немного потревожило Женни, но она продолжала держать безразличное лицо.

— Как прошли уроки, Женевьева? — низким, уставшим голосом поинтересовался Райан, пригубив немного вина.

— Как всегда, господин. Спокойно и познавательно, — отстраненно ответила девушка, подцепив вилкой пару горошинок.

— Очень на это надеюсь. Ты же в курсе, что через десять лет ты займешь моё место? Поэтому лучше старайся.

Женни усмехнулась про себя. Как же, займет. Она отлично знает, что под этой фразой отец имел в виду: "Скоро твой будущий муж будет заправлять городом. Веди себя достойно, чтобы род Джейн'ри продолжался". А кто будет будущим мужем? Возможно, тот сын графа, с которым вчера танцевала Женевьева. А может, ребёнок ещё какого-нибудь приближенного человека. Девушке это давно не важно.

— Господин, может, это будет наглостью, но… можно ли мне завтра пропустить час занятий? — собравшись с мыслями, на выдохе протараторила Женни.

— Ты все так хорошо изучила за этот год? — вскинул тёмную бровь мужчина, не смотря на дочь. — Тогда скажи, каков средний расход в месяц на нужды города?

— Обычно десять тысяч алиров, но с каждым годом цена растет на одну тысячу. Думаю, к моему времени цены поднимутся до двадцати тысяч, — на автомате отчеканила Женевьева, приподняв подбородок.

— Соотношение расходов Итсхелла и Лайтхилла.

— Тридцать к семидесяти. Лайтхилл куда дороже, ибо каждый год по три тысячи алиров уходят на улучшение города. Но в мае соотношение меняется на девяносто к десяти, ведь именно в этот месяц приезжает проверка. Приходится реконструировать Итсхелл.

— Хм-м, — прищурив свои проницательные глаза, задумался Райан. Через полминуты он махнул рукой, ответив: — Ладно. Ровно час. С пяти утра и до шести, понятно? С тобой поедет Альберт.

Женевьева замялась, опустив взгляд на сильно стиснутую в руке вилку. От этого кожа начала отзываться лёгкой болью, поэтому пришлось расслабить кулак. Девушка всегда была очень ранимой, в прямом смысле слова, хоть с годами избиений научилась держать лицо при любом неприятном чувстве. Вот только сейчас чувство было одним из самых наинеприятнейших. Что может быть хуже, чем поездка в центр с Альбертом?! Это ведь сродни пыткам! Лучше уж заниматься чёртовыми финансами все дни напролет, чем гулять с этим садистом-грубияном!

— Отец… прошу прощения за столь явную наглость, но можно ли мне в компаньоны другого слугу? — по лбу скатилась капля пота, которую девушка поспешила скрыть, опустив голову, словно в мольбе.

— Нет, — коротко ответил Райан, продолжая поглощать свою отбивную. — Альберт с тобой с самого детства. Он лучше всего знает, что лучше для тебя.

Но неужели я сама не знаю, что лучше для меня? — подумала Женевьева, закусив нижнюю губу. Она не понимала, почему отец так относится к ней. Словно специально пытается подавить волю, сделать своей марионеткой, которую можно будет передать в надежные руки. Хотя, нет, не марионеткой. Волком на привязи. Ведь если бить куклу — ничего не изменится, она продолжит улыбаться и быть такой, как до побоев. А волк станет злее, но опасливее. Он будет продумывать каждый свой шаг, станет бояться своего псевдо-хозяина.

— Да, господин, — прошептала девушка, не решаясь возразить отцу. Понимала, ещё одно слово — и вообще никуда не пойдет. — Вы очень благосклонны, как всегда. Спасибо за ужин. Могу ли я идти в комнату?

— Сегодня пятница, Женевьева.

— Ох! Простите!

Подобрав пышные юбки платья, Женни понеслась в свою комнату. Быстро переодевшись в кожаные штаны и накинув синюю кофту, что выделяла каждый изгиб тела, но не мешала движениям, девушка покинула особняк, отправившись на задний двор.

Там уже стояла подтянутая, статная женщина, облаченная в такой же костюм, что и Женни. Она рассматривала закат, сцепив руки позади выпрямленной спины. Тёмные волосы были распущены, как и всегда. Лучница не любила их заплетать, что могла себе позволить, ибо была уже старше тридцати пяти лет.

— Леди Джорджия, прошу прощения за опоздание! — быстро дыша, пролепетала Женевьева, глубоко поклонившись в знак извинений.

— Лишь из уважения к Райану Джейн'ри я закрою глаза на твоё опоздание. Но в следующий раз заставлю тебя заниматься не два, а четыре часа. Бери в руки свой лук и показывай, чему ты научилась.

Женни стреляла с пятнадцати лет. За это время она научилась многому, но всё равно не могла превзойти своего учителя. На соревнованиях она занимала всегда первые места (потому что вторые занимать было больно, в прямом смысле слова), но никогда не показывала, что стрельба из лука приносит ей куда больше удовольствия, чем все думали. Порой на месте мишеней она представляла того же Альберта. Стрелы в таком случае всегда летели точно в цель, кстати говоря. Хоть в чем-то этот дворецкий не бесполезен, — усмехалась про себя Женевьева.

Тренировки всегда проходили идентично и без изменений. Сначала Женни должна была попасть точно в цель сорок раз (если промажет — получит подзатыльник от Джорджии), потом сбить стайку механических птичек за десять минут, а там уже идет просто физическая подготовка. Благодаря последней девушка стала куда выносливее, быстрее и сильнее. Научиться бы ещё лучше терпеть боль — и всё будет просто прекрасно!

В кровать Женевьева улеглась лишь в двенадцать часов, после того, как тщательнее отмылась от пота. Сегодня она так устала, что уснула всего через десять минут бессмысленного созерцания в потолок.

Девушка гадала, что же ей уготовит завтрашний день? И почему из её кошмара вдруг пропал Мануэль?