Кровавые тайны ателье миссис Миллер

12.4 (19.11.2020)

И неожиданно его образ придал мне сил.

Все-таки я не смогла вот так оборвать всё. Хоть терять мне и было нечего, всю жизнь я боролась, неужели я могу бросить всё вот так? Быть может, жизнь с герцогом не будет так уж плоха или мне удастся сбежать. В любом случае, всякая перспектива была лучше, чем гнить в гробу. В самой глубине моей души внезапно вспыхнула надежда, что сгоревший мужчина вовсе не Райан. Уж слишком странной была бы такая смерть. Он первоклассный наемник — выбраться из пожара для него не составило бы труда. Да и ни одна девушка не пострадала, значит, он успел распустить работниц. А раз так, то и уехал наверняка.

Я опустила револьвер и шмыгнула носом, вытирая слезы предплечьем. Теперь я все больше и больше склонялась к тому, что Райан просто не мог так глупо погибнуть. Зная его, он выбрал бы смерть в напряженном бою с опасным противником, который в последний момент пронзил бы его сердце кинжалом. Мне представилось, с какой самодовольной усмешкой Райан сражался бы с кем-то. Нет, этот повеса скорее убил бы себя, чем погиб бы в скучном пожаре.

С этими мыслями я окончательно успокоилась и решила вернуть револьвер на место, но внезапно заметила аккуратную стопку конвертов. Это были самые обычные белые конверты, если бы не одно но. На каждом из них стояла до боли знакомая мне алая печать. Решительно ничего не понимая, я взяла в руки одно из писем и бесцеремонно вскрыла его. Внутри был листок, как и один из тех, что часто приходили мне. Почерк также оказался знакомым. Герцог работает на организацию? Разорвав еще несколько конвертов, я увидела аналогичные задания, написанные на разные имена. Ни одна фамилия не была мне знакома. Но чем больше писем оказывалось в моих руках, тем больше вопросов у меня возникало. Рядом я заметила маленькую книгу в черной обложке. Позолоченный переплет привлекающе блеснул, и я взяла фолиант в надежде, что там будет какая-нибудь подсказка. Но не успев открыть книгу, я обожглась и уронила ее на пол. Похоже, герцог не спешил так просто открывать свои секреты: это была защитная магия и без специального заклинания я точно не смогу посмотреть, что внутри. Хмыкнув, я решила спрятать эту книгу, прикрепив к ноге плотной резинкой чулков. Под пышным платьем герцог никогда ее не заметит. А раз она ему так важна, что он воспользовался магией, значит, книжка не простая. Ничего интересного на полках больше не наблюдалось. Сложив все, как было, и помолившись, чтобы Эйдриан не сразу заметил вскрытые письма, я вернула револьвер на место и закрыла потайной шкаф, вставив легкую стенную панель.

Едва я успела собрать осколки стакана, как в комнату вошел герцог.

— Ты уже очнулась?

— Да, — я сделала вид, что только что пришла в себя. — Кажется, я переволновалась.

— Доктор именно так и сказал, — улыбнулся мужчина, подходя ближе. — Что ж, если тебе стало лучше, то нам нужно закончить церемонию. Гости все еще в зале и ждут тебя.

Я надеялась, что мне больше не придется идти по этому белому ковру и любоваться на всю эту приторную роскошь, но, видимо, герцог желал, чтобы я в полной мере ощутила всю торжественность происходящего. Выдавив из себя улыбку, я указала пальцами на один образовавшийся нюанс.

— Но мой корсет разорван.

Он помотал головой.

— Ничего страшного, тебе наденут другой и через десять минут я жду тебя в зале.

Перспектива отсрочить свадьбу из-за корсета тоже провалилась. Герцог вывел меня из комнаты и довел до моей спальни, где тут же отдал в руки нескольких портних. Мне действительно надели другой корсет, который выглядел еще лучше прежнего, и принялись наскоро пришивать его к нижней юбке. Я расстроенно посмотрела на себя в зеркало. Растрепавшуюся прическу тоже поправляли сразу две девушки. Лицо одной из них показалось мне знакомым, но не успела я как следует ее рассмотреть, как на глаза упала вуаль.

Прошло всего несколько мгновений — и я уже была полностью готова, будто и не было позорного обморока, будто не было газеты, заметки о сгоревшем ателье и странных писем. Я снова была женой его светлости. Хотя формально все же оставалась невестой. Нам предстояло подписать брачный контракт. Дверь моей спальни отворилась, но я вдруг почувствовала чью-то ладонь в своей.

— Вы обронили, миледи, — произнесла та самая девушка.

Так как дорогое колье все еще было на мне, я непонимающе разжала кулак и моё сердце пропустило удар. Стараясь не закричать от радости, я крепко стиснула в кулаке свой кулон в виде капли. Тот самый, который я оставила Райану. Обернувшись, я улыбнулась девушке и лишь тогда узнала ее.

Это была Элизабет.

На этот раз в церемониальный зал я летела, едва не подпрыгивая от накрывшего меня волнения. И оно было отнюдь не из-за свадьбы, а из-за рубина, который висел у меня на груди. Он был скрыт лифом платья, совсем незаметный, но я каждой клеточкой своего тела ощущала его присутствие. И вопреки всем законам физики, прохладный камень распалял.

Герцог улыбнулся, едва заметив меня. И я впервые за все это время искренне улыбнулась в ответ, но не ему, а самой себе. Сдерживать рвущуюся наружу счастливую улыбку я больше не могла.

— Как приятно видеть вас в столь хорошем расположении духа, — шепнул мужчина, едва я приблизилась.

Кивнув и не прекращая улыбаться, я покорно приняла его руку. Священник подвел нас к небольшому столу, где лежал брачный договор и стояла чернильница с белоснежным пером. Он объяснил, что мой супруг изъявил желание составить этот контракт, который нам обоим необходимо подписать, чтобы завершить церемонию. Эйдриан первый поставил свою размашистую подпись и перед перо мне. Я нагнулась над бумагой, глядя на пустой пространство, где вот-вот должна была появиться моя фамилия.

— Я сам его написал, — тихо произнес герцог не без гордости. Я усмехнулась. Он явно не доверил бы кому-то другому столь важное поручение. Ведь от формулировки этого контракта зависели мои обязанности.

Бегло прочтя первые несколько строк, я отметила, что контракт действительно составлен им. Весьма туманные формулировки и, конечно же, в случае расторжения контракта всё имущество останется герцогу, даже совместно нажитое. Я хмыкнула. Ничего другого и не ожидалось. Дойдя до пятого пункта, я вдруг нахмурилась. Пункт был совершенно обычный, меня смутило совсем другое.

Письма, которые я сегодня читала были написаны тем же почерком.