Кто стоит за дверью

ГЛАВА 19

— Провидение! Провидение! — воздев руки вверх, широко шагая по гостиной, говорил, позволяя себе смеяться только глазами, Чегодаев.

— Да, конечно, удобно свалить на провидение свой мерзкий, подлый поступок, — нервно передергивая плечами и поправляя на себе кофточку, которая в том не нуждалась, отвечала миловидная женщина лет тридцати. — Жениться на другой! — выпалила она и покраснела от обиды.

— Но провидение, видя, что я коверкаю свою жизнь, вернуло меня к тебе.

— А как я страдала? — в голосе женщины послышались слезы. — Ты ушел утром, как всегда, пообещав позвонить. Я ждала звонка. И дождалась! Известия о твоей женитьбе.

— А разве я не страдал?! Я уже купил тебе перстень, чтобы подарить в знак нашего обручения. Заказал столик в ресторане, и тут узнаю, что ты с каким-то Стариковым! Меня чуть удар не хватил. Хорошо секретарша зашла и вызвала врача.

— Не понимаю, как ты мог поверить?!

— Не понимаешь?! — повысил голос Чегодаев. — Оля, ты меня опять хочешь вывести из себя? Ведь это правда!

— Но она была до тебя! Это бывшая правда, которая уже ничего не значит.

— Тебе бы в Думе выступать, — с усмешкой отозвался Евгений. — Однако, мне сказали, не важно кто, — предваряя ее вопрос, заметил он, — что вас видели вместе в ресторане. Неужели солгали?

— Нет, твои шпионы доложили верно! — Ольга поднялась с кресла и, подойдя к столику с напитками, плеснула в стакан немного джин-тоника. — Но это встреча бывших… — она запнулась.

— Продолжай, — ласково приободрил ее Чегодаев и даже подсказал: — любовников.

— …ничего не значила! — с вызовом проговорила Ольга. — Стариков умолил меня встретиться с ним. Я сочла неуместным приглашать его к себе или же, наоборот, идти к нему, поэтому предложила посидеть в ресторане.

— Но он целовал тебе руки.

— Евгений, это смешно! Ты будто разыгрываешь сцену из «Маскарада»!

— Но на следующий вечер тебя вообще не оказалось дома. А твой мобильный повторял одно и то же: «Попробуйте перезвонить позднее». И я звонил. Звонил, как… — злоба подкатила к горлу Чегодаева. Он покраснел, сел на диван и расстегнул на груди рубашку.

— Женечка! — бросилась к нему Ольга. — Не надо! Не надо ничего выяснять. Мы квиты. Ты мне отомстил. Отомстил страшно!.. Женился на Гелене. Уехал с ней… Боже, я до сих пор не могу этого вспоминать… Как я проклинала тебя! И вдруг приходит известие, что ты погиб. Боже, как я проклинала себя!.. — она гладила его по груди, целовала лицо, руки. — Женечка! И когда рано утром раздался звонок в дверь и я, заглянув в глазок, увидела тебя… то решила, что сошла с ума. Вернее, схожу, так как еще отдавала себе отчет, что тебя не может быть за дверью. Но раздался твой голос… Я открыла и бросилась к тебе, не раздумывая, живой ты или призрак! Это было такое счастье! — она положила ему голову на грудь и сплела свои пальцы с его. — Это счастье, — полуприкрыв глаза, повторила она.

— Ты права, — свободнее перевел дыхание Евгений. — Мы оба совершили ошибку. Тебе не стоило встречаться со Стариковым. Запомни, ты моя! А мне не следовало опускаться до мести. Я сам на себя теперь удивляюсь. Ни с того ни с сего женился на Гелене. Не скрою, у меня к ней были чувства как к другу. Но мне было необходимо забыть тебя.

— И что, удалось? — приподняв голову, чтобы заглянуть ему в глаза, спросила Ольга.

— Отчасти. Но уверен, вернувшись в Москву, первым делом я бы изменил своей жене… с тобой. Но вот что странно, все само стало на свои места. Мы опять вместе.

Евгений мягко отстранил Ольгу от себя, поднялся, взял с кресла пиджак и вынул из кармана бархатную коробочку.

— Вот, Оленька, — это мое официальное предложение.

Ольга открыла коробочку, взвизгнула, подпрыгнула на месте и бросилась Евгению на шею.

— Это такая прелесть! Это такой бриллиант! Чудо!..

— Ты принимаешь его?

— Да! Да!

— Тогда иду за шампанским, чтобы отметить нашу помолвку! — сияя улыбкой, воскликнул Евгений.

Он принес серебряное ведерко со слегка запотевшей бутылкой, открыл ее и разлил в бокалы искрометную мелодию виноградной лозы с белопенной увертюрой. Увертюра нежно коснулась губ и тут же исчезла. Мелодия бросилась тысячами искр в голову и разлилась по всему телу…

Ольга открыла глаза, повернула голову и улыбнулась, взглянув на спящего Евгения. Он, словно почувствовав ее взгляд, тоже проснулся.

— Жаль, что мы не сможем отметить нашу помолвку в ресторане, — сказала Ольга, приподнимаясь на локте.

— Почему не сможем? — удивился Евгений.

— У тебя же траур.

— А мы что, с тобой канкан в ресторане будем плясать? Но отчасти, ты права. Надо поехать в такой ресторан, где не бывают мои знакомые. А если и встретим кого, то какое им дело, что мы с тобой отмечаем. Знаешь, несколько раз избежав смерти, я стал совершенно безразлично относиться к тому, что обо мне подумают, что скажут. Плевать! Все пустое!

Вечером со своей новой невестой Чегодаев поехал в загородный ресторан. Когда его автомобиль свернул на стоянку, «Ауди», следовавшая за ним на протяжении всего пути, проехала чуть дальше, развернулась и подъехала к ресторану с другой стороны.

Из машины вышла Вита и, будто кого-то поджидая, обошла вокруг ресторана, стилизованного под русскую избу, невзначай заглядывая в окна. Ей удалось рассмотреть Чегодаева с его спутницей. Убедившись, что они здесь расположились надолго, так как слишком детально обсуждали заказ с официантом, Вита вернулась в машину и позвонила Павлу.

— А не заехать ли нам сегодня куда-нибудь выпить по бокалу, — беспечным голосом предложила она.

Павел тотчас понял, что означает это приглашение, и у него от волнения пересохло в горле.

— Да… — с трудом выдавил он из себя. — Конечно…

— Тогда встречаемся в нашем любимом через… — Вита глянула на часы, — через час.

Они почти одновременно подъехали к кафе. Обменявшись поцелуями, зашли. Выпили кофе. И по возможности незаметно ретировались, оставив деньги на столике.

— Теперь давай! — скомандовала Вита.

Машину Павла они оставили у кафе, а сами в «Ауди» помчались на платную стоянку, на которую Вита отогнала мотоцикл, купленный по случаю. Шуркина выдала себя за начинающего байкера: косынка на голове, кожаная куртка, кожаные брюки с цепями и брелоками. Она села на мотоцикл. Павел поехал следом за ней на «Ауди». Не доезжая двух кварталов до дома Чегодаева, они свернули в переулок. Там Павел оставил «Ауди», надел каску и сел позади Виты на мотоцикл. За плечом у него висел длинный чехол.

Выехав из переулка, они остановились у входа в небольшой сквер, откуда можно было наблюдать за въезжавшими во двор дома Чегодаева машинами. Слезли с мотоцикла и, прислонившись к дереву, принялись обниматься. Было уже довольно поздно. Никому не было дела до целующейся парочки.

— Чегодаев, — вдруг с тяжелым придыханием проговорила Вита. — Машина сигналит поворот.

Они вскочили на мотоцикл и следом въехали во двор. Машина уже остановилась, но ни Чегодаев, ни его любовница не выходили. Ожидание было пыткой. Наконец дверца со стороны водителя открылась, Чегодаев вышел, и в тот же миг на него рванул мотоцикл. Двое в масках с бейсбольными битами в руках с остервенением несколько раз ударили его по голове. Чегодаев упал. Нападавшие скрылись.

Они мчались по дороге с максимально дозволенной скоростью. Пальцы Мельгунова были сжаты, словно еще держали биту. Шуркина, напротив, быстро пришла в нормальное состояние. Оказавшись в глухом переулке, где находились какие-то мастерские по монтажу шин, Вита остановила мотоцикл и толкнула локтем Павла.

— Чего сидишь? Слезай.

Он слез. Вита бросила мотоцикл на землю. Открыла бензобак. Отбежав подальше, Павел поджег зажигалкой тонкую струйку вытекшего бензина. Не прошло и полминуты, как громыхнуло на весь квартал, и вверх взвилось пламя.

Вита с Павлом помчались в переулок, где их ждала «Ауди».

— Давай, переодевайся пока, — крикнула Шуркина.

Павел стянул с себя кожаное одеяние байкера и оказался в легкой рубашке и брюках. Тем временем они выехали за город. Вита тоже сняла с себя куртку, и постовой ДПС увидел красивую блондинку в топе с обнаженной спиной.

Свернув с трассы на проселочную дорогу, они подъехали к оврагу. Вышли из машины и столкнули ее вниз. Опять взрыв, пламя.

А Вита с Павлом уже шагали в сторону шоссе, где у придорожной закусочной стоял «Фольксваген». Но сначала они зашли в закусочную и заказали минеральной воды и кофе.

Только здесь они взглянули друг другу в глаза. Павел был мертвенно бледный, Вита, наоборот, раскрасневшаяся, взвинченная.

— Отлично, — проговорила она. — Все прошло отлично. Никаких следов, — она откинулась на спинку стула. — А не так уж и страшно. Даже азарт какой-то появляется.

Павел молча поднес стакан ко рту, но пить не смог. Из-за спазма в горле вода колом застряла в нем. Он наклонился и выплюнул воду. Обхватил шею рукой и прошептал:

— Больно.

— О Господи! — разозлилась Вита. — Из чего трагедию делаешь? Ты что Каин? Первый, кто кого-то пристукнул? А если бы меня тогда задушили? У тебя, наверное, горловых спазмов не было бы.

Павел ничего не ответил, поднялся и пошел в туалет.

«Небось стошнит сейчас мальчика. Вот недотепа!» — с презрением подумала Шуркина.

Павел умылся и вымыл руки, панически боясь взглянуть на себя в зеркало, висевшее над раковиной.

— Успокоился? — развязно спросила Вита, когда он вернулся.

Но Павел не ответил, сосредоточенно думая о своем. Виту встревожила подобная сосредоточенность.

— Э! Павлик! Очнись! Что это ты? Ведь ничего не было, — говорила она, смотря на него просветлевшим взглядом.

Павел сдвинул брови и осмысленно посмотрел на Виту.

— Ничего не было? — переспросил он.

— Ну да! — играя под дурочку, продолжала уверять его Шуркина. — Мы просто провели разведку местности… И если тебе не понравилось, то забудь. Оставим все, как есть.

— Да. Оставим, — он посмотрел на свои пальцы. — А то я играть не смогу. Понимаешь, не смогу…

Он уронил голову на грудь и бессильно опустил руки:

— Зря…

— Но ведь ничего не было…

Павел так глянул на Виту, что та вмиг умолкла. До них донесся голос диктора, и они посмотрели на экран телевизора.

— Сегодня приблизительно в час тридцать ночи на вице-губернатора N-ской области Евгения Петровича Чегодаева было совершено очередное покушение, — сообщал диктор.

Павел изо всех сил сжал край стола. Вита во все глаза смотрела на экран.

— … Но по чистой случайности Евгений Петрович не пострадал…

Вита, подскочив на стуле, не сдержала своего удивленного вскрика.

— … Нападавшие рассчитывали, что за рулем автомобиля будет сам Чегодаев, поэтому набросились на мужчину, вышедшего из кабины водителя. Но им оказался брат знакомой Евгения Петровича, с которой он находился на заднем сиденье…

Камера мельком показала Чегодаева, разговаривавшего с майором милиции, растерянную, заплаканную женщину и мужчину, лежавшего на асфальте.

— Нападавшие орудовали бейсбольными битами, — продолжал диктор. — Пострадавший в тяжелом состоянии доставлен в больницу. Врачи осторожны в своих прогнозах. Возбуждено уголовное дело по факту покушения на убийство…

Вита, запрокинув голову, расхохоталась.

— Он заговорен. Он не человек, он дьявол!

— Как это могло случиться? Откуда взялся этот брат? — наклонившись к Вите, тревожно зашептал Павел. — Выходит, пострадал невинный человек?

— Но мы в этом не виноваты! Не мы усадили его за руль, а этот гад Чегодаев. Он подставил его.

— Не говори глупостей! Здесь не было никакой преднамеренности. Он пострадал по чистой случайности.

— Ну вот и найден убийца — чистая случайность. Мы хотели прибить Чегодаева, а не какого-то брата.

Вита швырнула деньги на стол и вышла из закусочной. Павел последовал за ней.

Она подвезла его к кафе, у которого он оставил свою машину.

— Только не раскисай! Выпей снотворное и забудь все, кроме нашего алиби, — сказала она ему, подумав про себя, что в дальнейшем ей лучше действовать в одиночку. — «Павел — рохля!»

Вернувшись домой, Мельгунов первым делом принял снотворное, но оно не подействовало. В руках все еще сохранялось ощущение от ударов. Неприятное, вызывающее запоздалое сожаление и оттого еще большую злобу на самого себя. Потому что ничего изменить было уже нельзя.

— Господи, — подняв глаза с застывшим в них выражением ужаса, взмолился Павел, — сотвори чудо! Пусть тот человек останется жив! Требуй от меня, что хочешь! Наказывай, как хочешь! Я понял… я не могу… Не могу!.. Господи! Но как же тогда быть? Они ведь тоже ведут охоту на нас. Принять смерть, не сопротивляясь? Глупо! Но какой найти выход? — судорожно сжимая и разжимая кулаки, говорил Мельгунов и вдруг усмехнулся, поняв простую истину: из лабиринта, где лежит золото, найдет выход только один человек.

Чегодаев, успокоив Ольгу и дождавшись, когда она заснет, вышел в гостиную.

«А это уже серьезно, — в некоторой растерянности подумал он. — Я ничего подобного от этих, — уголки его рта презрительно опустились, — не ожидал. Их было двое. Кто? Свергина с Шуркиной? Или Шуркина с Мельгуновым?.. Не нравится мне эта Свергина. Слишком тихая. Шуркина шумная и оттого предсказуемая. Мельгунов… тоже вещь в себе. Вроде не потянет на убийство, а там… Надо быть крайне бдительным. Не разгуливать по ночам. А то не доживу до светлого дня вступления в наследство. Однако, как все вышло, — подивился Чегодаев. — Словно кто-то спасает меня. Ну кто знал, что в ресторан заявится брат Ольги. Он, конечно, заявился не случайно. Я давно обещал помочь в его деле. Но вышла размолвка с Ольгой, а теперь она уже на правах невесты без моего согласия пригласила своего братца в ресторан. Спасибо ей за это…»

Увидев Бориса, брата Ольги, Евгений поморщился.

— Могла бы предупредить меня, — заметил он ей с явным недовольством.

— Прости. Но он не может больше ждать. Взяли за горло. А тебе в твоем губернском городе стоит только пальцем пошевелить, как от него отвяжутся.

— И угораздило твоего братца заиметь дело именно в моем городе, — проговорил Чегодаев, поднимаясь навстречу Борису.

— Тогда уж я позволю себе расслабиться, — широко улыбаясь и пожимая тому руку, сказал Евгений и взглядом указал на карту вин. — Тем более полагаю, что Оленька сообщила тебе причину нашего застолья.

Борис кивнул:

— От души поздравляю и очень рад за Олю.

— Но я только Борису сказала, — поспешила вставить Ольга.

Евгений и впрямь решил расслабиться по полной программе.

«Надо разогнать мрачные мысли. Проветрить голову. И тогда непременно возникнет хорошая идея. А то я прокручиваю одно и то же».

Он обнял Ольгу ниже талии, поднял рюмку с коньяком и провозгласил, обращаясь к Борису:

— За нас с Оленькой!

Тот поддержал тост бокалом минеральной воды.

Ольга, чувствуя, что брату уже пора поговорить о деле с ее женихом, иначе будет поздно, шепнула Евгению:

— Женечка, милый, помоги Борису. Он тебе сейчас в двух словах объяснит проблему, а я пока пойду в дамскую комнату, хорошо? — она поймала его взгляд.

Евгений улыбнулся, провел рукой по ее спине. Ольга поднялась. Легкое покачивание ее бедер при ходьбе вызвало в нем желание. Голова затуманилась, хотелось немедленно нагнать ее. Но братец уже начал излагать свое дело.

Чегодаев сосредоточенно выслушал. Задумался. Выпил еще коньяку и сказал, что все уладит.

— Но мой тебе совет, будь внимательней, когда заключаешь сделки. Платить тебе все равно придется.

— Да я не против. Но они же заломили гигантский процент.

Чегодаев расхохотался:

— Им тоже хочется иметь свою долю от твоего бизнеса. Но я все устрою.

Вернулась Ольга. Взглянула на брата с женихом и осталась довольна. На десерт Евгений заказал бренди и так расслабился, что будущий зять поддерживал его, когда они выходили из ресторана.

— Хорошо! — закинув голову к небу, воскликнул Чегодаев и прижал к себе Ольгу. — Едем!

Борис сел за руль, а Евгений с Ольгой — на заднее сиденье.

Въехав во двор дома, Борис повернулся и сообщил помолвленным, что они уже прибыли.

— Во времена! — со смехом заметил он. — Брат до свадьбы провожает сестру в спальню к жениху и рад!

Ольга тоже рассмеялась и сказала:

— Помоги-ка жениху из машины выбраться.

Борис открыл дверцу, вышел, и тут на него налетели двое на мотоцикле с бейсбольными битами. Он ничего не успел сообразить, даже не пытался прикрыть голову руками.

Ольга и Евгений выскочили из машины и бросились к лежавшему в беспамятстве Борису. Потом приехала милиция, поналетели репортеры…

Евгений не заметил, что уже стало светать. Чудесное избавление от смерти не успокоило его. Он знал, что те двое не остановятся.

В гостиную вышла бледная заплаканная Ольга.

— Ты звонил в больницу? — спросила она.

— Нет. Сейчас! — Евгений подошел к телефону.

— Простите, каково состояние Бориса Стрельцова? А!.. Без изменения. Не приходил в сознание. Спасибо, — он положил трубку.

— Какой ужас! — прижалась к нему Ольга. — И это в день нашей помолвки!

— Хоть и неловко говорить об этом, но ты спасла меня…

Ольга обхватила его за шею и заплакала.