Культ

Глава 23. Задушевная беседа с адептами Разрушения

После затерянного в Бездне дома Катманду показался суетным, пыльным и обшарпанным. Возможно, так оно и было на самом деле.

Я вышел из лавки, торгующей сувенирами.

Узкий тротуар, припаркованные байки, дремлющая под кирпичной стеной корова. Монах в оранжевой одежде, пучки проводов над головой. Пагоды, ступы, полчища голубей на черепичных крышах. По улицам ходят китайские и индийские туристы. Даже европейские лица мелькают. Первые этажи превратились в нескончаемую вереницу магазинов, лавочек, забегаловок с местной едой, турагентств и обменников.

Смотрю вдаль.

Очертания улицы смазываются, теряются в рыжей дымке. Под ногами пыль. Довольно прохладно, я бы сказал — градусов десять. Ну, оно и понятно, высокогорная столица...

Непал, насколько мне известно, до сих пор является камнем преткновения между Индией и Пандемом. Не то чтобы здесь добывали важные ресурсы или эта местность играла стратегическую роль. Скорее, контроль над духовным наследием. Страна ухитрялась лавировать между двумя гигантами, соблюдая нейтралитет. Думаю, поэтому мой финансист и выбрал Катманду. Слишком далеко от Адамсов и ключевых храмов культа.

Честно?

Не думаю, что жрецов это остановит.

Я двинулся вперёд, пытаясь отыскать название улицы и номер ближайшего дома. Тротуар был настолько узким, что пришлось сойти на проезжую часть. Меня чуть не сбил несущийся байкер. Грёбаная Азия...

— Добрый день, — обращаюсь на ломаном китайском к женщине в джинсах и дутой безрукавке. — Не подскажете, на какой улице я нахожусь?

— Чандрагири, — последовал вежливый ответ.

Поблагодарив женщину, я связался с Апраксиным:

— Ты где?

— А ты?

— Я на Чандрагири.

— Опиши, что видишь.

— Справа от меня прокат байков. Слева мужик торгует картинами.

— Отлично. Ты почти не промахнулся. Сейчас сворачивай в переулок, он сразу за байками начинается. Увидишь небольшую трёхэтажную гостиницу. Я в ней.

— Выходи навстречу, — посоветовал я. — Теряем время.

— Подожди минутку на ресепшене, ладно?

Вздохнув, я повесил трубку.

И убрал телефон в один из карманов худи. Надо было пальто надеть. С джинсами. Худи, шорты и кроссовки — явно не для этого города.

За прокатным пунктом обнаруживается извилистая улочка, мощёная неопределённого цвета брусчаткой. Смахивает на кирпич, местами продавленный и щербатый. Переулок настолько узкий, что здесь явно одностороннее движение. Я прижался к стене, пропуская тук-тук. Когда тарахтелка унеслась прочь, каньон погрузился в нехарактерную для этих мест тишину. Поднявшийся ветер подхватил обрывок газеты и потащил вдаль, к расплывающимся в оранжевой мути углам зданий.

Останавливаюсь напротив трёхэтажного здания. Надпись сообщала, что это бутик-отель «Бодхи». Известный пробудитель оценил бы иронию.

Мой взгляд скользит по фасаду здания.

Ничего особенного, если честно. Первый этаж — сплошная витрина с местными шмотками и сувенирами. Двустворчатая стеклянная дверь на сервоприводах и датчиках движения. Чуть выше — широкие террасы, панорамные окна и ряды кондиционеров. На хрена, спрашивается? Здесь радиаторы отопления надо ставить, а не кондеи...

Я пропустил момент, когда из дверей соседних зданий начали выходить люди. Все — в толстовках и худи, лица спрятаны под капюшонами. Удобные штаны — тактические армейские, спортивные, карго. Добротные ботинки на шипованной подошве.

В переулке сразу стало тесно.

Трое спереди, четверо за спиной. Ещё один мягко спикировал с крыши и завис в нескольких метрах над тротуаром. Эх, дети мои непутёвые... Так вы ничему и не научились.

Жрецы не спешили.

Все были вооружены — пистолетами, ножами, мечами. Парное оружие никто не использовал — вторую руку мои противники оставляли для магических атак.

Низкорослый широкоплечий жрец шагнул вперёд.

— Крейг, — я криво ухмыльнулся. — Сам пришёл.

— Нергал даёт тебе последний шанс, — прозвучал низкий голос из-под капюшона. — Отступись от своей ереси. Принеси владыке голову предателя Эриона. И выдай нам вора, который перевёл на левые счета церковные активы.

— А если нет, — я начал затягиваться жидким металлом, — то что?

Крейг сделал неуловимый знак рукой.

Мои противники начали светиться, зашиваясь в магические ауры. Жрец, паривший в нескольких метрах над мостовой, протянул руку и ударил в меня молнией.

Воцарился хаос.

Пальба, ледяные и огненные шары.

Я, не напрягаясь, сместился вправо, оттолкнулся от выступающего из стены карниза и в прыжке зарядил Крейгу ногой в голову. Мышечное ускорение позволило совершить манёвр быстро, почти мгновенно. Кинетика погасила удар, но Крейг пошатнулся и отступил. Одновременно с этим кусок балясины отделился от ограждения террасы второго этажа и снёс половину черепа незадачливому левитатору.

Жрец с глухим стуком упал на тротуар.

На меня обрушилась ментальная атака.

Вместе с чужими навыками.

Выставляю блок, закрываюсь Крейгом от худого паренька с пистолетом. Оружие у чувака одержимое. Раздаётся выстрел, рядом с моей ногой что-то плавится и булькает. Разворачиваюсь так, чтобы видеть противников сзади. Жрецы стреляют, но пули отскакивают от гибкой брони, а стихийные щиты поглощают ледяной и огненный урон. Крейг толкает меня в грудь сгустком воздуха и тут же выбрасывает руку. Шипастый чёрный шар, разматываясь на цепочке, летит туда, где секунду назад находилось моё лицо, врубается в стену отеля, разбрызгивая каменную крошку.

Цепь движется обратно.

Мне в грудь врезается метательный нож. Со звоном отскакивает, падает на брусчатку. Отклоняюсь назад — перед глазами движется миниатюрный топорик. Вгоняю противнику клинок под рёбра — лезвие вытянулось прямо из моей ладони. Мужик по инерции движется вперёд, насаживаясь на мою руку, остриё выходит из его спины. Чувак харкает кровью и дёргается как паралитик. Отвожу руку, позволяя телу упасть. И тут же выстреливаю длинным клинком в Крейга. Предстоятель плавно уходит от выпада и практически без замаха выстреливает своим цепом. Вместо того, чтобы уклоняться или парировать, я метнулся вперёд, заходя Крейгу за спину. Предстоятель плавно сместился — я увидел блестящий цилиндрик в его руке. Цепь со скрежетом начала втягиваться. Не обращая на это внимания, я сократил дистанцию между собой и подручными предстоятеля.

Первый жрец попытался рассечь меня катаной. Это бы прокатило, двигайся я чуточку медленнее. Изогнутый клинок покрывала плотная вязь светящихся символов. Отращиваю лезвие из двух пальцев левой руки, всаживаю остриё в подбородок жреца и тут же отступаю назад, разбрызгивая кровь. Рядом свистит боевой веер — кисть убитого мной жреца сосальзывает вниз, обрубок кровоточит. Не глядя выбрасываю руку, удлиняю клинок на полметра. Дополнительный огненный урон позволяет пробить защиту жреца с веером. Лезвие входит в горло, я чувствую разрубаемые сталью позвонки.

Ныряю в Бездну.

Телепортируюсь за спины выживших жрецов.

Огненное расширение.

Мои бывшие ученики вспыхивают, корчатся от боли, истошно орут. Крейг ухитряется выставить воздушный щит и лишь это спасает его от удара.

Поглощаю души и умения.

Шквал свежей информации.

Витринные окна повылетали и частично оплавились, стены ближайших домов почернели от копоти. Гул пламени всё ещё стоял в ушал, когда я неспешно направился к последней жертве.

— Ты ничтожен, — процедил Крейг. — Против Нергала никому не выстоять.

— Знаю, — мои губы тронула кривая усмешка. — Я вас этому и учил.

Крейг сделал неуловимое движение кистью, нажал кнопку, и шарик механического моргенштерна устремился к моей голове. Перехватываю цепь у основания шипастой звезды, накручиваю на кулак, дёргаю. Крейг спотыкается и выпускает оружие. Я уже рядом. Предстоятель толкает меня сгустком воздуха, достаёт из кобуры на бедре пушку, делает выстрел. Отвожу ствол — пуля проделывает огромную дыру в стене соседнего дома. Выбрасываю руку-меч, упираюсь в незримую кинетику. Ледяной урон, огненный урон. Электричество. Серия быстрых колющих ударов. С третьего раза пробиваю защиту и загоняю лезвие в бок жрецу.

Предстоятель матерится.

Я удлиняю шип, вспарывая внутренние органы своего ученика.

— Но порой, — продолжаю прерванную мысль, всматриваясь в наполненные ужасом глаза под капюшоном, — догмы следует пересматривать.

Обмякший Крейг падает к моим ногам.

Добиваю удлинившимся шипом в затылок.

Застываю на несколько секунд, впитывая чужие техники.

Присаживаюсь на корточки, подбираю с земли странное оружие. Крейг любит экзотику наподобие кусари-гамы, сегментированных боевых шестов и лезвий, выдвигающихся из рукоятки меча. Но это... что-то новенькое. Полый цилиндр, в который втягивается цепь. Две кнопки — на спуск и возврат. И ощущение наполненности. Оружием управлял демон, заключённый внутрь призывателем. Демон, который ненавидел меня даже сейчас, когда его хозяин был уже мёртв. Хотел бы я знать, кто снабдил жрецов этими игрушками.

— Не можешь без приключений, да?

Апраксин осторожно выбрался на улицу через оплавленные, искорёженные створки. Вдалеке завывали сирены местных полицейских. На втором и третьем этажах слышались испуганные голоса постояльцев.

— Они пришли ко мне без должного уважения, — сказал я. — Ты готов?

Финансист был худощавым тридцатилетним мужчиной, коротко стриженым и слегка небритым. Деловой костюм, галстук, до блеска начищенные туфли. На плече — сумка с ноутбуком. Апраксин не успел завести семью — учился, рос профессионально, делал карьеру, наращивал репутацию. Думаю, это его и спасло. Равно как и полное равнодушие к частной собственности.

— Всегда готов, — Петя осмотрел поле боя. — Что делать?

— Ничего.

Я шагнул вперёд, взял помощника за руку и увлёк в развороченный проём. Нас протащило через тысячи километров и забросило в кафешку на другом конце света. Пахло шашлыком, говяжьими колбасками, острыми специями и ещё чем-то непривычным.

Апраксин с непривычки споткнулся.

— Здесь высокий порог, — предупредил я.

— Где это — здесь?

— В Буэнос-Айресе.

Когда срочно уносишь ноги, не особо задумываешься над тем, куда бежать. Я отсёк Индию и Пандем, острова и Европейскую Московию. Конклав тоже отсёк — мне оставалось уладить на физическом плане мелкие формальности.

— Закажи себе что-нибудь, — указываю на свободный столик у окна.

— Я веган.

— Тогда просто посиди. Мне надо поговорить с одним человеком.

Игнорируя возмущённые возгласы, выбираюсь в жаркий полдень.

Вокруг меня простирается Проспект 9 июля — самая широкая улица в мире. Проспект утопает в зелени. Я вижу дома в сотне метров от себя — высокие и не очень, старинные и современные, жилые и строящиеся. По дороге курсируют потоки машин.

Роуминг у меня действует во всех уголках планеты.

Набираю Марка Адамса.

— Хм, — раздаётся на том конце провода. — Не думал застать тебя в живых.

— Надеюсь, не разочаровал.

— Мы друзья, Илюха, но без обид. Ты больше не контролируешь свои храмы, верховным жрецом и патриархом объявлен Крейг...

— Ему будет сложно осуществлять руководство, — заметил я, — с пробитым мозгом.

Повисло гробовое молчание.

— Ты где? — уточнил Марк.

— Не в России.

— Илья, помнишь старый разговор про зло, которое ты привёл?

— Ещё бы, — хмыкнул я.

— Жизнь преподносит удивительные сюрпризы. Строишь дом, в котором тебе не суждено встретить старость. Бывает и похуже. Я признал культ Нергала, принял сторону твоего бога. Теперь в этой схеме появилось лишнее звено. Ты.

— Что ж, — я был готов к такому повороту, — мне было приятно с тобой работать. Знаешь, Марк, ты неплохой человек, в сущности. Просто иногда принимаешь неверные решения. Все ошибаются, не переживай.

Пауза.

— Не хочешь пояснить свою мысль? — голос лидера стал зловещим.

— Человек твоего положения наверняка умеет ждать, — вкрадчиво произнёс я. — Наслаждайся представлением. У тебя роскошное место в ВИП-ложе.

Завершив разговор, я швырнул телефон в ближайшую урну.

Старые контакты больше не имеют смысла.

***

Мобильник Апраксина тоже отправился в топку. Сразу после этого мы сменили локацию, переместившись на побережье. Новая кафешка, выходящая панорамными окнами на променад. Оттуда Петя вышел в глобал, проверил транзакции в личных кабинетах, переговорил с менеджерами банков, разбил суммы на части и перекачал ещё куда-то...

Я не принимал участия в этом шаманизме.

Официанты порадовали меня хлебом, спутниковое телевидение — зрелищами.

Алтай превратился в полыхающий ад. Местные жители, успевшие вовремя оттуда свалить, оседали в регионах ЕМ. Кто не успел, тот опоздал. Две империи ещё не воевали напрямую, но всё к тому шло. Воздушные и танковые сражения, линии фронта, диверсии в тылу, взрывающиеся мосты, ударные группировки магов...

Начались взаимные угрозы.

Руководство стран намекало на применение хтонического оружия.

Всё это казалось безумным бредом, поскольку рушились логистические цепочки, экономические связи, альянсы между влиятельными родами. Мироустройство, казавшееся незыблемым, пошатнулось. Евромосковские новостные каналы трубили о моём отлучении от церкви, но тщательно обходили вопрос о целесообразности Алтайской войны. Стало известно, что нас с Апраксиным объявили в международный розыск. Меня исключили из военной академии и выбросили из клана Адамсов.

Уму непостижимо.

Столько лет жизни коту под хвост...

Не раскисай, Джерг, сказал я себе. Ты не раз поднимался с нуля. И теперь справишься. Да это и не ноль вовсе — благодаря хитрожопости Пети у вас куча бабла. Хватит до конца жизни, ещё и внуки будут купаться в роскоши. Сейчас вопрос в том, чтобы выжить. А для этого надо совершить невозможное.

Убить Нергала.

И Анума.

Всех, кто полезет в этот мир с изнаночной стороны.

— Эй, — финансист щёлкнул пальцами. — Ты завис.

— Извини, — я отвернулся от телека, висевшего над барной стойкой. — Что там у нас?

— Всё в порядке, — заверил Петя. — Я распределил наши накопления по десяти банкам в разных уголках планеты. Выбирал проверенные офшоры. Чтобы в правлении не состояли люди из клана Адамсов или Индрадатта. И Чжао, само собой.

— А такие есть? — удивился я.

— Будешь смеяться, но есть, — самодовольно усмехнулся Апраксин. — Полная диверсификация.

— Деньги на твоё имя.

— Откроешь счета в нужных банках — я перекину твою долю, — отмахнулся Петя. — Ты же понимаешь, я тебя не кину. Больше никто не прикроет мою задницу в этой зарубе.

Хорошая страховка.

Но с открытием счетов я затягивать не собираюсь.

Официант, принёсший счёт, неожиданно схватил со стола вилку и попытался воткнуть её в глаз Пете. Зрачки парня налились красным. Я перехватил кисть ублюдка в сантиметре от лица своего финансиста. Выкрутил, вслушиваясь в хруст костей и сухожилий. Шепнул на ухо работнику общепита:

— Ты развеян.

После этого началась привычная котовасия. Ноги одержимого оторвались от пола, его подбросило на полтора метра вверх, выгнуло дугой, изо рта вырвался утробный рёв... Неожиданный порыв ветра зашелестел салфетками и приподнял край скатерти.

Апраксин отшатнулся, чуть не упал со стула.

— Достали уже, — буркнул я. — Не дадут спокойно поесть.

Пока официанта крутит по ободу полупрозрачного пентакля, я допиваю остатки кофе, засовываю мятую пятирублёвую купюру в блокнотик и захлопываю крышку ноута, с которого Петя рулил нашими бабками. У меня нет песо и прочих сентаво, разберутся как-нибудь. Обменники на каждом шагу.

— Отдых закончился, — поднимаюсь из-за стола и отталкиваю ботинок одержимого. — Пора валить.

Апраксин, словно сомнамбула, сгребает ноутбук и пятится к выходу, отодвигаясь от эпицентра вращения. Официант застывает, исторгая из себя последние клочья демона. И с грохотом падает на наш столик — мордой в грязные тарелки.

— Так себе сервис, — говорю я, подхватывая финансиста под локоть.

За окнами шумит океан.