Куноичи (СИ)

Глава 25. Великое Посещение

Кровь остановилась только после обработки раны одним из военных растворов. Яд был убойным: если бы у Такахаши под рукой не оказалось ничего столь же волшебного, как её лекарства, даже от такой крошечной ранки можно было бы умереть.

И здесь возникало два вопроса. Первый: понимала ли Зои, что она окажется под подозрением в убийстве? Пусть не сразу, и может даже не в середине расследования. Тен-Тен сомневалась, что вторая дочь Одри была осторожна и совсем не оставила абсолютно никаких намёков на своё участие.

Второй вопрос: понимал ли это мистер Ли? Наверняка понимал, а потому и действовал чужими руками. Но ведь, если бы Зои поймали, вряд ли она стала бы держать язык за зубами. Напела бы всё как птичка… или нет. В этом мире, вроде, не применяли пытки при допросах.

Короткий поиск информации в интернете подсказал что да, здесь не пытают даже отпетых преступников. И очень зря, считала Тен-Тен. Но вот психологические приёмы манипулирования и влияния здесь оказались развиты на весьма неплохом уровне. Так что девочка могла бы и рассказать всё про своего волшебного, излишне умного отца-убийцу.

С другой стороны, Тен-Тен понимала, что из любви к своему родителю Зои будет держаться до последнего. Вряд ли в этих чувствах проскальзывал инцест, скорее простая детская глупость и вера в непогрешимость выбранного взрослого. Но тем Зои и была опасна: слова и мнения её отца были для девочки истиной в последней инстанции.

Сказал убить — значит надо убить. Без комментариев и лишних размышлений.

Большое Торжество закончилось на неопределённой ноте: после того как все журналисты разошлись, Одри принялась названивать Габриэлю, своему давнему другу. Тот не брал трубку, подтверждая свой статус отшельника. Естественно, на такое игнорирование мадам рассвирепела и, громко стуча шпильками, молниеносно удалилась из украшенного зала.

Тен-Тен ушла спустя минут десять. Уровень кровопотери на тот момент был приемлемым, так что Такахаши игнорировала жажду и присматривалась к Зои, что-то выговаривающей Сабрине.

Интересовала её не малолетняя отравительница, а рыжая. Видимо, был у Зои какой-то рычаг влияния на Сабрину, раз та безропотно делала всё. Даже если это «всё» не согласовывалось с её внутренним компасом справедливости. Выходит, что Ли дёргала за что-то более важное для Ренкомпри.

Ну здесь даже думать не надо было. Больше всего на свете Сабрина обожала своих родителей, особенно мамочку. Отсюда новая непонятка: как обычная медсестра связана с Зои? Или, если думать логически, как мать Сабрины, способная достать разные интересные вещества, могла бы быть связана с мистером Ли?

Вообще-то, Тен-Тен не любила воевать непонятно против кого. Всё это попахивало маразмом: каждому известно, что ты тем ближе к победе, чем больше знаешь о своём противнике.

Так что в своих комнатах куноичи, мысленно вознеся хвалу интернету, начала своё путешествие в поисках отца Зои.

Дело это было не самым простым из-за травмированной руки, непривычного браузера и в общем низкого навыка пользования всемирной сетью. Однако Тен-Тен могла бы гордиться своим умением находить информацию и составлять полную картину даже из обрывочных сведений, что плюс-минус перекрывало прошлые недостатки.

Начать поиски она решила с фотографий Одри и статей про женщину, которые Тен-Тен уже успела прочитать. Плюс возраст Зои давал хорошую подсказку: она не могла быть старше Хлои, потому что Одри никуда не уезжала из Парижа. И была минимум на год младше, а может и на все два.

Первая серьёзная размолвка между Андрэ и Одри произошла, если верить старым статьям и сканам газет, примерно на третьем году жизни Хлои. До этого мадам Буржуа уезжала в Китай «лечиться», сроком на год. У женщины обнаружили опухоль в мозгу, которую Одри наотрез отказалась вырезать. Аргумент — нежелание брить голову.

Да уж. Свою красоту эта мадам явно ставила выше собственного здоровья. Но хотя бы стало понятно, почему большинство смотрят сквозь пальцы на проблемы женщины.

Андрэ остался с ребёнком один, Одри успешно излечилась в Китае. Очевидно, что в то же время она подхватила другую болезнь — паразита, которого потом назвали Зои. Одри возвращается к мужу в середине третьего года жизни Хлои, — примерно, — и окончательно уезжает в Америку только к девятому дню рождения дочери.

Между этими периодами — тишина. Одри даже не вела личный блог и нигде не мелькала на таблоидах.

В принципе, эти потерянные годы не были важны для поисков Тен-Тен. Ей удалось найти сайт больницы, где лечилась Одри: китайские иероглифы важно оповещали всех, что именно в этом здании и у этих врачей исцелила свой недуг знаменитая блондинка.

— Попался, — удовлетворённо усмехнулась Тен-Тен, прикрывая глаза.

Вей Ли был довольно симпатичным мужчиной с совершенно отвратительными тоненькими усиками. Его глаза с тяжёлыми азиатскими веками и волосы были тёмными, но на фотографии угадывались многие черты лица, которые Вей передал дочери. Взять хотя бы этот ужасный тонкий подбородок и круглую голову.

Однако Зои вышла удачным проектом. Гены, проявленные в её внешности, явно оказались выигрышными. Повезло же ей.

Дальше Тен-Тен изучала историю одного врача из Гонконга.

Вей Ли был обычным парнем, в общем-то. Единственная серая страница его биографии — это пожар в фармацевтической лаборатории, где мистер Ли работал вместе с матерью Сабрины и целой командой других медиков. Погибли четыре человека, пятеро получили сильные ожоги и не смогли вернуться к профессиональной деятельности. Очевидно, что это был тот самый крючок, за который Вей Ли, — и его дочь; особенно его дочь, — дёргали несчастную мадам Ренкомпри.

Та ведь, если задуматься, была той ещё неудачницей: после пожара, вызванного скорее небрежностью, чем расчётом, она даже не пыталась больше никуда устроиться. Сбежала из Китая в родной Париж, нашла себе потенциального защитника, родила ребёнка. Наверняка она продолжает мучиться из-за кошмаров, где погибшие в огне говорят, что это она во всём виновата. Стандартная реакция слабого разума.

Ладно, куча неясностей внезапно оказались перекрыты всего-то парочкой биографий. Но остаётся главный вопрос: зачем Вей Ли пытается убить Хлою? В чём причина?

В чём заключается причина убийств, если мы не говорим про наёмные контракты? Власть, любовь, месть, деньги. Вряд ли Хлоя успела как-то досадить китайскому врачу, так что месть можно вычеркнуть. Любовь? Ха! Не очень-то похоже, что Вей Ли был до одури влюблён в чужую женщину. Ведь у неё оставался вполне действующий брак!

— О чём думаешь, змейка?

Тен-Тен улыбнулась, когда Лука лёг рядом с ней на кровать. Куффен вернул себе самообладание и больше не терзался никакими сомнениями, тенью набегавшими на его лицо.

— Сколько ты отматывал?

— Порядочно. Так о чём ты думаешь?

Такахаши пересказала ему результаты собственных изысканий. Лука слушал внимательно, уложив голову на её колени и наблюдая за выражением лица из-под ресниц. Казалось, Куффен спит; по ритму и глубине дыхания Тен-Тен понимала, что он просто глубоко сосредоточен.

— Если Вей Ли не любит Одри, то, может, дело в деньгах? — предположил он, садясь на кровати.

Лука подобрался поближе к Тен-Тен и осторожно взял её за травмированную руку. Хотя охрово-жёлтая мазь остановила кровотечение, она совсем не помогала плоти заживать. Такахаши заранее смирилась с тем, что на красивых ручках Хлои появится первый шрам, ещё и такой уродливый.

Лука поднёс её руку к своим губам и осторожно подул на рану. В слабом потоке выдыхаемого воздуха Тен-Тен увидела серебристую пыльцу, напоминающую обычную книжную пыль, сверкающую в солнечных лучах. Рана после этой краткой прекрасной магии затянулась буквально на глазах.

— Так вот как выглядит время, — протянула Тен-Тен. — Интересно. А теперь разворачивай мысль про деньги.

— Наследство, — не видя понимания в глазах Такахаши, Лука вздохнул. — Одри, пока действует её брачный договор, является единственной наследницей половины состояния Андрэ.

— Вторая наследница, я так понимаю, это Хлоя.

— Точно.

Тен-Тен медленно кивнула. Лука принялся стирать мазь с полностью зажившей руки.

Значит, деньги. Если убить сначала Хлою, то Одри остаётся единственной наследницей. Если затем избавиться от Андрэ, а после и от мадам Буржуа, то после несложного генетического теста на всё имущество сможет претендовать одна Зои. А там уж и Вей Ли подсуетится, как единственный опекун девочки.

— Это всё так…

— Просто? — предположил Лука. — Или, может быть, ты хотела сказать «элементарно»?

— Я хотела сказать «убого». Неужели в Китае так мало платят врачам-онкологам, что Вей Ли решился на такую мерзкую подлость, как убийство подростка?

На это Лука только пожал плечами.

— Платят много. Но некоторым никаких сумм не будет достаточно.

— Это называется жадность.

— Да плевать как это называется. Зато из-за чужой убогости я встретил тебя.

Тен-Тен прищурилась. Лука не смотрел на неё, продолжая аккуратно вытирать её руку влажными салфетками. Пахло спиртом и мандаринами.

— Кот Нуар, кстати, справился с акумой, — сказал Лука, подняв на Тен-Тен взгляд.

Лицо у парня было спокойным, но вот губы выдавали.

— Главное, что ты справился со своим стопором, — ровно сказала она.

Куффен издал невесёлый смешок.

— Если честно, это было сложнее, чем я думал. Я отмотал время назад, к моменту, когда мы убили Ван Фу. И потом просто смотрел на то, как ты умираешь.

Тен-Тен этого не помнила. Для неё время оставалось линейным и невидимым, а события, о которых говорил Лука, просто не происходили.

— Надеюсь, зрелище тебе не понравилось.

— Пересматривал семь раз.

— Всё-таки понравилось?

Он сокрушённо покачал головой и мягко потянул Тен-Тен на себя. Она не сопротивлялась, позволяя перетащить себя на колени и обнять.

— Совсем не понравилось, — сказал Лука ей на ухо. — У меня сердце разрывалось каждый раз, когда Ван Фу убивал тебя.

— Мы знакомы не так давно. Просто напоминаю.

Снова смешок.

— Говори за себя. Со всеми моими отмотками я успел понять, что без тебя моё время — ничто.

После этих слов Тен-Тен обняла Луку в ответ. Повозившись, она умостилась в кольце его рук и обвила ногами торс. Так, сидя лицом к лицу, они некоторое время просто разглядывали друг друга, оставаясь в тишине.

Тен-Тен думала, что её «долго и счастливо», похоже, всё-таки запланировано этим мирозданием. Осознавать это было так же приятно, как надеть шубу в лютый мороз.

— До какого момента ты проживал со мной максимально? — спросила она, пальцами проведя по носу Луки.

— Около года, начиная с нашего знакомства.

— Почему не дальше?

— Не было смысла: Парадокс начинал жрать реальность.

— Почему мы не разбирались с ним раньше?

Тут Лука улыбнулся совершенно определённым образом — и сразу же получил от Тен-Тен затрещину в плечо.

— Пропустили шанс на победу, — пропел Куффен своим прекрасным низким голосом.

— Я бы сказала, что не пропустили, а…

— Мадмуазель лучше не выражаться, иначе мне придётся запихнуть в её рот кусок мыла.

Тен-Тен хрюкнула, пытаясь сдержать смех. Сделала только хуже, говорила улыбка Луки.

— Вот только мыло тебе в мой рот и засовывать, змей. По крайней мере пока мы не закроем всю эту тему с парадоксами.

Эта новость заставила парня побледнеть. Он с нескрываемым ужасом посмотрел на Тен-Тен. Даже улыбка Луки как-то увяла.

— Ты же несерьёзно сейчас, да?

— Абсолютно серьёзно.

— Это же тысячи вечностей без секса.

— Ничего не знаю, для меня пройдёт не больше года.

— Жестокая, жестокая женщина!

Ночь они провели вместе. Как Тен-Тен и обещала, никакой интимности: даже когда Лука принялся раздеваться, словно вытанцовывать, она всего лишь насмешливо подняла бровь. Куффен не сдавался, и свою змеиную пластику начал сопровождать поистине волшебным голосом.

Когда дело дошло до снятия белья, Тен-Тен предупредила:

— Не остановишься — и я нанесу тебе непоправимую сексуальную травму.

— Ты меня что, ударишь?

— Слова порой хуже кулаков и железа, змейка.

Судьбу Лука решил не испытывать. И, судя по так и не погасшему похотливому огоньку в глазах, на этот раз время он не отматывал.

Утро началось громко и печально. Луки уже не было, кровать без него остыла, а в комнаты Хлои, портя ковры шпильками, вновь ворвалась Одри.

Хотя Тен-Тен успела не только сходить на пробежку, но и позавтракать, она всё равно была не рада подобному визиту. Да, в расписании у неё на понедельник было запланировано «Великое Посещение». Но, говоря откровенно, Тен-Тен рассчитывала, что посещать кого-то Одри будет в одиночестве или в компании второй дочери. Иначе зачем она её рожала?

К сожалению, в рамках пиар-акции «Я хорошая мать», Одри помнила про своего первого ребёнка. И для Великого Посещения ей непременно была нужна именно Хлоя.

Она так и сказала:

— Ты мне непременна нужна, Зоя!

Тен-Тен, пьющая в этот момент чай и одну за другой удаляющая фотографии Ледибаг с телефона, на этот пламенный призыв даже не отреагировала. За спиной Одри, переминаясь с ноги на ногу, стояла Зои, — не Зоя, — и разглядывала убранство кухни. Судя по завистливому огоньку в глазах, американо-китайская девочка не могла похвастаться такими же жилищными условиями.

Не увидев никакого энтузиазма от Хлои, Одри подрастеряла весь свой апломб. Вместо него пришла злость. Как у ребёнка, которому отказывают в конфетах.

— Зоя!

— Зои стоит у тебя за спиной, — сказала Тен-Тен, удаляя очередную чёрно-красную фотографию. — И, по-моему, она совсем не против составить тебе компанию.

От такой наглости Одри буквально лишилась дара речи. Она несколько раз открывала рот, чтобы ответить что-то несомненно подходящее, и тут же его закрывала. Потом Одри щёлкнула пальцами, и Зои полезла в свою сумку за коробкой мятных леденцов.

Вот они заинтересовали Тен-Тен намного больше.

Ментол ведь отлично скрывал многие вещества. Хочешь отравить какого-нибудь вельможу по-тихому? Нет ничего проще: завари чай со жгучей мятой. Нужно спрятать вкус горького лекарства для ребёнка? Добавь мятное масло. Сильный запах обманывал не только обоняние, но и вкус. А уж если соединить этот аромат с сахаром… Можно будет съесть практически что угодно.

Одри разгрызла драже крепкими белыми зубами. Наверняка тоже искусственные, ведь у Хлои, как и у Зои был дефект ротовой полости: небольшой сдвиг левого верхнего клыка вперёд. Незаметно при улыбке, но вполне ощутимо при поцелуях. Лука, к примеру, несколько раз напарывался на неожиданную остроту, прежде чем приноровился целоваться с куноичи.

— Ты поедешь с нами — и точка! Я не собираюсь посещать дом Агрестов в неполном составе! Габриэль должен знать, что у меня самая лучшая семья, самая крепкая! Ты поедешь, иначе… иначе… иначе ты мне не дочь, вот!

Тен-Тен выключила телефон и, ничего не говоря, направилась в гардеробную. Не стоило перегибать с показыванием характера, это могло вызвать ненужные вопросы и раньше времени напрячь Зои. Что-то она расслабилась после ночи с Лукой… нехорошо. Сначала стоило разобраться с проблемами, а уже потом скалить зубки.

Она так и не решила, что же ей делать с Зои, Вей Ли и открывшейся мотивацией для убийства. Было ясно, что Хлою не оставят в покое, так или иначе пытаясь добраться через Одри до денег Андрэ. Очередная толика юмора: судя по всему, у мэра дела шли настолько плохо, что ни о каком «состоянии» речи уже идти не могло. Попытки Буржуа показать себя возможным инвесторам с выгодной стороны в этом плане были красноречивее любого объявления о банкротстве.

Так что зря, в общем-то, Вей Ли старался. И надеялся он тоже зря.

Рассматривая одежду в гардеробной, Тен-Тен размышляла о том, как бы немного испортить жизнь окружающим. Настроение у куноичи было довольно мрачным, вероятно из-за ограничений, установленных ею же. Вот казалось бы, только нашла идеального мужчину, и даже не можешь насладиться своей находкой в полной мере.

Да и давление на тему семьи Тен-Тен не оценила; это было по крайней мере низко по отношению к погибшей Хлое. То, что Одри в итоге использовала такой грубый шантаж — это даже не удивительно. Женщина понятия не имела, как добиться желаемого; Тен-Тен даже не была уверена, что сама Одри знает о том, в чём же она сама нуждается. А когда психологически нестабильный человек не может что-то получить, он начинает требовать это «что-то» от других. Любыми способами.

Просто ради своего удовольствия Тен-Тен надела жёлтый пиджак, светлые штаны и полосатую кофту — обычный гардероб Хлои. Сверху на это безобразие легло пальто, неведомым образом вернувшееся к хозяйке. Вероятно, его принёс вечером Лука.

Пошерстив в карманах и обнаружив там небольшую открытку в форме сердечка, Тен-Тен только хмыкнула. Вот вроде бы она давно выросла из таких дурацких подарков, а всё равно приятно.

На выбранный Тен-Тен стиль Одри и Зои отреагировали одинаковым непониманием и небольшой брезгливостью. Немного не та реакция, на которую рассчитывала Такахаши, но тоже неплохо.

— Вас что, ещё и поторапливать нужно? — окликнула пришелиц Тен-Тен, уже стоя около лифта.

Пальцы в это время набирали сообщение Луке с просьбой проверить потом кухню, да и весь этаж. Тен-Тен теперь не могла рисковать собственным здоровьем; не после того, как она по удаче вывела всё лишнее из организма.

Так и не успев отправить длинное сообщение, Тен-Тен получила положительный ответ. Стерев всё набранное, она скинула Луке просто несколько эмодзи змеек с высунутыми языками.

До дома Габриэля предполагалось ехать с фанфарами: на огромном золотом лимузине с белой отделкой внутри. Тен-Тен не поленилась прокомментировать «подобную нелепость» трижды: как только увидела машину, пока залезала в неё и уже устроившись на светлых сидениях. Стоило видеть, как перекашивалось от таких замечаний лицо Одри. А ведь она-то считала, что золотой лимузин — это просто вершина вкуса.

Забавно, что первый комментарий, который Одри получила от Габриэля, был о полнейшей безвкусице в выборе внешнего вида транспорта.

— Я уволю того, кто подбирал мне машину, — величественно кивнула на это замечание Одри.

Впервые Тен-Тен ощутила некоторое духовное единение с отцом Адриана. Несмотря на сдержанное выражение лица, по Габриэлю было прекрасно видно, что он точно знал, кто подбирал Одри этот лимузин.

А вот Зои удивила: всю поездку просидела тихо, как мышка, и обильно покраснела после неприветливой фразы от Габриэля. Значит, мать свою она не могла любить не только из-за длительных отлучек и отсутствия систематического воспитания, но и из-за банального стыда. Знала бы Одри, что на самом деле чувствовала к ней младшая дочь!

И знала бы эта женщина, что по вине её любовника и ублюдка умер единственный человек в мире, реально её любивший.

Пока Одри занимала Габриэля и Натали бесконечными восклицаниями, Тен-Тен прошмыгнула внутрь особняка. Она рассчитывала увидеть Адриана и расспросить парня про прошедшую битву с акумой; одним из самых сложных противников в жизни Тен-Тен была иллюзия, полностью копирующая её собственный стиль боя и манеру поведения. Помимо сложностей чисто технических, всплывал ещё и моральный момент. Мало кто может спокойно убить самого себя.

Адриан же вчера оказался примерно в такой же ситуации. Конечно, Тен-Тен знала, что разрешилось всё благополучно, но если она могла бы оказать парню психологическую поддержку, то почему бы этого не сделать?

К сожалению, Адриана не оказалось у него в комнате. В принципе, это было не удивительно, если вспомнить, насколько у него загружен график. А ведь Габриэль мог ещё и добавить в него те занятия, что Агрест-младший пропустил по вине Такахаши. Ей оставалось только надеяться, что всё не настолько плохо.

Тен-Тен вытащила телефон и сделала селфи на фоне кровати Адриана. Естественно, фотография сразу же отправилась адресату. Даже если он увидит сообщение через пару часов, маленькая шалость всё равно свершится.

Но шутки в сторону: если Габриэль занят Одри, то стоит ли Тен-Тен пробираться в его тайное логово? В принципе, особого смысла в этом не было. Но ей хотелось бы знать судьбу тела Эмили. Это было какое-то внутреннее желание, похожее на то, какое возникает в голове у ребёнка при виде отвратительной личинки. Хотелось знать всё, в мельчайших подробностях: отразился ли бой Бражника и Тен-Тен на теле Эмили, что Габриэль делал с ним после этого боя, перенёс ли он гробницу своей жены, если он не помнит о прошедшем сражении.

Желание было сильным, словно навязанным, а оттого ещё более нерациональным. Но ему можно было сопротивляться.

— Ты чувствуешь?

Тен-Тен почти не удивилась, увидев Нурру возле себя. Это было логично: будь она на месте мотылька, тоже попыталась бы связаться с человеком, способным помочь в непростой ситуации, при первой же возможности.

— Тягу? Да.

— Мастер сделал магическую ловушку. Он понял, что произошло нечто, чего он не помнит. Ведь остались записи с акуманизацией. Поэтому он притягивает Вас к себе, считая, что в Вас осталась бабочка.

— А она осталась?

Нурру облетел её кругом, прежде чем вынести вердикт:

— Определённо нет, Вам не о чем беспокоиться. Однако Вас будет тянуть к ловушке, поскольку вы всё же связаны с Мастером Парадоксом.

Желание выйти в окно и рысцой добежать до сада было навязчивым, но вполне преодолимым. Напоминало попытки не чесать только начавшую заживать ранку. При должной дисциплине ума вполне можно игнорировать.

— Почему ты не дал мне убить его?

— Дело в Парадоксе, — сразу ответил Нурру, словно давно ждал этого вопроса. — В нём задействованы три человека: Вы, Мастер и Эмили. Вы должны разрешить эту проблему втроём, чтобы соблюсти баланс. Понимаете?

— Не особенно.

Как они могли «втроём» решать этот Парадокс, если Эмили мертва, Габриэль сошёл с ума, а Тен-Тен ещё не прожила ни одного относительно спокойного дня в этом мире? Задачка не для первоклассников Академии, знаете ли.

— А что насчёт нынешних владельцев сильнейших Талисманов?

— Их привлечение крайне нежелательно. Понимаете…

Тен-Тен услышала скрип и повернулась. В дверном проёме стояла Натали: женщина, которую Тен-Тен лишь мельком видела ранее, но про которую знала очень много из собранных по переписке с Адрианом данных.

Натали ассоциировалась у Тен-Тен с собакой: в ней жила та же глупая, глубинная преданность без какой-либо надежды на ответ. Санкёр любила Габриэля, это было видно в каждом её взгляде, жесте и слове. Натали старалась всегда быть рядом и как можно больше облегчить ношу месье Агреста; возможно, поэтому он её и не ценил. Ещё один парадокс: чем больше Натали на себя брала, тем меньше Габриэль осознавал вклад этой невероятной женщины в свою жизнь.

Тен-Тен не смогла бы так. Она всё же обладала здравой долей эгоизма, и, хоть её любовь была невзаимной, не старалась завязать объект своей привязанности на себя. Неджи бы такого не оценил: несмотря на всю свою спесь и гордыню, он хотел, чтобы его спутницей жизни стала сильная женщина, а не готовая на всё рабыня чувств.

Натали положила себя на алтарь своих привязанностей, вот что было самым важным. Поэтому не было ничего удивительного в том, что она сразу же развернулась и ушла, едва увидев Тен-Тен и замершего перед ней Нурру.

— Боюсь, теперь счёт идёт на дни, — вздохнул Нурру, смотря на Такахаши большими блестящими глазами. — Прошу простить.

— Да ты-то тут при чём. Хотя мне теперь стоит быть осторожнее, я думаю. Как часто ты можешь выдавать ему акум?

Не праздный вопрос, между прочим: зная периодичность появления возможных охотников за её головой, Тен-Тен могла бы хотя бы спланировать время своего отдыха. Не было в этом мире ничего более логичного и простого, чем обычное выматывание противника, которого ты не можешь достать с одного удара.

— Минимальный разрыв — восемь часов, — сказал Нурру, медленно моргая. — Но, учитывая степень истощения тела Мастера, я бы увеличил этот порог до двенадцати часов.

— Значит, восемь часов для тебя и двенадцать для него. Буду рассчитывать на восемь.

Он кивнул, и почти сразу же после этого пропал. Растворился в воздухе, словно и не разговаривал только что с Тен-Тен. Такахаши предположила, что Габриэль как-то призвал своего квами или же просто отключил Талисман. Если у него была такая функция.

Тен-Тен в кои-то веке поблагодарила судьбу за то, что она была обута по уличному. Не особенно раздумывая, она открыла окно в комнате Адриана и выпрыгнула на улицу. Такахаши не знала точно, где и как нападёт акума, но не хотела быть совсем уж безоружной.

Звонку Луки она совершенно не удивилась.

— Не садись в машину, — предупредил Куффен. — И не рассчитывай на меня.

— Какие-то советы, пожелания?

Она перемахнула через высокий забор, едва не оставив на нём часть пальто: не застёгнутый подол зацепился за один из прутьев. В итоге вещь спаслась. Вот оно — качество.

— Если ты будешь в людных местах, то город утонет в крови, — сказал Лука после небольшой паузы. — То же самое, если начнёшь прятаться. Только в этом случае Ледибаг умрёт.

Вот это уже было плохо. Тен-Тен ни в коем случае не желала зла Маринетт, каким бы раздражающим ребёнком она ни была. К тому же, её красное амплуа полюбилось Адриану, которого Такахаши не хотела травмировать лишний раз.

— Что мне сделать, чтобы этого не было?

Опять молчание длительностью в целую минуту. Тен-Тен продолжала шагать вперёд, перейдя на асфальт. Рядом лениво тащились машины, соблюдающие городское ограничение скорости в двадцать километров.

— Разворачивайся и иди до третьей улицы слева. Там поверни и иди прямо до зоопарка. И, Тен-Тен.

Она повернула, как было сказано, и быстро перебежала улицу. Птицы на небе тревожно перекликались, словно при лесном пожаре.

— Да, милый?

— Используй знаки.

От неожиданности она даже остановилась.

— Что? Я-то думала, что ты посоветуешь мне выжить или типа того. Мог бы хотя бы в любви признаться!

Он рассмеялся в трубку, отчего у Тен-Тен спина покрылась мурашками.

— Ты выживешь, змейка. А если нет — я отмотаю время назад и просто скажу тебе что-нибудь более полезное.