Куноичи (СИ)

Глава 27. ПАРАДОКС

У неё особо не было времени на рефлексию и глубокий анализ произошедшего, если уж так подумать. Конец истории произошёл стремительно, как и всё повествование: не успела Тен-Тен придумать для уничтожения Парадокса какой-либо план, как мир сам предложил его.

Несколько часов назад Маринетт пришла извиняться, это было ясно, как день. Но не справилась ни с собственной психикой, ни с ответственностью, которую ощущала из-за обладания Талисманом. Размазывая слёзы по лицу, Ледибаг сквозь рыдания говорила о том, как это сложно — пытаться совместить обычную жизнь вместе со всей происходящей вокруг паранормальщиной. Момент был слишком хорошим, чтобы им не воспользоваться и не забрать у ребёнка Талисман.

Тикки тяжело переносила расставание с носительницей, хотя и была полна мрачного оптимизма: квами искренне считала, что Маринетт вернётся за ней, так и не смирившись с потерей волшебства и дружбы с магическим существом. Они были близки почти как сёстры, вот что считала Тикки.

Маринетт была не готова к силам Созидания, вот что считала Тен-Тен.

Дюпэн-Чэн была хорошей девочкой, на самом деле. Просто так сложилось, что Ван Фу слишком рано отдал ей силу, к которой Маринетт оказалась совершенно не готова.

Она рыдала, говоря об ответственности и силе. О том, что она не хотела всего этого. Не хотела опасности и боёв.

Решение проблемы мелькнуло в голове Тен-Тен, как брошенное йо-йо.

— Отдай Талисман мне, — сказала она, даже не копируя манеру разговора Хлои.

Дюпэн-Чэн продолжила всхлипывать, но головой покачала отрицательно.

— Слушай, раз тебе это всё так невмоготу, то просто отдай Талисман, — повторила Тен-Тен. — Не навсегда, естественно, только на время. Неделя… нет, много. Три дня. Отдай мне Талисман на три дня.

— И к-как я п-получу Ти-Тикки обратно?

— Ну, учитывая, что я давно знаю твою личность, то ты можешь просто подойти в коллеже и при всех сказать, что я решила украсть у тебя серёжки.

Глаза Маринетт снова наполнились слезами.

— Я настолько плохо скрываюсь?

— Ты просто молодая.

Новый виток рыданий продлился пару минут. Тен-Тен притянула Ледибаг к себе и мягко гладила девочку по спине, давая немного сбросить напряжение.

— Или мы можем сказать Коту, что ты отдаёшь мне Талисман на время. Хотя давай сделаем даже лучше. Вам нужно раскрыться.

— Нельзя…

Не слушая вялых возражений, куноичи взяла Маринетт за руку и открыла дверь. Дюпэн-Чэн следовала за Тен-Тен, доверчивая, как слепой котёнок.

Такахаши привела девушку в гостиную и усадила на диван рядом с Лукой. Сама садиться не стала, нависая над подростками.

— Раз уж вы не можете справиться с Бражником, это сделаем мы. Как вам такой расклад?

— Что? — удивилась Маринетт.

— Что? — округлил глаза Кот Нуар.

— Ты рехнулась? — подавился соком Лука.

На последнего Тен-Тен уставилась, выпучив глаза. Куффен стирал с шеи капли сока и возмущённо таращился в ответ.

Ну, удивить ходящего по времени парня было как минимум приятно.

— Я и Лука — отличные кандидаты, — сказала она, чеканя каждое слово. — Я, конечно, возьму серёжки, он — кольцо. Вместе мы победим Бражника и вернём вам потом Талисманы в целости и сохранности.

— Почему это у вас получится победить Бражника?! — вскинулся задетый за живое Адриан. — Мы столько времени с ним сражаемся, и даже ничего о нём не узнали!

Тен-Тен с жалостью посмотрела на Агреста. Она понятия не имела, что будет по итогу Парадокса и как максимально облегчить парню жизнь. На самый крайний случай у неё был Лука, способный вытащить Адриана хоть из страны по одной просьбе. Но доводить до такого не хотелось. Ему просто был нужен любящий родитель, неужели это слишком много для побитого жизнью котёнка?

— Потому что за неделю мы узнали личность Бражника, — подал голос Лука.

Очень вовремя, кстати. Внимание подростков переключилось на него, и Тен-Тен одними губами поблагодарила Куффена. Сама Такахаши спешно продумывала линию диалога. Как заставить подростков отдать Талисманы, при этом раскрыв их личности друг перед другом? Это займёт Чудесных как раз на те самые три дня. Порефлексируют, побьются в истерике, поплачут, всё как у обычных детей. Без квами и магии.

— Ты знаешь, что я могу без Талисмана, — сказала Тен-Тен, смотря на Маринетт. — Вы оба знаете. И вы оба должны понимать, что не справитесь со взрослым, одержимым идеей Бражником.

— Кто это, кстати? — вклеился в стройную речь Адриан.

Тен-Тен его проигнорировала, словно и не слышала.

— Решение очень простое: вы отдаёте нам Талисманы, мы устраняем Бражника. Потом, если вы захотите, то заберёте Камни Чудес обратно.

— А если не захотим?..

Вопрос Маринетт был слабым, Тен-Тен его едва услышала. Дюпэн-Чэн опустила голову и зажмурилась, лишь бы не видеть распахнутых в неверии глаз Кота и возможного осуждения от Луки или Хлои. Последнего, естественно, не было: и Тен-Тен, и её парень посмотрели на девушку с сожалением.

— Значит, Талисман останется у нас.

Адриан вскочил с дивана, гневно раздувая ноздри, словно породистый жеребец. Кулаки Агрест сжал до скрипа чёрных перчаток.

— Мне не нужна другая Ледибаг! Ни за что, Миледи!

— Другой Ледибаг и не будет, — быстро вставила Тен-Тен, уловив, что разговор сворачивает не туда, куда нужно. — Всё, у нас нет времени раздумывать. Можете разойтись по комнатам и поговорить с вашими квами, если сомневаетесь. Пусть решающее слово останется за ними.

Маринетт кивнула и встала с дивана. На Кота она не смотрела, словно боялась увидеть в его глазах разочарование. Дюпэн-Чэн вышла из комнаты, так ни разу и не оглянувшись.

Адриан смотрел ей вслед с выражением настоящего отчаяния на лице. Зелёные глаза блестели, словно от лихорадки. Да это лихорадка и была, только любовная. Самая желанная из всех болезней.

— Знаешь, что тебе сейчас нужно сделать? — тихо спросил Лука.

Словно змей прошипел. Тот самый, из здешних легенд про падение Рая.

— Что?

— Снять своё кольцо, пока её здесь нет. Тогда она вернётся и увидит здесь тебя. Настоящего тебя, без маски.

Адриан кивнул. Не сводя взгляда с дверного проёма, он снял синхронизацию и стянул с пальца кольцо. Талисман Тен-Тен забрала себе и сразу же надела, чтобы Плагг не пропадал — квами было сложно реализовывать себя в мире, если их не подпитывал носитель.

— Я настоящий, — сказал Адриан, осторожно беря котёнка в руки. — Именно с маской я настоящий.

Тен-Тен ободряюще сжала его плечо.

— Тогда стоит показать это ей.

Тягостное ожидание длилось не дольше двух минут. Потом в комнату вернулась Ледибаг… Маринетт. Маски, как и костюма, на ней уже не было — только квами, сидящая на плече. Выглядела Дюпэн-Чэн так, словно шла на эшафот.

И она совсем замерла, увидев в комнате Адриана.

— Ты…

Агрест улыбнулся.

— Я. Привет, Миледи.

Тен-Тен махнула Луке в сторону двери. Парень кивнул. Проходя мимо Маринетт, Такахаши забрала у девушки серёжки и сжала их в кулаке. Вдевать их в уши не хотелось категорически. К тому же, у Хлои не были проколоты мочки, дочка мэра носила исключительно клипсы. Мудрое решение, считала Тен-Тен. Слишком уж много нервных окончаний и акупунктурных точек в ушах.

Она зашла в спальню и села на кровать, покрутив серьги в руках, Тен-Тен тяжело вздохнула и сняла кофту.

Куноичи приложила серёжку к естественной впадине между ключицей и трапециевидной мышцей. Лёгкое нажатие, небольшой укол боли — и штырёк вошёл в плоть. Вторую серёжку Тен-Тен вставила аналогично с другой стороны.

— Что за варварские веяния, — пробормотал Лука, закатывая глаза.

Парень стоял в дверях, опершись плечом о косяк и сложив руки на груди.

— А с кольцом ты что сделаешь?

— Тут мне ничего в голову не приходит, если честно. Так что поношу на пальце или на цепочке.

— Цепочка не даст Плаггу нормально летать, так что лучше уж на пальце.

Тен-Тен улыбнулась. Лука покачал головой и подошёл к куноичи, садясь рядом. Его объятия были твёрдыми и горячими, как и всегда.

— Решила воспользоваться ситуацией, да?

— Шиноби всегда оборачивает течение вариантов себе на пользу.

— Игра на грани фола. С чего ты решила, что у тебя получится забрать у них Талисманы?

Такахаши уткнулась носом в футболку Луки. Скула коснулась мокрого и липкого — тот самый сок, что Куффен так неаккуратно выплюнул.

— У Маринетт был нервный срыв, за ним обычно следует стадия опустошения. Думать в такое время совсем не хочется. Единственное желание — это чтобы кто-то взял всю ответственность на себя. И, учитывая, кто только что утешал рыдающую Ледибаг… простая психология. Она увидела во мне силу, она хочет, чтобы её проблемы решил кто-то другой. И она ребёнок, в конце концов.

Лука усилил объятие и положил подбородок Тен-Тен на макушку.

— Я не уверен, что смогу изменить что-то, если ты погибнешь во время исполнения желания. Сила Парадокса искривляет время.

— Не беспокойся об этом. Я просто не умру.

— Мне бы твою уверенность.

Тен-Тен отстранилась и шутливо боднула Луку в плечо.

— Эй, — мягко сказала она, успокаивающе улыбаясь. — Это всего лишь ещё одна миссия по спасению мира. У меня их было штук пять, а у моего друга Наруто — и того больше. Ничего сложного, честное слово.

Лука не выглядел убеждённым, но возражать не стал. Он поцеловал Тен-Тен в лоб, прежде чем вернуть себе хладнокровие и отстраниться.

— Хорошо. Сложи вещи у лифта, я заберу.

— Опять говоришь загадками.

Он ещё раз поцеловал Тен-Тен в макушку и ушёл. Такахаши слышала, как он что-то говорит Чудесным — тихо и очень проникновенно. Затем тренькнул лифт, и этаж погрузился в тишину.

Тен-Тен подтянула ноги на кровать и села в лотос. Квами тихонько вплыли в комнату и уселись на девичьих коленях, словно Такахаши была Мудрецом(1). Малыши молчали, и Такахаши плавно скользнула в медитацию — недолгую, но крайне необходимую.

Куноичи всегда так делала перед тяжёлым боем. Подготовка облегчала путь, как говорил учитель Гай.

Из плавного течения мыслей Тен-Тен выдернул звонок. Не открывая глаз, Такахаши взяла мобильник и поднесла телефон к уху.

— Где браслет? — без предисловий спросил Андрэ. — Мне нужно вернуть его как можно скорее.

Тен-Тен открыла глаза. Сознание было мягким и податливым, как влажная глина.

— Не знаю, — равнодушно сказала она. — Я его куда-то положила. В комнате, наверное.

— Найди его немедленно! Мне конец, если я его не верну вовремя! Я буду через сорок минут!

На этом Андрэ бросил трубку. Тен-Тен медленно опустила руку, продолжая смотреть вперёд. Видеть серого человека не хотелось категорически. Ни через сорок минут, ни через неделю, ни через год. Никогда.

— Нервный какой-то, — сказала Тикки.

— И грубый, — хохотнул в ответ Плагг. — Ужас, как так можно!

— Уж кто бы говорил. Кстати, Хлоя, он случайно не про этот браслет говорил?

Квами взлетели с её коленей, и Тен-Тен смогла встать. Браслет валялся около прикроватной тумбы, очень удобно закатившись между её деревянным боком и собственно кроватью.

План в голове созрел моментально.

Тен-Тен сходила в гардеробную за самой большой сумкой, что там только была. По пути зацепила пару вещей, которые так или иначе Такахаши нравились: зелёное платье, спортивный костюмчик, цветочная кофта с воздушными рукавами, её аптечка. Надела полосатую кофту и жёлтый пиджак; почему-то это показалось правильным. Дальше в сумку отправились кроссовки, нижнее бельё и маленькое сокровище — документ об эмансипации.

В спальне Тен-Тен забрала свою заначку, спрятанную внутри кровати, и аккуратно вытащила из щели браслет. Секунду поколебавшись, она всё-таки взяла плюшевого медведя, принадлежащего Хлое. Оставлять его одного казалось настоящим кощунством по отношению к умершей девочке.

«Оставь вещи у лифта». Так она и поступила. Мишку, правда, она из рук не выпустила — он был нужен для другого. Так и ходила с игрушкой по комнатам, проверяя, не приглянётся ли ей ещё что-нибудь.

Итогом ревизии стал красивый чайник, в котором Тен-Тен заваривала свой ежедневный чай, упаковка этих прекрасных листьев и пара симпатичных чашечек, напоминавших Такахаши про Коноху. В азиатском стиле, как сказали бы здесь.

Оставалось последнее дело. Тен-Тен села на кухне, усадила на столе перед собой медведя и сцепила руки. Не прошло и десяти минут, как в комнаты поднялся Жан — как Тен-Тен и думала.

Он прошёл в кухню тихо и осторожно, словно большой напряжённый кот. Встал слева от Тен-Тен и не сдвинулся с места, когда она кивком указала ему на барный стул напротив.

— Мадмуазель куда-то собирается?

— Сядь.

— Стоя мне комфортнее, благодарю.

Она встала сама. Взяла медведя со стола и протянула игрушку мужчине. Молча.

Так же молча он взял плюш. Тен-Тен увидела, как у Жана повлажнели глаза и мелко задрожала верхняя губа. Усики от этого прыгали, будто два длинных насекомых.

— Мне жаль, — сказала Тен-Тен.

Жан был умным человеком, а Такахаши не слишком хорошо скрывала изменения. Он мог убеждать себя в чём угодно, но эта сцена ставила точку. Хлоя мертва, сказала своими действиями Тен-Тен.

Возможно, если бы обстоятельства сложились по-другому, она бы привязалась к няню Хлои — ради самой Буржуа. Но так уж вышло, что у них просто не было времени, чтобы установить более близкую связь.

Он всегда бы видел в ней то, чего нет. Сравнивал бы с умершей Хлоей. Раз за разом, раня себя всё глубже.

— Как она… почему?

— Не знаю, — легко соврала Тен-Тен.

— То отравление… это оно?

Она не ответила. Жан стиснул медведя, но тотчас опомнился и с невообразимой нежностью погладил игрушку.

— Проживите хорошую жизнь, — сказал он. — Если она не смогла. И… вот.

Он залез во внутренний карман пиджака и вытащил визитку. Тен-Тен взяла её.

— «Чайный дом мадам»? — Такахаши мягко улыбнулась. — Это лучший подарок, Жан. Спасибо.

Он кивнул, так ничего и не ответив. Тен-Тен оставила мужчину одного, чувствуя себя наконец свободной.

Куноичи прошла в гостиную и впервые поднялась по винтовой лестнице, ведущей на крышу. Здесь был небольшой садик и бассейн, которые совсем её не заинтересовали.

— Что мне нужно сделать?

Ветер был сильным и холодным. Квами парили рядом, и ледяные порывы их совсем не беспокоили.

— Сказать наши имена, — клыкасто ухмыльнулся котёнок. — Меня ты знаешь, но я напомню: Плагг.

— Потом сказать «синхронизация». Я Тикки, — божья коровка сложила лапки в молитвенном жесте. — Удачи.

— Она мне понадобится. Плагг, Тикки. Синхронизация.

Хотела бы она сказать, что мир взорвался вихрем магии, или что она ощутила в себе невообразимую силу. Ничего этого не было. Тен-Тен лишь поняла, что она теперь другая, а её тело стянуло чем-то вроде чёрно-фиолетовой жвачки. Неприятно, но терпимо. И очень больно, если не снять эту резину с себя как можно быстрее.

Она не прыгала по крышам, а летела, не касаясь ногами черепицы. Хватало одной мысли, чтобы сменить направление или призвать попутный ветер — теперь тёплый и дружелюбный. Мысли пытались путаться, ускользали, сознание плыло — и Тен-Тен насильно собирала себя обратно по кусочкам, помня об идентичности и не давая магии прорасти сквозь собственную душу.

Особняк Агрестов вновь был неприветлив. Тен-Тен, не смотря, увидела Парадокс: он раскинулся над домом, растягивая его в разные стороны, как злой ребёнок тянет игрушку, чтобы порвать. Когда она ступила на пожухлую траву в саду, от её ног волной разошлась сила, ломающая это искажение.

Тен-Тен шла тем же путём, каким она проникла в тайное убежище Бражника. С каждым её шагом мир вокруг трескался и срастался заново. Кусты лабиринта раздвигались перед ней, лестница вмиг очистилась от грязи, стальные двери растеклись большими лужами.

Зимний сад сопротивлялся силе, желающей навести порядок. Тёмные стены вокруг ломались и нарастали друг на друга, тесня Тен-Тен то в сторону, то назад. Они не могли как-то ей навредить, бессильно раз за разом бросаясь на существо, пришедшее раз и навсегда уничтожить давний Парадокс. Реальность трескалась бензинными витражами, чтобы кусочки затем встали как нужно. Примерно так же хороший медик ломает кость: без этого не соберёшь мозаику осколков в верном порядке.

Лишние кусочки реальности пенились и плавились в черноте. В Катаклизме — чуме, уничтожении, второй силе мира. Тен-Тен чувствовала, как эта мощь рождается рядом с сердцем и выходит наружу. Зимний сад сужался, искажённое пространство складывалось, возвращаясь к нормальному размеру. Нет Парадокса — нет этого ненормального расширения, сотни неправильных метров под домом.

Мир дал Тен-Тен всё, чтобы она излечила его, наконец, от застарелой боли. Не было никакой преграды, чтобы она дошла до Эмили. Никакой… кроме Габриэля.

Он стоял спиной к гробу, без синхронизации и без какого-либо оружия. Нурру парил недалеко от его правого плеча.

— Не подходи, — сказал Габриэль, дрожа всем телом. — Не подходи!

Тен-Тен не могла ему ничего ответить: слишком много в её теле было силы. Любое слово — это приказ, любая мысль надлежит исполнению.

Она повела рукой, и Габриэля снесло в сторону. Мужчина упал, начал звать Нурру, приказывать квами провести синхронизацию.

Тен-Тен посмотрела на квами мотылька и подумала лишь одно. «Нет».

Естественно, он послушался.

— Не волнуйтесь, Мастер, — сказал Нурру, подлетая к рыдающему от бессилия Габриэлю. — Она исполнит Ваше желание.

Саркофаг разлетелся на тысячи кусочков, сверкающих, словно россыпь бриллиантов. Тело Эмили поднялось в воздух, подол белого платья развевался, словно в воде.

— Желание? Эмили?.. она воскресит Эмили?

— Да, Мастер. Она здесь для этого.

Тен-Тен смотрела на парящую перед ней женщину. Чувствовала нежность и любовь Габриэля к ней. Его сумасшествие, рождённое Парадоксом. Желание. Страсть. Похоть.

Где-то наверху лежал Адриан, убаюканный силой мира. Адриан, которому был нужен родитель — любящий его, мягкий, заботливый.

Не Габриэль.

Всё, что оставалось — это пожелать.

(1) Отсылка ко вселенной Наруто и режиму сеннина с лягухами на плечах.