Лакомство Зверя

Глава 11. Преобразованный

За стеной, Северная граница, поместье Торна

Торн

Да что с тобой происходит, ты как с цепи сорвался! — возмутилась Рив, когда вошла в мою спальню без приглашения и стука. В последнее время малая постоянно на меня злилась. — Что-то опять случилось с твоей пассией?

Рив скривила лицо.

— Зови ее по имени, — попросил я и открыл дверь в гардеробную комнату, прошел внутрь. Принялся набивать сумку вещами. — Разве не ты говорила, что вы были подругами детства, или я что-то путаю?

— Были да сплыли. В детстве Мира меня не бесила, а сейчас… — из комнаты послышался тяжелый вздох Второй.

Я понимал, почему Рив несмотря на искреннее уважение к доктору Радовой внезапно стала ненавидеть ее дочь и одновременно свою давнюю подругу. Причиной постоянных возмущений и истерик был я.

Я давно уже не мальчишка и, простит меня Великий Тарх, потерял счет своим любовницам, но именно этот богатый опыт научил меня понимать тонкую женскую натуру. Я знал, что не безразличен Рив. Малая влюблена в меня еще со времен опытов.

Многочисленные женщины приходящие и уходящие из моей жизни раньше не волновали эту маленькую волчицу. Она не видела в них соперниц — осознавала, что я использую их, как и они меня, лишь для плотских утех. Но чтобы я гонялся за дочкой Радовой, наплевав на приказ альфы держаться от той подальше, удивляло ни одну Рив.

Я был сам не свой. Встреча с маленькой Радовой изменила меня.

Раньше я держался от людей, как можно дальше, за исключением доктора Радовой.

Меня не волновало абсолютно ничего, кроме некоторых дел стаи, безопасности и благополучия Рив, и, конечно же, моих картин.

Я имел все и одновременно ничего.

Я не знал, что это такое — чувствовать человеческой половиной себя. А девчонка с золотистыми локонами и глазами разного цвета пробудила во мне странное чувство. Я еще не совсем понял его, но учусь жить с ним. И оно нравится мне.

Правда это чувство заставляет меня совершать безрассудные поступки. Один из них я бы, вообще, назвал нарушением личных границ человека. В этом случае, одной очень дорогой мне человечки.

После инцидента с моим освобождением из приюта и нападением на Первого я, проигнорировав его приказ, начал следить за Мирой. Ушло две недели, чтобы приноровиться и не упускать шуструю девчонку из виду. Анна и Пушистик, которые поочередно были приставлены к маленькой Радовой в виде охраны, решили не докладывать Первому о моей шалости. В конце концов, моя личная жизнь никак не касалась их, а перед альфой отвечать за проступок придется лишь мне.

За месяц слежки я смог узнать о девчонке многое: ее биографию, биографию ее семьи, друзей, знакомых с учетом их основных сведений, как адреса проживания, группы крови и далее по списку. Узнал и о том, что Мирослава ищет жилье. Тогда меня посетила безумная идея.

Признаться, я и не думал, что она сработает. Но ошибался. Мой коварный план по покупке нескольких квартир в разных районах столицы и выставлению их в аренду сработал идеально. На следующей неделе девчонка въезжает в одну из моих квартир, а я поселюсь этажом ниже.

И сейчас мне нужно было собрать вещи и ехать на ту самую квартиру — обустраивать ее.

— Можно узнать, куда ты собрался на ночь глядя? — спросила Рив, появившись в гардеробной комнате.

— В столицу.

— С ума сошел? Зачем?

— Временно переезжаю туда, — ответил и застегнул сумку. Снял с верхней полки еще одну, принялся набивать ее обувью.

— А почему мне не сказал? — голос Рив дрогнул.

Я вздохнул. Этого мне еще не хватало — еще одной истерики.

Повернувшись ко Второй, положил руки на ее хрупкие плечи и сказал:

— Потому что это временно. Ты же знаешь, что скоро у меня выставка, необходимо все организовать. Хочу, чтобы все было идеально.

Рив недоврчиво сощурила глаза.

— И что, только из-за выставки? — уточнила она и, дождавшись моей улыбки, добавила: — Ну, тогда я с тобой. Вдвоем веселее.

— Нет, Рив, ты остаешься за стеной.

Вторая взмахнула руками, сбросив мои ладони со своих плеч, и грозно произнесла:

— Я еду с тобой.

— Нет.

— Да.

— Нет…

Мы спорили до тех пор, пока я не загрузил сумки в багажник. Вторая славилась своим неугомонным характером, и мне было прекрасно известно насколько упрямой была эта маленькая волчица.

— Рив, — строго произнес я, и малая закрыла рот. Подняла на меня щенячий взгляд. Проигнорировав его, я продолжил: — Ты остаешься за стеной. Моя выставка тебя никак не касается, и тем более тебя не должна волновать моя личная жизнь. Разговор окончен.

Губы Рив дрогнули, и она часто заморгала. Я тихо вздохнул, привычно погладил малую по макушке, после чего запрыгнул в свой флайт и завел двигатель.

***

Столица Бервест, Третий квартал, спальный комплекс «Деревушка»

Мирослава

Месяц спустя после переезда в новую квартиру

Я посмотрела на свое отражение в зеркале и не узнала себя. Черное, длинное платье аккуратно ложилось по фигуре, подчеркивая изгибы тела. Босоножки на шпильке удлиняли ноги и придавали моему силуэту стройности. Я расправила обнаженные плечи, подняла подбородок и послала своему красивому отражению воздушный поцелуй. У зеркала я вертелась, разглядывая себя и позируя до тех самых пор, пока в дверь квартиры не позвонили.

— Вау! — в один голос со мной произнесла Юлианна. — Ты выглядишь потрясающе! А ну, повернись.

Я сделала поворот вокруг своей оси и, улыбнувшись, сказала:

— Ты тоже, как модель с обложки журнала.

Юлианна правда выглядела шикарно. Она выбрала короткое платье, выставляющее напоказ ее стройные ноги. Золотые туфли на высоких каблуках идеально сочетались по цвету с платьем. У фасона был закрытый верх и длинные рукава. В этом образе она выглядела ярко и изысканно. Волосы подруга убрала в высокий тугой хвост, являющийся осенним писком моды.

— Игорь потеряет дар речи, — добавила я.

— Я на это рассчитываю. Он заказал столик в Башне.

— Как старается.

— А что ему еще остается, — ухмыльнулась Юлианна. — Я заслуживаю самого лучшего.

Подруга была в своем репертуаре. За два месяца близкого общения я привыкла к ее завышенным комментариям о себе. Хотя, уровню ее самооценки и уверенности в себе можно было позавидовать — этих качеств мне точно не хватало.

Юлианна прошла в гостиную, упала на софу и сказала:

— Кто бы мог подумать, что твой сосед — тот самый известный художник, называющий себя Волком. Я просто влюблена в его картины. Ох, если бы только могла себе их позволить. Почему ты нас раньше не познакомила? Признавайся, боишься, что уведу его у тебя?

— Я ведь уже говорила, почему.

— Ой, не оправдывайся! — Юлианна махнула на меня рукой. — Лучше скажи, он в жизни такой же красавчик как и на немногочисленных фотках в сети?

— Вроде, — неуверенно ответила я и пожала плечами.

Фотографии своего соседа в сети я не искала. И скрывала его от своих друзей совсем не потому, что тот был красавчиком. Причина была в моих ощущениях. Да, да, именно в них.

С моего последнего визита в Бездну изменилось многое.

Помимо того, что я обрела способность управлять черным туманом, которую я все еще тренирую каждый день, пытаясь понять свои лимиты, у меня появилось нечеловеческое чувствование. Я ощущала животные вибрации, и не только фиаров, а всех живых существ. Растения не являлись исключением. Только вибрации у них были очень тонкие, чем-то похожи на энергию человеческих эмоций.

Это новое умение позволяет мне не только различать вибрации, но с практикой я научилась их распознавать и запоминать. По-началу было очень трудно, мне даже пришлось запереться в комнате на несколько дней, потому что я боялась выходить в люди. Не знала, что произойдет, если буду ощущать большое количество вибраций одновременно. Хорошо, что у меня есть питомцы. Вот на них я и училась контролировать свою силу. Теперь я с легкостью могла ее включать и отключать — отгораживаться от внешнего мира, в котором абсолютно все живое вибрирует на определенных частотах.

В день переезда в новую квартиру я встретила Торна — моего соседа этажем ниже. Он был очень любезен и помог мне занести вещи в квартиру. После этого я пригласила его на чай с блинами, чтобы хоть как-то отблагодарить. В тот вечер моя питомица Маргошка, как только увидела Торна, сразу забилась под кровать и не вылезала оттуда, пока он не ушел. Тогда я не обратила особого внимания на ее поведение. Испугалась, да ладно.

Но спустя несколько дней Торн наведался под предлогом нехватки соли, и в тот момент странная повадка кошки заставила меня задуматься. Я открыла себя внешнему миру и ощутила до боли знакомую энергию — энергию фиара, которого я высвободила из клиники. Конечно же я могла ошибаться, ведь способность проявилась после того, как двуликий сбежал в ночи.

В тоже время я доверяла себе и своим ощущениям.

Если Торн и правда является тем самым фиаром, то его поведение куда более, чем странное. Я подозревала, что он мог поселиться в этом доме из-за меня. Может, его послал Идан? Он ведь упоминал что-то про охрану.

— Как твоя бессонница? — вопрос Юлианны вырвал меня из хаоса мыслей. Я и не заметила, как застыла посреди гостиной, уставившись в окно, за которым столица погружалась во тьму.

— Уже все хорошо, — ответила я.

Так оно и было. Мои наблюдения показывали, что чем чаще я выпускаю внутреннюю тьму наружу, тем лучше себя чувствую — появляется больше энергии, обостряется восприятие мира и пропадает бессонница.

— Слушай, подруга, можно я одолжу у тебя плащ? А то на улице сегодня очень холодно.

Я улыбнулась:

— Конечно. Пойдем, подберем тебе что-нибудь подходящее.

И через пол часа мы обе, набросив на плечи плащи, вышли на улицу. У тротуара наш ждал черный лиму-флайт. Игорь, облаченный в стильный темно-синий костюм открыл для нас двери, после чего сам запрыгнул в салон.

И мы полетели в Первый квартал.

Здание, в котором проходила выставка известного по всему миру художника с псевдонимом Волк, само по себе, являлось произведением искусства. Внешне оно было похоже на огромную, высокую пирамиду, сделанную из цельных серебряных плит, подобно зеркалам отражающих то, что происходило вокруг. В них была видна не только толпа, собравшаяся у входа, и вереница лима-флайтов, но и темное небо с яркими звездами.

Мы шли по черной ковровой дорожке, усыпанной золотыми искрами. Охрана, одетая под иголочку в деловые костюмы, следила за папарацци и поклонниками, расположившимся по обе стороны от дорожки. Игорь не сводил влюбленного взгляда с Юлианны, а я — с зеркальных дверей в галерею.

Я волновалась.

Но волнение не было связано с моими приобретенными способностями, несмотря на столпившееся количество народа и тот широкий и сконцентрированный спектр энергий, которые они излучали, и даже не с тем, что на мероприятие приглашены самые богатые люди региона, а я не могла похвастаться опытом вечеринок, проведенных в высшем обществе.

Я, словно влюбленная первоклашка, боялась встречи с Иданом.

Не то, чтобы я была влюблена, но наш случайный поцелуй на лестничной площадке до сих пор не выходил из головы. И мне было стыдно за это. Очень-очень стыдно. Ведь Идан — мужчина моей сестры.

В последнее время у них не ладились отношения. Маргарита частенько будила меня звонками посреди ночи, и мы, как две лучшие подруги, болтали до самого рассвета. Признаться, слушать об их проблемах с Иданом мне не хотелось, но эти полуночные разговоры сблизили нас с Марго. Сестра была открыта со мной, а я — с ней. Такое общение было дорого мне. Ведь я так долго ждала момента, когда мы, отбросив все недопонимания и обиды, поговорим по душам. Именно поэтому я продолжала слушать ее и успокаивать, и именно поэтому сегодня я категорически не желала встречи с Иданом, пусть и мимолетной.

Однако судьба не была благосклонна ко мне. Первым, кого я увидела, войдя в здание, был он. Его острый взгляд задержался на мне буквально несколько секунд, после чего Идан положил ладонь на талию моей сестры и увел свою любимую в другую комнату.

Мое сердце провалилось на дно желудка. В горле тут же запершило. Почему-то мне было обидно видеть их вместе. Внутри словно кто-то ущипнул мою душу, и то место неприятно ссаднило.

— Куда пойдем? — сбоку раздался голосок Юлианны, глазеющей по сторонам.

Перед нами появился улыбчивый юноша. На его ладони балансировал поднос с тонкими бокалами, наполненными золотистым напитком с пузырьками.

— Не желаете яблочного шампанского? — дружелюбно спросил он, передвигая поднос ближе к нам.

Юлианна, не отличавшаяся скромностью, заграбастала сразу два бокала и спросила у юноши:

— Не подскажите с какого зала лучше всего начать прогулку?

Официант тут же приободрился. Видимо, кроме шампанского от него никто ничего не хотел. Поэтому он с энтузиазмом принялся рассказывать Юлианне, что в каких залах находится, и где в данный момент может быть виновник торжества, с которым каждый приглашенный мечтал сегодня встретиться.

Меня эта информация не интересовала, поэтому я, взяв бокал с ароматным напитком, решила осмотреться. Что удивило, так это одежда работающего персонала. Вместо официальных костюмов, которые обычно подчеркивали важность и элитность такого рода мероприятий, юноши и девушки сновали в простых серых одеждах из хлопка: свободные штаны и рубашки, а на ногах у них были обычные белые кеды. Видимо, Торну важен комфорт своих работников. Да и смотрелись они в такой униформе вполне подходяще для атмосферы галереи.

Здесь все было по-простому. Светло-серые стены, потолки, редкая мебель в тех же тонах. Все было сделано так, чтобы внимание людей акцентировалось лишь на картинах.

Торн был по-настоящему талантливым художником. Каждая картина — это удар в сердце. Она пробуждала эмоции. Когда ностальгическую улыбку, когда грусть, когда печаль, а когда и сожаление…

Я стояла завороженная. Мыслями погрузилась в бушующий океан передо мной. Огромный, пугающий, темный. Пенящиеся волны. Алое небо и красное солнце. Посреди беснующейся стихии была маленькая лодка. Крохотная. Беспомощная. Ей не оставалось ничего, кроме как отсчитывать последние секунды своей жизни, потому что на нее наступала гигантская волна.

— Картины Волка разговаривают с тобой, правда? — совсем рядом послышался незнакомый юношеский голос.

Поглощенная собственными мыслями, я не заметила, как мои друзья испарились куда-то, а я стояла перед огромной картиной в зале. Эта картина была здесь одна. Кажется, как и я, до недавнего момента.

Обернувшись, я увидела молодого парнишку в инвалидном кресле. Рыжие кудряшки касались осунувшихся плеч. Его худобу не мог скрыть стильный серый костюм, который просто-напросто висел на его теле.

Я улыбнулась:

— Да, эти картины и правда могут разговаривать. О чем тебе сказала эта? — поинтересовалась я.

Юноша перевел взгляд с картины на меня, и я удивилась необычному цвету его глаз. Изумрудные с золотыми крапинками. Большие, выразительные. Он, вообще, был очень красивым. Утонченная внешность, но в то же время мужественная. А взгляд совсем не как у юноши, а как у человека, который пережил многое в своей жизни: тяжесть, понимание, принятие. Еще в его взгляде читалось то, чему могут позавидовать многие жители нашей планеты — внутренняя сила. Я чувствовала, как она тихо пульсирует в его груди. В этом на первый взгляд немощном теле была скрыта огромная мощь.

— Что многим из нас не хватает веры в себя, — загадочно ответил он и улыбнулся. Его улыбка тоже была очень обворожительной. — Вот ты, веришь в себя?

От столь прямого, и на мой взгляд, личного вопроса я замялась, но все же ответила:

— Ну да. А ты?

Он задорно цокнул языком.

— Тебе до меня далеко, — юноша вновь посмотрел на картину. — Наверное ты видишь, насколько мощная стихия — этот океан, и что у ребят в лодке нет ни единого шанса на спасение, так?

Я пожала плечами, обратив взор на пенистые волны. Мой собеседник продолжил:

— А я вижу непоколебимую человеческую волю. Мужество. Отвагу. Веру в себя. Ведь им не остается ничего кроме, как верить в себя, в богов, в духов-хранителей морей, во что угодно — что дарит им надежду на спасение.

После его слов я совсем по-другому взглянула на развернувшийся передо мной сюжет.

— Может ты и прав, — согласилась я.

— В том, что тебе не хватает веры в себя?

Я улыбнулась.

— И в этом тоже.

— Я Эрик, — юноша протянул руку.

— Приятно познакомиться, меня зовут Мирослава.

Мы скрепили наше знакомство рукопожатием. А потом вместе решили пройти в другие залы.

Эрик, в отличие от меня, оказался заядлым фанатом Волка. Парнишка разбирался в тонкой живописи. Его было интересно слушать. Он сравнивал некоторые картины Торна с классиками современного искусства, рассказывал про разные стили рисования, делал акцент на том, что для него в картинах важна экспрессия — умение художника с помощью цвета и композиции показывать эмоции.

В некоторых залах присутствовали музыканты и звучали разные инструменты: лиричная скрипка, меланхоличная гитара, трепетная флейта; а некоторые помещения оказались пустыми, давая понять, что любоваться картинами нужно в тишине. В одном из залов, наполненным гостями, мы встретили маму Эрика.

Белокурая женщина любезно улыбнулась и представилась госпожой Матссон. Ее фамилия, как и ее внешность показались мне очень знакомыми, но я не могла вспомнить, где видела ее ранее. Миссис Матссон располагала не менее обширными знаниями о живописи и вела увлекательные беседы с сыном. Мы втроем обошли еще пару залов, а потом произошло то, что заставило меня отвлечься от разговора с собеседниками и развернуться на сто восемьдесят градусов.

Моя способность ощущать вибрации под напором сильной эмоции сорвала замки с цепей, и я почувствовала его зверя. Он негодующе прорычал, и я последовала взглядом к источнику. Нашла в толпе Идана и Маргариту. Оба выглядели сурово, кажется, они выясняли что-то. По крайней мере, вибрации их эмоций не были приятными и мягкими, наоборот — резкими, жесткими, бурными.

Сестра взмахнула рукой, повернулась и стремительным шагом направилась к выходу из зала. Идан последовал за ней, но Марго остановила его.

— Мне нужно подышать свежим воздухом! — не сдержав ярости, крикнула она.

Гости, находившиеся вблизи, замолчали, и только скрипач продолжил играть.

Тогда я передала свой бокал с недопитым шампанским Эрику, бросила быстрое извинение и поторопилась за сестрой.

***

На улице было морозно, и по телу мгновенно пробежали зябкие мурашки.

Папарацци след простыл, а охрана осталась лишь у входа в здание. По улице сновали одинокие прохожие.

— Марго! — позвала я.

Сестра свернула за угол небольшой пристройки возле многоэтажного дома впереди. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что движения нет, я перебежала дорогу. В босоножках на высоких каблуках бегать было неудобно и непривычно — их хотелось снять. Оказавшись в темном переулке, я снова позвала Марго.

— Не ори, я тут! — возмутилась сестра.

Она сидела на лавочке в глубине переулка, поэтому я и не заметила ее сразу — туда едва проникал свет уличных фонарей. По тротуару медленно передвигался глазастый и тонкими руками-клешнями подбирал мусор, после чего открывал металлический рот и прятал хлам туда. Робот-уборщик был довольно шумный для столь маленького механизма, наводя на мысль, что, видимо, городских роботов не всех еще обновили на новые более тихие модели.

— Много шуму я создала? — спросила Марго, когда я опустилась на прохладную скамью рядом с ней.

— Не очень. В любом случае твой бойфренд позаботиться о том, чтобы ваша маленькая ссора не попала в сеть.

Марго откинулась на спинку лавочки, положила на нее затылок и уставилась вверх — на черное небо, усыпанное звездами. Ее красно-рыжие локоны рассыпались по оголенным плечам. Сестра тяжело вздохнула и призналась:

— Это я виновата.

— Ничего страшного, он простит, — попыталась приободрить ее я.

— Я не хочу, чтобы он прощал.

Я удивленно взглянула на Марго. Она продолжила:

— Давно уже думаю, как бы расстаться с ним. Понимаешь, у меня совсем нет времени на его ухаживания, да и не только на его ухаживания. Недавно я ввязалась в серьезный проект и хочу концентрироваться только на нем.

Ее слова показались мне странными. Еще неделю назад она говорила, что любит Идана, что он самый лучший мужчина из тех, кого она когда-либо встречала. Что он — идеал. Как в жизни, так и в постели.

И сейчас меня волновал только один вопрос: «Что такого могло произойти, из-за чего Марго поменяла свое мнение? И о каком проекте она говорит?»

Однако я не стала расспрашивать ее ни о чем, мы молча сидели и смотрели на звезды. Где-то неподалеку шумел глазастый. Было слышно, как открывается механический рот, и как прессуется мусор внутри робота. Периодически уборщик издавал тихое пищание, значащее, что рядом с ним проходили люди, и чтобы они случайно не задели робота или что еще хуже — не споткнулись об него, чистильщик своим звуком давал понять, что он где-то поблизости.

— А вот и мое любимое созвездие «Орион», — сказала Марго и указала пальцем в небо.

— Как печенье?

— Ага.

На уставшем лице сестры появилась улыбка.

— А помнишь, как в детстве мы искали созвездия вместе с Рив? — спросила я.

— Хм-м-м. Эта та мелкая, что жила за городом? Помню. — Сестра повернула голову в мою сторону. — Ее ведь так и не нашли?

Я помотала головой, а потом произнесла:

— Мне кажется, она жива.

— Ты как всегда в своем репертуаре, — вздохнула Марго. — Как что понапридумываешь.

— Да ладно тебе. Может мне так легче жить.

— Еще скажи, что ее инопланетяне похи-и-и…

Сестра не успела закончить фразу. Ее глаза расширились, а взгляд устремился куда-то за мою спину. Я только и успела повернуть голову, как сбоку пронеслась огромная черная тень, а в следующий миг над нами нависло чудовище.

Я увидела покрытую черной шерстью кабанью морду, изогнутые слюнявые клыки. А из пасти монстра разило вонью, как будто он только что сожрал разлагающееся животное.

Марго вскрикнула. А я ощутила как в кровь прыснула порция адреналина: сердце застучало быстро, страх притупился. Но сказать, что мне было не страшно — нельзя. Когда перед тобой стоит трехметровый монстр, который, кажется, хочет тебя сожрать, то оставаться хладнокровной очень трудно.

Но я все же держала себя в руках в отличие от сестры. Она подскочила с лавки и побежала прочь. Только вот в глубине переулка был тупик, и она знала это, но все равно продолжила бежать в ту сторону.

Кабан, стоящий на деформированных задних лапах, как человек на ногах, издал ни то хрюк, ни то рев, и помчался за Марго.

Страх за сестру заставил меня подняться на ноги и выпустить тьму. Дальше все проиходило, как в замедленной съемке.

Я услышала, как под ногами затрещал лед, в который превратился тротуар. Потом внутри меня вспыхнуло солнце, мои пальцы обдало жаром, как будто я опустила их в кипяток, а через секунду черный туман соскользнул с рук и понесся за монстром. Густой непроглядный дым окутал чудище, и я крикнула:

— Марго, сюда!

Сестра, доверившись мне, развернулась, и пока я сдерживала монстра в клетке из тумана, Марго добралась до меня. На душе стало легко, и в этот момент я потеряла концентрацию. В одно мимолетное мгновение монстр выскочил из тумана и молниеносным гигантским прыжком перенесся к нам.

Когтистая лапа откинула Марго в сторону. Сестра ударилась о кирпичную стену пристройки и упала на тротуар, оставшись неподвижно лежать. Волна ярости пронеслась по моему телу, и я вновь выпустила туман.

Только чудище не медлило, и я не успела предпринять что-либо. Скорость оборотней поражала. Монстр снова размахнулся лапой. У меня почти получилось уклониться от удара, но острые когти все же распороли плечо. Я взвыла от боли и потянулась ко своей тьме. Мои ладони и пальцы плавились от жара, казалось на них уже не осталось кожи. Туман собрался в густой концентрированный шар, и я со всей силы, которая только была во мне, ударила этим шаром в грудь чудовища. Произошел взрыв темного дыма.

Монстр взревел. Я собралась сделать еще один шар, но почувствовала, что мои силы обесточены. Туман рассеялся, и чудище с окровавленной раной на груди, помчалось прямо ко мне.

Мое сердце ушло в пятки. Я приготовилась умереть. Даже успела воспроизвести портрет мамы в своем сознании.

Неожиданно по обе стороны от меня пронеслись две тени. Мгновение, и эти тени обрели силуэт черного волка и золотого льва. Снова мгновение, и я услышала хруст костей и дикий жалобный стон чудища, который затих в тот же момент. Обезглавленный монстр упал на тротуар. Кровь ручьем потекла из его тела. В разодранных мышцах шеи я заметила торчащие кости позвоночника. От столь отвратительного зрелища у меня закружилась голова. Сильные мягкие лапы подхватили меня прежде, чем я рухнула вниз.

— Спасибо, — поблагодарила я оборотня, который крепко держал меня.

Лев разинул пасть шире, и выпустил голову кабана. После чего злобно прорычал на волка. Тот оскалился, но не отпустил меня.

В переулке поднялся шум толпы. Прибежали зеваки, охрана и некоторые из гостей. Среди собравшихся я заметила лица Пушистика и черноволосой женщины, работающей на Идана. Они в доли секунды оказались возле Маргариты. А я облегченно вздохнула, увидев, как сестра открыла глаза, когда Пушистик аккуратно взял ее на руки.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Торн, когда после тихого стука в дверь он вошел в палату, отведенную для меня.

Я вздохнула и посмотрела на перевязанное плечо. Оно ссаднило, несмотря на местное обезболивающее.

— Бывало и лучше, — ответила я и по привычке пожала плечами, и тут же пожалела об этом. Сморщилась от боли, а когда отпустило, то устало вздохнула. — Как Марго?

— С ней все хорошо. Небольшое сотрясение, но доктор сказал, что последствий не должно быть.

— Идан с ней?

Торн мягко улыбнулся. Это могло означать одно — да, бойфренд моей сестры сейчас находился с ней. Ну что ж. В принципе это хорошо. Только вот чувство обиды и злости, которые вызывала во мне эта парочка никуда не делись.

— Как давно ты узнала обо мне? — спросил Торн, подходя к кровати.

— Во вторую нашу встречу, когда ты за солью прибежал, — призналась я. — Почему сразу не сказал?

Мужчина присел на край кровати.

— Все не так просто.

Я закатила глаза и повернула голову к окну. Там, в черном небе, ярко сиял полумесяц.

— Жизнь вообще сложная штука, — сказала я.

Какое-то время мы молчали, каждый задумавшись о чем-то своем. А потом я ощутила легкое касание к своим пальцам. Теплая мужская рука накрыла мою ладонь.

Торн смотрел на меня прямо, без толики стыда и неловкости.

— Не замерзла? — обеспокоенно спросил он. — Руки холодные.

— Они всегда холодные.

Оборотень тут же снял с себя пиджак и приблизился ко мне. Я ощутила легкое дыхание на своей шее. На плечи осторожно лег пиджак, который пах Торном и был теплым внутри, помогая мне быстро согреться.

Мужчина, находящийся рядом, дарил мне чувство защищенности и спокойствия. Мне не хотелось этого осознавать, потому что я привыкла решать свои проблемы сама и не полагаться на других людей, по крайней мере эмоционально. А тут… Похоже, я стала мягче.

— Вы знаете, кто напал на нас с марго? — поинтересовалась я. — Он не похож на вас.

— Предполагаем.

Я вопрошающе уставилась на своего собеседника:

— И это все, что ты мне скажешь⁈ Меня с сестрой чуть не прикончили, а вы со своей стаей собираетесь скрывать от меня, что в этом бездновом городе происходит?

Торн задумался. А я терпеливо ждала ответа.

— Ты права, нет смысла держать тебя в неизвестности. Тем более было бы неплохо разобраться с твоими способностями, — произнес он. Осторожно взял мою ладонь в свою руку.

Его кожа была горячей, согревая мои холодные пальцы.

— Спасибо.

— Осталось убедить Первого.

— Кого? — уточнила я.

— Идана.

Внезапно дверь палаты распахнулась, и в комнату влетел Идан. Взъерошенный, уставший, в спортивных штанах и майке. Его взгляд упал на наши с Торном руки, и карие глаза оборотня вспыхнули золотом, а на предплечьях выступили вены. Идан яростно посмотрел на меня, потом развернулся и закрыл дверь.

— В чем вы хотите меня убедить? — поинтересовался он, проходя в палату и не спуская взгляда с наших рук.

Странное чувство, вспыхнувшее внутри, заставило меня осторожно и медленно сплести наши с Торном пальцы рук. Я наблюдала, как желваки на лице Идана нервно дернулись, и, получив странное удовлетворение от его злости, улыбнулась Торну. Он внимательно смотрел на меня, скорее всего, не понимая, какую игру я затеяла, но ладонь не убрал, лишь крепче скрепил объятие наших рук.

— Мирослава в праве знать, что происходит, — сказал Торн.

Идан сложил руки на груди. Змейки вен пульсировали на его предплечьях, а лев внутри него угрожающе рычал. Я ощущала рычание на своей коже, а в моей груди в эти моменты полыхало солнце. Реакция Идана почему-то радовала меня. Мне хотелось сделать ему больно.

Стоп. Я мысленно остановила себя. О чем я вообще думаю? Мне должно быть абсолютно по барабану, что там происходит с Иданом, и, тем более, с его личной жизнью. Пора начать вести себя соответственно. Я тут же выбросила из головы мысли, отвлекающие от сегодняшних проблем, и сосредоточилась на нашем разговоре.

— Мне кажется, что не только я, но и Марго, — добавила я.

Идан усмехнулся:

— А луну с неба тебе не достать?

Я невольно разозлилась, откинула одеяло и спрыгнула с кровати. Босые ноги ощутили холод пола, и это еще сильнее разозлило меня. Я направилась к Идану, прожигая его яростным взглядом:

— Я не в курсе ваших правил в стае, и прекрасно понимаю, что вам не хочется связываться с девчонкой, которая не имеет к вам никакого отношения. Но, по-моему, вы забываете, мы с Марго — дочери доктора Радовой — одного и единственного человека, который спас ваши животные задницы! — Расстояние между нами медленно сокращалось. — А еще ты забыл, что после этого я спасла твою жизнь. Знаешь, мир Бездны — это не южный курорт, куда выстраиваются длинные очереди. И каждая помощь Темной Богини заканчивается тем, что мне потом придется платить по счетам.

Я стояла буквально в полуметре от оборотня и смотрела в его горящие золотом глаза. В них кипела злость, обида и желание… Какое именно желание я не могла разобрать.

Дикие вибрации, струящиеся от Идана, были настоящим хаосом. Чтобы распутать комок его чувств, чтобы понять, что он сейчас ощущал было просто невозможно. Слишком яркие эмоции, слишком сильные.

Глядя мне прямо в лицо, Идан хрипло произнес:

— Как пожелаешь.

***

Идан

Девчонка стояла в шаге от меня. Ее разноцветные глаза были налиты злостью, губы поджаты, на щеках пылал румянец. Я слышал, как стремительно бьется ее сердце.

Но единственное, чего хотелось мне — сгрести ее в объятия и никогда не отпускать.

Желание сделать девчонку своей было сильным, и я не мог ничего с этим поделать. Более двух месяцев держался от нее подальше, пытался выкинуть из головы, забыть, похоронить воспоминание о нашем поцелуе. Полностью сконцентрировался на наших отношениях с Маргаритой. У меня даже стало получаться не думать о девчонке. Правда для этого приходилось временно отключать сознание зверя. Тот дико тосковал по запаху Мирославы. Предатель.

На выставке я категорически не хотел показываться — знал, что Двенадцатый пригласит ее. Но Маргарита настояла.

Я уловил тонкий аромат леса задолго до того, когда девчонка вошла через двери здания галереи. И весь вечер, в каком бы зале мы не находились, я ощущал ее запах. Зверь словно с цепи сорвался, а я начинал постепенно терять самообладание.

А самое забавное, что если раньше я не понимал, что со мной происходит, то сейчас осознал истину сказанных мне ведьмой слов.

— В легендах о двуликих нет ничего, чтобы могло указывать на твое состояние. И в наших письменах тоже ничего такого нет, — произнесла старушка Лаварда, ловко связала пучок ароматных трав и забросила тот в хлопковый мешочек. Ведьма улыбнулась. — Голубчик, да ты просто влюбился.

— Не может быть, — не сдавался я. — Я был влюблен раньше, да и сейчас влюблен. В свою девушку.

Госпожа Лаварда резко схватила мою ладонь, наклонилась к ней и, сощурившись, от чего морщины в уголках ее глаз сложились гармошкой, принялась всматриваться в линии.

— Хм-м-м… — вздохнула старшая ведьма. Стала растирать мою ладонь пальцами и шептать что-то непонятное. Кожа стала горячей, но прежде чем вспыхнуть огнем, старушка завершила заклинание и отпустила мою руку. Выдвинула вердикт: — Нет, голубчик, ты не был влюблен ранее. Видишь ли, ты состоишь из двух существ: человека и зверя. — Красные глаза ведьмы словно заглядывали в самую мою суть. — А значит, что и твой зверь может влюбиться, а можешь — и ты. Но любовью это не назвать, по крайней мере, в твоем случае.

Я задумчиво почесал затылок. Эта старушка умеет запутать.

— Любовь двуликих — это когда обе половины выбирают одно и то же существо. В твоем случае, это молодая девушка с разноцветными глазами. Да, да, я вижу ее в твоих двух сердцах.

Я молча стоял посреди небольшой деревянной кухоньки и пытался осознать смысл услышанного.

Старшая ведьма поднялась со скамьи, взяла мешок, наполненный травами и всучила его мне:

— Вот, держи. Поможет успокоить зверя и тебя. Твоя избранница не так проста, как кажется. Ты знаешь, что она не совсем человек?

В избу постучали, и старушка засуетилась.

— Так, все, голубчик, твое время истекло. Пей травки, когда совсем будет трудно, и наберись терпения. Ступай, ступай! — Она похлопала меня по пояснице — место, до которого позволял ей дотянуться ее рост, и улыбнулась.

«Кажется, мы оба влюблены», — обратился я к своему зверю, и тот согласно прорычал.

— Как пожелаешь, — ответил я Мирославе.

На ее лице появилась победная улыбка, а злость и негодование, наполняющие сердце девчонки еще секунду назад, растворились подобно призрачному туману на рассвете. И на моей душе стало легко.

— Только не здесь, сама понимаешь, почему.

В личном флайте Идана играла классическая музыка. Мы постепенно приближались к защитной стене.

— А нас точно пропустят? — поинтересовалась я, вглядываясь в ночную темноту города.

Чем ближе мы подбирались к стене, тем меньше домов встречалось на нашем пути, тем меньше света было вокруг.

— За стеной не одни мы живем, — ответил Торн, сидевший впереди на пассажирском сидении и следивший за дорогой.

У меня в голове не укладывалось, насколько отличаются обычные люди от тех, у кого есть связи в высших кругах и большое количество денег.

После событий в переулке галереи прошло две недели. Меня выписали из больницы на следующий день, а Марго — не сразу. Сестра только вчера вернулась домой. Доктор убедил ее в том, что ей необходим покой, что нужно глубокое обследование и несколько тестов для подтверждения первичных результатов ее анализов. С ней все оказалось в полном порядке, ну, на физическом плане. Эмоционально Марго была вымотана. Они все же расстались с Иданом, и в этот раз это было его инициативой. И за это я его возненавидела.

Сестра позвонила мне посреди ночи под предлогом бессонницы, но не нужно было быть экстрасенсом, чтобы определить ее депрессивное состояние. В ту же ночь после тяжелого разговора с Марго я настрочила очень красноречивое сообщение Идану.

Сначала хотелось написать: «И чтобы духу твоего в наших с Марго жизнях не было». Но я понимала, что мне нужен Идан, а точнее мне нужно то, чем он обладал — связи, деньги, информация и ресурсы. Я планировала продолжать с ним деловое общение. Поэтому я отправила ему стандартное:

«Ты самый настоящий осел! Лучше девушки тебе во всем мире не найти!»

А на следующее утро мне пришел ответ:

«Уже нашел».

Эта фраза до сих пор не выходит у меня из головы. Я даже в сети полазила, но не смогла найти ни толики информации о новой пассии мэра города, ни единой зацепки. С другой стороны, оставаться инкогнито с его-то ресурсами не сложно.

Ведь благодаря Идану, Торну и всей их стае, я и Маргарита остались непричастны к происшествию в переулке. Ребята наняли программистов, веб-художников и гейм-мейкеров, чтобы в ту же ночь, на видеосъемке с камер наблюдения, запечатлевших меня с сестрой, изменить одежду и лица нам обеим. А потом ребята заказали актеров, которые по сей день, наверное, отыгрывают наши с Марго роли в ту ночь.

Кстати, монстр, напавший на нас, не был похож ни на моих приятелей-оборотней, ни на тех, что обитали за стеной. Он был иным. Как предположил Торн: «Новый модифицированный вид».

В это трудно поверить, но профессор Змеев, который попал в состав государственной команды ученых и докторов, изучающих то чудовище, подтвердил догадку Торна. А, да, господин Змеев теперь работает на стаю Идана. Ребята неплохо заплатили ему. Оборотням нужна свежая информация, крутящаяся в научных кругах, а профессор был самым подходящим источником.

Мы подлетели к контрольному пункту на границе стены. Я уже успела забыть, насколько огромной она была — в этажей двадцать, не меньше. По периметру стены находилось несколько врат с контрольными пунктами. Мы встали в очередь за фурой. Эта была прошлого поколения — с колесами.

Через врата пропускали флайты и другие машины, занимающиеся перевозкой продуктов питания, медикаментов, топлива и прочей провизией, которая необходима для содержания города и его жителей.

— А почему нас не проверяют? — удивилась я, когда после фуры нас просто-напросто пропустили через ворота.

— Мой флайт есть в военной базе, а такие пропускают без проверки, — ответил Идан, хранивший молчание всю дорогу. — Скоро уже будем на месте, после стены здесь недалеко.

Спустя четверть часа мы подъехали к высокому ограждению, ворота открылись автоматически, пропуская флайт. За бетонной оградой я увидела двухэтажный особняк со включенным светом на втором этаже.

— Неплохо вы устроились, — прокомментировала я, когда выпрыгнула из флайта.

— Пойдем, — улыбнулся Торн.

Особняк оказался шикарным и одновременно простым. Много белого мрамора, сочно-зеленых комнатных растений, удобная одноцветная мебель, столовая и огромная кухня, спортзал.

Мы поднялись по широкой лестнице и оказались в просторном холле, где нас уже ожидали остальные оборотни: черноволосая женщина с мечом, которая представилась Анной, усатый, крепкий мужчина среднего роста по кличке Колян, Пушистик и молодая девушка по имени Рив. Именно ее я однажды увидела снующей по ночным улицам возле клиники. Внешне она была очень похожа на мою подругу детства, да и имя у них совпадало. Только вот Риванна вела себя довольно отдаленно, то ли делая вид, что не знает меня, то ли эта девушка и правда была лишь похожа на мою подругу.

Никакой прелюдии после знакомства со стаей не было, мы сразу перешли к делам. Сначала Анна рассказала новости, полученные от господина Змеева.

— Они дали им категорию «Преобразованные». — Она говорила про того монстра, что напал на нас с Марго. — Оборотни созданы по образу и подобию тех, что обитают за стеной, только если дикие — это неуправляемые монстры, у которых на уме лишь полакомиться человечиной, то преобразованными управлять можно. В том, который напал на вас, — Анна посмотрела на меня. — Обнаружили чип, передающий сигналы в мозг.

Черноволосая продолжила рассказывать о том, как работает чип, и листала слайды на голограмме, зависшей посреди гостиной.

После обсуждения оборотня мы непосредственно перешли к Ингу Матссону — городскому судье, который организовал покушение на Идана и жену и сына которого я встретила в галереи. Меня уже успели осведомить о том, что миссис Матссон играет на нашей стороне, правда в подробности ее странного выбора меня не посвящали, а я и не расспрашивала, слишком много было других дел.

Дальше очередь спикера была предоставлена Идану.

— Мы предполагаем, что строительство «Оздоровительного центра», курируемое госпожой Матссон, появление преобразованных, нападение на Маргариту и Мирославу связаны между собой.

Он нарисовал на пустой голограмме схему всех событий в хронологическом порядке, потом отослал всем нам файл с целой папкой дополнительной информации по каждому из происшествий, и мы в один голос дружно замолчали, анализируя данные.

Торн предложил устроиться рядом с ним на софе, и я приняла его приглашение, потому что разобраться во всем этом одной было трудно. Устроившись поудобнее, я придвинулась к оборотню и заглянула в его тач.

— Мирослава, — тут же послышался недовольный голос Идана. — Можно тебя на минуточку.

Я закатила глаза, а потом все же поднялась с софы и подошла к нему.

— Ну что еще?

— Надо поговорить наедине, — произнес он и грозно посмотрел на кого-то за моей спиной.

Обернувшись, я увидела Торна. Он не отрывал от нас напряженного взгляда.

«Как дети малые,» — подумала я и ответила:

— Ла-а-адно.

И мы уединились в каком-то кабинете.

— Присаживайся, — Идан указал на кресло, стоящее напротив массивного деревянного стола, на котором валялись стопки каких-то бумаг и стоял монитор.

— Я постою, — сказала я и сложила руки на груди.

— Как пожелаешь.

От этой фразы у меня волосы на голове встали дыбом. Он что других слов не знает⁈

Я не понимала, куда улетучивалось мое железное самообладание, когда я находилась рядом с этим оборотнем. Стоило ему сказать что-то не так или посмотреть на меня с прищуром, как я в одно мгновение становилась маленьким ураганом и готова была стучать по его груди кулаками, при этом громко выкрикивая слова о том, как сильно он меня бесил.

Идан пересек пространство кабинета, присел на край стола и сдержанно произнес:

— Мне нужно, чтобы некоторое время ты пожила здесь.

У меня чуть челюсть не отвисла. Я покрутила палец у виска.

— Это ради твоей же безопасности, — уточнил он. — Я не один раз пересмотрел видео с нападением.

— Я тоже, — перебила его я. — Мне Торн показывал.

Зверь Идана грозно прорычал. Я не ожидала такой реакции и от неожиданности опустилась в кресло, в которое ранее Идан предложил мне присесть. В груди вспыхнуло солнце, отсылая теплые волны по телу.

Оборотень строго посмотрел на меня и продолжил:

— Преобразованный сначала нацелился на твою сестру, но когда понял, что силой обладаешь ты, напал на тебя.

Это не было для меня новой информацией, поэтому я ответила:

— Моя квартира находится над квартирой Торна, если что, он меня защитит. Я не собираюсь останавливать свою жизнь в городе ради того, чтобы тебе легко спалось. Попробуй ромашковый чай, говорят, помогает от бессонницы.

На лице Идана не двинулся ни единый мускул. Хотя я очень старалась. Он выслушал мою тираду, потом встал на ноги и неспешно, как хищник, следуемый за жертвой, направился ко мне. Шаг, другой, третий, и мужчина навис надо мной. Его руки легли на подлокотники кресла, а я оказалась в его плену.

— Ты будешь жить здесь так долго, как мне этого захочется, — спокойно произнес он, глядя мне прямо в глаза.

Мне жутко хотелось отвести взгляд, но я продолжала смотреть на него. Источник жара в моей груди стал пульсировать.

— Скорее всего есть третья сторона, которая хочет твоей смерти.

— Третья? — удивилась я.

— Да, — повторил Идан и выпрямился. Обошел стол и опустился в кресло. — Слушай внимательно. Первая сторона — Инг Матссон. У нас есть информация о том, что ему нужен «Оздоровительный комплекс» как прикрытие подпольной деятельности, а точнее — создание преобразованных. Именно поэтому он пытается заполучить Пятый квартал. Там под землей находится бункер, даже несколько, и сетка туннелей, связывающих город и военную базу за стеной. Вторая сторона — это Темная богиня, о которой ты упоминала не раз.

— Что тебе известно о ней? — насторожилась я.

Я никого не посвящала в подробности того, что происходило со мной в мире бездны.

— Все, что я знаю — расскажу, а еще я достану для тебя все книги по мифологии двуликих, какие только существуют и… — Он улыбнулся. — Познакомлю тебя с местным ковеном ведьм. Мне кажется, они могут помочь тебе разобраться в твоих способностях. Кто, если не они?

Теперь уже я внимательно слушала Идана. Все, что он говорил, интересовало меня. Очень-очень интересовало.

А потом оборотень рассказал про третью сторону, которая хотела избавиться от меня — девчонки, обладающей силой тумана, и именно они послали преобразованного.

— Но ты сказал, что преобразованных создает Инг Матссон, — я непонимающе взглянула на Идана.

Тот вздохнул:

— Это лишь предположение. У нас есть и другая теория. Возможно Инг работает над созданием таких, как мы.

— Все слишком запутанно, — сделала вывод я.

— Согласен.

— Мне нужно время подумать, — сказала я.

— У тебя нет выбора. Я просто напросто прикажу стае не выпускать тебя отсюда. Что ты сможешь сделать? Выпустишь на них туман? — ухмыльнулся он.

— Ты невыносим!

— Ты тоже, — сдержанно произнес оборотень.