Лакомство Зверя

Глава 7. Побег

Столица Бервест, Третий квартал, Элитный Спальный Комплекс

Мирослава

Кошмары преследовали меня каждую ночь, я уже забыла, что такое нормальный сон. Первую неделю я пила успокаивающие отвары из трав, и витамины, способствующие крепкому сну. На второй неделе мы с Маргаритой достали мамины рецепты зелий и, к огромному счастью, те сработали. Я наконец смогла выспаться и сумела восстановить силы. Они мне очень пригодились в тот день. В приюте наша команда разобралась с пациентами из соседней клиники, и мы с профессором возвратились в камерную.

Зверь в форме полуволка-полумедведя сидел в углу клетки. Когда мы вошли в помещение, он не пошевелился, лишь поднял на нас свои темно-серые, как дождевые тучи, глаза. Взгляд зверя был бесстрастным и усталым.

— Опять ничего не съел? Так ты скоро сдохнешь! — Выругался профессор, которому в ответ зверь тихо прорычал.

И только сейчас я заметила стальную миску с нетронутыми в ней кусками сырого красного мяса. Рядом с миской с едой стояла еще одна, наполненная водой. И она тоже была нетронутой.

— Как долго он не есть и не пьет? — поинтересовалась я.

Господин Змеев небрежно махнул рукой на клетку со зверем и сказал:

— С приезда сюда.

С того вечера, когда я впервые увидела неизведанного зверя прошло уже две недели. Плохо дело. Неужели он решил заморить себя голодом? Нет, нет, зверь вполне разумный — я была уверена в этом.

— Может он не ест мясо, а питается только овощами, — сказала я первое, что пришло на ум, и тут же пожалела об этом.

Господин Змеев ошарашенно посмотрел на меня через плечо.

— А форма зубов ему дана для того, чтобы раздирать травку на кусочки? — усмехнулся профессор, отметая мою глупую догадку в дальний пыльный угол.

Да я и сама это знала. На уровне каких-то инстинктов. Что этот зверь вовсе не травоядный вид. Ко всему прочему я ощущала в нем человеческий разум. Особенно сейчас. Когда он был обезвожен и дико голоден. Звериная его часть была измучена, она находилась на пределе своих сил. В принципе, как и человек внутри.

Я понимала, нужно было что-то с этим делать, поэтому предложила профессору:

— Давайте я сбегаю в магазин за мясом и бутылкой воды и покормлю его сама?

Косматые брови профессора взмыли вверх.

Проигнорировав его наигранное удивление, я продолжила:

— Я знаю, что нужна вам. Именно поэтому вы согласились на мои условия и безоговорочно внесли их в договор. Отец отзывается о вас, как о порядочном человеке, и я надеюсь, что это так и есть. Но понимаю, вы что-то скрываете и не собираетесь посвящать меня в ваши дела.

Брови профессора опустились на прежнее место, оттеняя глубоко посаженные глаза, в которых вспыхнул легкий страх. Кажется, профессор заволновался. Он попытался что-то ответить, но я его перебила, заявляя:

— Зверь доверяет мне. И он будет есть с моих рук.

Господин Змеев тяжело вздохнул.

— Ну хорошо. В магазине, который на углу, открыт счет на клинику. Запиши расходы на него.

Окрыленная своей маленькой победой, я вылетела на улицу и побежала в магазин.

Зверь и правда съел то, что я ему принесла. И выпил воду всю до капли. После кормежки мы сняли с него показатели и разошлись по домам.

У меня возобновился обычный ритм жизни, и я запланировала поход в библиотеку. Но, кажется, рано я обрадовалась. Библиотека не состоялась, потому что на следующий день вернулись кошмары. Они обворовывали меня ото сна и оставляли лишь какие-то жалкие крохи, которыми мне просто невозможно было насытиться, а телу и разуму невозможно было успеть отдохнуть.

— Давай попробуем снотворное, а я покараулю тебя, — предложила Маргарита одним вечером, когда заметила черные круги под моими глазами. — Ты совсем плохо выглядишь. На тебе лица нет.

Я посмотрела на свое отражение в зеркале ванной комнаты. Лицо на мне было, только я совсем не узнавала в этой девушке себя. Уставшая, исхудавшая, осунувшаяся. Взгляд как у дикой кошки, готовой наброситься на любого, кто перейдет ей дорогу. Кажется, я сходила с ума и понимала, что долго без сна не протяну.

— Давай хоть снотворное, хоть обезболивающие, что угодно, потому что я уже не могу так. Это уже не выносимо, я не живу, а выживаю. — Раздраженно кинула я и плеснула холодной воды себе в лицо.

Последняя неделя была для меня настоящим кошмаром. Ни таблетки, ни отвары, ни зелья, ни даже снотворные не помогали, и я была истощена до предела. Трудно соображала, что со мной происходит. Еда не лезла в мой организм, он ее попросту отторгал. А от голода затуманилось сознание, не давая возможности ясно мыслить.

Несмотря на то, что я тщательно скрывала свое паршивое состояние, профессор видел, что мне необходим отдых, потому каждый день с самого утра до окончания смены отправлял меня в камерную — вести близкое наблюдение за зверем и писать отчеты. Во время обеденного перерыва я выходила из камерной и навещала бездомных животных, которые временно жили в приюте.

— Не понимаю я людей, — печально произнесла Юлианна и взяла пушистого серого котенка на руки, аккуратно сунула ему пипетку с молоком в рот. — Как можно выбросить такого малыша на мусорку.

— А тебе и не нужно их понимать, — прокомментировала я и сделала фотографию собаки на свой тач.

Кабель смешанной породы был молоденьким. Сразу стало понятно, почему хозяева выкинули его на улицу. В подростковом возрасте собаки полны энергии, и им необходимо уделять достаточно времени и внимания. К нам в приют обычно попадают молодые собаки, либо больные животные, которых хозяева просто решили выбросить, вместо того, чтобы попытаться вылечить своих питомцев.

Раньше меня переполняли эмоции по этому поводу, я была готова выбегать на улицы с плакатами и кричать: «Люди не оставляйте своих животных!». У меня в голове не укладывалось, как можно быть настолько безответственными и жестокими. Но я выросла. Помудрела. И теперь такие ужасные поступки людей меня вовсе не удивляли и более не вызывали бурю эмоций. Я давно поняла, этот мир несправедлив и жесток.

У меня до сих пор разрывается сердце от боли за каждого оставленного на улице питомца, но с другой стороны я счастлива, что в конце-концов все эти животные оказались в нашем приюте. Ведь мы выхаживаем их, приводим в подобающий вид и находим им замечательных хозяев. Мы — их надежда на обретение новой семьи. Именно такого рода мысли не дают моей ненависти к этому миру разрастись.

Я погладила собаку по макушке и сделала еще пару кадров, тут же отослав их Юлианне. Ее тач запиликал, а я сказала:

— Информацию о прививках и ДНК анализу сбросила тебе на почту.

— Спасибо, — ответила стажерка, поправляя очки в роговой оправе. — Уже уходишь?

— Работа не ждет, — устало произнесла я и протянула Юлианне контейнер с нарезанными яблоками. — По два кусочка, не больше.

Девушка похлопала глазами:

— Кому, собакам?

— Угу. Они любят яблоки.

Я покинула комнату для бездомных животных и прямиком направилась в камерную. Замок щелкнул, как только я поднесла к нему айди-браслет. Дверь закрылась за мной автоматически.

Зверь сидел в углу клетки и отрешенно смотрел в потолок. Такой огромный, красивый, мощный. Дикий зверь, пойманный в клетку, лишенный свободы.

Я подошла к нему, запустила пальцы в черную, жестковатую шерсть, поглаживая огромную мускулистую лапу. Шепотом спросила:

— Как ты сюда попал?

Зверь повернул морду в мою сторону. Темно-серые глаза смотрели мне в душу, пронзали насквозь. От этого взгляда сердце начинало биться быстро-быстро. А потом произошло то, что заставило меня отдернуть руку.

— Бездновы псы! — выругалась я, испуганно глядя на зверя, который даже не пошевелился.

В его глазах я увидела полную луну и кровавую схватку целой стаи волков. Они дрались на смерть. Целая стая и он — зверь, сидевший передо мной — один против всех. Кадры воспоминаний пронеслись в голове, и меня это испугало. Неужели бессонница сказывается на мне таким образом?..

Я тряхнула головой и ушла в уборную. Умыла лицо холодной водой и выпила пару стаканов отфильтрованной воды со льдом, а потом снова вышла к зверю. Подошла вплотную к клетке, пальцами мягко коснулась морды и посмотрела в его глаза. Меня тут же закрутило в воронку. Несколько мгновений я не соображала, что происходит, а потом вновь очнулась и в темно-серых глазах неизведанного зверя я увидела человека.

Смуглый, чернявый, с глазами цвета грозового неба. Красивый.

— Я тебя вижу, — прошептала я и улыбнулась, ласково поглаживая морду зверя.

И, кажется, фиар услышал мой зов. Мужчина внутри зверя посмотрел на меня, и в момент, когда наши взгляды встретились, мое сердце замерло.

— Я тебя вижу, — повторила я. — И я помогу тебе. Сегодня ночью будь готов.

Наш разговор прервал щелчок замка, и я успела подбежать к аппаратуре, считывающей показатели зверя, и схватить тетрадь с записями, прежде чем в камерной появился профессор Змеев.

— Ну как поживает наш голубчик? — поинтересовался господин Змеев и подошел к стальному шкафу, распахнув двойные дверцы.

Я просмотрела записи в блокноте и выдала своему собеседнику полноценный отчет о показателях зверя и их динамике на протяжении последней недели.

Профессор внимательно слушал и одновременно перебирал пробирки и шприцы, лежащие на стальном подносе.

— Значит все как прежде, — задумчиво произнес он. Ну что ж, настало время взять у него кровь.

Вот бездна! Этого я и боялась. Если профессору достанется кровь зверя, то это лишь вопрос времени, когда он распознает в неизведанном виде фиара. И что господин Змеев сделает со зверем после этого мне было неизвестно, а рассчитывать на его благосклонность я не собиралась. Это было слишком рискованно.

За обнаружение разумного фиара профессору были обеспечены слава и почет. Но было одно но… Этот зверь оказался здесь неспроста. Он достался профессору от какой-то странной знакомой, о которой господин Змеев не вымолмил ни слова. Я понимала, что-то здесь нечисто, а значит ожидать чего-то хорошего от профессора не имеет никакого смысла.

— Хорошая идея, — пряча волнение, прокомментировала я. — Вы сами справитесь или нужна моя помощь?

— Боюсь, зверь не подпустит меня к себе. Попробуй ты, но не рискуй слишком. — Лицо профессора стало серьезным. — Если распознаешь даже легкую агрессию сразу прекращай действо. Мы потом лучше усыпим его. Все поняла?

Господин Змеев не сводил цепкого взгляда с моего лица. Он сунул мне в свободную от записей руку поднос с пробирками и шприцами и, наклонившись ко мне, повторил вопрос:

— Все поняла?

Я посмотрела на собеседника. Карий цвет его глаз растворился в чернильной темноте, застилая зрачки и радужку. Силуэт этого худощавого мужчины, которого, казалось, боги обделили земной красотой, сейчас походил на воплощение темного арана [5]— птицы бездны, которая служит богине Тельтель. Эта гигантская птица слеплена из костей, покрытых чернильными перьями. Такая же худая и лишенная земной красоты.

Сейчас у меня было ощущение, что профессор расправляет свои огромные костяные крылья с черными перьями, те разлетаются в разные стороны, и я оказываюсь пойманной в сотканный им капкан.

Я поморгала несколько раз в надежде избавиться от пугающего видения, но оно никуда не делось. За спиной профессора все еще стояла тень темного арана, пронзающего меня острым взглядом чернильных глаз.

Я едва сдержала крик, застрявший комом в горле. Было трудно дышать. Но изо всех сил я старалась не подавать виду. Лишь кивнула профессору и тихо спросила:

— Прямо сейчас или позже?

— Сейчас, — приказал он, и птица за его спиной взмахнула крыльями.

Я сглотнула.

Оставив записи на столе, я взяла шприц и подошла к клетке. Зверь внимательно наблюдал за мной, а я смотрела на него. Зверь поднялся на задние лапы. Мышцы его огромного тела напряглись, как будто он готовился к схватке. Неужели почувствовал опасность?

— Тише, тише, — я попыталась успокоить его.

Но зверь уже не смотрел на меня, все его внимание было приклеено к профессору. Тогда я поняла, зверь не хотел нападать, он лишь готовился защищать меня.

— Тише, тише, — шептала я и трясущимися пальцами гладила грубую шерсть медвежьей лапы.

Потом незаметно поднесла шприц и одним быстрым и незаметным движением вонзила его в плоть… в свою плоть.

Я наизусть выучила расположение видеокамер в этом помещении, и сейчас точно знала, что лапа зверя перекрывает вид одной из камер, а моя спина не позволяет профессору увидеть, что я делаю.

Я медленно вытягивала кровь из своей вены. Пульс отсчитывал секунды, казавшиеся вечностью. Было страшно. Ведь что если господин Змеев решит подойти ближе или просто повернется — тогда он все увидит. Но я не собиралась останавливаться.

С глубокого дества я мечтала увидеть фиара из древних легенд. И сейчас он стоял передо мной. Могучий, красивый, дикий. Я не могла позволить профессору заполучить кровь столь прекрасного существа, стоявшего передо мной.

За спиной я все еще ощущала присутствие темного арана, внимательно наблюдающего за тем, что я делаю. С высоты своего роста птица легко могла увидеть, чью кровь я вытягивала из вены, но по неизвестным причинам создание бездны не произнесло ни звука и даже не пошевелилось.

Зверь стал принюхиваться и опустил морду. Бросил на меня злобный взгляд. Оскалился, обнажая кончики острых клыков.

Он все понял.

Но было уже слишком поздно, потому что я вытащила иглу. Глаза зверя сверкнули, а я быстро развернулась к профессору с полным крови шприцом.

— Ну вот и все. Этого хватит?

— Вполне, — сказал профессор, улыбаясь. — На сегодня можешь быть свободна. Тебе не помешает выспаться, а то выглядишь уставшей.

Я не стала возражать, потому что меня ждали много приготовлений. Я решила вызволить зверя из клетки сегодня ночью.

[5]Тёмныйа́ран — мифическая птица из бездны. Она похожа на скелет огромной птицы с крючковатым клювом и чернильными глазами. Костлявое тело птицы покрыто черными перьями. Аран находится в служении у богини Тельтель.

— Это просто бомба! — восхищалась Юлианна.

Заграничный блокбастер, в котором босс мафии на протяжении всего фильма пытался отомстить за смерть своего единственного сына, поразил впечатлительную девушку.

— Какой он крутой! Вот бы мне встретить такого мужчину в реальной жизни! — Юлианна мечтательно улыбнулась и взяла меня под локоть, когда мы вышли из огромных старинных дверей кинотеатра.

Рядом с нами шел Игорь, которому энтузиазм девушки почему-то не понравился. Парень сунул руки в карманы модных джинсов и, слегка осунувшись, пробурчал:

— Чтобы потом постоянно бояться за свою жизнь?

Юлианна метнула в его сторону возмущенный взгляд. Сейчас на девушке не было очков, и я могла рассмотреть ее красивые большие глаза. Зеленые, зеленые, как у моей Маргошки, словно два изумруда, окаймленные густыми ресницами.

— С таким мужчиной мне не нужно будет бояться, потому что я буду знать, что он всегда сможет защитить меня, — ответила Юлианна.

Парень усмехнулся.

— Ага, и сына он своего тоже защитил.

Девушка вздохнула:

— Не порти настроение, Игорь. Дай мне помечтать! Итак с мужиками не везет, как будто со мной что-то не то.

Игорь поправил за ухо русые волосы, кончики которых едва касались широких плечей. Вообще, парня вне стен ветеринарной клиники было почти не узнать. В нормальной одежде, а не в сером халате, и без шапочки-сетки он смотрелся очень даже привлекательно. Только вот под модной кожанкой и узкими джинсами, делающими акцент на его спортивных ногах, невозможно было скрыть его неприязнь ко мне.

— Все с тобой хорошо, — произнес Игорь, исподлобья взглянув на Юлианну. — Ты — мечта любого нормального мужика.

Девушка махнула на парня рукой:

— Ой, не издевайся надо мной.

— Я не издеваюсь и не шучу, — серьезно ответил Игорь. — Ты офигенная.

Большие глаза Юлианны округлились, а на щеках вспыхнул румянец. Она неосознанно поправила несуществующие складки на коротенькой юбке платьица из красного шелка и опустила взгляд на тротуар, тянущийся вдоль второго квартала, сохранившего древние постройки времен двуликих.

Столица тонула в сочных красках заката. Отреставрированные здания, украшенные лепкой с древними символами и узорами на фасадах, и пролетающие рядом с нами флайты сверкали золотом солнца, которое медленно сползало к линии горизонта. Только вот самой линии горизонта не было видно — ее перекрывала защитная стена города. А мне вдруг дико захотелось увидеть, как гаснет закат, и как горящее солнце тонет в бесконечном океане.

— А давайте поднимемся на вышку? — спросила я ребят, рассекая неловкую тишину, что повисла в нашей компании после откровения Игоря.

Признаться, для меня был очевидным факт, что Игорь бесповоротно влюблен в юную стажерку. Этого не заметить просто невозможно. То, как он смотрит на нее — дорогого стоит.

Знаю, что поступаю не очень хорошо, но именно этим чувством Игоря к Юлианне я решила воспользоваться, когда пригласила их посмотреть фильм после окончания смены. У Игоря имелся доступ ко входной двери клиники, и мне он был необходим, чтобы попасть в здание приюта после его закрытия.

Я осознавала, что профессор Змеев, скорее всего, вышвырнет меня после столь безбашенного поступка, и практику в универе я провалю. А еще наверняка профессор настрочит на меня, как на специалиста, жалобу. Тогда и работы в своей сфере мне не видать ближайшие пару лет, пока вся шумиха не уляжется, и пока я не сдам практику где-то в глухой деревеньке. Ведь в мелких поселениях всегда не хватает специалистов, и им уж точно будет не до моей жалобы.

Просчитав все свои ходы и спланировав свое ближайшее будущее, я все же пригласила ребят в кино. И сейчас мне необходимо было их слегка напоить, а потом под предлогом оставленного в клинике тача, попросить ребят съездить туда со мной, ведь у Игоря есть доступ ко входной двери. Что будет дальше я не знала, но страх будущего не остановил меня и сейчас, когда мы с ребятами поднимались на скоростном лифте городской вышки к двухсотому этажу.

Оказавшись на смотровой площадке, где толпились взрослые и дети, романтические парочки и даже люди с животными, мы проскользнули сквозь толпу и подошли к огромным окнам размером во всю стену. И замерли.

На вышке я бывала довольно часто, но каждый раз, стоило подойти к краю — у меня захватывало дух.

Столица Бервест, в которой живет несколько миллионов людей, сейчас была как на ладони. Город погружался в темноту, и подобно сотни светлячкам, в этой темноте зажигались ночные огни: освещались магистрали и тонкие ручейки улиц, а зеркальные высотки на наших глазах превращались в кристаллы света.

Вдалеке за стеной города виднелся черный бушующий океан, в который медленно и бесповоротно погружалось алое солнце. Вокруг себя оно окрашивало воду и небо в тлеющий красный оттенок.

Я как завороженная глядела на тонущее светило. Сердце, казалось, остановилось. А мыслями я перенеслась на далекий берег того самого океана, и словно ощущала морской запах и теплый песок под ногами.

Меня всегда тянуло к океану.

Он ассоциировался со свободой, силой и жизнью.

— С детства есть у меня одна мечта, — тихо произнесла Юлианна. Девушка, как и я, приложила руки к сердцу и завороженно глядела вдаль. — Научиться плавать в море. Жаль, что нам нельзя выезжать за пределы стены.

— И у меня есть такая мечта, — прошептала я.

— И у меня, — сказал Игорь и улыбнулся, поймав на себе заинтересованный взгляд Юлианны.

Спустя какое-то время я и подвыпившие ребята неслись по северной магистрали в скоростном флайте. Эта полоса была создана для скорости, и сейчас все мы, включая водителя, ощущали ее. За окнами флайта пролетали дома, остановки, деревья и люди, смешиваясь в одну неразборчивую картину. Сердце уходило в пятки на каждом крутом повороте, когда рычал двигатель и скрипели тормоза, а флайт уносило в сторону.

Юлианна громко смеялась и визжала от легкого страха, который блеском отражался в ее широко распахнутых глазах. Девушка руками цеплялась за кожанку Игоря и прижималась к нему, а парню это очень нравилось. Он тут же делал вид, что ему ни толики не страшно и как петух расправлял плечи и поддерживал Юлианну за спину. Но меня ему не обмануть. Я слышала как бешено стучит его сердце, а в кровь маленькими порциями выбрасывается адреналин. Ему тоже было немного страшно.

Бессонница странно сказывалась на мне. Она стирала грань между реальностью и тонким миром энергий. Как будто кто-то убрал невидимую заслонку и мне открылся тонкий план, а все чувства обострились. Я видела то, что не заметить невооруженным глазом.

Я видела энергию. Бесконечную палитру ее оттенков. Ощущала ее плотность и улавливала направление.

Я слышала те звуки, которые раньше никогда не замечала. Они были четче, продолжительнее, будто звуковые волны — это нити, тянущиеся в пространстве на многие тысячи километров.

А в голове мои мысли обретали форму. Стоило о чем-то подумать, как сознание рисовало картины будущего, возможного и невозможного, выводило ответы на вопросы.

То, что творилось со мной после двухнедельной бессонницы, меняло меня. И к новому состоянию приходилось привыкать.

По салону флайта разнесся радостный визг Юлианны, и я невольно закрыла уши ладонями. Мы гладко вошли в поворот. Он оказался последним на скоростной магистрали, и спустя пару минут мы выпрыгнули на тротуар около входа в ветеринарную клинику.

— Спасибо, — поблагодарила меня Юлианна. — Может тебе все таки подкинуть немного денег? Дорогая поездка вышла как никак.

Я улыбнулась и ответила:

— Не стоит.

Покатать ребят на скоростном такси — это меньшее, что я могла сделать, чтобы попытаться сгладить вину за то, что им в скором времени предстояло увидеть и через что пройти.

Я поднялась на крыльцо и обратилась к Игорю, уставившемуся в экран своего тача:

— Давай открывай.

— Подожди, код ищу. У меня их много, они все периодически меняются.

Я скрестила руки на груди, ожидая, когда парень наконец найдет нужную комбинацию. Юлианна достала из сумочки пачку сигарет, вытащила одну — тоненькую как соломинку — и подкурила.

— Плохая привычка, — не удержалась я от комментария.

— Тебя забыла спросить, — буркнула девушка и откинула назад золотые волосы, уложенные тугими локонами.

Она развернулась, чтобы не смотреть на меня, и под громкое «Ой» плечом случайно задела проходящего мимо человека. Его я заметила, когда эта маленькая хрупкая фигурка в спортивном костюме и с накинутым на голову капюшоном вышла из переулка и неспешна задвигалась вдоль зданий, которые всегда закрывались на ночь. Это показалось мне странным, поэтому я не спускала глаз с неизвестной личности, но в тоже время старалась не делать это открыто. И когда Юлианна задела прохожего плечом, я обрадовалась, потому что капюшон слетел вниз, и моему взору открылось девичье лицо. Копна серебряных волос, едва касавшихся тонких плеч, подведенные черной краской голубые глаза и веснушки, рассыпанные по аккуратному носу и румяным щекам.

В глубине сознания словно из пепла ожили давнишние воспоминания и портрет моей подруги детства — Рив. Те же веснушки, которыми было усыпано ее милое круглое личико, те же выразительные голубые глаза, которые одним взглядом могли приковать тебя к земле и заглянуть в твою душу. Вот и сейчас мимолетного взгляда этой незнакомки хватило, чтобы пробудить во мне горькую тоску по давно пропавшей без вести подруги. В голове проскочила мысль, что может быть все-таки это была Рив?..

— Прости, не увидела тебя, — объяснилась Юлианна перед прохожей. — Не сильно задела?

Незнакомка перевела суровый взгляд с меня на Юлианну, потом на дымящую сигарету в ее пальцах и оскалилась по-звериному. Как выброшенная на обочину собачонка, которая до смерти боится людей, и стоит человеку приблизиться к ней, собачонка начинает обнажать свои клыки.

Юлианна от неожиданности и легкого испуга выпустила сигарету из руки и, не отрывая глаз наблюдала, как дикая незнакомка бесстрастно накинула капюшон и зашагала по тротуару. Мы втроем смотрели ей вслед.

Когда фигурка хрупкой девушки, так сильно похожей на мою давнюю подругу детства, скрылась за углом здания магазина, Юлианна пробурчала:

— Ну и молодежь пошла. Совсем не знает манер.

Девушка достала еще одну сигарету и, прикурив, наказала Игорю и мне:

— Давайте быстрее, иначе пропустим ночное шоу в Файере.

Как только мы с Игорем оказались внутри клиники, он направился в сторону уборных, а я — к камерной. Свет не включала, шла по темному коридору и пыталась успокоить сорвавшееся с цепи сердце. В груди вспыхнул огонь, ладони вспотели. Остановившись у двери, я положила разгоряченную руку на холодную стальную поверхность и опустила веки.

Удар, второй, третий… Пульс набатом стучал в голове. Я прислушалась к ритму, а в следующий миг сознанием скользнула в помещение камерной и услышала второе сердцебиение — то билось сердце зверя. Я увидела, как он подскочил на задние лапы и повернул морду к двери. Темно-серые глаза словно встретились с моим взглядом через дверь, сделанную из бриллиантовой стали — самого крепкого материала на земле.

Я начала считать про себя: «Раз, два, три!» Открыла глаза и приступила к действиям. Дальше все происходило, как в мираже или в кинофильме, главной героиней которого была я.

Забежала в помещение. Первым делом подошла к огромной белой стене и приложила к ней свой тач. Стена загорелась алгоритмами цифр и букв.

На гаджет у меня была скопирована программа взлома системы и выключения видеокамер. «Взломщик» был моим подарком от гения Сашки — звезды нашего универа. Парень был по уши влюблен в меня, и не смог отказать мне в маленькой просьбе по созданию универсальной программы по взлому. С ее помощью я не только могла камеры временно отключить, но и многие другие пакости были мне под силу.

На экране тача я набрала радиус в несколько километров, открутила пол часа — это значило, что программа сотрет всю информацию с видеокамер в радиусе нескольких километров за последние тридцать минут — и нажала «Ок». Покапали проценты. Когда показатель достиг ста, я спрятала тач в карман, быстро сняла с плеча сумку, наполненную мужскими вещами, которые успела купить после работы, и дешевеньким тачем с симкой и карточкой с небольшой суммой денег. Открыла клетку, кинула зверю сумку, которую тот поймал лапой, и сказала:

— Иди! Другого шанса у тебя не будет.

Зверь оскалился.

— Иди, дурной! Чего ждешь, когда система нас тут запрет⁈ — крикнула я, не сдержав выплескивающихся из краев эмоций.

Зверь не двигался. Секунды застыли, как стекающая по коре дерева смола. А в следующий миг запела сирена. Громкий раздражающий звук резал слух, хотелось закрыть уши. Помещение загорелось красным мигающим светом.

Мне хватило секунды чтобы осознать — следующей закроется дверь камерной. Поэтому я выпрыгнула из клетки и кинулась к выходу. Я видела, как дверь начинает закрываться. Сбоку пронеслась большая черная тень. То был зверь. Я не успела моргнуть, как фиар выбил не успевшую защелкнуться на замок дверь с петель и выскочил в сияющий красным коридор.

Остановился. В последний раз бросил в мою сторону взгляд, полный благодарности. А я постаралась запомнить неземной цвет его глаз, похожий на грозовое небо. Небо, в которое хочется смотреть вечно. Небо, опасное наступающей бурей и одновременно дарящее надежду на то, что однажды мне удастся разгадать тайну существования фиаров.

Зверь сунул сумку в пасть и помчался прочь из клиники. Я следом вылетела в коридор, протянула руку свалившемуся на пятую точку Игорю. На парне не было лица. В глазах застыл ужас, губы тряслись, как будто он в сорокаградусный мороз искупался в проруби.

— Пойдем, пока система не заперла нас тут, — скомандовала я, пытаясь перекричать сирену.

Игорь поднялся с пола и на покосившихся ногах последовал за мной. Снаружи нас ждала схваченная шоком Юлианна. Девушка застыла посреди тротуара с широко распахнутыми глазами и открытым ртом — прям таки сестра-близнец Игоря.

— Бежим отсюда! — рявкнула я, пытаясь привести ошеломленную парочку в сознание. — Сейчас сюда нагрянет отряд стражи, вы хотите побывать за решеткой⁈

— А смысл бежать? — вдруг очнулся Игорь. — Камеры же везде.

— И мы не виноваты ни в чем! — всхлипнула Юлианна. На ее глазах стали наворачиваться слезы.

Я вздохнула. И как можно спокойнее объяснила:

— Во всем квартале запись с камер видеонаблюдения стерта за последние тридцать минут. И сейчас камеры не работают. Но как долго это продлится, я не уверена.

Лицо Игоря перекосила гримаса ни то ужаса, ни то глубочайшего удивления. Он посмотрел на Юлианну:

— Ты в порядке?

Девушка закивала головой, а по ее щекам потекли ручейки слез.

— Ну и отлично, тогда следуй за мной и ничего не бойся, — уверенно произнес Игорь и взял девушку за руку. Потом посмотрел на меня: — Бежим!

И мы побежали. Так быстро, что, казалось, сейчас выпрыгнет сердце. Один переулок сменялся другим. Огибая редких прохожих и роботов-чистильщиков, патрулирующих ночные улицы, мы бежали, не оборачиваясь, пока не угодили в тупик.

— Крарх[6]! — выругался Игорь и развернулся ко мне, с возмущением спросив: — И что теперь?

Я пыталась отдышаться и придумать, что делать дальше. Выход был один — бежать назад по переулку.

Ночной ветер принес звуки далеких сирен отряда стражи.

— Бездна! — рыкнула запыхавшаяся Юлианна. — Бежим назад, может, там выход найдем!

И мы бросились в обратный конец переулка. Я бежала и думала, что все таки зря затеяла все это. Поставила крест на своем будущем, втянула двух ни в чем невиновных ребят. Знаю, что ничего им не будет, даже если нас схватят. Потому что эти двое все равно ничего не знают и не причастны к моему плану, а проверка детектором лжи это подтвердит, и их просто напросто отпустят и снимут показания. Но все равно, втягивать их не стоило… И правда, дурная я какая-то.

Только мы выбежали из переулка, как черный тонированный флайт, скрипя тормозами, перекрыл нам путь. Едва не сбил Игоря, который бежал впереди нас с Юлианной, благо парень успел среагировать и остановился, как только флайт показался из-за угла.

Мы встали как вкопанные. Тяжело дышали. Я не знала, чего ожидать.

Окно заднего сиденья опустилось, и мы увидели молодую женщину в черном. Белесая кожа, прямые длинные волосы цвета черного шелка. Она была похожа на фарфоровую куклу. Такая же неподвижная и безэмоциональная.

— Запрыгивайте, — сухо произнесла она. — Подброшу вас.

Еще несколько мгновений мы с ребятами переглядывались, а потом все же залезли во флайт. Стоило последней двери захлопнуться, как флайт двинулся с места, быстро набирая скорость. Когда мы оказались на магистрали, я поняла, что опасность уже позади, и тихо вздохнула.

[6]Крарх — темный дух, который согласно брельским легендам по ночам крадет непослушных детей, когда они сбегают из дома.