Лалиса и её друзья.

Глава 11. Тяжёлый вторник.

Место действия: старшая женская школа «Намсан», коридор перед классом Лалисы.

Время действия: девятое августа две тысячи девятого года, перемена.

Вышли мы с Розэ в коридор первыми. Только что окончилась ненавистная корейская литература. Ну и чего эта мегера, Ли Мэй Гу к нам прицепилась? Какие-то стишки заставила читать. Естественно, корейские. Без всякой рифмы они, типа «белых стихов». Но в них, видите ли, скрыто сразу несколько смыслов, которые истинные корейцы должны понимать. Ну, я и ляпнул:

- А истинные тайцы тоже обязаны искать смысл в стихах корейцев? Или европейцы должны ломать голову о смысле этих вирш? Делать им больше нечего!

Класс застыл в ожидании бури, увидев, как посерело лицо учительницы. Но вместо ругани. Она почему-то слащаво спросила:

- А вы знаете, хоть один европейский стих с двойным смыслом? Можете нам его продекламировать?

- Конечно, могу прочесть. Только, ведь не поймёте, если переведу на корейский. Просто, разница менталитета. Хотя живущие там корейцы смысл понимают.

- Вы прочтите и переведите, а мы попробуем понять! – Тем же слащавым тоном вещает Ли Мэй Гу.

- Ладно. Вот, русское стихотворение. Называется «Позади крутой поворот».

- Лалиса-ян. Не тяни время! Выходи к доске!

Вышел. Открыл рот, и неожиданно для себя и сидящих за партами девочек, запел:

Руку мне дай на середине пути,

Руку мне дай, ещё нам долго идти.

Пусть на пути мы иногда устаём,

Всё же идти нам будет легче вдвоём.

Позади крутой поворот,

Позади обманчивый лёд,

Позади холод в груди, позади.

Мир так велик и не кончается путь,

Только на миг можно ресницы сомкнуть.

И стороной нам не пройти, не свернуть,

Только порой можно устало вздохнуть.

Позади крутой поворот,

Позади обманчивый лёд,

Позади холод в груди, позади…

У всех челюсти попадали, даже у учительницы. Она только сказала:

- Нужно было просто продекламировать, а не петь! Переведи, и объясни, в чём смысл этих стихов, и есть у них хотя бы двойное дно.

Перевёл с грехом пополам смысл, и объяснил, что они означают, и каков истинный смысл этих строк. Естественно, эта мегера признавать поражение не захотела, и вцепилась в то, что у вегугинских стихов только два смысла, а вот корейцы, настолько превосходят вегугинов в уме и таланте, что вкладывают в свои стихи сразу четыре, нет, пять смыслов. Причём, разноплановых. Она победно посмотрела на меня и молчащий класс. Но я тоже не лыком шит.

- Извините,госпожа учительница! Какие могут быть скрытые смыслы в современных корейских стихах? Я их не вижу!

- А ты знаешь что-нибудь современное? – Удивилась мегера.

- Конечно! Могу пропеть, и даже станцевать!

– Как, станцевать?

- Сейчас, продемонстрирую.

https://www.youtube.com/watch?v=u7xw3xS1r8Y

Oppa Gangnam Style

Опа, Гангнам стиль!

Gangnam Style

Гангнам стиль!

Naje-neun ttasaroun inkanjeo-gin yeoja

Горячая девушка, она ласкова весь день

Keopi hanjanye yeoyureuraneun pumkyeok i-nneun yeoja

Модная девушка, которая знает, как развеяться чашечкой кофе

Bami omyeon shimjangi tteugeowojineun yeoja

Девушка, чье сердце становится горячее с заходом солнца

Keureon banjeon i-nneun yeoja

Такая привлекательная девушка…

Ору на полную мощность своей глотки, и танцую. Все в шоке. Открывается дверь. Влетает классная руководительница и дежурные по коридору девчонки:

- Что здесь происходит?

Мегера только открывает и закрывает рот, как рыба на воздухе, сидит на стуле, и ничего сказать не может. У девчонок круглые восторженные глаза, а Розэ даже хлопает в такт песне. Я кручусь, правда, не как ПСИ, а медленно, и пою. Сами движения я помню, но вот быстро двигаться с пением ещё не могу. В старом мире этот клип вышел в две тысячи двенадцатом году, а здесь две тысячи девятый. ПСИ на сцене, но он пока неизвестен широкой, а тем более, мировой публике. Закралась мысль, позвонить ему и предложить эту песню, а клип пусть сами делают. Спросил у Хё Мин. Тут так оказывается нельзя. Нужны знакомства. Тем более, что ПСИ живёт в Сеуле, а мы в Пусане. Но я ночью записал этот «Гангам стайл» в своём варианте, и даже музыку подобрал – напел, как я помнил звучание, а синтезатор с принтером выдали мне ноты, записанные с голоса. Конечно, это всё сырое, но для школы сойдёт.

Пак Юн Ми останавливается, и с удивлением смотрит, на то, что я вытворяю. Розэ прекратила хлопать, как только классная руководительница появилась на пороге. Я кончил танцевать и петь, и обалдело уставился на Пак Юн Ми и дежурных.

- Что тут происходит? - Повторяет вопрос женщина.

Кланяюсь, да и класс, вспомнив корейские закидоны, подскакивает, и все хором, поклонившись, орут:

- Аньон хасейо, сансенним!

- Манобан. Что это за концерт ты тут устроила? – Хмурит брови классная.

- Это не концерт, сансенним, а литературный спор о многозначности стихов разных культур! – Выдаю я на гора мудреную фразу, от которой у моих одноклассниц вновь округляются глаза.

- Да… да, это литературный спор. Только ученица Манобан вместо декламации стихов, предпочитает их петь. – Промямлила мегера.

- Манобан, а что это вы сейчас пели про девушек и парней? – У Пак Юн Ми включилось профессиональное любопытство.

- Самнсенним, это я придумала стихи в стиле К-поп, и танец. Но всё сырое, надо ещё обработать. Да и петь это должен мужчина. Там от его имени текст идёт.

- А сам текст у тебя есть?

- Да, если надо, могу показать, сансенним.

- Покажи.

Лезу в шкафчик, достаю свою флешку.

- Вот, я ночью это записала. Тут и музыка с танцем, и стихи. – В поклоне, обеими руками, по всем корейским канонам, передаю флешку Пак Юн Ми. Она удивлённо смотрит, но берёт, и произносит:

- Хорошо, я посмотрю на моём ноутбуке. Продолжайте занятие…

И вот, стоим в коридоре. Одноклассницы теперь прилипли ко мне, и пытаются выяснить, как это я смогла такое написать. Не пойму их. То целую неделю не подходили,а то вдруг все сразу навалились…

Место действия: старшая женская школа «Намсан», кабинет директора.

Время действия: девятое августа две тысячи девятого года, от десяти до одиннадцати утра.

Звенит звонок. Сейчас у нас будет история. Заходит учитель, и мы все встаём, кланяемся:

- Аньён хасео, сансенним!

- Садитесь! – Историк окидывает взглядом сидящих учениц, но тут раздаётся звонок его телефона.

- Алло! Да, господин директор. Понятно. Сейчас пошлю. Манобан, выйди в коридор, и вместе с дежурной идите в кабинет директора.

Молча подчиняюсь. Все провожают меня испуганными глазами. До дирекции дошли за пять минут. Стучу в двери.

- Заходите! – Раздаётся голос мужчины. Вхожу, кланяюсь, здороваюсь.

- Манобан! Зачем вы устроили на уроке шоу? На вас пожаловалась учительница корейской литературы.

- Мне показалось скучным, просто декламировать стихи. И я решила спеть.

- Здесь школа, а не консерватория! – Грозно рычит директор. – Чтобы больше я о таком не слышал! Ясно?!

Кланяюсь:

- Да, господин директор.

- За нарушение дисциплины на уроке сегодня останьтесь на час после уборки помещений! С вами поговорит ваша классная руководительница! Идите.

Бреду обратно. Ну, час, ещё ничего. Успеем на танцы. Интересно, а чего хочет от меня, Пак Юн Ми? Опять мозги поласкать будет? Они тут мастера в этом деле. А эта мегера, сволочь! Сразу донесла на меня директору! Наверное, всё вывернула так, чтобы на меня все шишки летели. Ой! Что-то живот заболел внизу. Мокро как-то в трусиках. Бегу в туалет. Ну, это громко сказано. На самом деле волочусь, еле переставляя ноги. Добрался. Снимаю шорты и трусы… Ё моё! ЭТО НАЧАЛОСЬ! Голова заболела. И тело стало, как будто ватным…

Место действия: старшая женская школа «Намсан», медпункт.

Время действия: девятое августа две тысячи девятого года, три часа дня.

Очнулся. Тело ломит. Руки поднять тяжело, побаливает голова. Грудь тоже ноет. Лежу, устремил глаза в потолок. Где, я? Вспомнил про директора, про туалет… Чувствую, что у меня начинают гореть щёки. Вот бл..ь! Это же месячные у меня! Совсем забыл, что я сейчас двенадцатилетняя школьница! Но как я тут очутился? Я что, сознание потерял? Вот жопа! Теперь надо мной все будут смеяться. Надо отсюда побыстрее смыться! Ага! И как? Тело не работает и всё болит. Особенно, сильно соски ноют. Жрать чего то захотелось. Похоже на то состояние, в котором я очнулся первый раз в этом мире на больничной койке. Теперь это будет преследовать меня всю жизнь…

- Лалиса-ян, ты очнулась? – Раздаётся женский голос. – Не волнуйся. Ты в медпункте школы. Сюда тебя доставили дежурные. Ты лежала около туалета. Что болит?

- Всё! – Хриплю, потому что язык плохо слушается. Господи, за что ты меня так караешь?!

- У тебя это в первый раз, девочка? - Участливо спрашивает врач.

- Да… - Хриплю в ответ.

- Ничего, в следующие разы будет намного легче. – «Успокоила» меня доктор. – Сейчас я дам тебе одно лекарство, и через полчаса тебе станет лучше. Да, и покажу тебе. как правильно ставить прокладки…

Она ещё что-то говорит, но я уже не слушаю. В голове крутятся невесёлые думы о бренности жизни, о том, что может я зря не покончил жизнь самоубийством ещё в больнице…

Врач дала мне какую-то красную таблетку. Полежал. Действительно. Полегчало. По крайней мере, голова и тело перестали болеть. Попытался встать. Удалось не сразу, но сел на лежаке, а потом, с помощью врача, встал. Ходить вот неудобно. Приходится передвигаться в раскоряку. Иногда внизу живота появляется резь. Получил от врача прокладки. Эти, которые с «крылышками». Попытался поставить одну, но безуспешно. Врачиха показала, как надо действовать. чтобы прокладка стало на место, как влитая. Потом доктор дала упаковку с девятью таблетками.

- Будешь пить по три штуки в день, Лалиса-ян. Через трое суток всё пройдёт. Потом купите эти таблетки. Скажи своей омме, а то тебе пока их не дадут в аптеке.

В общем, добрёл я до класса. Настроение паршивое. Постучал в дверь. Зашёл.

- Извините за опоздание, сансенним.

- Проходи, Манобан. Садись.

Стараюсь ни на кого не смотреть. Так и видятся везде ухмыляющиеся рожи. Но приходится поднять глаза, ведь идёт урок… Никто на меня не смотрит, у всех девчонок сосредоточенные лица. Слушают про кислород…

На перемену не пошёл. Сидел, вставать было неохота, да и опять начала болеть голова. Со мной осталась Розэ.

- Что случилось, макнэ?

- Месячные случились, сонбэ. Я сознание в туалете потеряла.

- А! Я, правда, сознание не теряла, когда у меня это началось, но паршиво себя чувствовала два дня. Мы испугались, когда одна из дежурных пришла на урок, и сказала, что тебя понесли в медпункт. Я даже подумала, что тебя директор побил! – Смеётся Розэ.

- Нет, он просто поругал меня за пение и танцы на уроке.

- А ты это здорово придумала! Всем понравился этот ганган..

- «Гангам стайл».

- Ты и вправду это сама придумала?

- Да, ночью записала. Ох! – Опять резануло в нижней части живота. Не буду же говорить Розэ, что это песня и танец вообще из другой вселенной, и это единственное, что я из К-поп знаю от начала и до конца. У нас. после появления этого клипа, только ленивый не знал этой песни . Танец учили все, и молодые и старые. Большей частью, правда, по Ютубу. Да и мозги нам полоскал телевизор этим гангамом довольно долго.

- Ничего. Пройдёт. Я уже научилась. Когда это у меня начинается, я пересиливаю себя и иду гулять. Знаешь, как здорово помогает.

- Может тебе и помогает, а мне не поможет. Еле до класса добралась.

- У тебя прокладки есть?

- Да, врачиха пачку дала. И ещё какие-то таблетки сунула в руки.

- Такие? – Розэ побежала к шкафчику, и принесла пузырёк с белыми капсулами.

- Нет, вот. - Показываю ей. Она сравнивает по надписи.

- Да, они одинаковые. Только тебе надо будет пить по три таблетки в день, а у меня капсула раз в сутки. А так, это одно и то же лекарство.

- И помогает?

- Да.

- А меня оставят сегодня на час после уборки. Да, Розэ! Мне неудобно, позвони Нинь. Скажи, что я три дня не смогу приходить на танцы.

- Сейчас! – Австралийка достаёт телефон, и передаёт Нинь, что со мной случилось. Ну и болтливы эти девчонки! Ладно, как нибудь до конца дотяну.

Место действия: старшая женская школа «Намсан», класс Лалисы.

Время действия: девятое августа две тысячи девятого года, пять часов вечера.

Сижу в классе. Тело опять ноет. Голова по болела и прошла. Жду классную руководительницу. Интересно, что она мне скажет?

Пак Юн Ми пришла со своим ноутбуком. Она села напротив меня и сказала:

- Лалиса-ян! Мне понравился твой танец и песня. Да, тут надо ещё его дорабатывать Что хотела с этим делать?

- Думала, позвонить ПСИ в Сеул, и предложить ему эту песню. Думаю, ему она подойдёт.

- Я почти всех айдолов и певцов трот знаю. Но кто такой ПСИ? Такого я не припомню!

- Я вам сейчас его покажу. Можно ваш ноутбук?

- Да, Лалиса-ян, садись. – Она отодвинулась и я сел к ноутбуку. Я быстро зашёл на сайт «Корейские артисты», и стал листать страницы.

- Вот он. – Показываю на знакомое со старого мира лицо.

- Ха, ха, ха! Как ты его назвала?

- ПСИ. А что?

- И откуда ты придумала ему такую кличку? Знаю, я его! Это певец и композитор Пак Чже Сан. Он три года назад женился на нашей общей знакомой Ю Хе Ён. Я крёстная мама их близнецов. Его жена со мной в «Кирин» училась. Сейчас позвоню ему. – Юн Ми берёт телефон, набирает номер:

- Алло! Хе Ён? Как дети. сонбэ? Очень хорошо! Не устала с двумя сразу возиться? Устала? Ну, милочка, никто тебя не заставлял близнецов рожать! Ха, ха, ха! Ладно, я по делу. Твой муженёк дома? Что? Зелёный сидит? Дай ему таблетку «Риплиса». Да, сразу в себя придёт. А что, вы вчера что-нибудь справляли? Нет? А где он наклюкался? Товарища встретил? Ага! Ага, ага. И что они два ящика соджу вылакали? Нет, мой муж столько бы не потянул! Вот что значит, артистическая выносливость! Ты их под дверьми нашла? Ха, ха, ха! Что! Ха, ха, ха! Так налакались, что до звонка не смогли дотянуться? А помнишь, наши вечеринки в оркестре? Конечно, помнишь!А как мы с тобой на крыше машины в купальниках по ночному Сеулу ездили пьяные, помнишь? Нет? Конечно, вырубилась ты, и я тебя потом до дому на себе поволокла! В общем, давай мужу таблетку, и как придёт в себя, пусть мне позвонит.

Юн Ми с улыбкой отключает телефон, но потом спохватывается:

- Дэбак! Нашла время, прошлое вспоминать…

- Не беспокойтесь, сонсенним, я никому ничего не скажу. Всё бывает в жизни.

Юн Ми недоверчиво смотрит на меня, но ничего не говорит. Проходит минут пятнадцать. Зазвонил телефон Юн Ми.

- Алло! Ну, как, Чжэ Сан, готов выслушать деловое предложение. Я сейчас перешлю тебе файл с песней и танцем. Если тебе понравится, то поговорим.

- Хорошо. сонбэ!

Через двадцать минут опять звонит Чже Сан:

- Вроде нормально, но надо доработать.

- Ты сможешь это спеть, сонбэ?

- Попробую. А кто автор, не знаешь. сонбэ?

- Та девчонка, которая поёт и танцует в клипе, сонбэ.

- Сонбэ, она что, не кореянка?

- Нет, сонбэ, это школьница, Лалиса Манобан. Она из Таиланда. Я её классная руководительница. Сегодня она это спела на уроке.

- Ха, ха, ха! Молодец! Я бы до такого не додумался. Ну, и что ты хочешь, Юн Ми?

- Приезжай сюда, в Пусан. У меня тут знакомый студию записи имеет, со всей аппаратурой. Музыку я доработаю, а ты текст попытайся улучшить.

- Девчонку вписываем в автор. Сонбэ?

- Впишем, она иностранка, чтобы потом не начались тяжбы, помнишь, как с Ли Ха Ни случилось.

- Да, помню, сонбэ. Но тогда, если выстрелит, и деньги пойдут, надо будет делить на всех.

- Так, стоп. Сделаем авторами текста тебя и Лалису-ян. Композиторами будем я и ты, Чже Сан. Тогда выйдет, что наша доля поделится так: половина тебе, а нам с Манобан, по двадцать пять процентов. Сколько возьмёт КБС, не знаешь, сонбэ?

- А ты, что, хочешь на всю страну показать?

- А почему бы и нет? Чем ты, сонбэ, хуже этих «интертейментов»?

- А нельзя, без школьницы, сонбэ?

- Чжэ, Чжэ, опять в тебе твоя жадность заиграла! Нельзя! Её дядя и тётя чеболи, корпорация «Хюндэ».

- Щибаль!

- Не ругайся. сонбэ, девчонка со мной рядом сидит. Через неё и с КБС договоримся. У них ведь есть платная передача «Новые песни и клипы»?

- Да, я слышал. Вроде, каждый засчитанный голос даёт исполнителю десять вон.

- Очень хорошо, сонбэ,. Выходит, что тебе с одного «лайка» будет пять вон, а мне с Лалисой, по две с половиной. Передачу в последний раз смотрели около двух миллионов. Выводы сделаешь сам.

- Ладно, сонбэ, эту неделю работаем над словами и музыкой, а на следующий вторник я привезу в Пусан подтанцовку Ю Хан Сона. Это мой друг, с которым я пил вчера. Они тоже сидят без дела. Я ему пообещал помочь. Выплачу ему с моей доли десять процентов, они и рады будут. Сейчас времена трудные, прошлогодний кризис многих оставил без работы. Думаю, за неделю мы клип снимем, и в середине сентября уже можно будет договариваться с КБС через нашу чеболиху.

- Хорошо

Сижу. И скриплю зубами. Вот так, без меня, меня женили! Тело ещё ноет, зараза. Опять жрать хочется. Груди торчком стоят, а прикоснуться к ним больно. Хотя, если подумать, то я ведь и так хотел отправить песню этому Чже Сану. Так что, посмотрим. насколько обогатится моя золотая карточка в конце сентября. Если, конечно, «Гангам стайл» повторит успех одноимённого произведения из моего мира. Ведь может быть и провал. По К-поп я больше ничего не могу самостоятельно предложить. А если открыть на местном Ютубе страничку или блог, и показывать там танцы? Петь песни? Насчёт танцев, я могу попробовать, если вспомню, что-то из хипхопа. Песни я знаю только советские и немного российских. Но их переводить… Да и многое аборигены не поймут, здесь ведь история немного другая. Сам сочинять я ничего не могу. Розэ попросить? Так она только играть и петь может. Хотя, можно же каверы делать на уже существующие песни и танцы? Надо поговорить с австралийкой… Ох! Только ногой двинул, как резануло внизу живота. Что это Юн Ми мне вещает? Домой отпускает? Сейчас охране позвоню…

Место действия: дом семейства Ким, комната Лалисы.

Время действия: девятое августа две тысячи девятого года, одиннадцать вечера.

Как меня довезли домой, не помню. Там за меня взялась Хё Мин. Вот, лежу в постели. Накормили меня вкусной жирной рыбой. Даже не знаю, как она называется. Никогда такую не ел. Лекарство тётя велела принимать с завтрашнего дня. Заходила Розэ. Я с насчёт выступлений в интернете поговорил. Она согласна. Решили начать со следующей недели. Звонила онни из Сеула, интересовалась, как у меня дела, как здоровье. Она перепугалась, думала, что я опять под машину попал. Это Бэм Бэм не понял, когда Нинь, смеясь (вот зараза), сообщила ему что у Лалисы случилась «авария». Он позвонил Сон Янг, и взбудоражил мою онни настолько, что та уже хотела купить билет, и лететь в Пусан. Хорошо ещё, что она перезвонила мне в школу, и всё уточнила. Ладно, сегодня я делать ничего не способен, поэтому поспим…

Место действия: дом семейства Ким, комната Лалисы.

Время действия: тринадцатое августа две тысячи девятого года, одиннадцать вечера.

Слава богу, эти месячные закончились! Сегодня уже чувствовал себя бодрее. Ничего не болело, походка тоже стала нормальной. Ну, как, нормальной? Так передвигался эти дни, как утка, переваливаясь с боку на бок. Теперь уверенно шагаю, как какая-то модель. Сон Ми тоже поправилась. Всё равно мы должны узнать результаты наших тестов в Центре языка. Поехали. Пока я тестировался на очередные два языка, онни и сонбэ пошли, получили сертификаты. У Сон Ми по английскому языку семьсот восемьдесят три балла, а японские слова она выучила на восемьсот пятьдесят баллов. Розэ за английский получила девятьсот, а за корейский – семьсот баллов. Меня они ждать не стали, и поехали по магазинам. Мне пришлось сидеть в Центре до девяти вечера. Зато я получил сертификаты с баллом в восемьсот восемьдесят восемь за английский и восемьсот за корейский языки. Мне на руки выдали обе красивые бумажки. Сейчас занимаюсь растяжкой. Потом немного помузицирую – по нотам я играть не научился, просто пиликаю одним пальцем мелодии, похожие на те, что я слышал в прошлом мире.

Место действия: столовая завода «Хюндэ» в Пусане.

Время действия: четырнадцатое августа две тысячи девятого года, два часа дня.

Как я и обещал, поехал вместе с Дже Уком на его работу. Ехали долго, около часа. Завод находится в восьмидесяти километрах от города. Здание администрации довольно большое. Цехов, естественно, я не видал. Дядя провёл меня прямо в дирекцию. Ну, кабинет у него, я вам скажу, просто отпад. Тут есть всё, начиная от огромного телевизора, кончая буфетом, полным продуктами холодильником, огромной ванной, комнатой отдыха с мягкими диванами, и даже кухня здесь есть! Хорошо живут директора!

Здание заводской администрации концерна «Хюндэ» в Пусане.

Дже Ук посадил меня в отдельный кабинет, сказал своей секретарше, чтобы та за мной приглядела. И ушёл. Ким Юн Хо очевидно знала, кто я такая, потому что обращалась ко мне не «хубе», хотя и имела на это право, а исключительно, «Лалиса-ян». И пирожные мне дала, и кофе принесла, хоть и была примерно в два раза старше меня. Томительное ожидание закончилось через три часа. Секретарша позвала меня, и я зашёл в дядин кабинет.

- Лалиса-ян! Сейчас русских поведут в столовую. Тебе их покажут издалека. Ты займёшь столик рядом с ними. Ничем себя не выдавай. Можешь даже сесть к ним спиной. Если обратятся к тебе, отвечай им по-корейски или по-английски. Главное, чтобы ты запомнила то, что они говорят. Понятно?

- Да, самчон.

- Иди!

В общем, показали мне тройку русских бизнесменов. Мне они сразу не понравились. Это точно не бизнесмены. Морды, как у «быков» в девяностые, фигуры тоже. Насмотрелся я в нашем мире таких «бизнесменов». Эти, явно никаких фирм не имеют, и просто пытаются под каким-либо соусом обдурить людей, желающих вложить деньги, и получить прибыль.

В столовой не было много народа. Этих «бизнесменов» посадили в одном из углов. А мне определили столик рядом. Притащили мороженное (а я его люблю!), пирожное и кофе. Сижу, прислушиваюсь. Пока они только едят, и ничего не говорят. Наконец, один из них говорит:

-Сёма, а почему тут так мало народа? Они что, сюда жрать не ходят?

- Это тебе не Россия! Тут за каждую минуту простоя штрафуют. Да и это столовая администрации, а их во всём этом здании человек двести, не больше.

- Смотри, деваха! Наверное, чья- нибудь дочка.

- Нет, это школьница. Скорее всего, на экскурсии с классом. Жрать захотела, и пришла в столовую.

- А может она по русски понимает. – Один из наиболее хамоватых «бизнесменов» поворачивается в мою сторону.

- Эй, красавица… Смотри ты, даже ухом не поведёт. Но зуб даю, если она кореянка, не похожа никак!

- Скорее всего, какая-нибудь азиатка. Ну, ладно, чёрт с ней. Как ты думаешь, Василий, у нас дело выгорит? Непонятно. Лучше бы не совались сюда. Помнишь, как японцы нас приняли. Кланялись, улыбались, а что вышло?

- Да, не надо было этого Игоря слушать. А то завёлся:

«У них денег куры не клюют Только свистни, да покажи любой липовый проект, и денежки потекут в наши карманы!». Трепло! А мы тоже, хороши! Повелись на слова этого балобола. Сам то он не поехал. Я его спрашивал. Он трындел, что у него якобы депорт был из Японии. Не верю я ему. Скорее всего, нас услал, чтобы самому куда-то смыться. Мутный он.

Они помолчали. Потом один из них говорит другому:

- А хорошо ты, Сёма, научился лапшу на уши вешать!

- Ну, а что? Они ведь тут ничего о нас не знают, кроме того, что территория у русских большая, и много разных полезных ископаемых. Вот на жадности и играем.

Вся тройка весело улыбается…

Ну, всё, можно уходить. Ясно, что это действительно какие-то аферисты. Государство или серьёзная компания таких некомпетентных лиц никуда не пошлёт. Наверное, у таких типов в России дела плохи, что они ринулись окучивать заграницу. Только вот такие методы здесь применяли сто лет назад… Вызываю обслугу. Достаю свою банковскую карту. У троих аферистов глаза чуть на лоб не вылезли, когда я небрежно бросил карточку на поднос, и вокруг меня забегали корейцы.

Слышу, как один русский говорит другому:

- Мне бы так жить…

- Если дело выгорит, пусть нас потом хоть всей Кореей ищут, по сто таких карт у каждого из нас будет…

Мда! Тот, кто их прислал, явно не знает местных порядков и правил. Хреновых он исполнителей подобрал. Потому японцы их сразу и раскусили. Здесь, скорее всего, они тоже ничего не добьются.

Меня провожают к дяде. Я прямо ему говорю свои выводы. Он удовлетворённо кивает.

- Мы тоже так думали, но надо было проверить. Сейчас тебя отвезут в банк. Там тебе поменяют эту карточку на другую, с твоим именем и фамилией. Тут лежит девятьсот тысяч долларов.

Я стою с отвалившейся челюстью. Вот это подарок! Действительно, летим в Пусанский промышленный банк, и мне дают карточку с моим именем. Пароль теперь я знаю, и могу запросто проверить, сколько есть в наличии.

Место действия: дом семейства Ким, комната Лалисы.

Время действия: четырнадцатое августа две тысячи девятого года, восемь вечера.

Сижу после обеда у себя в комнате. Давай, я чат посмотрю, школьный Открываем его, жмём нужные кнопочки…

Чат классов средней школы «Намсан».

101. Слышали? Эта Манобан концерт устроила на литературе. Говорят, классно пела и танцевала.

390. Да! Я там сидела. Когда она поспорила с сонсенним о смыслах в стихах. Вначале она пропела песню на каком-то иностранном языке. Там, про какой-то поворот. Она нам перевела. А потом спела и станцевала уже на корейском языке. Я записала название: «Опан Гангам стайл». Там про девушек и парней. Нам понравилось. Правда, никто не ожилал такого выступления, поэтому ничего не записали – телефоны у всех были выключены. Затем в класс зашла Пак Юн ми, наша руководительница, и Лалиса отдала ей флешку с записью. Оказывается, у неё дома есть синтезатор. Это Розэ, её сонбэ нам сказала, и они играют на нём и поют. Зимой они хотят попробовать попасть в трейни.

203. Вау! Хорошо быть чеболем! Интересно. какой у них синтезатор.

390. Не знаю, не спросили. Забыли.

139. А я, знаю! А я знаю!

456. Никто не знает, а ты знаешь? Лгунишка!

139. Сама ты врушка и корова!

456. От коровы слышу, я тебя не обзывала!

МОДЕРАТОР. Забаню обеих, если не прекратите!

390. Ты, правда, знаешь, какой у них синтезатор?

139. Да, знаю. Мне двоюродный брат сказал. Он в молле работает, в отделе электромузыкальных инструментов. Как я ему показала фотографию Лалисы, так он сразу её узнал. С ней была её онни. Они заплатили с золотой карточки. Стоит синтезатор со всеми девайсами пятнадцать миллионов вон.

203. Божечки мои! Какие деньги! Вот я и говорю, что хорошо быть чеболем!

390. Да! Но от вызова к директору это не спасает! Хи, хи!

476. А правда. что ей стало плохо, когда на неё директор накричал?

390. Никто на неё не кричал. У неё просто наступили критически дни, и ей стало плохо. Дежурные прибежали, сообщили сансенниму, что отнесли Манобан в медпункт. Она около туалета лежала без сознания.

608. А они ездили в Центр языка? Я слышала, что и тайке, и «банане» дирекция выписала представление от школы.

390. Ездили. Завтра спросим, какие у них баллы. Хотя, и спрашивать не надо. Ведь они принесут копии сертификатов в школу.

Так, опять меня обсуждают. Ладно, чёрт с ними. Вот разделаюсь с языками, потом устрою вам шоу на шпильках!

Место действия: старшая женская школа «Намсан», коридор перед классом Лалисы.

Время действия: пятнадцатое августа две тысячи девятого года, перемена.

Стоим с Розэ в коридоре. Опять вокруг нас столпились девчонки. Спрашивают, как проходит тестирование в Центре языка. Ахают. Охают. Розэ рассказывает все подробности. Чуть ли не план здания им описала. Бон Су удручена. Она не ожидала, что придётся сидеть на тестировании три часа подряд. Она бы у меня спросила, как это муторно, сразу два языка в день сдавать!

Наши баллы тоже повергли девчонок в шок. Ну, корейский язык аборигенам родной, и сдавать его не надо. А вот с английским языком у них большие проблемы. Оказывается Бон Су, а она лучше всех из аборигенов говорит по-английски, пыталась сдавать тест, но не в Центре языка, а через компьютерную сеть. Оказывается, есть и такой метод. Только за него сертификатов не дают. Фактически, это как проверка уровня знаний. Так вот, эта Бон су не получила даже шестисот пятидесяти баллов – минимума, необходимого при сдаче ТОЕК.

Место действия: старшая женская школа «Намсан», спортивный зал.

Время действия: пятнадцатое августа две тысячи девятого года, час дня.

Звенит звонок. Сейчас побежим на физкультуру. На всех одноклассницах надеты спортивные формы и кроссовки. Это уже второй урок по физической подготовке. Первый был на прошлой неделе, но на нём мы только познакомились с преподавателем. Это бывший спортсмен, бейсболист Ю Ын Хэ. Здоровый такой дядька. И взгляд у него тяжёлый, оценивающий. Сегодня мы построились в шеренгу, и сансенним попросил каждую из девчонок продемонстрировать, что она умеет. Большинство ничего не умело. Физрук только качал головой, когда они пытались что-то показать.

Розэ, неожиданно для всех, показала акробатический номер в связке с танцем чилидера. У девчонок отвалились челюсти от увиденного. А одна их них успела записать всё на телефон.

- Молодец, Пак Чэён! Ты, кажется, из Австралии?

- Да, сонсенним!

- Вот, ленивые задницы! Смотрите, какой должна быть настоящая девушка! Следующая!

Ну, рядом с Розэ стою я. поэтому чётко прохожу к мату, на котором все демонстрировали свои умения, и начинаю своё выступление. Это каскад гимнастических и танцевальных движений. Мы их на танцах прорабатываем каждый день для разогрева мышц.

Один из элементов, продемонстрированный Лалисой.

Девчонки смотрят во все глаза. Тем более, что у меня ноги то ровные, как палки, поэтому я знаю, как это выглядит. И на шпагат я садится, свободно могу. Розэ смотрит спокойно, она знает мои возможности. Физрук останавливает меня, а то я уже демонстрирую себя минут десять, и могу продолжать. Правда, устану.

- Манобан, ты случайно, не гимнастка? Очень гибкая ты, и легко выполняешь разные элементы.

- Нет, сансенним! Я танцую с четырёх лет. После уроков я езжу в танцевальный зал.

- Тогда понятно!

Когда проверка класса завершается, физрук командует:

- Бегом!

И мы бежим три круга. Половина класса сваливается по пути с охами и ахами. До конца добегаем только я и Розэ.

- Вот видите, ленивые задницы! Вас обошли «бананы» и тайцы! Как же может наша страна надеяться на вас, если вы даже двигаться не хотите и не умеете!

Как обычно, начинается трудоголический корейский промыв мозгов младшего поколения

После перемены у нас физика. Все кореянки, кроме Розэ, распластались за своими столиками, и практически не слушают сансеннима. У них на столе положены телефоны. Сейчас идёт запись того, что говорит учитель. Этот метод тут разрешён, поэтому администрация не обращает на это внимание. Ведь главное, как дети усвоят предмет, и сдадут тесты… Другие уроки проходят также. Уборка помещений, зато проходит весело и энергично. Сейчас приедет за мной машина, и мы направимся в танцевальный зал…