Место действия: Республика Южная Корея, город Сеул, “музыкальный дом номер семь», компания YG Entertainment.
Время действия: двадцать первое мая, две тысячи десятого года, утро.
Встал я, как всегда рано. Даже кот не захотел вставать в такую рань, и оккупировал мою подушку. Кстати, в отличие от настоящей Лалисы, которая любит спать без подушки, моя голова во время сна всегда покоиться на этой постельной принадлежности. Здесь, в Южной Корее май, самый «урожайный» месяц на праздники. Начинается все с пятого числа. Тогда по календарю объявлен День ребёнка, затем идёт праздником восьмое число. Но и ни в этот день, и ни пятнадцатого мая, в День учителя, никто не отдыхает. Хотя, правила приличия соблюдают все. Учителям мы купили подарки. И вручили их перед занятиями в школе. У каждого из педагогов получилась внушительная горка подарков. Специально для этого дня ни один ученик, по традиции, ничего не покупает. Он просто берёт первый попавшийся на глаза предмет, заказывает красивую упаковку, и несёт дарить эту вещь учителю. Коробочки с подарками у всех вышли одного размера, зато учитель никогда не догадается, кто и что ему подарил.
Но, это пятнадцатого мая, а восьмого мая тут День родителей. Так как мои «родители» в Таиланде, а «истинный папаша» в Париж улетел, проведать свою старшую дочурку Сон Ми, то я ограничился телефонными поздравлениями. Всё равно, мы в этот день учимся, как обычно.Зато официальный праздник, День рождения Будды, тут «прыгающий». Он отмечается в восьмой день первой недели лунного календаря. А это в разные годы, разные дни конца апреля, мая или начала июня.
В этот, две тысяча десятый год, он пришёлся на двадцать седьмое мая. Это официальный праздник Фонарей Лотоса. Все отдыхают и празднуют. Правда, если придерживаться традиций, то надо за неделю до этого праздника, каждый день посещать буддийский храм, молиться, и зажигать свечку на желание. Желательно оставлять и подношение храму. Впервые за всё наше житьё в "музыкальном доме номер семь" лэйбла, нам вышло послабление. В этот день нам стафф разрешила покинуть общежитие.
Это я, радостный такой, что нас отпустили гулять!
Место действия: Республика Южная Корея, город Сеул, один из буддийских храмов.
Время действия: двадцать первое мая, две тысячи десятого года, полдень.
Хоть я и считаюсь официально буддисткой, реально я ничего об этой религии не удосужился прочесть. Просто, лень было залезть в интернет. Христианкам западного толка, Розэ, Дженни и Джи Су было интересно побывать на празднике, хоть последняя и видела его, так как родилась и жила в Корее. Но вот в Сеуле она на этом празднике никогда не бывала. Поэтому все три девчонки поехали вместе с нашими парнями и стаффом к одному из буддийских храмов Сеула на нашем микроавтобусе. Это место называется Чогеса. Я, Ён А и Со Ын на моей машине проследовали за ними.
Храм Чогеса.
Около храма было много корейцев. Женщины были одеты в традиционные корейские наряды, ханбоки. Некоторые мужчины тоже в этот праздничный день надевали старинный одежды. На площади перед самим храмом стояли столы. И монахи приглашали каждого желающего отведать чашку чая. В некоторых храмах в этот день можно было получить бесплатный обед. Было много семей - отцы и матери выводили своё потомство на праздник, так как считается, что в этот день надо только радоваться, и получать положительные эмоции. Каждая семья несла специальный бумажный фонарик в виде цветка лотоса. Потом их запустят вечером по реке, такие тут традиции. Толпа уже собралась около храма, но все соблюдали очередь.
Люди у стены около храма в национальной корейской одежде.
А до этого будут гулянья, парады, которые мы посмотрим у Со Ын дома, по телевизору. Мы, я и Ён А, приглашены к ней от имени её хальмони Пакпао. Посмотрим, как живут люди в Каннам Гу.
Парад Лотосовых Фонарей в Сеуле.
В храм я не пошёл, ведь не знаю, как там правильно надо молиться Будде. Ён А поинтересовалась:
- А ты, Палиса-ян, не зайдёшь сегодня в храм?
- Хубе! Для молитвы человеку нужна тишина и сосредоточение на своём внутреннем мире, а сейчас тут будет столько народа, что ни о какой нормальной молитве речи быть не может. – Важно ответил я, быстро придумав отговорку.
- Да, это правда! Молиться надо от души, независимо от того, какую религию ты предпочитаешь! – Поддержала меня Со Ын. Мы вышли из машины, приобрели фонари и свечи.
Мой фонарик в виде цветка лотоса.
После этого поехали в Каннам Гу, домой к Со Ын. Добрались примерно минут за сорок, хоть и было много пробок, которые пришлось объезжать. Ён А восторженно смотрела на небоскрёбы. Со Ын вздохнула:
- Давненько я не была дома! – Она включила телефон. И набрала номер:
- Алло, хальмони? А где омма и онни? А аппа? Очень хорошо! Сейчас мы подъедем.
Каннам Гу с фасадной части.
Место действия: Республика Южная Корея, город Сеул, престижный район Каннам Гу, двухуровневая современная квартира в одном из небоскрёбов.
Время действия: двадцать первое мая, две тысячи десятого года, с часа дня до девяти вечера.
Мы подъехали к одному из небоскрёбов, и вышли. Со Ын провела нас к лифтам. Тут их было четыре. Квартира Пакпао, где обитали сейчас Кимы, была на двадцать втором этаже. Дверь нам открыла довольно высокая женщина.
Пакпао – хальмони Со Ын
- Swạsdī khuṇ phūhỵing! (Здравствуйте, госпожа! - тайский)
Здороваюсь я с бабушкой Со Ын, и кланяюсь. Она улыбается, и отвечает на русском:
- Здравствуй, Лалиса-ян! Здравствуй, Ён А! Проходите в в квартиру!
Пока Пакпао идёт на кухню, Со Ын ведёт нас внутрь, и показывает нам гостиную. Мне и Ён А комната нравится.
Гостиная в квартире Пакпао.
Усаживаемся на кресла около низкого столика. Со Ын идёт помогать хальмони на кухню. Ён А осмотрела уже всё, что смогла. И теперь бросает заинтересованные взгляды на второй уровень квартиры. Там, по словам Со Ын, комнаты обоих дочерей инженера Кима, и спальни родителей девочек, и их бабушки. Мне тоже интересно, но надо соблюдать приличия. Наконец, появляются хозяева, и украшают стол угощением. Явно постаралась Со Ын, она ведь знает мои вкусы. Поэтому на столе появляется камджатхан – очень острый густой суп со свиным хребтом и овощами. Его, кстати, любит и настоящая Лиса Манобан. Хальмони приносит газировку в специальном сосуде. На столе есть и овощное рагу – это из тайской кухни, ведь Пакпао тоже тайка, Естественно, присутствует на столе и картошка фри, которую обожаем мы все. Молча поглощаем еду, встаём. Кланяемся:
- Спасибо, что позаботились о нас, Пакпао-ссии! Всё было очень вкусно! Вы – великолепная хозяйка.
Хальмони нашей подруги расплывается в улыбке. Мы помогаем вынести посуду в кухню. Она у Кимов оснащена самым современным оборудованием. Поэтому Пакпао просто кидает все плошки, чашки и прочее в посудомоечную машину, и мы идём назад, в гостиную. Со Ын потащила Ён А к себе в комнату. Пакпао уселась напротив телевизора, и попросила меня остаться. Очевидно, что-то хочет спросить. Посмотрим, чем интересуется эта старушка.
- Соньяо, расскажи, как ты очутилась в больнице?
- Когда, хальмони. В первый или во второй раз?
- А, да! Я читала, и по телевизору видала, как в вашу машину врезался грузовик. Нет, меня интересует тот период, когда в Понсэн попала и Со Ын. Меня не было здесь, я приехала, когда она пришла в себя. Это было первого мая прошлого года. Ведь и ты тогда очнулась. как мне сказали в госпитале…
- Да, хальмони! И не могла двигаться, ноги были в гипсе. Тело не слушалось. Ничего не помнила, даже своих родителей не узнала. Машина ударила меня по ногам, и я отлетела метров на десять, а потом ударилась головой об асфальт...
- Бедная девочка! Значит, говоришь, никого не узнавала? Вот, вот! И Со Ын также никого, даже аппу и омму, не смогла опознать. Но я не об этом. Что тебя пробудило?
- Не знаю. Просто, как будто выключатель включили, и я проснулась…
- Мне соньяо сказала, по секрету, что её пробудила какая-то неземная музыка, которой она никогда не слышала…
- Нет, хальмони, у меня всё было значительно проще. Никакой музыки. Просто, темнота, небытие. А потом вдруг включился мозг. Но никакой музыки. Тихо было, да и в палате никого не было.
- Хорошо, соньяо! Иди. Тебя наверное ждут в комнате Со Ын. А я пока подумаю…
Иду на второй этаж. А сам думаю:
«Это что бабка задумала? Непонятно. Она, что собственное расследование проводит? Тоже мне, мисс Марпл!».
Так, вперёд, берём лестницу штурмом! А вот и дверь комнаты Со Ын. Захожу.
- Онни, тут Со показала мне такие красивые марки! Она их уже сто штук собрала! – Восхищается Ён А.
- Обязательно посмотрю! – Говорю в ответ, а сам разглядываю комнату хозяйки. Тут форменный беспорядок. Везде лежат футболки, кроссовки, валяются листы бумаги с нотной записью. Перед окном стоит столик с компьютером, рядом стул, и синтезатор «Корг – 2007». Со Ын держит в руках альбом, на котором написано «Марки». Она стоит у кровати, к которой впритык подобрался гардероб. У противоположной стенки мольберт, краски, и какой-то рисунок, закрытый материей. Ого! Она что, рисовать умеет? Вот это номер! Сейчас всё узнаем:
- Онни, а ты не говорила, что рисуешь? – Обращаюсь к покрасневшей Со Ын. Она откладывает марки, и наткнувшись на удивлённый взгляд Ён А, просит:
- Только вы никому не говорите! Я пробую рисовать. В семье знают, а я не хочу, чтобы кто-нибудь ещё узнал. Боюсь, что будут смеяться. У меня это началось после больницы, так же, как и с музыкой. Но что я могу это делать, я узнала случайно. Просто захотелось нарисовать цветок. К моему удивлению. рука сама стала выводить все линии на бумаге...
- Фантастика! - Ён А восторженно глядит на хозяйку комнаты.
- Мы с тосен ничего никому не скажем! – Я выразительно смотрю на личико удивлённой Ён А, и она кивает головой. – Показывай, что ты там нарисовала.
- А смеяться не будете? – Почти шёпотом спрашивает Со Ын.
- Смеяться будете потом, надо мной, потому что я вообще не умею рисовать! Пробовала. Но получается только палка, палка огуречик, вот и вышел человечек! То есть, два кривых кружка и четыре не менее кривые линии. Вот такой из меня художник! - Посыпаю себе пеплом голову. А что, ведь это, правда! Не умею я рисовать, хоть и пытался. Даже дерево в моей интерпретации - этот кружок сверху палки.
Девчонки улыбаются. Со Ын подходит к мольберту, и нерешительно снимает материю. Смотрим на рисунок, и у нас округляются глаза.
Мой "улучшенный" вариант в интерпретации Со Ын.
Портреты наших девчонок, выполненных карандашом.
Почти фотографический портрет Ён А.
С первого рисунка глядел на мир я, но какой-то нереально красивый. Больше похож на европейку, чем на тайку. Только это рисунок был сделан в цветах. На остальных листах были карандашные наброски. На них я был похож на себя. Вместе со мной на одном листе были изображены Дженни, Джи Су и Розэ. Ён А тоже была нарисована, причём в цвете. Этот рисунок был похож на фотографию.
- Со Ын! Да ты просто гений! – Я действительно был поражён талантом младшей Ким.
- Ой, ты и меня нарисовала?! Можно, я понесу этот рисунок в общежитие, и повешу над кроватью? – Запрыгала Ён А, хлопая в ладоши. – Меня ещё никогда никто не рисовал!
- Бери… - Буркнула покрасневшая Со Ын.
- Зря ты думаешь, что над тобой кто-то будет смеяться. Люди годами учатся, чтобы так рисовать. Раз небо дало тебе такой талант, подари его людям! – Обратился я к Со Ын. Её губы задрожали, а на глазах появились слёзы:
- Ты и вправду так думаешь, макнэ?
- Конечно! Нельзя талант зарывать в землю. Берём рисунки с собой. Покажем нашим девчонкам. А ты продолжай рисовать, раз у тебя получается!
По моей команде Ён А собрала все эти рисунки, и положила в специальную папку, которая была у Со Ын.
- Онни, теперь показывай марки! Не думала, что ты у нас такая разносторонняя!
Мы сели на кровать. И хозяйка начала показывать нам свою коллекцию.В основном там были изображения цветов. Животных и каких-то храмов Южной Кореи и Японии.
Марка из Ю. К.
- Когда я ещё поеду в Таиланд, напомни мне, я привезу тебе тайские марки. Хотя, может и по интернету можно их купить, как и австралийские, и новозеландские. Но лучше будет, если покупать их на месте. Так что, скажем девочкам, и они купят тебе марки стран, где они родились.
- Спасибо, макнэ! – Расплакалась Со Ын, обняв меня за шею. Мой взгляд упал на лежащий на полу лист с нотами. Ён а тоже обратила на него внимание:
- Онни, а это что за музыка? – Подняла они полностью заполненный нотными знаками лист.
- Это, это…. А вы не будете смеяться? – Опять опустила нос Со Ын. Вот не думал, что она такая плакса!
- Не будем! Играй, а мы послушаем.
- Тогда надо найти ещё четыре листа. Я их потеряла. Но там, в правом углу каждого листа, стоят номера в кружочке. – Вытирая слёзы заторопилась Со Ын.
Полчаса мы лазили по полу. Побывали под кроватью и столиком, перерыли всю одежду в гардеробе хозяйки. Но, наконец, нашли все нужные ноты. Со Ын села за синтезатор. Что-то там настроила, и подняла руки параллельно клавишам инструмента, при этом закрыв глаза. Так она их держала примерно минуту. Ён А уже беспокойно заёрзала. И беспомощно посмотрела не меня. Я пожал плечами. Тут Со Ын опустила руки на клавиши, и полилась музыка…
https://www.youtube.com/watch?v=82l3q15YfYQ
То, что это Чайковский, я понял сразу. Хоть и туп в музыке, но не до такой же степени, чтобы не узнать эту мелодию! Ён А тоже сидела, открыв рот – такого она и вправду никогда не слышала. Я отмер. И включив телефон. Стал проверять, если тут Чайковский. Его не было! Значит, Со Ын «получает посылки» с нашей Земли! Впрочем, как и я. Вот только мы получаем музыкальную информацию из разных жанров. Значит, тут не было Чайковского, зато будет великая корейская композитор Ким Со Ын!
Мои мысли и игру Со Ын на синтезаторе прерывает грохот упавшего подноса: ба-бах!
Вскакиваем, оборачиваемся к двери. Они открыты, на пороге стоят с вытаращенными глазами Пакпао и Им То Юн. Под ногами хальмони лежит упавший поднос с рассыпавшимся по полу печеньем и шоколадом. Это он грохнул. Оказывается, Им ТоЮн пришёл в гости к Пакпао. И она ему сказала, что внучка вместе с двумя подругами сейчас дома, их отпустили на один день из общежития лэйбла из-за праздника. Внучка болтает с подругами в своей комнате. Пакпао и То Юн сидели и говорили до тех пор, пока не услышали музыку, причём её Им То Юн опознать не смог. Поэтому решили подняться, узнать, что написала Со Ын. Тем более, музыка подходила для оркестра классической музыки, которым руководил дирижёр…
- Соньяо! Это ты написала такую красивую музыку?! - Пакпао резво подскочила к внучке, и прижала её голову к своей груди.
- Интересно, интересно! – То Юн начал просматривать нотную запись.
- Такого ещё никто не писал! Я уже посмотрела в интернете! То Юн-ссии!
- - Значит, так! Я беру эти ноты. Мы регистрируем произведение на племянницу, и мой оркестр разучит эту симфонию до пятнадцатого августа. В День независимости будет большой концерт, и мы выступим с этим произведением перед зарубежными гостями.
Со Ын стояла, ошарашенная обрушившимися на неё событиями, и не знала, что сказать…
Обратно, в общежитие, мы ехали молча. Я думал о странной символичности события, происшедшего в день рождения Будды. Мы услышали музыкальный привет из моего старого мира, и первый раз прозвучал на этой планете Первый концерт Чайковского, который здесь «придумала» Ким Со Ын, шестнадцатилетняя школьница с ещё неоконченным музыкальным образованием…
Потом дяде пришлось попросить директора нашего лэйбла, чтобы он отпускал Со Ын на репетиции Национального оркестра республики. За это при объявлении исполнителя диктор должен был поведать публике, что вместе с оркестром своё новое произведение исполняет юное дарование из лэйбла YG Entertainment, Ким Со Ын. Репетиции продолжались два с половиной месяца, а потом, мы все смотрели по телевизору, как после исполнения произведения, Со Ын буквально завалили цветами. Ей хлопали стоя, знаменитые в этом мире музыканты и композиторы, различные политики и высокопоставленные чиновники (кстати, там, по правую руку от президента, сидел и мой аппа), представители корейской элиты.
- Вот бы и нам так! – Мечтательно сказала Джи Су, смотря горящими глазами на экран.
- Будет и на нашей улице праздник! Со Ын просто гений, она много работала. И вы видите результат, чуть ли не мировое признание (концерт транслировался на многие страны, и получил много положительных откликов). Нам тоже надо больше работать, чтобы нам дали возможность дебютировать после стажировки России.
- Интересно, а мы станем такими же известными? – Дженни вопросительно смотрит на всех, сидящих в столовой.
- Станем, станем. Только не сразу, как Со Ын, а постепенно, и лет через десять сравняемся с ней по популярности. Что поделать, она гений, а мы простые айдолы, будем, по крайней мере. – Поправился я, лучезарно улыбаясь.
- И ты в это веришь? Долго ждать… - Посмурнела Розэ.
- Не ждать надо, а работать! А ну, быстро за инструменты! – Рявкаю я.
- Не макнэ, а тайский робот! – Показывает мне язык Джи Су, парни смеются, стафф улыбается, а Ён А уже бежит к своему ударнику…
Место действия: Республика Южная Корея, город Сеул, “музыкальный дом номер семь», компания YG Entertainment.
Время действия: седьмое июля, две тысячи десятого года, утро-день.
Ура! Каникулы! Практически три недели есть на отдых! Стафф сказала вчера, что так как мы трейни, и пока не задействованы в проходящих выступлениях айдолов агентства, то можем отдыхать до первого августа, и отправляться к родственникам. Со Ын и так занята на репетициях Национального оркестра, поэтому, пора паковать чемоданы! Поедем вначале в Таиланд! Как раз, для Со Ын марки куплю. Девчонки тоже предупреждены, так что, все приедут к первому августа с марками. Ён А летит со мной, а «бананы» и Джи Су вначале поедут к ней домой, а потом полетят в свои Австралии и Новые Зеландии. На этот раз самолёт тоже частный, но не наш. Сон Ми звонила из Парижа. Она примет участие в мотогонках от своего университета. Онни оказывается уже записалась в клуб парижский байкеров «Парижские дьяволы», и участвовала в десяти заездах, где победила четыре раза. Она же прыгнула с парашютом с воздушного шара, вместе с другими студентами в День взятия Бастилии. Смотри на неё! А дома тихоней себя показывала! Мда! Никогда не знаешь, у кого какие тараканы сидят в голове…
Аппа теперь в России, в Новосибирске. Там производится модернизация всего оборудования театра балета и оперетты. Первого сентября он встретит нашу группу студентов в новосибирском аэропорту.
Так! Собираем все наши сумки и рюкзачки, суём Лего в его переносной контейнер. и отправляемся в аэропорт…
Место действия: королевство Таиланд, Бангкок, дом Принути Манобан.
Время действия: седьмое- четырнадцатое июля, две тысячи десятого года, вечер.
Перелёт в Бангкоко прошёл буднично. Я с собой захватил и сводную тайскую сестричку Сон Янг. У неё тоже каникулы начались в университете. Она как раз проверит деятельность госпиталя, который полностью перешёл в её владение, так как я отказалась от своей доли в пользу Сон Янг. В аэропорту нас встретила мама. Быстро взяли такси и поехали домой. Ён А верталась, как юла, всё хотела увидеть. Ведь она никогда нигде кроме Пусана и Сеула не бывала. Она постоянно меня спрашивала о том, что попадало в поле её зрения. Доехали достаточно быстро. Нас встретил шикарным обедом мой отчим. Потом мы вчетвером – трое девушек и мама, гуляли по Бангкоку. Зашли в один из ресторанов отчима.
Тут были отделы тайской, японской и корейской кухонь, и европейские блюда из морепродуктов. Естественно, персонал знал хозяйку в лицо, поэтому нам выделили отдельный кабинет для ВИП гостей. Наелись до отвала. Я еле встал из-за стола. В это время к маме подошёл менеджер, и что-то сказал.
Она двинулась в зал. Там сидело много людей. Принути подошла к трём типам, явно корейской наружности. Мы стояли в стороне, пока я не увидел, что на маму начал наезжать один из самых наглых на вид типов из этой троицы.
- Девочки, стойте тут, и никуда не уходите, я сейчас! Сон Янг, вызови полицию! – Кидаю на ходу сестре и Ён А. Они тоже увидали, что с Принути что-то не то, но остановились, когда в сторону корейцев двинулась я.
- Скажи своему вегугинскому мужу, что он должен платить нам десять процентов с оборота его ресторанов, это приказал передать ему наш босс! – На плохом тайском языке трындит главный из этой троицы.
- Оставь маю омму в покое! А то хлопот не оберёшься! – Произношу по-корейски, чем вызываю ступор у этих бандюг. Они, очевидно не видали ещё таек, говорящих на корейском языке.
- Не мешай хубэ! Это не твоего ума дело! – Наконец выходит из транса главный бандит.
- Как раз моего! Это я владелица всех этих ресторанов, так что, давай телефон своего босса. И я с ним поговорю.
- Не говори ерунды, хубэ! Мала ты ресторанами владеть! – Рявкает один из бандитов.
- Ты хочешь сказать, что дочь чеболя не имеет права защитить имущество своего отце? Тогда посмотри в телефоне, кто такая Лалиса Ким Манобан! Если что-то со мной произойдёт, полетят не только ваши головы, но и вашего босса и всех ваших знакомых в Корее и других местах!
- Ты такая крутая, хубэ? – Неверяще улыбается один из бандитов, пока другой роестся в телефоне.
- Не я, а мой аппа!
Тут поиск в интернете закончился, и главный бандит прочитал информацию обо мне. У него вылупились глаза. Он снова прочитал текст на экране смартфона. Потом посмотрел на меня, сравнил с тем, что видел в телефоне. После этого он отошёл и позвонил, очевидно, боссу. Пока они говорили, появился наряд тайской полиции с большими палками в руках. Они подошли к менеджеру, которого, очевидно, хорошо знали, и что-то спросили. Потом в нашу сторону направился лейтенант (это мне сказали потом, так как я не разбираюсь в форме местной полиции). В это время бандиты напряглись, и один из них сунул руку за пазуху. Главный этой шайки подскочил к подельникам и произнёс:
- Извините, госпожа, Ким! Всё выяснилось, в офисе ошиблись. Больше ваших родственников никто не потревожит. Аньён!
- Аньён! Спасибо, что зашли познакомиться! – Схохмил я напоследок.
Мама поговорила с полицейским, и усадила весь наряд в ВИП комнате. Там они перекусили. И очевидно, пили здравицы в честь бандитов, иначе они точно не попали бы в ресторан такого уровня…
Через час, весьма довольные, они ушли, получив на «лапу» за «беспокойство» по четыре тысячи батов на нос, а ведь это чуть больше ста долларов, и составляет одну треть месячной зарплаты полицейского. Кстати, если тайский полицейский и берёт взятку, то только у богатых людей, и то, не всегда.
Пока мама разбиралась с полицией, я позвонил аппе в Новосибирск. Он выслушал, что произошло. И сказал, что сам перезвонит через два-три часа. Мы были уже дома, когда пришёл вызов из Новосибирск. Я отошёл в другую комнату:
- Аппа? Говори прямо, называй бандитов бандитами , наркодиллеров – наркодиллерами и так далее. Не надо сюсюкаться со мной.
- Дочка! Не знаю, где ты набралась таких слов, ну, ладно! Я узнал, кто это были. Они из тайского отделения «Чиль Сон Пха». Занимаются рэкетом, торговлей тайскими проститутками, мошенничеством с недвижимостью. Убийствами занимаются редко, обычно нанимают «братанов» из японской Якудзы, у них там тоже много филиалов. Местным группировкам наводку дал какой-то мелкий тайский чиновник. Я говорил с руководством «Чиль Сон Пха». Они высказали искреннее сожаление о своей ошибке. И предложили загладить свою вину охраной всех ресторанов Марко и госпиталя твоей сестры. Завтра к тебе подъедут уважаемые люди, и обо всём договорятся с Марко в твоём присутствии. Больше наездов не будет ни от японцев, и ни от других групп иностранцев.
- Спасибо, аппа! Как дела в России?
- Нормально. Мы успеем как раз закончить к первому сентября.
- Аньён, аппа!
- Аньён, доченька!
Наследующий день и вправду приехали трое хорошо одетых корейцев. Мой отчим был предупреждён, поэтому договорились быстро. Мафия выделяла охрану, которую отчим обязался кормить, а бандиты получали один процент с доходов ресторанов и госпиталя, и обязались поддерживать порядок, как на улице, вокруг наших объектов, так и внутри их. Надо сказать, что мафия выполняет эти обязательства до сих пор…
Место действия: Южная Корея. Сеул, офис группировки «Чиль Сон Пха».
Время действия: двенадцатое июля июля, две тысячи десятого года, вечер.
- Чон Хе Ю, как у нас дела в Таиланде?
- Идут помаленьку, самчон. Но бывают и накладки…
- Да, Чон Хе, мне об этом докладывали. Они согласились на минимальные условия?
- Да, самчон.
- Хорошо! Надо лучше знакомится с клиентом, а то можно сильно нарваться, как чуть не произошло в этом случае.
- Извините, самчон, но никто не предполагал, что этот швейцарец может быть родственником чеболя. Тем более, такого уровня.
- Чон Хе. Прикажи всем никуда не соваться, пока не добудут полной информации о клиенте. Пусть лучше позже приступят к операции, чем участятся такие накладки!
- Будет сделано, самчон.
- Мне сказали, что с нашими людьми переговоры вела какая-то девчонка.
- Да, самчон! Вот её фото с телефона.
- Тайка? И как она не побоялась наших людей?
- Самчон, она наполовину тайка. Её отец – Ким Дже Ук, директор Фонда культуры…
- Понятно. Однако, смелая девчонка, а информация о ней есть?
- Да, самчон. Вот! – Помощник протягивает главе группировки листы с текстом, фотографии.
- Так, школьница, тринадцать лет, отец, уже знаем, так.
Раздаётся стук в дверь .
- Кто там? - Недовольно ворчит глава клана.
- Халабоджи, можно? – В дверь просовывается голова десятилетней девочки.
Лицо главаря «Чиль Сон Пха» сразу добреет.
- Заходи, соньяо, тебе можно!
Девочка подходит к столу, и видит фотографии школьницы.
- О! Халабоджи, а зачем тебе фото Лалисы Манобан?
- Ты её знаешь, соньяо? – Старик быстро переглядывается с заместителем.
- Да, халабоджи. Она придумала «Ганагам стайл». Она лидер группы «Блэк Пинк». Они пока трейни, но все ждут, когда их выпустят дебютировать. Их уже два раза показывали на КБС. Она много языков знает, пять или шесть!
- Но откуда ты об этом знаешь, соньяо?
- А я в музыкальном чате каждый день сижу. И записи у меня есть, хочешь покажу, халабоджи?
- Давай, соньяо, неси, что у тебя на эту Лалису или как ты там её назвала.
- Да, сейчас, халабоджи! – Раздаётся топот ног, и внучка главаря бандитов вылетает из кабинета деда.
- Иногда дети знают больше, чем взрослые, запомни это, Чон Хе!
Мужчина, стоящий перед столом склоняет голову. Он знает, что через несколько лет займёт место старика, сидящего перед ним.
Через десять минут в кабинет влетает внучка. Она принесла с собой флешку, которую быстро включила в ноутбук деда. Вначале идёт запись с КБС от прошлого года. Потом следует ролик из больницы…
- Я вспомнил, самчон! – Чон Хе показывает на остановленный кадр. – Это «Гимн смерти», и эта школьница поёт его для Ким Хё Мин, вашей дальней родственницы…
- Да, я тогда приболел. И не смог поехать в Пусан, на похороны…
- Это Лалиса Ким Манобан, дочь Ким Дже Ука от тайки. Он её признал наравне со своей девочкой от Хё Мин. Я узнавал, ваша родственница знала о существовании Лалисы, и приняла её, как племянницу…
- Давай смотреть дальше.
На экране ноутбука появляется новая запись с КБС, которую мафиози внимательно смотрят.
- Соньяо. Ты знаешь, кто здесь кто? – Дед останавливает кадр, на котором застыли кроме Лалисы и другие мемберы «Блэк Пинк».
- Да, халабоджи! – Вот это Ким Со Ын, она племянница дирижёра Им То Юна, это Джи Су, Дженни и Розэ, а это Ли Юн Хо и Ли Джу Хан. Они все учатся в Сонхва. Эта группа входит в лэйбл самчона Ян Хён Сока…
Девочка не замечает, как дед и его помощник несколько раз переглядываются.
- Спасибо, соньяо! – А для чего ты приходила?
- А, можно, я поеду с Кю Ри в зоопарк?
- Конечно, ты хорошо учишься, соньяно, поэтому можешь ходить с Кю Ри куда угодно!
- Спасибо, халабоджи! – Топот ног школьницы затихает в коридоре.
- Значит, всё выяснили. Манобан трогать нельзя, её отчима, мать и сестру – тоже. Будем наблюдать на ней издали. Если она не побоялась наших парней, значит, она далеко пойдёт.
- Ясно, самчон!
Место действия: Австралия,Мельбурн.
Время действия: четырнадцатое – двадцать первое июля, день.
Я, Розэ, Джи Су, Дженни и Ён А, гуляем по городу. Австралийка показывает нам, где тут что находится. Мельбурн по количеству населения почти равен Бангкоку.
Мельбурн с борта самолёта.
Корейцев тут мало. Тайцев, практически нет. Основное население – греки, практически половина города. Есть вьетнамцы. какие-то арабы с Северной Африки, русские, сербы, итальянцы и ещё много разных людей . Первым делом мы пошли в порт. Посмотрели, как там работают докеры. Потом Розэ нас повела в свою школу. Её хорошо встретили бывшие одноклассницы, которые ещё остались в школе. Потом Розэ повела нас в ту церковь, где пела в хоре. Хоть Мельбурн и южный город, но сейчас не сезон для купальщиков. Здесь зима, правда, какая-то странная, но вот температура падает ночью до семи градусов тепла. Днём она увеличивается до четырнадцать градусов.
Поэтому, ходим в куртках. Иногда с океана дует довольно неприятный холодный ветер. Так как тут нет специальных тайских или корейских ресторанов, нашим «истинным» кореянкам, Ён А и Джи Су, все блюда приходится обильно перчить. Так как у меня тело тайки, то оно спокойно питается как европейской, так и азиатской кухней. Тут есть большой магазин марок «Арт Стампед». Там мы нашли для Со Ын довольно редкие марки Австралии. Выпущенные мелкими партиями в середине двадцатого века местной Земли. Я купил для Со Ын серию из пяти марок «Почтовый кенгуру». Это реплики марок начала двадцатого века. Они окрашены в зелёный, красный, оранжевый, жёлтый и чёрный цвета.
Одна из марок серии выпуска 1954 года, копирует марку 1911 года стоимостью в 120 тысяч австралийских долларов. Другие просто её копии, правда, разноцветные. Конечно, реплики стоили дешевле. И все пять марок мы приобрели за тысячу австралийских долларов. Розэ повезла нас в «Варен Ворс». Это громадный супермаркет, продающий изделия из кожи. Вот там мы понабрали всего! Я себе купил кожаные штаны в обтяжку (ведь надо будет демонстрировать стройные ножки на сцене, ха, ха, ха!), куртку и жилет.
Лего я таскала с собой. В некоторые магазины с котом не пускали, в рестораны – тоже. В Таиланде в этом смысле было намного лучше. Никто ни о чём не спрашивал, лишь бы кот ничего не испортил. Тем более, что в отличие от многих других котов, Лего свободно перемещался с ошейником и поводком…
Мы вылетели из Мельбурна в Сеул все вместе. Опять я нанял частный самолёт. На этот раз нам не повезло, попали в болтанку над океаном, но пилот был опытный, поэтому всё обошлось. Приземлялись в Сеуле с зелёными лицами. Нас встретили Юн Хо и стафф. Я вызвал свою машину, и мы направились в общежитие…