Лалиса и её друзья.

Глава 9. Первый день в школе.

Место действия: дом семейства Ким, комната Лалисы.

Время действия: первое августа, две тысячи девятого года, утро.

Сегодня встал в пять утра.. Решил познакомиться, с чем мне придётся столкнуться в школе. Я и Розэ идём в женскую старшую (среднюю) школу "Намсан". Читаю про это учреждение, где мне предстоит учиться шесть лет, если не попаду в трейни. Так, всё понятно. Ходить в форме, не перечить учителям, упорно заниматься. Сравниваю с тем, что тут написано про подобную тайскую школу. Ну, они что, под копирку рекламы школ делают?! Написано один в один, только на тайском языке! Ладно, тут у них наверное в Азии унификация и стандартизация образования. Российскую школу в своём мире, я закончил энное число лет назад. Мало что помню из школьной программы. Скорее всего, мне тот опыт и не поможет. Читаю про систему местного образования:

- в Корее надо учиться двенадцать лет, ну, шесть я якобы уже отучился в Таиланде;

- три года я буду учится в средней школе, а потом ещё три года – в старшей;

- старшая школа платная.

Так, теперь о расписании. Учебный день начинается в девять утра, а заканчивается в пять вечера. Ни фига себе! А как же я успею на танцы? Хотя, вроде Бэм Бэм мне говорил, что их сдвинут на час, чтобы все успели приехать вовремя. Так, что ещё корейцы придумали на мою тайскую голову? Чёрт! Как это понимать?

«После занятий все ученики занимаются уборкой на закрепленных участках».

Мне что, ещё и со шваброй и ведром бегать по классам и драить пол? А может, они и туалеты школьников мыть заставляют? Вот засранцы! Трудоголики хреновы! Смотрю аналогичные правила в тайских школах. Нет там никакого трудового воспитания после уроков! Так. эмоции в сторону. Всё равно придётся подчиниться. Я тут один и против всей Южной Кореи точно не потяну! Читаем дальше.

«Каждому ученику в классе выделяется отдельный шкаф, куда он складывает учебники и спортивную форму».

Это хорошо! Значит, потащить в школу книжки надо только раз, в начале учебного года, а потом только тетрадки носить. Это они хорошо придумали! Дальше что у нас?

«Согласно утверждённому министерством образования Южной Кореи порядку, домашние задания отменены. Школьникам предлагается самостоятельно заниматься по пройденным темам в библиотеках. Для школьников средней и старшей школ обязательно посещение хагвонов, которые им интересны. Учителя получат соответствующие инструкции, как зачитывать посещение учащимся хагвона в общем бале успеваемости».

Чего? Хагвоны какие-то? Это вообще что? Так, ищем, ищем…

Тьфу, ты чёрт! А я перепугался! Кружки это такие! Как в моё время, на старой Земле. Тогда, помню, были танцевальные группы, певческие. Юные техники что-то мастерили… Языковые курсы были… Наверное, мне мои танцульки за этот хагвон засчитают. Интересно, а для Розэ что это будет? Нам то что! За нами машины с охраной приедут. Хорошо быть родственником чеболя! Хоть какие-то преференции есть!

Значит, в школе слушаем педагога, отвечаем на заданные им вопросы, но заниматься будем в библиотеке. Стоп? А когда я успею ещё ив библиотеку попасть? Время то тю-тю! Так, посмотрим… Ага! Можно использовать Интернет-библиотеки! Хорошо! Значит, получается, с утра до пяти я в школе, потом с семи до десяти на танцах. Занимаюсь по программе ночью… А отдыхать бедные дети не должны? А, нет, вот тут написано, что в субботу и воскресение школьники отдыхают. Ну, хоть это…

Теперь посмотрим, что тут насчёт экзаменов. Вот засранцы! Покоя детям не дают!

«Согласно инструкции министерства образования, учащиеся средней и старшей школ должны сдавать экзамены в конце каждой четверти. Продолжительность тестирования определена в одну неделю. При сдаче экзаменов рекомендуется:

- перемешивать классы между собой,

- менять экзаменаторов на каждом экзамене.

Вводится и текущее тестирование учащегося в виде выполнения им письменной работы по тому или иному предмету. При проведении переводного экзамена из средней в старшую школу, вокруг здания учебного заведения, администрация должна быть обеспечить режим полной тишины».

Изверги! Потому дети и прыгают с мостов и небоскрёбов! У них от такого учения мозги плавятся, и не в ту сторону думать начинают!

Люди! Мне плохо! Куда я попал?! Да я до прослушивания зимой не доживу с такой учёбой! Прощай К-поп! Не будет у тебя Лалисы и «Блэк Пинка»! Не будет волны Халлю!

Расстроился я сильно. Но продолжил чтение:

«Министерство образования Южной Кореи назначает каникулы двух видов:

- зимний отдых проходит в период после Нового года (по европейскому календарю) в течение января и февраля;

- летний отдых проходит с седьмого июля по первое августа.

Официально учебный год начинается первого марта».

Ну, хоть это! И то, зажилили лето! Зато, теперь понятно, почему прослушивание желающих пойти в трейни перенесли на зиму. Основной контингент конкурсантов – школьники от двенадцати до восемнадцати лет, и в феврале у них каникулы. Так, что там дальше?

«Министерство образование рекомендует школам выделять для каждого класса постоянное помещение».

Ну, это логично. Если у детей там свои шкафчики, не будут же они их таскать из кабинета в кабинет. Мне стало весело, когда представил эту картину. Девчонки, кряхтя и ругаясь, тянут на своём горбу каждая свой шкаф. Прямо, «Бурлаки на Волге»! Хи,хи!

Теперь, дисциплина. Что тут за инструкция? Читаем:

«Министерство образования рекомендует поддерживать строгую дисциплину. Виновные в её нарушении могут быть наказаны следующими способами:

- принудительные физические работы,

- задержка ученика после занятий на два часа с тестированием его по пройденному материалу,

- в случае серьёзного правонарушения необходимо вызвать полицию, и известить родителей провинившегося.

Для поддержания дисциплины рекомендуется применять указанные меры к опоздавшим в школу на одну минуту и более ученику. Указанные меры применимы и к школьникам, на которых отсутствует школьная форма».

Мда! Вот это система! Придётся привыкать, другого выхода я не вижу. Так. Свой рюкзак я ещё вчера собрал. Тяжёлый, зараза! Сейчас искупаюсь, поем, и нацеплю на себя эти школьные прибамбасы. Интересно, а Розэ встала? Хотя, ей то что! У них, в Австралии, практически такое же, как и тут, у корейцев. Может, у австралийцев, чуть-чуть либеральнее. Она рассказывала, что пела там, в церковном хоре. Протестантка она, христианская. Это я непонятно кто. Вроде, по старой жизни, православный, а тело у меня буддистки! Ладно, вопросы религии сложны и запутанны, поэтому, не будем в них вдаваться. Позвоним служанке. чтобы через полчаса еда была перед дверью моей спальни. Ес! Теперь раздеваемся, и прыгаем в моё джакузи!

Место действия: дом семейства Ким, двор.

Время действия: первое августа, две тысячи девятого года, утро.

Встретился я с Розе только у машины.

- Ну, что? - Говорю ей. – Готова, к труду и обороне? Или ещё не проснулась?

- К какому труду? Причём тут какая-то оборона? – Искренне удивляется австралийка, усаживаясь рядом со мной в машину. Я мысленно хлопаю себя по лбу. Надо следить за языком, а то доведёт он меня до цугундера!

- Ладно, забудь! Это такая тайская поговорка. Да, ты же знаешь, что тут в Корее, всё по старшинству?

Австралийка кивает головой. Я продолжаю:

- Так вот, чтобы на нас не косились, ты будешь сонбэ, а я макнэ! Всё по их правилам.

- Почему? – Розэ ещё не поняла. Тормозит она что-то. С таким настоем в школу идти...

- Всё просто. Ты ведь в феврале родилась?

- Да.

- Ну, а я в марте! Значит ты старшая, по местным понятиям.

- А-а-а! – Протягивает Чэён. Наконец, дошло. Машина трогается, ворота открываются, и мы выезжаем в город.

Место действия: город Пусан, женская старшая школа «Намсан».

Время действия: первое августа две тысячи девятого года, утро-вечер.

Приехали быстро. Около школы скопилась куча машин. Из них выходят девчонка разного возраста. Ну, да! Здесь ведь средняя и старшая школа вместе. Смотрю на здание. Ничего, впечатляет. Только, зачем на флагштоке флаги США и ЕС, я, честно говоря, не понял.

О! Нинь бежит!

Знакомлю её с Розэ. Нинь строчит на тайском:

- Лалиса! Я в другой класс попала. Наверное, видеться будем только на переменах и на танцах.

- Жаль! – А сам думаю: «Очень хорошо! Чем меньше встретимся, тем целее буду!».

Построили нас во дворе этой школы. Прямо, как в детство на старой Земле попал. Пионерская линейка по-корейски! Правда, вместо красных пионерских галстуков на девчонках тёмные ленты, завязанные во что-то похожее на бабочку с широкими отростками. Как водится, на таких мероприятиях, выступил директор Пак Гэ Хо. Он нас поздравил с началом учёбы, много трындел про дисциплину, советовал впитывать знания, как губка воду, и трудится не покладая рук. Только тогда мы добьёмся успехов в учёбе, и поступим в ВУЗ. Ну, ну! Обычная корейская пропаганда трудоголизма. Пока он вбивал в головы детям основы корейской действительности, я осматривал стоящих вокруг девчонок.

Это был класс, в котором должны были учиться я и Розэ. Нас всех сразу расставили по классам. Я и австралийка были самыми высокими. Остальные доставали только до половины моей головы. Я видел, что многие из них глазеют на меня. Ну, конечно. внешне я отличаюсь от кореянок, да и цвет моих, правда, покрашенных, волос их нервирует. Кроме роста, у меня ведь и глаза больше, почти, как у европейцев. Да и фигура у меня тоньше, чем у многих из них. Не буду говорить о самом главном – моих длинных, ровных ногах, сейчас обутых в кроссовки, как и у всех школьников. Но я планирую, в один из дней прийти в школу, на шпильках. Розэ я тоже подговорил. Посмотрим, что будет. Шпильки то у нас на туфлях десяти сантиметровые! Намучился я, пока девчонки научили меня ходить на них. Несколько раз пол носом задевал, ступни болели первые три дня. Но, потом всё устаканилось. Теперь даже пробежаться в них могу, правда, на короткую дистанцию. Попробовал на шпильках танцевать. Пока получается не очень, но главное, я не падаю! Я спрашивал онни. В школу можно приходить в любой обуви, хоть в лаптях. Главное, чтобы на школьнице была утверждённая администрацией форма. Так что, ждите, я вам тут устрою шоу!

Так! Трындение директора закончилось. Все дружно похлопали. К нам подошла какая-то женщина, и объявила:

- Девочки, я ваша классная руководительница, зовут меня, Пак Юн Ми. Я у вас буду преподавать музыку.

Стою, и не верю своим глазам. Это имя я помню из одной книжки про такого же попаданца, как я. Там автор применил фотографию одной из участниц группы «ТВАЙС». Но то, что меня музыке будет учить женщина с таким же именем и лицом, я не мог представить ни в одной из самых изощрённых фантазий! Правда, выглядела она по сравнению с оригиналом – Чонён из староземельной группы, немного полноватой, но я вроде читал в комментариях к роману, что артистка чем-то заболела, и правда немного распухла.

Но здешняя Пак Юн Ми, хоть и имела музыкальное образование – окончила Кирин, в айдолы не пошла, а продолжила музыкальную карьеру в Национальном оркестре, откуда ушла после замужества. Сейчас у неё двое детей, мальчик и девочка, которые учатся в одной из пусанских школ. Кстати, её муж трудится на заводе «Хюндэ», где директором является мой дядя. Вот такие выверты параллельного мира…

Пак Юн Ми – классная руководительница Лалисы.

Классная руководительница повела наш класс, а это двадцать пять голов. Ничего так, комната. большая. В середине стоят столики на одного человека со стульями, выстроенные по пять штук вряд. Между рядами проходы шириной в метр. До окна от последнего ряда тоже метр. Это, наверное, сделано специально, чтобы дети в окошки не пялились, а смотрели только на учителя. На каждом табличка с именем ученицы. Ага! Розэ будет сидеть прямо передо мной. Мы с ней попали в третий ряд. Вдоль стен класса стоят шкафчики. Ширина каждого – не больше шестидесяти сантиметров. У Розе номер шкафа – семнадцатый, а у меня – восемнадцатый. Пак Юн Ми раздала нам по номерам ключи. Наконец-то я освободился от книг и формы. Тяжёлые они для меня в этом теле. После того, как дети разложили по шкафчикам свои вещи, Пак Юн Ми, сказала:

- Сегодня мы познакомимся с двумя новыми ученицами. Они обе из других стран. Пак Че Ён, выйдите, пожалуйста, и расскажите классу, откуда вы, чем увлекаетесь.

Смутившаяся Розэ потопала к доске, повернулась к смотрящему на неё заинтересованными глазами девичьему коллективу, и начала свой спич:

- Я приехала их Австралии, из города Мельбурн…

Вопросов никто не задавал, поэтому Розэ, как только закончила рассказ о себе, сразу юркнула за свой столик. Ей похлопали.

- Теперь очередь Лалисы Манобан. – Объявляет, Пак Юн Ми.

Выхожу, поворачиваюсь к классу. Не знаю, что на меня подействовало, может, взгляды девчонок, или что-то ещё, но я внезапно пропел:

Я тайка, с Таиланда!

Я вовсе не медведь!

Поэтому не надо,

Так на меня глазеть!

В классе стало тихо. У всех девчонок глаза стали круглыми, а рты приоткрылись от удивления. Даже Розэ удивилась. Классная руководительница от неожиданности тоже застыла у своего стола, и вытаращила на меня глаза. Удовлетворённый произведённым эффектом, я начал рассказ о себе:

- Родилась я в Бангкоке….

Когда я закончила говорить, в классе стояла тишина. Мне никто не хлопал. Я гордо прошёл до своего столика. За спиной раздались перешёптывания. Наверное, меня обсуждают. Ну, ну!

- Довольно необычное выступление нашей новой ученицы. Запомните. Манобан! Здесь Корея, а не Таиланд. В следующий раз вас за такое поведение могут оставить на два часа после уроков. Хотя, ваше желание попасть в айдолы, я одобряю. Голос и вижуал у вас точно есть!

Вот, зараза! Только познакомились, и уже начались корейские страшилки.. Хотя. что мне в голову приходит всякая дребедень? Опять выпендрится захотелось? Хорошо, что сегодня первый день меня видят, и училка решила меня только припугнуть…

Потом Пак Юн Ми раздала нам листки с расписанием уроков. Так, что у нас сегодня? Ну, ознакомительный урок кончается. Потом по расписанию у нас английский язык, затем корейская литература, математика, физика, химия, история, география.

Вообще то, вместо ознакомительного урока у нас должна быть музыка. Ладно. Чего-то слишком много у бедных корейских детей уроков в день. Насколько я помню, на старой Земле у нас больше шести уроков никогда не было. Мда! Звенит звонок. Пак Юн Ми уходит. Я и Розэ идём в коридор. Есть пока не хочется. Как нам сказала Юн Ми, еду можно покупать в буфете. Для этого мне вчера Хё Мин дала карточку банковскую. Оказывается, она выписана на имя Дже Ука. Золотая, зараза! Интересно, сколько на ней денег? Тратить я их не собираюсь. Ведь Хё Мин сказала, что если я попаду в трейни, то они мне эту карточку подарят. А если не попаду, она будет у меня до моего совершеннолетия. И с чего такая щедрость, непонятно?!

Розэ смотрит на меня укоризненно:

- Ну и проказница ты, чего это выдумала?

- Не знаю, сонбэ, само пришло в голову. Зато классно получилось! Какие у всех были лица! Хи, хи!

- Да! - Улыбается австралийка.

К нам двигается группа наших одноклассниц. Их пятеро. Вначале знакомимся, и, по корейской традиции, выясняем, кому сколько лет. Пятёрка аборигенов скисает. Я и Розэ на год старше них. Поэтому, я беру разговор на себя. Розэ, как моей сонбэ, не пристало говорить с какими-то малявками. Она к ним должна обращаться через меня. Это австралийку устраивает. Она ведь "банан", а таких в Корее не очень любят. Поэтому, с помощью меня, своей макнэ, она дистанцировалась от ненужных вопросов чересчур любопытных школьниц. Мне то всё равно. Я иностранка, а к ним у корейцев другое отношение. Даже, если я что-то и выкину, идущее в разрез с местными традициями, аборигены пожмут плечами, и скажут:

- Она же иностранка, а не кореянка.

Конечно, злоупотреблять я этим не буду, но...

- Сонбэ, а что за стихи вы прочли? - Спрашивает стоящая напротив меня Ли Бон Су.

- Не знаю, хубэ! Само в голову пришло, как только я увидала столько глаз, устремлённых на меня.

- Лалиса-ян, а ты действительно хочешь пойти в айдолы? - Спрашивает Ким Хе Джи, ближайшая подруга этой Бон Су.

- Да, хубэ. Я ведь танцую в тайской группе "Ви Заа Кул".

- А что нибудь показать нам можешь?

- Могу! - Демонстрирую жаждущей публике "Краб" в народном варианте.

- Это так просто, сонбэ! - Восхищается Гу Нам Бо, ещё одна из приятельниц этой Бон Су.

- Попробуй. повтори, хубэ! - Улыбаюсь я. Естественно, попытка Нам Бо вызывает только смех у её подруг, и она, покраснев, отодвигается в сторону.

- То, что кажется простым, на самом деле, результат тренировок моего тела, начиная с четырехлетнего возраста, когда я начала танцевать, хубэ. - С видом бывалого знатока начинаю рассказывать этим курицам. Но тут звучит звонок, и мы бросаемся в класс, сейчас придёт учитель английского языка, и начнётся очередной урок.

Садимся каждый за свой столик. Входит высокий мужчина, лет за сорок. Все встаём, кланяемся и коллективно здороваемся с учителем. Это не кореец, а европеец. Его зовут, Джон Брайян. Он приехал двадцать лет назад в Южную Корею из Штатов. Там он преподавал в Мемфисе. Увидал объявление, что требуются преподаватели английского языка в Южную Корею. Собрал нужные документы, приехал в Пусан. По распределению попал в эту школу, и с тех пор преподаёт тут английский язык. Здесь женился на кореянке, его сын недавно окончил университет, и идёт по стопам отца.

Брайян подошёл к столу, положил планшет на стол. Включил его. И стал что-то читать.

- Так, девочки! – По-корейски он говорил не совсем хорошо, но понятно. – У нас новенькие. Начну с них.

- Пак Чхе Ён, встаньте! Вы из Австралии? – Перешёл учитель на английский язык.

- Да, сэр! Отчеканила Розэ. – Я живу в пригороде Мельбурна. Сюда приехала, чтобы пройти прослушивание, и стать айдолом, также, как и моя макнэ Лалиса Манобан.

- Вы вместе живёте?

- Да, сэр! Мы живём у подруги моей онни Элли Пак, Ким Сон Ми. Можно вас попросить, называть меня Розэ?

- Хорошо, мне так даже легче. – Обрадовался учитель. – Теперь вы, Лалиса Манобан.

- Да, сэр! – Решил я скопировать манеру Розэ. – Я из Таиланда, сэр! Училась в школе с преподаванием на английском языке. Можете называть меня Лиса, сэр!

- Мы не в военной академии, Лиса, поэтому не надо каждый раз называть меня сэр!

- Есть сэр! – Отдаю честь, как принято у американцев, и вытягиваюсь в струнку.

Учитель улыбается.

- Садитесь, Лиса! Сегодня мы будем читать стихи одного из замечательных британских драматургов прошлого, Уильяма Шекспира.

Вижу, что кореянки крутят головами, и знаками показывают друг другу, что впервые о таком писателе слышат. Неужели, тут так плохо знают западных литераторов? Сую нос в планшет. Так, Шекспир. Годы деятельности я не помню, ну, знаю, что он жил пару-тройку сотен лет назад, вроде. Быстро пробегаю библиографию. Так. «Гамлет» есть, «Король Лир» - тоже. Хватит. Это я и читал, и кинофильмы видел. И эти строчки помню, про быть или не быть…

Учитель вызывает по одному. Даёт планшет, и кореянки читают по очереди. Пока до знаменитого монолога Гамлета не добрались. Да и у многих аборигенов плохое произношение из-за глотания окончаний. И получается какая-то тарабарщина. Учителю надоедает, и он просит Розэ прочитать пару строчек. Та, как истинная австралийка, начинает шпарить, как пулемёт, вызвав зависть кореянок своим безупречным произношением трудных для аборигенов слов. Учитель доволен.

- Розэ, можете просто сидеть на моём уроке, и сдавать письменные работы в конце четверти. Советую вам пойти и получить в Центре языка сертификат ТОЕК. Это вам пригодится в дальнейшем.

- Спасибо за заботу обо мне, господин учитель! – Кланяется моя сонбэ, и вернув мужчине планшет, садится на место. Завистливые лица корейских девочек буравят мою подругу. Я слышу, как кто-то сзади меня вздыхает:

- Иногда хорошо быть «бананом»!

Между тем учитель вызывает очередную ученицу. И всё повторяется. Невнятное бормотание аборигенов, наскучило Брайяну, и он вызывает меня.

- Ну, Лиса. Покажите, как надо читать на английском языке этим ленивым задницам! – Смеётся Джон. – Вот, с этого места, пожалуйстя.

Он показывает мне, и я не могу поверить своим глазам! Брайян положил палец на начало монолога Гамлета! Он протягивает мне планшет, но я показываю, что мне его не надо. У Джона поднимаются вверх брови, и он ждёт, что будет дальше. Я прокашлялся, и встав, как мне представлялось, должен стоять Гамлет (поднял полусогнутую правую руку, выпрямился, а глаза устремил на дальнюю стенку), и несмотря на смешки некоторых аборигенов, продекламировал:

To be, or not to be…

To be, or not to be, that is the question:

Whether ’tis nobler in the mind to suffer

The slings and arrows of outrageous fortune,

Or to take arms against a sea of troubles

And by opposing end them. To die—to sleep,

No more; and by a sleep to say we end

The heart-ache and the thousand natural shocks

That flesh is heir to: ’tis a consummation

Devoutly to be wish’d. To die, to sleep;

To sleep, perchance to dream—ay, there’s the rub:

For in that sleep of death what dreams may come,

When we have shuffled off this mortal coil,

Must give us pause—there’s the respect …

Я читал монолог до звонка. Все кореянки, в том числе и Розэ, сидели с отвисшими челюстями. Они же не знали, что этот проклятый монолог меня в школе, на старой Земле, заставила вызубрить учительница английского языка, Лариса Михайловна. Она пообещала, что если я это осилю, то она меня переведёт в следующий класс с тройкой, а не оставит на второй год в восьмом классе…

Других стихов на английском я практически не знаю! Зато здесь мне это пригодилось. Учитель был восхищён моей декламацией, а класс даже мне похлопал.

- Манобан! Тебе я скажу тоже, что и Розэ. Тебе можно просто присутствовать в классе. И сдавать письменный тест. Советую и тебе пойти и взять сертификат .

- Спасибо господин учитель! – Согнулся я в поклоне. Хоть я и не любитель кланяться, но пришлось, чтобы вписаться в местный колорит, выучить все эти поклоны. Инструктором у меня была Сон Ми. Я потом перед зеркалом тоже потренировался. Тело Лалисы при поклоне автоматически складывало ладони вместе, и получалось буддийское «спасибо». Это было так великолепно, что я решил не препятствовать порывам тела.

Джон Брайян посмотрел на мой вариант поклона, улыбнулся, и сказал:

- Тебе только на сцене выступать!

На перемене опять около нас с Розэ оказались Бон Су с компанией.

- Как вы хорошо знаете этот трудный язык! – Вздыхает Нам Бо.

- Нам, хубе, просто повезло. Чэён родилась прямо в англоговорящей стране, а меня мама отправила учиться в школу, где всё на английском языке. Вот и весь секрет. – Отвечаю я. - Следующий урок ведь у нас корейская литература?

Девчонки кивают.

– Вот на нём вы обхохочитесь, ведь ни я, ни моя сонбэ, понятия не имеем, что это такое!

В это время появляется стайка девчонок, которую ведёт по коридору женщина, одетая на манер японцев.

- О, прибыли, не запылились! – Сквозь зубы выдаёт одна из стоящих с нами кореянок. Ага! Значит, это точно японцы! Только, как они сюда попали? Между тем японцы останавливаются, и что-то спрашивают у дежурящей на этаже девочки. Тут, оказывается, раз в месяц, дежурят все ученики. Они следят за порядком, и сразу докладывают учителям, если что-либо случилось. Девчонки, по-видимому, японского не знали, а попытка японки говорить по-корейски, успеха не имела. И кто их вообще послал сюда без переводчика?

Решил подойти.

- Конничива, госпожа. У вас затруднения? – Обращаюсь к женщине. Она, повернув голову, и увидев перед собой длинноногую девочку и рыжими волосами, отличающуюся от корейцев, вначале ничего не поняла. Пришлось повторить вопрос. Японка схватилась за меня, как за спасательный круг. Выяснилось, что это несколько девочек из японско-корейской программы по обмену учениками. Группа состояла из школьниц средней школы. Всё понятно. Звоню классной руководительнице, она всем нам раздала свой телефонный номер.

- Госпожа Пак? Да, это Лалиса Манобан. Перед нашим классом стоит японская группа по обмену. Нам их провести в крыло администрации? Вы сами придёте за ними? Хорошо, я им скажу, чтобы подождали.

Передаю японцам, что сейчас за ними придут. Возвращаюсь к одноклассницам. Они смотрят на меня выпученными глазами.

- Что такое, что-нибудь случилось? – Пугаюсь, и быстро окидываю всех взглядом. Нет, вроде ничего нет. Розэ вообще хохочет. С чего бы это?

- Лиса! Они в шоке, что ты кроме английского ещй и японский знаешь! Ха, ха, ха! Какие смешные у них лица! – Это она говорит на английском, причём, быстро, чтобы даже те, кто его тут знают, ничего не успели понять.

- А, вас удивило то, что я знаю самурайский язык? – Смотрю на девочек.

Они синхронно машут головами.

– Я ещё и китайский знаю! – Победно смотрю на остолбеневших от новой информации кумушек. Тут подходит классная руководительница. С ней вместе приходит крупный кореец, которому все кланяются. Он берёт японцев, и уводит в нужном направлении. А Пак Юн Ми подходит ко мне, и интересуется::

- Сколько языков ты знаешь, Лалиса-ян?

- Пять!

- Тебе надо взять по ним сертификаты. Это поможет тебе в дальнейшем.

- Спасибо за заботу обо мне, госпожа Пак Юн Ми! - Кланяюсь.

Урок корейской литературы начался с того, что учительница Ли Мэй Гу, увидев новые лица, решила с нами познакомится. Но сделала она это странным образом.

Спросила, какие корейские книги мы читали. И я и Розэ честно ответили, что никаких романов мы ив глаза не видали. Эта мегера гневно отругала всех иностранцев и «бананов», за то что не удосужились научить детей читать великую корейскую литературу. Интересно, зачем простой тайке какая-то корейская писанина? Вот, про Розэ ничего сказать не могу. У неё и мама, и папа корейцы, могли бы хоть один роман дать почитать. А я тут при чём? Я ведь иностранец (или иностранка?).

Но корейский инквизитор в юбке решил продолжить внедрять корейские традиции в головы неверных. Училка вначале вызвала Розэ, потом сунула ей какой-то текст девятнадцатого века, и заставила громко, и с выражением, читать. В нём рассказывалось о походе какого-то местного поэта-генерала на китайцев. Во время штурма какого-то города ему привели пленную дочь местного китайского чиновника. И вот после этого началось заунывное повествование о том, как ему понравилась китаянка. Как он писал ей стихи, а она отвергла его притязания, и он, страдая от неразделённой любви, принял яд…

В общем, розовые сопли, и как у корейцев принято, совсем не хэппи-энд. Причём страдания этого генерала составляли половину тома. Тягучая тянучка…. И это нам надо будет учить? Господи, чем я провинился перед тобой, зачем ты меня сюда прислал?! После Розэ училка вызвала меня. Сунула другой фрагмент, в конце которого героиня утопилась в море…

И как это называется? Одни самоубийцы кругом! И вот эту бредятину скармливают детям, под видом, классической корейской литературы? Не удивительно, что начитавшись про суицид, дети потом так и поступают, не сдав сунын. В общем, испортила эта мымра мне и моей сонбэ всё настроение на целый день. Эти треволнения оказали нас негативное воздействие, поэтому, чтобы снять стресс, мы отправились в школьную столовую. Это было автоматизированное устройство. Школьник прикладывал руку к специальному сканеру, и, если он числился в списках школы, то мог выбирать три блюда из представленного списка.

Оплата производилась через установленный тут же банкомат, и устройство выдавало школьнику всё, что он заказал. Ясно, что специально для меня тайскую еду никто не приготовит. Поэтому, заказал то, что мы могли, есть с Розэ из корейской кухни. Достаю карточку, и прикладываю её к считывателю. Неожиданно царящий в столовой гомон стихает. Я быстро получаю два подноса с заказанной едой, и иду к столику, где засела моя сонбэ. Все девчонки расступаются передо мной. Ничего не понимаю. Сажусь за столик, пододвигаю поднос к подруге. Молча едим, а потом идём в класс. Бон Су настигает нас около двери, и спрашивает, заглядывая мне в глаза.

- Сонбэ, ты чеболь?

- С чего вы взяли?

- ты рассчиталась в столовой золотой карточкой.

- А. это! – Тяну время, пытаясь сообразить, что отвечать. Ведь если скажу, нет, они могут узнать у Розэ, что мой дядя чеболь. Решаю ответить. Начинаю так:

- Ну, можно и так сказать! Если считать, что у меня и сестры небольшой госпиталь в Бангкоке скоро откроется. А мой аппа (не скажу же, что это отчим), имеет сеть ресторанов, то да, можно меня назвать чеболем. Но эту карточку мне дал мой дядя, Ким Дже Ук.

Мы уже стоим около наших столиков в классе, вокруг меня собрались все девицы, внимательно слушающие мой ответ.

-Какой Ким?

Я туплю. Не могу сообразить, что Кимов ведь много, и надо назвать конкретного чеболя.

На помощь приходит сонбэ.

- Её дядя – директор местного завода «Хюндэ», Ким Дже Ук. Я и Лалиса живём у него в доме.

После этого глаза у всех девчонок округляются. А Бон Су шепчет:

- Главный спонсор…

Не понимаю, причём тут какой-то спонсор? В это время заходит учитель математики, начинается очередной урок. Нас с Розэ не спрашивают. Отвечают другие ученицы. Пока они тут только добрались до решения уравнений при помощи неизвестной. Учитель на доске воспроизводит условие двух задач, которые мы должны решить кстати, хоть классная доска и похожа на обычный инвентарь школы, на самом деле, это компьютерный виртуальный экран. Поэтому тут нет никакого мела и тряпок. В общем, задачи и я и Розэ решили. Не самыми первыми, но и не последними.

Тут я впервые столкнулся с баллами. Учитель прямо на уроке проверил все работы, а затем объявил заработанные всеми ученицами баллы. Я получил семьдесят балов, Розэ восемьдесят. На этом урок закончился. Перемена прошла в тишине и спокойствии. Больше к нам никто не подходил. Бон Су вместе со сврими напарницами, что-то обсуждали в одном из углов, другие девчонки старались не проходить мимо нас, и ходили по двое-трое, всё время, косясь в нашу сторону, и перешёптываясь. Физика и химия прошли по системе, принятой в ВУЗах. Учителя просто читали нам лекции. В первом случае это были основы механики, а во втором – учительница рассказала о молекулах воды.

На истории нас спросили, что мы знаем о Корее. Розэ сказала, что это древняя страна, а я добавил, что корейцам постоянно приходилось отбиваться от разных врагов. Историк хмыкнул, и сказал, чтобы мы прочитали хотя бы основные даты, важные для развития страны. Учить имена императоров и ванов не надо. Нам, как иностранцам, желательно знать краткую историю Кореи.

На географии ничего интересного не было. Пока проходили общие термины. После уроков нам раздали щётки, и отправили убирать разные помещения. Мне попал кабинет директора. Там не было ни пыли, ни грязи, поэтому я помахал щёткой для проформы, и вышел в коридор. Наконец. нас отпустили по домам. Приехали две машины. Одна забрала Розэ домой, а меня повезли в танцевальный зал.