«Вопрос формы» и другие рассказы

6

РАЗУМ ВУДА был в панике. Он понимал, что это мешает ему, не дает ему спланировать побег, но он был бессилен контролировать реакцию собачьего мозга.

Вот-вот Кларенс найдет глушитель и поднимется наверх, чтобы пристрелить его и его тело. Бежать, немедленно бежать! Неловко и неуклюже Вуд поднялся на задние лапы и попытался взять в передние лапы дверную ручку. Когти соскользнули с нее. Он услышал, как Кларенс остановился, услышал звук выдвигаемых ящиков.

Ужас охватил его. Он яростно вцепился в ручку зубами. Чувствительные десны пронзила боль, ручка поддалась, оставив во рту привкус меди.

Тяжестью своего тела он тянул ручку к полу, резко выгибая шею, чтобы повернуть ее. Щелкнул язычок, вылетая из замка. Он навалился на дверь. Снизу опять донеслись громовые шаги.

Бесшумно Вуд вышел в холл и осторожно заглянул на лестницу. Она все еще была пуста. Кларенса не было видно.

Вуд вернулся в комнату и дернул свое тело за одежду, пятясь и вытаскивая его в холл. Они начали спускаться по ступенькам.

Как раз в это время из комнаты внизу вышел Кларенс и направился к лестнице. Вуд сжался в комок, услышав металлический звук – он понял, что Кларенс надел на револьвер глушитель. Уверенно взбегая вверх по лестнице, Кларенс оказался прямо перед ним. Открыв от удивления рот, Кларенс потянулся было за револьвером, но клыки Вуда впились ему в горло. Они клубком скатились вниз и рухнули на пол. Кларенс с бульканьем дергался и извивался. Вуд внезапно почувствовал поток крови, и вкус ее вызвал в нем чуждое вожделение. Он отпрыгнул в сторону.

Его тело неуклюже последовало за ним, остановившись, чтобы обнюхать Кларенса. Вуд дернул его и потащил к двери.

Услышав, как из задней комнаты выбежал на шум Мосс, он яростно впился зубами в ручку двери, охваченной страхом при мысли, что Мосс может настичь его раньше, чем он с ней справится.

Но замок щелкнул, и он всей своей тяжестью навалился на дверь, распахивая ее. Его человеческое тело на четвереньках последовало за ним. Он подтолкнул его в сторону Центрального парка, желая убраться подальше от Мосса.

Оглянувшись, он увидел, как доктор провожает их взглядом, стоя в двери, и в страхе потащил свое тело за угол, где можно было прикрыться потоком автомобилей.

Он избежал смерти, и тело его пока было с ним, но паника не улеглась, а усилилась все сильнее. Как ему кормить свое тело, как ему найти для него приют, уберечь от Мосса и гангстеров Тальбота? И как заставить Мосса вернуть ему его собственное тело?

Но было очевидным, что первоочередная его задача спрятать тело подальше от чужих глаз. Оно было голодно и рыскало в поисках еды. Вид человека, бегающего на четвереньках по тротуару и принюхивающегося к нему, вызвал брезгливое внимание прохожих. Не прошло и минуты, как их чуть ли не окружила толпа. Вуд перепугался до смерти. Вцепившись зубами в одежду тела, он перетащил его через улицу на другую сторону, где можно было укрыться за деревьями и кустами Центрального парка.

НО МОСС времени зря не терял. Черная машина пронеслась на красный свет и устремилась к ним. С другой стороны мчался полицейский автомобиль с включенной сиреной. Черная машина сбавила ход. Вуд встал перед своим телом, рыча на двух приближающихся к нему полицейских. Один из них отшвырнул его ногой, другой просунул телу руки подмышки и попытался его поднять.

– Псих. Вообразил себя собакой, – сказал полицейский не без интереса. – Куда его, в дурдом?

Его напарник кивнул. Вуд обезумел. Он рванулся вперед, злобно клацая зубами. Объясниться с людьми он не мог, но надо было что-то делать, чтобы защитить свое тело. Полицейский опять отшвырнул его ногой.

Внезапно он понял, что они пристрели бы его, не будь они так заняты телом. Он метнулся в поток автомобилей, рискуя попасть под колеса.

– Всадить, что ли, в него пару пуль?

– Укусит еще. Позвоним в участок из госпиталя.

Полицейский автомобиль рванулся с места. Вуд хотел бежать за ним, но другие машины вклинились между ними.

Он увидел, как большой черный автомобиль отчаянно развернулся и устремился к нему. Никто, кроме гангстеров Тальбота, не стал бы так упорно его преследовать.

Он метнулся к дорожке, ведущей в глубь парка, и скрылся в зарослях. Из-за кустов он видел, как вышедшие из машины гангстеры рассыпались в цепочку. Он тихо отполз вглубь кустов, оставляя их в стороне.

Пока что особой опасности они для него не представляли. Но он был убит потерей своего тела. Пока тело находилось рядом, оно было источником мужества, хотя он даже смутно не представлял себе, как заставить Мосса вернуть его. Сейчас же к проблеме, как заставить Мосса сделать операцию, добавилась проблема, как снова оказаться рядом со своим телом.

Но его желудок сводило от голода. Прежде, чем строить планы, необходимо было найти еду. Он осторожно выполз из своего убежища. Гангстеры уже скрылись из вида. После долгого выжидания в засаде он поймал белку и перегрыз ей хребет. При мысли о том, что придется есть сырую тушку зверька, его чуть не стошнило. Положение его было ужасным. Люди Тальбота искали его, чтобы пристрелить, а полицейские тоже, вероятно, получили уже инструкцию уничтожить злобную бродячую собаку.

И в кошмарном сне такое не приснится. Он был абсолютно беспомощен. Против него ополчились преступный мир и силы охраны порядка. Тем, кто согласился бы ему помочь, он не в состоянии объявить, что он – человек. Да и кто способен ему помочь? Кто, кроме Мосса? Допустим, что ему удалось бы ускользнуть от полиции и от гангстеров, пробраться в госпиталь и каким-то образом объяснить… Ну, и что? Все равно ведь никто, кроме Мосса, не сумеет выполнить операцию!

О других врачах можно забыть; они ничего не смогут для него сделать – не хватит воображения. Но, что более важно, они не могли повлиять на Мосса, чтобы тот действовал.

ОН ОСТОРОЖНО затрусил по парку. Запахи города щекотали его чувствительные ноздри. Огромным одеялом все покрывал сладковатый запах, который он определил как пары бензина. Над ним витал аромат растений, острый и мягкий; а ниже – мускусный, людской запах.

С точки зрения собаки это был иной мир, с широким, далеким, ужасающим горизонтом. Запахи и звуки формировали картины в его животном сознании.

И все же было интересно. Прикосновение его лап к мягкой, мягкой земле доставляло ему инстинктивное удовольствие; вся одежда, в которой он нуждался, была на нем; и пищу найти было несложно.

Прячась от полиции и гангстеров Тальбота, он даже наслаждался своего рода свободой – но это была свобода с оглядкой, которой он не хотел, и она не стоила такой цены. Как человек, он страдал от голода, холода, отсутствия крова и безопасности, безразличия. Ведь его собачье тело скрывало в себе человеческий разум; он должен был стоять прямо, живя жизнью, хорошей или плохой, но человека.

Каким-то образом он должен вернуться в прежний мир, вырваться из одинокой анархии животного существования. Только Мосс мог вернуть его. Его нужно заставить это сделать! Его нужно заставить вернуть тело, которое он украл!

Но как Вуду наладить общение с людьми, и кто сможет ему помочь?

У САМОГО выхода из Центрального парка беда чуть не настигла его. Он бежал по тропинке, идущей параллельно с проезжей дорогой. Курсирующая по дороге черная машина вдруг набрала скорость и пронеслась мимо него. Он услышал приглушенный хлопок и свист пули над головой. Отпрянув в кусты, он заметался от дерева к дереву, стараясь двигаться так, чтобы все время находиться в укрытии.

Гангстеры высыпали из машины. Но продирались они сквозь кустарник медленно, а проворные ноги Вуда унесли его от них на добрых три сотни футов.

Выбравшись из парка, он понесся по улицам, не обращая внимания на транспорт. На Бродвее он почувствовал себя в большей безопасности среди густой толпы людей. Бандитов Тальбота здесь можно было не бояться, но на мостовой показался полицейский автомобиль. Вуд спрятался за переполненным мусорным баком у какой-то грязной забегаловки.

Пронизывающий ветер с реки сорвал газету, лежавшую поверх груды мусора в баке, и прилепил ее на стенке соседнего бака.

Вуд вспомнил, как день назад он стоял у входа в контору по найму, разговаривая с одним из гангстеров Тальбота.

Ему тогда еще пришло в голову, что лучше уж впасть в кататонию, чем голодать. Теперь-то он так не подумал бы.

Привстав на задних лапах, он перевернул мусорный бак. Бак с грохотом покатился к сточной канаве, рассыпая мусор по всему тротуару. Прежде, чем из двери выскочил, ругаясь, швейцар, Вуд раскидал лапами груду отбросов, схватил зубами скрученную газету, отдающую кислым запахом гниющей еды, и пустился наутек.