Ларс

Глава 14

Смоленск, лето 826 г.

Проснулся я резко и с какой-то бодростью в теле. Оглядевшись по сторонам, понял, что нахожусь не там, где засыпал. В открытое, украшенное узорами со славянскими мотивами, окно доносились звуки городка. Храп лошадей и окрики дружинников ни с чем не перепутаешь. Я лежал на кровати с резной спинкой. Белоснежные покрывала и мягкие пуховые подушки говорили о богатстве. Давно я в таком комфорте не лежал.

Странно, я вроде бы после схватки с Кулябой очнулся в лачуге со старушкой, которая жрица Карны. Или же это был сон? Не понятно.

Слева от меня открылась дверь и вошла Милена с подносом с завтраком. Визг девушки чуть не лишил меня барабанных перепонок в ушах. Ее неподдельная радость меня потешила. Совладав с эмоциями, из-за которых она чуть не уронила содержимое подноса, Милена бережно опустила поднос на прикроватный столик и прыгнула на кровать, целуя мои лоб, нос, губы, щеки. Девушка от радости пыталась обнять меня и удушить в объятиях.

– Ларс, я так рада, что ты очнулся, – провизжала девушка, восстанавливая дыхание.

– Я тоже не расстраиваюсь от этого, – промычал я, сдерживая стон от потревоженных ран, спрятанных под многочисленными бинтами.

– Прости меня, что я обижалась на твою грубость, я больше не буду.

О чем это она? А, это она о том, что я отвечал ей невпопад, когда решил наплевать на историю. Кстати, надо будет определится с планами на ближайшее будущее с учетом изменения планов.

Пока я размышлял о планах, Милена щебетала и посвящала меня в последние события. Оказывается, после поединка с Кулябой, она первая добралась до меня и, увидев мое «бездыханное» тело, набросилась на бедного воеводу, сумевшего подняться на ноги. К счастью, подскочивший Сокол сумел оградить бедолагу от моей женушки. Эса вовремя сообщила Милене о том, что я жив, иначе воеводу ждала казнь ужасная от рук супруги.

Эстрид, кстати, хотела, чуть ли не на руках, отвести меня к лекарю. На этом моменте я напрягся. Милена успокоила, сообщив о том, что дядя смог донести до Эстрид неразумность такого действа. В итоге, Сокол водрузил мое тельце на круп лошади и увез к Забаве. Дядя и Куляба пожали руки и, как говорит молва среди народа, выпили братину. Это значит, что воевода и князь стали названными братьями. Такое делается редко и нарушить такие «клятвы» считается злом, на которое даже Боги могут осерчать. Меня же отдали на откуп нашему лекарю – Забаве. Куляба посоветовал обратиться к Карне, жрице, которая известная своим лекарским искусством. Забава и Сокол сумели отбить мою тушку от Милены и Эсы чтобы отвезти к жрице. Это хорошо, что Карна – не плод моего воображения. Значит информация о том попаданце у Ладоги по имени Метик – правда. Нужно будет встретиться с ним, может быть, мы будем полезны друг другу.

Милена рассказывала, что жрица меня напоила, перевязала, дала советы Забаве и даже чему-то ее обучила, а ночью меня привезли сюда. Я сейчас в детинце Смоленска, в гостях у князя. Я не сразу вспомнил, что князь-то – мой дядя. Никак не привыкну, что он уже князь этого города.

Милена подала завтрак. Я съел вкуснейшие пирожки с творогом и яблоками. Запил морсом. Свежеиспеченный аромат булочек сводил с ума. Мягкое тесто с хрустящей корочкой таяли во рту. Никогда не перестану удивляться великолепному вкусу простых блюд этого времени.

Когда я закончил трапезу, жена принесла небольшой горшочек с рубиновым содержимым.

– Жрица сказала поить тебя десять дней этим снадобьем.

– Что это? – по запаху и цвету похоже на вино.

– Теплое вино с медом. Оно поможет налиться крови в мышцах. Карна говорила Забаве, что ты ослаб от того, что много крови из тебя вытекло.

– И что же – с утра его пить обязательно? Нельзя его на ночь принимать? – в горшке было литр, не меньше, – Я же окосею от натурального вина.

– Не знаю, – Милена растеряно посмотрела в горшочек, – я пойду у Забавы узнаю.

Жена выбежала из комнаты. Я не успел ее остановить, как она пулей вылетела из помещения. Что за глупости? Я же и так мог ей объяснить, что никто не запретит мне принимать это «снадобье» на ночь, дабы не ходить весь день в состоянии алкогольного опьянения. Но я все же пригубил винца, на пробу. Благо Милена оставила его на столе. А напиток недурственный. Если Карна сама делала его – нужно будет пообщаться с ней об оптовых поставках в Хольмград.

Решив не злоупотреблять вином, я не спеша оделся. Двигаться было не очень комфортно. Легкое головокружение и общая слабость в теле причиняли жуткий дискомфорт.

Я нацепил рубаху и штаны. Когда я опоясывался ремнем, отворилась дверь. Зашла Эстрид.

– Эса, – я обрадовался девушке, – я думал это Милена.

– Она пробежала мимо меня, – воительница как-то смущенно себя чувствовала, – чуть не сшибла.

– Это она к Забаве спешила.

– Ясно, – Эса стояла в проеме, стеснительно переступая с ноги на ногу.

– Заходи, – я приглашающе махнул рукой.

Она зашла и встала рядом со мной.

– Ты как-то странно себя ведешь, – я нахмурился, – что-то случилось?

Эса потупив глазки, помотала головой. Руки она сложила за спиной. Длинная коса опускалась меж грудей воительницы. На кончике трепетала игла от прерывистого дыхания. С ней что-то не то. Она волнуется и смущается. Я подошел и схватил ее за плечи.

– Так, что произошло? – я потряс ее.

– Ничего, – Эса подняла свои глазки.

В этом омуте было слишком много – страх и радость, отчаяние и решимость, гнев и любовь. Девушка бросилась ко мне и крепко обняла. Ее дрожащие плечи прижались к моей груди. Я стоял с чуть разведенными, от неожиданности, руками. Слегка приобняв, я пытался успокоить ее. Я нес какую-то ахинею про то, что все будет хорошо, что не надо расстраиваться и все в этом духе. Она всхлипывала и слушала мое словоблудие.

– Эстрид, дочь Улофа, конунга Сигтуны, – строгим голосом сказал я, – объясни, в конце концов, что с тобой?

– Я, – девушка подняла голову и взглянула в мои глаза, – испугалась, что ты умрешь. Ты слишком часто попадаешь в такие передряги. А я, – Эса всхлипнула, – слишком привязалась к тебе.

За открытым проемом двери послышались голоса Забавы и Милены. Эстрид отскочила от меня, как от прокаженного. Она повернулась ко мне спиной и подошла к окну. Я стоял почти одетый, но босиком. На плече было мокро от эсовых слезок.

Вбежавшая Забава секунду смотрела на спину воительницы и повернулась в мою сторону. Она изобразила поклон. Вошла Милена.

– Княжич, рано тебе еще вставать, – неловко поправляя повязку на глазе, заявила Забава, – Карна велела поить снадобьем, дабы крови больше было в теле твоем.

– Все нормально, Забавушка, я могу нормально ходить. А вино с медом хорошие, я это зелье буду по вечерам пить, – я собрался с мыслями, – Кстати, не в курсе откуда вино?

– Так Карна сама и передала бочонок.

– Это хорошо. А где она живет, ты запомнила?

– Конечно, – девушка уверенно кивнула.

– Ну, тогда ступай, не волнуйся за меня. Милена зря тебя потревожила.

Я повернулся к жене. Забава прошмыгнула мимо нее. Милена смотрела в спину Эстрид.

– Эса, родная, что-то случилось? – участливо поинтересовалась жена.

– Все в порядке, – воительница обернулась с каменным лицом, будто и не было слез, – я зашла узнать о здоровье Ларса. Вижу, что он в порядке.

– Да, я сама как увидела его проснувшимся, так обрадовалась, – защебетала Милена.

Эса старательно улыбалась.

Я честно не мог понять, что происходило между мной и Эсой. Ее чувства – это проявление эмоций, как кого? Сестры? Подруги? Или кого-то большего? Как же сложно с вами, женщины! Я мысленно схватился за голову. Девушка переживала за меня – это мило. Но я не могу ее реакцию расценивать как реакцию женщины на мужчины. У меня есть жена. Эса же – мой прямой подчиненный в отношениях вассал-сюзерен. Или же она не считает проблемой быть второй женой? У Гостомысла вон сколько их.

А может быть у Эстрид это просто сестринские чувства были, а я построил на простой реакции сочувствия – целую гамму любовных переживаний. Решив не забивать голову всем этим, я решил отложить осмысление неожиданно возникшей проблемы и попросил девушек сообщить о местоположении Радомысла. Милена взялась меня сопроводить к дяде. Эса под шумок ретировалась.

Жена проводила меня в общий зал детинца, где меня радостно встретили дядя с Соколом. У входа меня обнял Ага, благо решил не сильно прижимать меня к себе, что спасло меня от новых повреждений тела. Аршак сидел за столом с дядей и Соколом. Они так же поочередно обняли меня, поздравляя с удачным выздоровлением. После того, как Милена сдала меня «с рук на руки» дяде, она ушла заниматься своими делами.

У дяди здесь было импровизированное собрание, они обсуждали когда, кто и в каком составе вернется в Хольмград. Сокол склонялся к тому, что необходимо дождаться моего полного выздоровления. Аршак и Ага участия не принимали в обсуждении, так как они зависели напрямую от меня. Дядя же хотел, чтобы Сокол с парой дружинников отправился к Гостомыслу и поведал о произошедших событиях. Сам Сокол был не против, тем более, что он подчиненное положение имеет, но дядя с ним давно выстроил дружескую линию поведения, что давало свои плоды.

По моим ощущениям мой организм уже сейчас может выдержать поездку верхом на лошади, поэтому предложил отправляться в путь в любой момент. Дядя, скептически оглядев мою бледную физиономию, предложил компромиссный вариант: сегодня и завтра мы отдыхаем, а послезавтра – в путь.

Приняв решение, мы посидели еще немного и разбежались по своим делам. Дядя пошел раздавать поручения в связи с отбытием из собственного княжества. Сокол с Агой пошли тренироваться. Мы с Аршаком остались одни. Он сообщил о том, что был в отцовском доме, там сказали, что Аршак-старший отправился на север в Псков. Я, вспоминая, что должен ему заплатить за наим, отдал ему плату. Мы договорились, что я ему буду платить пятьдесят серебра в месяц пока Аршаку не захочется сменить покупателя его услуг или же большей цены.

Я попросил Агу позвать Эсу. Когда она пришла, я сообщил своей команде о том, что пока передумал ехать в Византию и решил на самом деле собрать войско для похода на Царьград. Но все это после того, как мы разберемся с Гунульфом.

Интересно, что это решение было принято как-то меланхолически. Эса, кстати, никак не изменившаяся после того, как раскрыла мне свои переживания, сказала, что пойдет за мной, куда бы меня ни занесло. Ее брат агакнул на эту фразу. А Аршак сообщил, что рядом со мной ему не скучно, поэтому будет интересно поучаствовать в таком рискованном, по его мнению, предприятии, как поход на Константинополь. Таким образом, я распланировал наши действия на ближайшее будущее.

Аршак предложил сходить после обеда на торг, там сегодня будут выступать скоморохи. Мне стало интересно и мы договорились вчетвером посетить это мероприятие.

Мы вышли из смоленского кремля после того, как я оделся чуть приличнее. Накинул кафтан и обулся. Один из топоров засунул за пояс. Не знаю почему так, но мне намного спокойнее с оружием. Надоело уже отгребать на всяких заварушках.

Смоленск жил привычной городской жизнью этого века. По людным улицам сновали горожане по одним только им известным делам. Ремесленники курсировали с торга домой и обратно.

В полукаменном городе преобладала одноэтажная застройка. Два этажа были только в детинце и близлежащих к нему домах. Ближе к окраинам города были избушки проще. При этом не могу сказать, что были лачуги или какие-то бедные дома. Все выглядело может и не богато, но добротно и основательно. Люди в основном жили большими семьями, поэтому рук по хозяйству, в большинстве своем, хватало на работу по дому. Семьи жили по десять-пятнадцать человек. По улицам бегала детвора с визгами и гиканьем, присущим их возрасту, они помогали старшему поколению. Кто-то выполнял функции «принеси-подай», кто-то исполнял функции посыльных, а совсем малые дети дурачились и копировали поведение взрослых.

Мы подошли к рынку, когда выступление скоморохов было в самом разгаре. Похоже, что это некая цирковая труппа. Акробаты и жонглеры выполняли трюки под ритмичные песни скомороха, играющего на дудке. Толпа смеялась над другим скоморохом, пытающегося повторить эти трюки. В принципе, было весело. Представление было на импровизированном помосте, в центре которого был дородный дядька с густой бородой и длинными усами. Это, видимо, местный Карабас-Барабас.

– Торговый люд! – прогудел Карабас, – Сегодня к вам приехал великан из далеких далей, – из-за спины говорившего появился здоровый мужик с раскосыми глазами, – Говорят, что он обладает недюжинной силой. Он может переломить хребет любому одним пальцем, – Барабас оглядел народ, – Так кто готов сразиться с ним? – он снова прошелся взглядом по толпе, – Плачу золотой против одного серебряного тому, кто победит великана.

Один золотой – это неприлично много для этого времени, поэтому шум, который пробежался по народу, мне понятен. Ага попытался пройти вперед, мимо меня. Я перегородил ему дорогу.

– Ты хочешь с ним сразится? – я удивленно посмотрел снизу вверх на моего великана.

– Ага, – кивнул тот.

– А сможешь?

– Ага, – светя щербинкой, ответило это чудо.

– А может, не надо? – с надеждой на его «ага», спросил я его.

Ага хотел агакнуть, но только еще сильнее улыбнулся и отодвинул меня в сторону. Судя по уверенному лицу Эсы, она уверена в брате.

Появление Аги взбудоражило толпу. Карабас обрадовался новому действующему лицу. Жонглеры и акробаты прекратили трюки и с интересом стали смотреть на нашего верзилу-Обеликса.

– Как зовут тебя, богатырь? – обратился Барабас к Аге.

– Ага.

– Великолепное имя, лаконичное, – сыронизировал бородатый глава труппы, – Ты готов к поединку с великаном из далеких далей?

Ага кивнул. Карабас начал расхваливать стати двух могучих воинов – великана и Аги. Я же подумал о том, что великан с восточным разрезом глаз, размерами будет не намного больше Аги. Оба богатыря разделись по пояс. Ага, в отличие от противника не мог похвастать рельефной фигурой. Его животик был достаточно округлым, но я прекрасно знал, что жирка у брата Эсы не было. Этот парень по комплекции был похож на Федора Емельяненко[11]. Вроде бы и не сказать, что силушкой наделен, а мощь удара потрясает и вызывает восхищение. Впрочем, Ага даже вел себя так же, как «Последний император» – расслабленно и непринужденно. Великан с востока, в отличие от нашего, бряцал мышцами, рисовался мускулами и артистично отыгрывал свою роль на публике.

Скоморохи собирали в деревянную плошку ставки на победу того или иного бойца. Минимальная ставка – один серебряный. За каждую ставку они отдавали деревянную табличку с руной. Видимо, организаторы тотализатора так различали кто, сколько и на кого ставил. Интересная процедура. Видно, что у труппы это на поток поставлено.

Ко мне подошел скоморох с плошкой. Я достал золотой и поставил его на Агу. Скоморох сделал круглые глаза и вернул мне монету, попросив обождать. Я пожал плечами. Аршак разъяснил мне затруднение скомороха – в случае победы Аги, мне должны были выплатить сто золотых. А это огромная сумма. Можно на год десяток опытных варягов нанять вместе с драккаром.

Ко мне подошел второй скоморох, подавший знак пока Карабасу не начинать поединок.

– Меня зовут Гриня, – он поклонился, – А уважаемый господин так уверен в победе местного воина?

– Конечно, – я ухмыльнулся.

Скоморох Гриня переглянулся с Карабасом и мою ставку приняли. Бой начался. Что тут можно сказать? Наверное, было бы интересно смотреть на то, как эти два титана наносят мощные сокрушительные удары. Было бы интересно смотреть на схватку двух могучих богатырей. А на самом деле, бой был скоротечным. Восточный великан разбежался и прыгнул на Агу. Тот сделал полшага вбок и выверенным и отточенным движением стукнул кулаком по темечку противника, который, не ожидая такой подлости, вырубился и рухнул на помост, словно мешок с картошкой. Вот и весь бой. Пока зрители, разинув рты, смотрели на исход поединка, наш Ага ничтоже сумняшеся подошел к Карабасу и протянул руку ладонью вверх. Карабас на автомате положил золотой ему в руку, разглядывая нашего богатыря, будто диво дивное. Радостный крик победителей ставки разорвал тишину. Народ очнулся. Я, пряча улыбку, подошел к Грине, который, как мне кажется, превратился в истукан.

– Очнись, парень, – не сдержался я от подкола и постучал скомороха по плечу.

– А? Что? Да, конечно, – Гриня замельтешил, и направился к главе труппы.

Тот что-то проворчал ему и ушел. Скоморох растерянно подошел ко мне.

– Что-то не так с моим выигрышем? – поинтересовался я.

– Все так, – скоморох сделал жалобное лицо, – уважаемый господин сообщит мне куда принести золото? Вы же понимаете, что такую сумму я не могу передать вам сейчас.

– Это почему же? У меня силенок хватит донести выигрыш. А если устану, то Ага поможет, – я кивнул на великана за своей спиной.

– Нам нужно время, чтобы собрать деньги, – заискивающе проблеял Гриня.

– Ну, хорошо. Принесешь в детинец города, спросишь Ларса, племянника князя смоленского, – махнул я рукой.

– Благодарю, воин, – кажется, скоморох немного побледнел.

Я развернулся и ушел с рынка.

– Тебя сейчас надули, – прошептала слева Эса.

– С чего ты взяла? – я остановился.

– Ты совсем не понимаешь? Сто золотых – это очень много. Эти мошенники собирают вещички и грезят о том моменте, когда окажутся за стенами города.

Я задумался. У меня и Эсы разное отношение к деньгам. В этом мире я как-то не задумывался о материальных богатствах. Дома, в Хольмграде, я не платил за еду, мне ее приносила служанка отца. На рынке я расплачивался медяками, особых покупок я не совершал. Эстрид сделала верное замечание, я и правда не понимаю ценности денег здесь.

– Эса, я был не прав, – девушка подняла бровь, – нужно будет поймать негодяев и потрясти их мошну.

– Я все сделаю, – воительница развернулась и исчезла.

Мы с Агой и Аршаком направились на часть рынка, где торговали броней и оружием. Захотелось понять их стоимость и качество. Подходя то к одному, то к другому купцу, я все больше разочаровывался. Броня из металла здесь стоила безумно дорого, от двух до тридцати золотых. Топоры стоили от пятидесяти серебрушек до десяти золотых. По крайней мере, мой топорик местный торгаш оценил в десяток золотых монет. В большинстве своем цены на металл кусались, поэтому и товар был такой, который мог купить среднестатистический воин – бронь из крепкой кожи и топор из плохого железа. Чем больше я ходил по торговым рядам, тем больше я убеждался в необходимости перемен.

Сделав пометку в голове о надобности совершения «погрессорства» в области развития металлургии и оружейного дела, мы вернулись в кремль. Я переоделся в повседневную одежду и пошел искать дядю. Хотелось обсудить с ним наим сотни крестьян в Хольмграде. Нужно закрыть вопрос о качественном железе.

Шум во дворе детинца отвлек меня от поисков Радомысла. Я вышел во двор, который заполонили всадники-варяги. Это эсовы дружинники втягивались во внутрь кремля. Сама Эстрид, гарцуя на черном жеребце, вела привязанных к веревке Карабаса и Гриню.

– Поймали возле самых ворот, – спрыгивая с лошади, довольным голосом сообщила девушка, – хотели улизнуть. Главное, своих на торге бросили на произвол судьбы, – сурово добавила она, испепеляя взглядом скомороха и главу труппы.

– Я все отдам, – подал голос Карабас.

– Конечно отдашь, – Эса удивленно фыркнула, – и еще сверху добавишь за мое беспокойство.

– Что же ты, Гриня, обмануть меня вздумал, – спросил я скомороха, игнорируя Барабаса.

– Я не хотел, – он пошевелил связанными руками, – Он сказал, что я сам виноват, – скоморох кивнул в сторону Карабаса, – якобы я принял ставку, мне и отвечать за это.

– Так ты же пошел к нему советоваться, – удивился я.

– Я ему напомнил это, а он заладил про мою вину и все тут, – вздохнул Гриня.

Ясно, тяжелый случай отношения глупого руководителя и старательного подчиненного.

– Где мой выигрыш, Карабас-Барабас? – спросил я главу труппы.

Тот не совсем понял мое обращение и титулование, но промычал что-то нечленораздельное. На что Эса достала один из своих метательных ножей, после чего Карабаса словно подменили, он рассказал не только что, где и сколько хранит, но и назвал цифры, которые скрывал от труппы. Всего у него набралась сумма в размере ста семидесяти золотых. Я так понимаю, что каждый в группе имел некий процент с доходов от выступлений. Утаивание Карабасом реальной суммы дохода снижало зарплату труппы. Гриня после этих известий грозился удушить Барабаса.

– Гриня, – тормознул я скомороха, – сейчас идешь к своим друзьям, приносишь мне мой выигрыш…

– И десяток золота сверху за мое беспокойство, – вставила Эса свои «пять копеек».

– Хорошо, – согласился я, ухмыляясь, – приносишь сто десять золотых, после чего я отпускаю Карабаса и ты с товарищами разбираешься с ним сам.

– Спасибо, воин, – скоморох поклонился в пояс.

Эса развязала Гриню. Тот, одарив многообещающим взглядом Барабаса, убежал в сторону рынка. Воительница приказала своим людям увести главаря труппы и сторожить мошенника.

– А кто такой Кабларас-баларас? – вдруг заинтересовалась Эстрид.

– Кто? А, Карабас-Барабас? – воительница кивнула, – Это злодей, – я задумался, сдерживая смешок, – из сказки. Этот тип, – я кивнул в сторону уводимого варягами персонажа, – очень похож на него.

Эса закатила глаза, не довольная моим ответом. Пришлось пообещать ей рассказать эту «сказку». Вот интересно, понравится ли ныне живущим сказка про Буратино? Нужно будет отследить реакцию.

Я снова направился на поиски дяди. Радомысл оказался в зале старейшин, он готовился принять решение о назначении наместника в свое отсутствие и не мог подобрать соответствующей кандидатуры. Обрадовавшись моему приходу, он пожаловался на огромную загруженность и начал жалеть о том дне, когда решил стать князем. Наблюдая за привычкой дяди баюкать культю, мне пришла идея о протезе. Почему бы нет? Попросить хорошего плотника сделать деревянную копию с ориентиром на целую конечность. Потом деревянную форму облепить глиной, высушить и аккуратно разрезать, достать деревяшку. А глиняную болванку залить металлом. Можно еще придумать секретный кармашек в руке. Будет там хранить яд или же иглы. В целом, неплохая идея. Когда я ею поделился с дядей, то твердо решил воплотить ее в жизнь.

Надежда и радость в глазах Радомысла сказала мне больше любых слов. Дядя, сдерживая эмоции, сухо кивнул мне, давая добро на это дело. Я пожал его целую руку и пообещал сделать подарок в виде протеза через несколько дней, как прибудем в Хольмград.

Я перевел тему и спросил его о предоставлении мне сотни крестьян в целях обустройства будущего завода и проведения ряда опытов по добыче качественного железа. Радомысл пообещал поговорить с отцом, а если возникнут сложности, то дядя сам выделит мне под это дело людей из Смоленска.

Пока я общался с дядей, вошла Эса. Она, с иронией на губах, извинилась за беспокойство и сообщила о прибытии Грини с труппой. Пришлось вкратце рассказать дяде историю со скоморохами. Радомысл поржал над моей способностью влипать во всякие неприятности.

Мы с Эсой вышли во двор. Запыхавшийся Гриня, с мешком за плечами, рыскал глазами в поисках Карабаса. Его сопровождала труппа в полном составе. Даже великан был тут. Увидев меня, Гриня, расцвел.

– Воин, мы благодарствуем за то, что раскрыл нам глаза, – заявил скоморох в окружении поддакивающих приятелей.

– Зови меня – Ларс, – напомнил я ему свое имя.

Парень все время меня воином зовёт, хотя я сообщал ему свое имя, когда говорил ещё в первый раз куда принести выигрыш.

– Прости, запамятовал, а спросить невместно, – подтвердил мою догадку Гриня.

– Принес монеты? – спросил я.

– Да, вот, – скоморох кивнул великану и тот протянул два маленьких мешочка, один мне, второй – Эсе.

Я подозвал Агу. Он стоял неподалеку, ждал Сокола для тренировки. Отсыпав пятьдесят монет к себе в кошель, я протянул мешочек с оставшейся половиной моему Обеликсу. Богатырь покрутил ус и разглядывал монеты. Пришлось объяснить ему, что это его часть выигрыша и моя благодарность за службу. Ага хотел вернуть деньги, но мне удалось убедить его, что это от чистого сердца. Верзила изобразил благодарственный кивок и отошел дожидаться моего учителя.

Эса лучилась радостью от моего поступка. Не знаю что ее так обрадовало, но моська у нее была словно у кота, объевшегося сметаной. Она скомандовала своим варягам привести Карабаса. Его развязали и передали труппе. Восточный великан крепко схватил его за предплечье и ватага скоморохов откланялась. Гриня на прощание поблагодарил меня за помощь.

Я же направился к себе в комнату. День был сложный. Небольшая слабость в теле давала о себе знать.

Вечером пришел Аршак, мы провели урок латыни, я наконец-то начал адекватно изъясняться на этом мертвом языке. Милена тоже захотела попробовать выучить его. Мы договорились, что Аршак будет учить обоих. Я таким образом буду повторять и закреплять уже пройденное, а жена начнет воспринимать азы языка.

Когда наш учитель латыни ушел, Милена отвела меня в баньку и, не сильно парясь, чтобы не раскрыть раны, почистила тело от запекшейся крови. Заново перевязав раны чистыми лоскутами, супруга безостановочно щебетала. Ее голосок меня расслаблял.

Я вспомнил утреннюю встречу с Эсой, ее объятия и переживания. Как то странно все. В том мире у меня не ладилось с личной жизнью, а в этом у меня прекрасная жена и отличная подруга, взаимоотношения с которой становятся больше, чем дружеские. Это так сложно и, в то же время, так необычно, что я не знаю как себя вести.

Люблю ли я Милену? Она совершенна с точки зрения внешности. При этом, она достаточно умна. Я восхищаюсь ее красотой и мое эго буквально орет от счастья обладания такой девушкой. Но люблю ли я ее? Не знаю я.

С Эсой все еще сложнее. Она не похожа на Милену. Если моя жена – это весенний цветок с хрупким стебельком, то Эстрид – это колючая бордовая роза. Эса – хищник с кошачьей грацией. И вообще, на сколько уместно думать о таких вещах в присутствии своей жены?

Я дернул головой, стряхивая наваждение. Я спросил Милену про Богиню Карну и ее жрецов, с целью выяснить, на сколько можно эти жрецам доверять.

Супруга рассказала много интересного про Карну и ее жрецов. Кстати, у богини были только жрицы, то есть последователи женского пола. Мужчин-жрецов Карна не признавала. Вот такая мужененавистница.

Карна в славянской мифологии является покровительницей возрождения и перевоплощения. Богиню иногда именовали как Коруна или Кручина. Эта богиня олицетворяла цикличность жизни и движения вселенной по кругу. Возрождая душу, покровительница давала ей еще один шанс. А благодаря круговому развороту, каждый мог исправить ошибки и наладить собственную жизнь. Такое перерождение позволяло душам развиваться и двигаться по спирали, а не по замкнутому кругу, совершенствуясь, становясь лучше. Многие боятся эту Богиню, так как каждый проживает уникальную и неповторимую судьбу, совершая как благие, так и злые поступки. Именно поэтому богиня Карна – символ не только милосердия, но и наказания. Кто-то смог прожить жизнь так, что завоевал похвалу и вознаграждение снова возродиться, а некоторые заслужили лишь наказания и оказались недостойны милосердия и доброты покровительницы.

Проведя небольшую лекцию по этой Богине, Милена высказалась о том, что мне стоит доверять жрицам Карны, так как еще ни разу ее последователи не были уличены во лжи или несправедливости. Более того, она верит, что именно Карна первой оплакивает кончину человека, отдает дань памяти и уважения, а также провожает души к небесным чертогам. Помимо этого, покровительница помогала смертным выполнить собственное предназначение, которое предопределяется еще до момента рождения древним родом.

Вот такой ликбез провела мне Милена. Даже удивительно, как я столько времени находясь в этом времени, не удосужился более подробно изучить местный пантеон Богов. Ведь видел же неоднократно волхвов. Кстати, волхвы не всегда являлись жрецами, они больше предсказатели и проводники воли Богов. А жрецы – не могут предсказывать, но могут разъяснять волю небожителей. Грань очень тонкая, но как бы Милена не пыталась мне объяснить нюансы и особенности различий жрецов от волхвов, я не смог найти существенную разницу между ними.

Если я смогу найти этого мужика, лекаря Метика, то нужно будет встретиться со жрицей Карной и пообщаться на предмет поиска других попадашек.

Милена слезла с колен и забралась под одеяло. Я последовал ее примеру.

– Ларс, – прошептала она, – а ты же не заведешь себе вторую жену, верно?

А вот и прилетело мне, откуда не ждали. Почему она спрашивает? Видела как Эса обнимала меня? Или это просто женская «чуйка».

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты не ответил.

Вот что ей ответить? Я не планировал и первой жены, а оно вот как вышло – лежит под боком и вопросы мне кидает. С другой стороны, у Гостомысла вон сколько жен и ничего, уживаются. Я, как его наследник, могу снова стать разменной монетой и заключить политический брак с дочерью нужного отцу князя.

– Сейчас я не планирую связывать себя бременем выполнения супружеского долга ни с кем кроме тебя, – выкрутился я, улыбаясь своей красавице-жене.

– Что? Бременем чего? – Милена шутливо стукнула меня кулачком.

После такого агрессивного нападения мне пришлось утихомирить мою страстную супругу. Ох уж это бремя! Супружеский долг нужно все же выполнять. Я схватил, визгнувшую от неожиданности, девушку и прижал своим телом. Все-таки я урвал самую красивую девушку, которую только можно было себе вообразить. Превозмогая общую слабость в теле, я поцеловал Милену. Сегодняшняя ночь обещает быть долгой. Надеюсь.