Ларс II

Глава 15

Болгарское ханство, хижина в горах возле Плиски, конец весны 827 г.

Наутро мы выбрались из лачуги и направились по предгорью в лагерь, разбитый моим войском под стенами Плиски. Я и Омуртаг тряслись в повозке. Хан редко приходил в сознание, у него был жар. Метик над ним периодически «колдовал», сменяя на лбу нагревшуюся повязку. Эса еще вчера отправилась вперед, подготавливая наш прием, Проще говоря, она сбежала от моего недовольного взгляда. Дядя с двумя десятками варягов охранял мою бренную царскую тушку. Было жарко и не до разговоров.

Вокруг открывались потрясающие пейзажи. Нужно отметить, что местность, по которой мы передвигались, отличалась разнообразным рельефом. Периодически возникали горные плато и равнины. Горные реки и небольшие озера здесь были кристально чистыми. Человеческий род еще не успел как следует наследить. Небольшие лесочки и блестящая от росинок трава разбавляли зелеными красками серо-коричневые горные массивы. Первозданная, девственная чистота радовала глаз.

Ближе к вечеру мы достигли конечной точки нашего путешествия. Я при помощи Метика и Радомысла вошел в свой шатер, расположившийся в центре многотысячного войска. Омуртаг был спрятан от глаз накрытым плащом. Да и не до него было моим воинам. Несмотря на «секретность», радостные возгласы моих воинов, восхваляющие царя и Гардарики, разносились со всех сторон. Лагерь уже знал о прибытии правителя. Дяде я сказал, что с утра надо организовать военный совет. Думаю, Эса предостерегла моих ближников и командиров от чрезмерного проявления любознательности, поэтому я вряд ли сегодня увижу гостей. Да и Метик запретил мне сегодня любые физические нагрузки. Дорога мне далась нелегко. Омуртагу она далась еще тяжелее. Его поместили в одну из моих «комнат» в шатре. Эдик будет периодически его навещать. А с завтрашнего дня по ночам будет дежурить Забава.

Кстати, что с ханом все же делать — не ясно.

— Царь, — в шатер вошел улыбающийся Ходот, — с этого дня никуда без сотни легионеров не отпущу.

Ходот подошел и приобнял меня. Я сидел на своей кровати и собирался спать, хотя только вечерело. Наверное, меня разморила тряска. За спиной тестя маячила туша Аги. Его довольная физиономия с щербатой улыбкой бросалась в глаза. Он неловко отодвинул ухмыляющегося на это Ходота и попробовал аккуратно обнять меня.

Этот великан никогда не научится соизмерять свою силу с окружающими «предметами». «Обнимашки» почти выбили искры из глаз. С трудом сдерживая стон, я поблагодарил товарищей за беспокойство. Ага смущенно кивнул и встал у полога шатра. Внутри. Беспокоится парень. Я все время осложняю ему работу по охране царского тельца.

С Ходотом мы не говорили о текущем положении дел, завтра на совете все решим. Он зашел убедиться в моем добром здравии воочию. Военачальник, погрозив увеличить мое охранение с сотни на тысячу, покинул мой шатер, желая набраться сил перед военным советом.

Поспать мне не удалось. Только я приложил голову к подушке, как у меня снова объявился посетитель.

Чье-то кхеканье заставило резко вскочить. Благо с «близнецами» я не расставался. Они нашлись в пещере вместе с моей грязной одеждой, которую пришлось выкинуть, за исключением кольчуги и, украшенного рунами, платка — подарка Милены.

— Да опусти ты свои железки, дровосек, — сообщил знакомый моложавый голос.

Я стоял в боевой стойке и тяжел дышал. Раны от пыток ныли в унисон сердцебиению.

— Карнат, чтоб тебя… — старик стоял в метре от меня.

Было тяжело разглядеть посланца Карны, так как в шатре было темно. Увидел же я его из-за открывшегося полога с нарисовавшейся удивленной мордой Аги. Он разом нахмурился и ворвался внутрь моего жилища.

— Ага, стой, — успел я крикнуть своему стражу, доставшего свой топор-двуручник, — опусти оружие.

Великан подчинился и недоуменно развел руки в стороны. Двуручник в его лапах выглядел тростинкой.

— Запомни этого старика, ему можно находиться здесь в любое время, — я указал на Карната, — и зажги, пожалуйста, свечу, а то ничего не видно, хоть глаз выколи.

Ага неохотно подчинился и вышел из шатра. Я присел у кровати. Старик молчал. Через несколько секунд зашел Ага, могучей рукой прикрывая огонек свечи. Он поставил свечку на стол, на специальное блюдце. Напоследок телохранитель хмуро и с некой угрозой зыркнул на невозмутимого Карната и вышел из шатра.

Старик, обнимающий свой неизменный посох, тяжело опустился на лавку, сиротливо стоящую возле стола.

— Рассказывай, чего приперся? — недружелюбно проворчал я.

— Современная молодь остатки воспитания потеряла, — заявил старик, укоризненно покачивая головой.

— Откуда взяться воспитанию, если ты ко мне по ночам шастаешь? Людей вон пугаешь, — я кивнул в сторону удалившегося Аги.

— Да, таких испугаешь. Как же! — Карнат непроизвольно бросил взгляд в сторону выхода.

— Как ты вообще мимо него прошел?

— Я и не проходил, — хмыкнул старик, — вон у тебя тайный проход есть, — дед указал в сторону, за моей спиной.

В том месте оказалась небольшая дыра, появившаяся из-за аккуратного среза. Орудовали явно острым ножом. Полотно шатра очень крепкое. Вот так и находись в безопасности. И шатер испортят, и в надежности охраны начинаешь сомневаться.

— Мог бы и через основной вход войти, — проворчал я, — только имущество попортил.

— Ничего, твоим людям полезно знать, что надобно тщательней тебя охранять.

— Это ты пророчишь что-то? — я напрягся.

— Что тебе сказали твои похитители? — перевел тему Карнат.

— Не увиливай, старик. Что там с моей охраной?

— Я сказал достаточно. Уши ты имеешь, — он присмотрелся ко мне, сузив глаза, — вроде.

Я думал, что самый вредный старик в этом мире — это Буривой, мой дед. А тут появился претендент на это высокой звание. Ну и ладно, будем разбираться с моей охраной потом.

— Филипп много чего говорил…

— Филипп? — Карнат утратил наигранную веселость и, вцепившись в посох, уставился в меня своими колючими глазами.

— Да, он так представился. Тайный кардинал-епископ вроде.

— Вот даже как, — старичок глубоко задумался.

— Может, объяснишь? Карнат?

Но старик ушел глубоко в себя. Ну и ладно, я подожду. Я, от нечего делать, начал разглядывать его посох. Освещение, конечно, оставляло желать лучшего, но за неимением гербовой, как говорится…

Итак, посох Карната можно было смело относить в любой музей, как произведение искусства. Его основное качество, кроме внешней ветхозаветной древности, заключалось в том, что им можно было огреть, не сильно калеча, но чувствительно донося свои мысли.

— Значит так, — дед подобрался и серьезным тоном продолжил, — тогда мне нужно многое тебе рассказать.

Вот так! Только отвлечешься на размышления с самим с собой, так он опять вмешивается. Буривой, у тебя серьезный конкурент.

— Дык, я весь внимание, дед Карнат!

— Не ерничай, отрок, — цыкнул он, — лучше расправь свои уши, я видел, они у тебя есть. Вроде бы.

А сам чем лучше? Это я значит ерничаю? Тяжело вздохнув, я показательно уставился на него и приготовился внимать речи старика.

— Хм… — дед приобнял посох.

Кажется, он собирается этой палкой «чувствительно донести мысли» в мою черепушку.

— Да ладно, не кипятись, — я перестал дурачится и сел в кровати поудобнее, — слушаю тебя.

Карнат еще секунду подозрительно меня оглядывал, но, видимо, осознал серьезный настрой собеседника и расслабился.

— Скоро к тебе подойдут войска Византии.

— Я в курсе.

— Они попробуют с наскока взять тебя.

— Обломятся.

— А после будут плести интриги и придумывать хитрые ловушки.

— Выдюжим.

— Да хватит меня перебивать, — взвился Карнат, повышая голос, — выслушай сначала, а потом токмо мнением делись.

— Как скажешь. Молчу, — я удивился нервозности старика.

— Шутки закончились, Ларс, — Карнат посмотрел на меня исподлобья, — если в это дело вмешался Филипп, то дела у них и в самом деле не ладятся.

Я решил помолчать. Лучше пусть уже рассказывает, раз я смог сбить с него всю важность.

— После того, как ты пришел в гости в этот мир, больше не было замечено возмущений. За тобой захлопнулась дверца. У нас поговаривали, что все из-за тебя. Триумвират из-за отсутствия гостей начал волноваться, но мы не были уверены, что все это звенья одной цепи. Раз Филипп лично решил испачкать ручки, то наши догадки верны, а значит, мы на верном пути. Я вежливо молчал, хотя распирало от тысячи вопросов.

— Да спрашивай уже, — раздраженно махнул старик, видя мои скромные попытки сдержать любопытство.

— Почему перестали появляться гости и как это вы определили? Может быть, они на другом континенте стали появляться? Что значит «мы на верном пути»? Как это отображается на наших договоренностях? Мне больше не надо убирать Триумвират? И кто вообще такой этот Филипп?

Старик прикрыл глаза рукой и тяжело вздохнул. А что такое? Сам разрешил спрашивать. Я еще только начал задавать вопросы, а их у меня накопилась уйма.

— Карна, наша богиня, — снова вздыхая, начал отвечать старик, — дала нам возможность чувствовать любое возмущение Мирового древа, любое искажение, а значит, мы можем чувствовать миг, который приводит в наш мир «гостей». Причем, не важно, где именно появляется «гость» — здесь, под носом, или за тысячу тысяч верст отсюда. Мы на верном пути — это значит, что нам удалось изменить сторону, в которую растет наша ветка. То, что не появляется больше «гостей», означает, что ветка не соприкасается с другими. А значит, и наши договоренности остаются в силе, — здесь он сделал значимую пазу, чтобы я осознал приверженность к договоренностям и не вздумал своевольничать, — а по поводу Филиппа, могу сказать, что он единственный назначенный лично Папой римским епископом. До Филиппа церковная власть подчинялась назначениям монархов. Папа только соглашался и утверждал епископов и кардиналов.

— И что? Это что-то меняет?

— Да, теперь Папа стал олицетворять монарха.

— А разве раньше было по-другому?

— Судя по твоему удивлению, в твоем будущем так и было. Ладно, это сейчас не важно. Важно то, что Филипп — это исполнение воли Триумвирата, который уже несколько веков ведет нашу ветку в ту сторону, где гибель мира неизбежна. Филипп — особый порученец. Он просто так и палец об палец не ударит. Значит, случилось что-то действительно важное. Этот Филипп — хитрая и высокомерная тварина, которая не остановится ни перед чем ради достижения поставленных целей, — старик сердито стукнул.

— И что теперь? Ты пришел сказать только это? Предупредить о том, что я и так знал? Напугать Филиппом?

— Ты знал про Византию? Это хорошо, — Карнат хмыкнул, — я должен сообщить тебе, чтобы ты был поосторожнее с советником Михаила. Его зовут Инвентор.

— Это имя такое?

— Не знаю. Он откликается на это прозвище. Будь осторожен. Карна недвусмысленно намекнула, что твое противостояние с византийцами связано не с Михаилом, а с энтим Инвентором.

— Любопытно. И что мне делать с этой информацией? — я хмуро уставился на деда.

— Ты — царь! — улыбнулся Карнат, — Тебе и решать. Мое дело — донести мыслю, твое — услышать.

— Ты грозился мне многое рассказать, а сказал всего лишь про советника.

— Я приходил для того, чтобы показать проблемы с твоей охраной. Но раз в дело вмешался Филипп, то тебе надо знать и про Инвентора.

— Лучше бы посоветовал что делать с ханом или сказал бы что-то по поводу предателя в моем лагере. Но ты, я так понимаю, на такие вопросы не отвечаешь?

Карнат улыбнулся, поглаживая посох. Он резво встал и направился к дыре в шатре, но потом резко передумал и, махнув рукой, вышел через парадный выход, не удостоив взглядом бодрствующего Агу. Мой телохранитель не спит? Вот же чудак. Нужно попросить Эсу, чтобы провела с ним разъяснительную беседу.

Я достал платок, подаренный Миленой, и задумался о том, что сообщил Карнат. Водя пальцем по вышивке рун «Ларс» и «Милена», мне казалось, что я успокаиваюсь и становлюсь сосредоточеннее. А возможно это просто самовнушение.

Итак, подытоживая, мы имеем несколько проблем.

Первая — Омуртаг. Здесь спасибо, конечно, Эсе. Она умудрилась переусердствовать с помощью мне, родимому. Думаю, что нужно дождаться выздоровления хана, а потом донести ему сведения о тех изменениях, которые произошли в его ханстве. Так как мы с ним побратались, он не будет играть против меня. Наверное. Если он не выживет, то проблема разрешится сама с собой.

Вторая — предатель в лагере царства. Не считаю, что это важно в данный момент, но раз Радомысл придал ей такое значение, то будем иметь в виду, что у нас поселилась крыска. Возможно, дядя делает неверные предпосылки банально из-за отсутствия информации в полном объеме. Не буду же я ему рассказывать, что враги могут знать то или иное от «гостей»-попаданцев? Поэтому, пока не будем искать решения в этом направлении.

Третья — Филипп. Оказывается, он не просто посыльный понтифика, но и важная «шишка», знающая и делающая многое из того, что мне хотелось бы разгадать и держать в своем поле зрения. Если бы мне удалось его захватить живьем — многое бы стало понятным. Молчу уже о том, как сильно хочется свернуть шею его шестерке — Рогволду. Нужно найти варианты поимки и пленения Филиппа и воеводы. Озадачу этим Эсу.

Четвертая — некий Инвентор. Советник императора, который мне будет мешать в противостоянии с Михаилом. Тот, о котором сочли необходимым сообщить мне местные представители «высших сил». С учетом политики максимального невмешательства со стороны Карны, Карната и прочих религиозных служителей — информацию об Инвенторе нужно держать в голове. Аршак должен знать о византийцах больше, чем кто-либо другой. С ним нужно будет потолковать о византийском советнике.

И последняя — Карнат намекнул на то, что моя охрана нуждается в улучшении. Тут даже не знаю, как реагировать. Не виноват же Ага в том, что меня все время хотят убить? Да и Ходот обещал увеличить охрану на сотню легионеров. Не думаю, что можно придумать еще что-нибудь.

С такими нелегкими мыслями я попробовал уснуть. В голове крутились проблемы и пути их решения. Поглаживая платок, я возвращался к мыслям о Милене и будущем наследнике. Или наследнице. Нужно подумать о престолонаследии. Вече — это хорошо в качестве вида местного самоуправления, но в масштабах царства должна быть монархия. Если же мой потомок не справится с властью, то должен быть легитимный способ выбора иного правителя, но, опять же в рамках одной династии, чтобы не получилась возня с братоубийством и прочей междоусобицей. В идеале — развить вечевое право. А из него вытечет вечевая монархия. Тип управления похожий на конституционную монархию. Только за конституцию будет право «вече». Последнее — должно быть сводом законов и правил. Нужно упорядочить юридическую составляющую этой проблемы. Значит, опять возвращаемся к вопросам престолонаследия. Ай, какой я молодец! Не смог уснуть — получи очередную проблему, которую надо решать в обозримом будущем.

Рассердившись на то, что проблемы не заканчиваются, а только увеличиваются в объемах, я перевернулся на другой бок. Это движение отдалось по всему телу острой болью. Вот, еще одна проблема — тельце царское беречь надобно так, чтобы ничего не болело. Какой же я проблемный, однако. Попытка уснуть начинает удаваться, накатила слабость. Боль — двигатель сна.

— А я считаю, что нужно захватить Плиску и разграбить, дабы неповадно было впредь болгарам строить козни против нас, — Годслав в сердцах стукнул кулаком по столу.

Я сидел за столом на военном совете. Мои командиры вели ожесточенный спор о том, как встретить армию Михаила, который сейчас находится в двух днях пути к нам. Основную работу по установке ям-ловушек царская армия уже выполнила. Схема сражения была выстроена таким образом, чтобы болгарская столица стояла в стороне от боя. Моя армия, расположившись на севере, ожидала наступления императорских войск с юга. Справа от нас текла небольшая река, на которой расположилась Плиска. Ханские войска разместились частично в столице, но большая часть осталась на другом берегу.

Хан Маламир, в лице советника Исбула, обещал присоединиться к войску царства Гардарики, если византийцы нападут первые. Эта формулировка не слишком устроила меня и Радомысла. Даже проскочила мысль отправить Эсу на «вправление» мозгов болгарского советника. Понятно, что сейчас уже нет смысла настраивать наших, вроде как, союзников против нас, поэтому приказ о захвате Плиски не поступал. Годслав же, воочию убедившись в богатстве болгар, загорелся жаждой наживы и настаивал на решении вопроса с «союзниками» кардинальным образом. Ему отвечал Куляба, который почти дословно доносил мои мысли о нецелесообразности резких движений в отношении ханства в преддверии битвы с Михаилом.

Исбула можно понять в том смысле, что в этой ситуации ему удобнее переметнуться на сторону сильнейшего. Ведь наше царство только недавно объявилось, да и не ясно для болгар, как долго мы просуществуем. При этом зубки мы им уже показали — спасибо Эсовым пыткам. В то же время, с византийцами они воюют веками, что тоже можно считать плюсом в сторону мира с Константинополем, если учитывать о многолетнем мире, который утвердился между империей и ханством в последнее время.

Военный совет, начавшись с приветственных и радостных слов в мой адрес, плавно перетек в обсуждение тактики и стратегии сражения. Приятно было наблюдать возросший опыт ведения таких мозговых штурмов со стороны моих соратников. Пока Куляба и Годслав спорили о необходимости решения вопроса с союзниками, Ходот и Радомысл, негромко переговаривались и, кажется, пришли к единогласному решению.

— А что по этому поводу думает князь смоленский Радомысл? — спросил я дядю, после чего разговоры за столом притихли.

— Кхм-кхм… — дядя прокашлялся, — если битва будет слишком кровопролитной, то хан может напасть на того, кто победит в сражении царства и империи, — Годслав довольно уставился на Кулябу, — но если мы сможем убедить Исбула в том, что в сложившейся ситуации нам нет смысла воевать и проще отступить, то ханство может передумать и встать на нашу сторону изначально, под нашими знаменами.

Теперь настала очередь Кулябы скопировать взгляд Годслава.

— Князь Ходот? — я перевел взгляд на тестя, — Ты что скажешь?

— Если Радомысл решит вопрос с Исбулом в нашу сторону, то и говорить нечего. Конница Кулябы уже два дня мешает Михаилу нормально передвигаться в сторону Плиски. Небольшие стычки и бои по ночам подрывают моральный дух армии. Частые разграбления обозников тоже не увеличивают византийцам храбрости.

— Их больше, чем нас, да и обучены они не хуже нашего, — размышляя вслух, обронил я.

— Может, стоит императора познакомить с княгиней? — негромко произнес Гор.

Все удивленно посмотрели на широкоплечего кочевника.

— Я в том смысле, что… — растерянно проронил вождь угров.

— Да все поняли, что ты хотел сказать, — с улыбкой заявила Эса, демонстративно подпиливая ноготочек метательным ножом.

Ее фраза разрядила обстановку и добродушный смех командиров прокатился по шатру.

— Справишься? — негромко спросил я воительницу.

Она в ответ хищно улыбнулась. Хороша, чертовка.

— Что же, тогда Радомысл направляется к хану. Нужно обязательно переманить его на нашу сторону без всяких оговорок. Куляба продолжает контролировать за вылазками на имперцев и мешает им спать. А мы набираемся сил и ждет большого сражения.

На этом наш совет закончился. Дядю, Эсу, Аршака и Ходота я попросил остаться.

— Дядя, пригрози Исбулу Омуртагом. Пусть задумается о том, что хан у нас, — Ходот, не знавший о выжившем хане, округлил глаза, — и мы можем решить судьбу болгар по своему желанию.

— А если он подумает, что мы врем ему? — Радомысл постучал пальцем по протезу.

— Тогда сообщи ему, что я жду его в гости, пусть сам взглянет на Омуртага.

— Он может совершить глупости и направить войско на нас сейчас. Либо на словах подчинится нам, а потом примкнуть к императору в битве. Ему не выгодно появление бывшего хана.

— Пообещай отдать ему Омуртага после битвы, иначе завтра власть окажется у старого хана, а не его малолетнего сына. Будем блефовать. Скажешь, что хан пока не здоров, но если надо, — Я выделил последнее слово, — то власть свою он не отдаст никому.

Радомысл задумчиво кивнул.

— Ходот, ты уже знаешь про Омуртага, он выжил, но находится без сознания. Возможно, мы вернем ему власть. Будем ждать его выздоровления, чтобы объяснить ему сложившуюся ситуацию. И еще, ты должен знать, что у Михаила есть некий Инвентор, это его советник. Говорят, что он имеет большое влияние на него. Аршак, — я повернулся к другу, — тебе известно о нем что-либо?

— Первый раз о нем слышу, — как-то растерянно ответил он.

— Эса, отправляйся к Михаилу, попробуй обезвредить этого Инвентора. Хорошо, если возьмешь его в плен. Мне бы хотелось с ним пообщаться. Если не получится с Инвентором, то расправься с Михаилом. Особо не рискуй. Если не будет шансов выполнить задание, то возвращайся назад до начала битвы.

— Я справлюсь, — уверенно заявила Эстрид.

— Что же, тогда — за работу.

Ближники разошлись и оставили меня одного. Намечается знатная заваруха.