Легендарные разведчики — 3

Герой Советского Союза, нелегал Михаил Анатольевич Васенков ушел в разведку на всю жизнь.

Еще не время подробностей. Просто первый разговор с Героем. Первое знакомство. Первое и пока единственное его интервью. Быть может, последуют и другие.

Представлю собеседника.

Михаил Анатольевич Васенков родился в 1942 году в Подмосковье. Работу в «особых условиях» (нелегальных) начал во второй половине 1970 — х. В январе 1976 года Хуан Жозе Лазаро Фуэтес, по легенде — гражданин Уругвая, появился в Испании. Приехал туда из Мексики, а может и с Кубы. Затем перебрался в Перу, показав письмо на бланке испанской фирмы: их сотрудник собирается изучить местный рынок, а также язык южноамериканского индейского народа кечуа. Экзотично? Кстати, навыки испанского Васенков получил в Университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы.

Через пару лет Хуан Жозе Лазаро Фуэтес подал прошение о предоставлении перуанского гражданства, приложив копию уругвайского свидетельства о рождении и паспорт. В 1979-м получил паспорт гражданина Перу. Работал фотографом — прикрытие для нелегала прекрасное, дающее возможность общаться со многими людьми и перемещаться по свету.

В 1983 году женился на местной журналистке Вики Пелаес. Усыновил ее мальчика от первого брака. Затем вся семья в 1985-м, предположим, что по заданию Центра, перебралась в США. В Нью-Йорке в 1987 году и родился младший сын.

Упорный фотограф заводил нужные связи, пытался расти, не останавливаться на достигнутом. Уже в зрелом возрасте поступил в университет «Новая школа социальных исследований» и стал доктором политологии. Некоторое время преподавал в Колледже имени Бернарда М. Баруха недалеко от дома, ведя курс латиноамериканской политики.

Оперативная работа шла успешно. К примеру, Лазаро-Васенков передавал в Центр информацию о маршрутах передвижения президентов США, сообщал утвержденные графики их зарубежных визитов. 12 января 1990 года Михаилу Васенкову закрытым указом было присвоено звание Героя Советского Союза с не много о чем говорящей, но внушающей уважение формулировкой: «За мужество и героизм, проявленные при исполнении служебного долга».

Пишут, будто он — генерал-майор. Но в ответ на мою просьбу в Пресс-бюро Службы внешней разведки пояснили: в отставку вышел в звании полковника.

В результате предательства полковника Потеева 27 июня 2010 года арестован в своем доме в Йонкерсе, что километрах в четырех от Манхэттена.

Вместе с группой наших нелегалов был обменен СВР на американских шпионов и доставлен самолетом в Россию.

Где мы встретились? А разве это имеет значение? Ну хорошо, конечно в Москве.

Он среднего роста. Поджар. Спортивен. Не зря наш общий знакомый Валерий рассказывал, что Михаил во время учебы в специальной школе был силен и в беге на длинные дистанции, и в плавании. Все эти годы в зарубежье не прекращал занятия спортом. Увлекся боевыми искусствами и достиг в них немалых успехов. Особенно в карате, получив, во что нелегко поверить, хотя и хочется, черный пояс.

Васенков никак не похож на русского паренька, родившегося в тогда подмосковном Кунцеве. Скорее испанец, латиноамериканец. В общем, типичный латинос, о котором не скажешь, что ему за 75.

Хромает, опираясь на короткий костыль. Извиняется: врачи запрещают долго стоять на ногах. «Давайте присядем. Ничего страшного. Дней через десять я эту штуку выкину, буду ходить не хромая».

Держится очень уверенно. И люди вокруг понимают, кто он. Одет скромно. На лацкане — Звезда Героя Советского Союза.

Суть работы по Васенкову — в верности Родине. Не важно, где живешь. Она все та же. Она твоя. И ради нее ты и выбрал такую жизнь, где риск не только неизбежен, но и нужен государству, которому служишь.

Склонен к философии. Наверное, во внутреннем душевном одиночестве, на которое обречены нелегалы, это выход мыслям. По крайней мере, дозволено хоть такое.

Время и десятилетия пребывания в чужих краях все-таки сделало свое дело. Михаил Анатольевич говорит по-русски с испанским акцентом. Чувствуется, что на испанском и думает, а потом переводит на русский. Из синонимического ряда, мысленно произносимого на испанском языке, выбирает одно нужное слово. Такое я замечал и у других его соратников по редчайшей специальности в профессии разведки. Иногда переходит на английский. Пару раз даже на французский. Но основной язык для него теперь испанский.

Очень много ссылок на испанскую классику, которую он знает в совершенстве и постоянно цитирует. Я не испанист и прямо ему об этом сказал. Он вроде как обиделся:

— Почему?

— Так получилось.

Называл меня на «ты», Николай. Дело не в грубости. Так ему легче обращаться, ибо здесь он не допускает ошибок в здорово забытом более чем за полвека языке. (То же самое «ты» предпочитал и американец, Герой России Моррис Коэн (Питер Крогер), за десятилетия пребывания в Москве русский так и не выучивший.)

Сказал мне: «Про Абеля написал хорошо, я читал. Ты к нему с уважением. А про Вартаняна не понравилось». Особенно тем, что я в деталях описал его кончину: «Зачем написал такие подробности?» Я объяснил, что с согласия жены Геворка Андреевича. Она сама рассказала. По словам Михаила Анатольевича, не надо выходить за грань. Может, мне и урок?

А заговорили мы для начала о нашем общем друге Валере К. Комсомольце и полковнике. Васенков вспомнил, что когда Валера в кого-то влюбился, он заткнул в его шляпу кусочек чеснока. И женщина Валерия отвергла, сказав: «От тебя пахнет чесноком». И оправдания Валеры, что он не любит чеснок, не помогли. В нашем разговоре Васенков переживал: общий товарищ болел, перенес несколько операций.

Валера К. рассказывал мне о его ранних годах: «Миша Васенков был спортивным парнем. В училище быстрее всех бегал кроссы. Плавал хорошо, но мне, мастеру спорта в этом виде, проигрывал раз за разом. А когда понял, что просто так не обыграть, из бассейна буквально не вылезал, тренировался. И так упорно, что вскоре за ним никто не мог угнаться».

— Михаил Анатольевич, а что с ногой?

— Ничего. Это так — глупость. Врачи мне здесь сделали операцию. Пока хожу с этим костылем. Но скоро выброшу и забуду. А в 2010-м в США с ногой было не совсем так, как писали. Ногу и ребер мне при аресте и в тюрьме не ломали. Не так перевели, не так поняли.

— А что было в 2010-м?

— Было предательство. Если бы не это, меня бы не взяли. Никто меня не знал. Как и Козлов (Алексей Михайлович Козлов, Герой России, был арестован по доносу предателя Гордиевского и просидел в 1980-е два года в камере смертников в ЮАР, с которой у СССР не было дипломатических отношений. — Н. Д.) я ни с кем не общался. Был все время один.

Меня отправлял еще Крючков. (В те годы Владимир Александрович Крючков был начальником Первого главного управления КГБ СССР — внешней разведки. — Н. Д.) Знаете, как тогда было? Отправляли очень надолго, иногда навсегда, на всю жизнь. И Крючков мне сказал: «Знай, возможно, ты никогда домой не вернешься». И я это знал. И к этому шло. Да, я не должен был возвращаться.

Из тех людей, арестованных в Штатах, с которыми я сидел на скамье в суде, никого никогда не видел и ни о ком не слышал. И они меня не знали — не видели. Я был — десятый и для них — неизвестный. Но американцы знали, кто я.

— Откуда?

— В 1991 году во все области нашей жизни, во все — проникло немало чужих людей. Их толкали, навязывали, они занимали места. На некоторых они сидят до сих пор. И эти чужие выдавали.

— Как Калугин?

— Нет, я не совсем о таких, как он. Эти кроты, предатели сидели здесь. И думаю, в разведке тоже. Если бы не Примаков (первый директор Службы внешней разведки РФ. — Н. ДД разведку бы уничтожили, многие хотели в ней командовать. А Примаков спас. Но все равно какие-то люди остались. Один из таких меня и выдал. Я понял это в камере. Когда тебе показывают твое старое фото из Москвы, все становится понятно. Я с тем человеком не говорил. Противно. Признал: да, я. И на этом закончили. Больше им ни слова.

— А как вы в первые годы там осваивались?

— Это долгие годы и долгий разговор. У меня все было в порядке с документами. Испанский язык был и тогда хороший. Жил в Латинской Америке. Я постоянно учился. И в молодости, и когда стал профессором — уже сравнительно недавно. Я даже сам преподавал в престижной школе.

— Но вы же были фотографом?

— Да, и фотографом. Близко к президенту страны, в которой находился. Ездил по миру. И без всяких подозрений.

— А как передавали в Центр? И как вербовали?

— Это — уже другое. И с годами необходимость в вербовках уменьшалась. Многое знал сам, без источников. Такая была высота. Это не было пиком. Я продвигался вперед, становился выше. Меня хорошо знали не только в Латинской Америке.

— Ваша жена вам помогала?

— Я тебе твердо говорю: моя жена не знала. Ее обвиняли в шпионаже. Но она ничего не делала. Она хорошая журналистка и пишет и сегодня статьи, которые разоблачают все их сделки там. Ее хотели посадить: обвинения и суды. Время рассказать обо мне не пришло. А может, и не придет никогда.

— Но многие знают, что вы — Герой.

— Да, присвоили.

— Слышал, что один из ваших сыновей музыкант?

— Великолепный, закончил джулиардскую школу. Он не от меня. Но я плевать на это хотел и усыновил его, когда женился. Ему было совсем мало лет, и он мой, родной. А младший в Москве — архитектор. И мне его жалко. Из него, из всего этого талантливого молодого поколения выжимают всё, что они сейчас могут дать. Понимаешь? Так не должно быть. Человек приходит в девять утра и уходит в шесть вечера. А им говорят: останьтесь, работайте. Но человек такого не выдерживает. Этот труд подавляет инициативу, прижимает. Это худший капитализм. Чтобы творить, надо быть свободным.

Рядом во время нашего разговора был молодой сотрудник — прикрепленный. Терпеливо ждет, пока мы поговорим. Я потом извинился, что долго. Он сказал: «Ничего». Понял, что мне разрешили.

Кто Иуда

Полковник Потеев. Его отец-фронтовик был Героем Советского Союза. А он сам воевал в Афганистане в составе групп спецназа КГБ. Награжден орденом Красной Звезды.

Видимо, был завербован в США, где работал под крышей постоянного представительства РФ при ООН. Вернулся оттуда в 2001 году. Затем занимал высокие посты в Центре. Имел доступ к секретным документам. Был исключительно осторожен. Даже отказывался от повышения по службе: ведь для этого требовалось пройти проверку на полиграфе.

Готовился к побегу долго. Заблаговременно отправил в Штаты двух взрослых детей, устроив сына и дочь на хорошую работу. Взял отпуск. И бежал из России в 2010 году по поддельному паспорту на странную фамилию «Дудочкин». Предполагаемый маршрут: Москва — Беларусь — Украина — Германия — Соединенные Штаты. Наверняка уходил по заранее подготовленному американскими спецслужбами коридору.

Прихватил секретные досье. Почти сразу же, не переводя дыхания, выдал нескольких российских нелегалов. Среди которых и ветеран разведки, Герой Советского Союза и этой нашей главы Михаил Анатольевич Васенков.

Московский окружной военный суд приговорил Потеева к 25 годам лишения свободы в колонии строгого режима.

В июле 2016 года пришло сообщение о смерти Потеева. Спросил у ветеранов разведки, можно ли этому верить. Не попытались ли американцы обезопасить своего агента? Или, может, приложил к этому руку кто-то другой?

Но ответ прозвучал твердо. Очень похоже на правду. Предателю — 64 года. Он и до этого немало пил. А в чужой стране, где не покидало и не могло покинуть чувство страха (совсем не раскаяния, не угрызений совести, таким потеевым неведомые), тяга к спиртному могла перерасти в алкогольную зависимость. Дошла до Москвы информация, что предатель запил. И ушел Иуда.