Легион павших. I - III Акт

— 15 -

Они попрощались с Карой в полдень следующего дня, как только пересекли приток Зеснары, что разграничивал юго-восток Коуфладских земель и земли Трейта. Убедившись, что Енкарты не собираются ехать в сторону Руферона, Кара передала Райзу медальон. Белоснежный, размером чуть меньше ладони, с выгравированной на нем змей, чью голову пронзал клинок — подарок от Регрора, символ того, что его владельцы находятся под патронатом руферонского отделения Братства. Похоже, его глава был абсолютно уверен в том, что не пройдет много времени, и Енкарты снова встрянут в переделку.

— И что это вчера было? — полюбопытствовал Къярт, когда Кара превратилась в белеющую вдалеке точку.

— Хотелось узнать, что она думает о произошедшем с Осмельдом и как к этому относится.

— Зачем?

— Никогда не угадаешь, когда тебе пригодится та или иная информация.

— Знаешь, а ведь можно просто признать, что она тебе нравится. И не выдумывать объяснения.

— Отцепись, — отмахнулся Райз и развернул Клыка в сторону реки.

Они проехали вдоль ее русла где-то с полчаса, пока не добрались до небольшой дубовой рощи. Къярт знал, что означает для него эта остановка, и мысленно уже подготавливал себя к очередному погружению в чужое прошлое.

— Итак, — Райз разложил перед ним на траве флягу с остатками спрута, обгоревшую кость твари-разведчика и сложенный вчетверо платок. — С кого начнешь?

— Что за платок?

Райз улыбнулся и отвернул вышитый алыми цветами край, демонстрируя прядь черных волос. Значит, еще и некромант, обосновавшийся возле исполина.

— Мы затеяли все ради зверя. Ему и быть первым.

В прошлый раз попытка призвать связанную с ней душу дорого ему обошлась. Тогда вместо привычных горошин света над заводью его встретил мрак. Едкий черный дым стелился по поверхности, проникал в воду, отравлял ее. Из заводи нужно было выбираться, но чтобы Къярт ни пробовал, как бы ни пытался — ничего не выходило. И только когда тьма подобралась совсем близко, когда коснулась его, и он ощутил на языке ее горечь, его буквально вышвырнуло в реальность.

Къярт снял перчатку и взял кость. Он опасался, что заводь все еще заражена той чернотой, но в этот раз все прошло так же, как и тогда, когда он призвал душу самой первой, убившей Стева твари. Даже повезло не почувствовать вкус человеческой крови. Все же основной задачей этих хищников было не истребление людей, а разведка, и от рождения и до смерти от пули Хаука тварь действовала скрытно, питалась лисами и зайцами, а иногда и вовсе выкапывала коренья — когда жители деревни приходили в лес, и высовываться из гнезда было слишком рискованно.

После возвращения из заводи Къярту пришлось отдышаться, прежде чем он смог заговорить. Последние минуты твари выдались не из легких, и он словно бы все еще чувствовал лихорадочно стучащее в груди звериное сердце.

— Нет больше зацепки, — выдохнул он и посмотрел на Райза. — Охотники зачистили не только это гнездо, но и родительское. Там ничего не осталось. Только пепелище. Этот зверь, — Къярт положил кость на траву, — пришел в родительское гнездо уже когда хищники растащили все кости.

— Каких-то пять человек, а сколько вреда, — хмыкнул Райз и покачал головой. — Ну ничего. У тебя осталось еще две попытки.

Къярт смерил взглядом флягу и потянулся за платком. Всего лишь прядь волос — даже меньше, чем кость.

В изумрудной воде его, как и всегда, ждала тонкая, временами становящаяся прозрачной, нить. Къярт следовал за ней, не зная, куда она приведет. На том конце его ждала душа некроманта, но какой она будет? Черной, как ночь? Будет ли от нее веять теплом или холодом? Будет ли больно ее касаться? Должно же существовать какое-то различие между душой обычного человека и душой некроманта.

Но различия не было. Нить привела Къярта к такому же сияющему сгустку, каким когда-то перед ним предстала душа Ашши. Пусть и не такому горячему, но не вызывающему ни отторжения ни неприятия.

И хотя душа не несла в себе ничего темного, это не значило, что тьмы не было в ее прошлом воплощении. Приготовившись к худшему, Къярт шагнул в облако.

В отличие от твари, которую застрелил Хаук, некромант умер мгновенно, не успев ни почувствовать боль, ни испугаться.

— Ты как? — голос Райза едва прорвался сквозь заложивший уши гул.

Къярт поспешил разрушить печать, которой привязал к себе душу. Без сосуда вес якоря лег на него одного, и Къярту на мгновение показалось, что его собственную душу пытаются вырвать из тела.

— В порядке. Дай мне минуту.

Он откинулся на ствол дерева и прикрыл глаза; нащупал свою флягу, открутил крышку, сделал несколько глотков.

— Этот человек оказался на удивление безобиден, — переведя дух, Къярт заговорил. — По большей части занимался исследованиями, не требующими человеческих жертв. Он нашел исполина случайно — когда призвал для поиска трав душу птицы. Когда-то она пролетала над останками, и он, конечно же, решил заняться их изучением. Надеялся, что они помогут ему обрести силу, но существенных успехов так и не добился.

Къярт замолчал и приложился к фляге.

— Когда он еще был жив, — произнес Райз, — я не видел его энергии духа. Не знаешь причины?

— Знаю. Он полагал, что если его душа перестанет высвобождать энергию, он сможет понять природу накопления силы в останках исполинов.

— Хочешь сказать, что в останках находилась душа исполина?

Их взгляды встретились.

Къярт не хотел этого говорить. Даже думать об этом не хотелось.

— Это всего-то мнение одного некроманта, — сказал Райз. — И я бы не стал ставить на то, что оно верное. Поглотить душу исполина, — он усмехнулся, — думаю, это слишком круто даже для тебя.

— Есть еще кое-что. Он знал Осмельда. Поэтому и не активировал растяжки — чтобы не задеть его.

— Что-то интересное в биографии нашего крошки-некроманта?

— Да. Восемь лет назад паладины полностью уничтожили главенствующий ковен Афракского союза. Некроманты начали слишком наглеть, и Братство решило пресечь на корню их попытки поднять голову. Осмельд — сын основателя ковена. Его считали погибшим, но, как видишь, ошиблись.

Смех Райза прервал его.

— Что тебя так веселит?

— Даже не знаю, — тот покачал головой. — То, что паладины скорее всего и не подозревают о том, какое сокровище оказалось у них в руках. Или то, как глупо мы упустили маленького принца местных некромантов, который мог знать об Орде. Или то, что Фелис мог быть в курсе, но не удосужился об этом сообщить, хоть немного упростив нам жизнь.

— Осмельду не исполнилось и десяти, когда он бежал из дома. Что он мог знать?

— Это известно только ему самому. Нужно будет разыскать паренька и задать пару вопросов.

— Он нам не обрадуется.

— Сомневаюсь, что в этом мире найдется хоть один некромант, которого порадует встреча с нами, — губы Райза растянулись в хищной улыбке. — Что-то еще из жизни нашего мертвого друга, что полезно знать?

— Нет, ничего, — Къярт покосился на лежащую на траве флягу.

— Лучше отдохни немного. Нам некуда спешить.

— Я в порядке.

— Как знаешь, — Райз пожал плечами. — А я вот отдохну.

Стоило Къярту потянуться к фляге с останками спрута, как Райз забрал ее, спрятал в сумку и улегся, подложив руки под голову. Смерив его взглядом, Къярт снова откинулся на дерево.

Сидеть вот так, в проникающих сквозь листву лучах солнца, и вдыхать аромат рощи оказалось чертовски приятно. Что-то таилось в этом моменте, наполненном невесть откуда взявшимся умиротворением, что смогло отвлечь Къярта от свалившегося на него груза. Дышалось ли легче потому, что рядом больше не крутились ни охотники, ни паладины? Или же причина крылась в том, что он прекратил видеть в напарнике возможного предателя?

— Спишь? — тихо спросил он, глядя, как мерно вздымается и опускается грудь Райза.

— Нет. Слушаю птиц. В Лоне друидов такой роскоши не водилось.

Спустя час, когда солнце начало скатываться к горизонту, а птичье пение смолкло, Райз протянул ему флягу:

— Еле дождался, да?

Къярт открутил крышку и вылил немного густой, ставшей еще более бурой, чем раньше, субстанции на траву — проверить, не разъест ли. Не разъело.

Он собирался вылить остатки на ладонь, когда Райз остановил его, поднялся, сделал несколько кругов среди деревьев и вернулся с широким листом лопуха.

— Вот тебе тарелка. На случай, если придется спешно оттирать эту дрянь.

Когда в центре листа собралась темная лужица, Къярт отложил флягу в сторону и, помедлив несколько секунд, коснулся ее кончиком пальца. Сосредоточиться. Сложить печать. Вдохнуть соль заводи. Следовать за нитью.

Небольшой мерцающий, источенный просветами сгусток, что ждал на другом краю путеводной нити, едва теплился. Прикосновение к чему-то подобному могло плохо кончиться, но вернуться с пустыми руками… Нет, Къярт обязан был получить знания, что хранила эта душа.

Он коснулся сгустка, но его сознание не погрузилось в плавную череду дней от рождения и до смерти. В обрывках невнятных образов не затесалось даже одного полного дня. Къярта швырнуло в водоворот воспоминаний, перемешанных, порванных в клочья, в которых лежало опрокинутое, пурпурное небо и отливающая металлом долина с темными дырами провалов. Это не были провалы в ландшафте, но провалы в памяти, в сознании спрута, словно бы его перекрутили в жерновах, перетерли, а затем выплюнули, разрозненного и искроверканного.

Къярт чувствовал, что начинает сходить с ума. Иногда ему казалось, что перед ним одновременно проносятся события сразу нескольких дней, смешиваются, замещают друг друга, переворачивают все с ног на голову. И все это в придачу к тому, что ему пришлось познакомиться с органами чувств спрута, не имеющими ничего общего с человеческими.

Абстрагироваться от хаоса. Вычленить из него хоть что-то значимое.

Спрут чувствовал жизнь. Он поглощал ее, перерабатывал, рос, как всякий живой организм — не больше и не меньше. Он не испытывал эмоций, или же Къярт не мог их распознать — вплоть до того момента, когда пришел страх. Страх принесли гигантские механические клешни. Или же это были длиннопалые руки вполне человеческого размера? Сложно было разобрать. Но спрут боялся их. Он знал, что они явились за ним, и что он должен бежать. Попытаться спастись, не дать себя поймать, иначе он никогда не сможет вырваться.

Но он не смог. Его тело — а прежде в нем было не каких-то двадцать жалких метров, с которыми пришлось столкнуться охотникам, а почти сто — стянули канаты, через которые он не мог просочиться и которые не мог поглотить.

Его держали в клетке не один месяц, может, даже несколько лет или десятилетий. Его не обделяли в еде: никогда прежде он не был так сыт и не рос так быстро, как в то время. Он понимал, что его откармливают, и мог бы отказаться усваивать пищу, чтобы разрушить планы его пленителей, но таил надежду, что если накопить больше силы, то он сможет вырваться.

А затем его убили. Во-всяком случае попытались. Каждая клетка его гигантского тела превратилась в бомбу и взорвалась, разрывая на части и его душу. Если бы спрут мог кричать, он бы кричал. Къярту казалось, что он сам кричит. В обожженном сознании вспыхнула мысль, что если бы последний контур, который он использовал в прежней жизни, не убил бы его мгновенно, он испытал бы такую же боль.

Хуже всего было то, что спрут выжил. Он не должен был уцелеть, но оказался достаточно вынослив, чтобы пережить то, что с ним сделали, и, выброшенный посреди неизвестного мира, он продолжал чувствовать боль: всеобъемлющую, глубокую, неукротимую — боль изувеченной, сожженной дотла души.

Что-то схватило его, и Къярт, чье сознание и сознание спрута переплелись слишком тесно, рефлекторно схватил это «нечто» в ответ. Руку опалила хлынувшая в нее эссенция жизни, а затем ее скрутила боль. Только впечатавшись во что-то лицом Къярт осознал, что призыв не закончен, а его ощущения приходят из реального мира.

Лежа на земле, с впившимися в щеку колючками сорняков, заломленной рукой и весом человеческого тела сверху, он шумно хватал ртом воздух.

— Пришел в себя? — голос Райза прозвучал непривычно хрипло.

— Да, да, все, — выдавил он.

Хватка на запястье ослабла, а вес со спины исчез, позволив Къярту подняться с земли. Он бросил взгляд на Райза, привалившегося к дереву плечом, на его побледневшее лицо, на свою руку без перчатки, и осознание произошедшего испугало его.

— А с тобой не соскучишься, — устало выдохнул Райз и усмехнулся.

— Райз, я…, прости, пожалуйста, я не…

— Брось, — он сделал несколько тяжелых вдохов и прикрыл глаза. Когда он снова посмотрел на Къярта, в его глазах плескалось шальное веселье. — Еще скажи, что ни разу не посещало желание сделать это.

— Я не…

Ему нечего было сказать. Он ведь действительно думал об этом. Не всерьез, так, из глупой злости и упрямого нежелания следовать указкам Райза, пусть те и являлись вполне разумными.

— Расслабься. Не смертельно.

— Повезло. Но я мог…, — Къярт сокрушенно покачал головой. — Мне хватило секунды, чтобы вытянуть всю жизнь из спрута.

— Обижаешь, — Райз хмыкнул и отлип от дерева. — От меня избавиться посложнее будет, чем от какого-то слизняка.

Къярт бросил на него хмурый взгляд. Внутри все еще дрожало от понимания, что он мог натворить, сам того не осознавая.

— Завязывай, слышишь? Дай сюда руку.

— Нет, не проси, не сейчас, — Къярт отрицательно замотал головой.

— Сейчас, — в голосе Райза зазвучал металл. — Дай сюда свою дурацкую руку.

Все еще выбитый из колеи, Къярт не успел среагировать, когда Райз схватил его за запястье.

— Ты управляешь этой силой. Не она тобой, — произнес тот, не отпуская руки. — Ты вытянул эссенцию, потому что посчитал, что находишься в опасности. Ты сделал это осознанно. И так же осознанно не сделаешь это сейчас. Я надеюсь, что ты не станешь, — на его лице появилась привычная улыбка.

— Чтоб тебя, Райз, — устало пробормотал Къярт, когда пальцы напарника отпустили его запястье и коснулись ладони.

— Ой-ой, — появившийся Фелис тут же скривился и затряс головой. — Можно впредь обходиться без подобных призывов?

— Извини, Фелис, — Райз скользнул по тому мимолетным взглядом. — Мы тут проверяем некоторые технические моменты, поболтаем с тобой чуть попозже.

Когда Райз отпустил его руку, Къярт едва сдержал вздох облегчения. Он отнюдь не был уверен, что даже при хорошем старте не вытянет из того всю жизнь в следующую же секунду.

— Теперь успокоился?

Къярт обозначил кивок. Все же для того, чтобы дать абсолютно утвердительный ответ, нужно было больше наглости. И еще столько же умения врать.

— Как же с тобой порой сложно, — пожаловался Райз. Он снова оперся спиной о дерево и закрыл глаза.

— Ты в порядке?

— Я уже говорил, что да. Буду спать сегодня, как младенец, — хмыкнул он и покосился на Къярта. — Лучше ты мне скажи, что это было.

— Я и сам не очень-то понял. Воспоминания были повреждены, как и сама душа. Она была намного больше, сильнее — в своем родном мире. Затем пришли…, — Къярт замолчал, пытаясь собрать из осколков целостный образ, — какие-то существа. Человекоподобные, но не люди. Разумные. Другой вид. Они поймали его и использовали какую-то машину, чтобы…, — он снова запнулся, — чтобы сжечь его душу? Не знаю, что они и с какой целью делали, но в итоге он оказался здесь. Наверное, с двадцатой долей той силы, которой владел прежде. Прости, это все, что удалось выяснить.

— Ничего, этого вполне достаточно, — Райза повеселил вопрос в глазах Къярта. — Имеется у меня одно предположение. Вполне вероятно, что из нашего слизня сделали дубинку. Если душа — сгусток мощной энергии, а у этого парня, как ты говоришь, ее водилось с лихвой, скорее всего ее использовали, чтобы прожечь ткань между этим миром и тем, где сейчас находится Орда. Это стандартный метод, когда речь заходит о перемещении между мирами: взять большой молоток и стукнуть посильнее.

— Значит, все те существа, о которых ходят слухи последние семь лет — большие молотки? Не многовато ли их будет?

— Орда, чай, не из пары человек состоит. Если она собирается переходить крупными частями, то и ткань между мирами потрепать нужно порядочно, чтобы ее саму в процессе перехода не зажевало. Но это всего лишь мои предположения. Кто знает, какие средства и методы в их арсенале, и чего на самом деле Орда пыталась этим добиться. Если это вообще ее рук дело.

— Если ты прав, выходит, Орда находится в соседнем мире?

— Да, считай, за стеночкой стоит. Что не может радовать, но и грустить пока тоже не о чем. В конце концов, ты меня еще не убил — чем не повод для радости?

Къярт шутку не оценил, так что Райзу пришлось ткнуть его кулаком в плечо, чтобы донести свою мысль.

— Ты отлично справился, — серьезно добавил он, когда тот натягивал перчатку.

Къярт это мнение не разделял, но и спорить не стал. В одном напарник был однозначно прав: Къярт еще его не убил.

Опустившиеся на рощу сумерки загустели, превратились в черноту ночи, что стояла за освещенными костром деревьями. Присмиревшие гривы улеглись за спинами хозяев, закрыв их от всего мира вокруг.

Заяц, которого поймал и приволок, словно кот дохлую мышь, Коготь, скоро закончился, и остался только слабо заваренный чай. Из-за суматохи с Осмельдом они совсем забыли пополнить запасы продовольствия в Аклене, и в чайном мешочке не нашлось ничего кроме трухи.

— Не знал, что Осмельд окажется тем самым Осмельдом Ельдрасатином Инаэорой, — было первым, что сказал Фелис, появившись с противоположной стороны костра.

— Ну и имечко у парня.

— Каким ему еще быть, с его-то родословной?

— Хочешь сказать, что в наши предыдущие встречи, когда спасли Вильму, а затем в Руфероне, когда они упоминали его имя, ты не знал, что он — некромант?

— Мало ли Осмельдов живет в Афракском союзе. Парня все считали мертвым, так что мой ответ — нет, я не знал.

— Что, «высшая сила» решила не сообщать тебе столь незначительную деталь? — Райз не удержался от издевки.

— Представь себе, — Фелис зло на него зыркнул.

— Не горячись, на самом деле у меня нет к тебе претензий, — тот миролюбиво улыбнулся. — Просто день сегодня такой.

— Да, я заметил, — некромант перевел взгляд на Къярта. —…

— Мне только вот что еще интересно, — Райз не дал ему продолжить, — чисто из любопытства. Почему было не сказать нам про некроманта, который поселился рядом с исполином? Ты же прекрасно все знал, даже даты. Организовал письмо с задержкой — и как только ты мог быть уверен, что Регрор отправит Кару?

— Я делал то, что было велено, — процедил Фелис. — В причины тех или иных решений меня не посвящали.

— Обидно. «Высшей силе» следовало проявить больше доверия к настолько исполнительному слуге.

— Да. Следовало.

— Хватит над ним издеваться, — вмешался в разговор Къярт.

Он прекрасно понимал, в чем причина взвинченного состояния Райза, пусть тот и говорил, что все впорядке. Но и смотреть, как тот бьет по обнаруженному слабому месту Фелиса, не хотелось. Тот так старательно делал вид, что все контролирует, а на деле оказался просто пешкой в чужих руках. Удивительно, но вызванной некромантом жалости удалось перекрыть презрение и злость, которые Къярт питал к Фелису.

— Опять он со своим бесконечным пацифизмом не дает мне с людьми побеседовать, — проворчал Райз. Немного погодя, он встряхнулся, переменился в лице и посмотрел на Фелиса без прежней снисходительности. — Но Къярт прав. Прости, Фелис, я не со зла. Правда.

Фелис смерил его предвзятым взглядом, но, в итоге, кивнул, принимая извинения.

— Раз ты знаешь все, что произошло с последней нашей беседы, обойдемся без пересказа событий, — продолжил Райз. — Может, у тебя найдется что-то, что нам пришло время знать?

Фелис ответил не сразу. Наверное, искал в вопросе издевку, но ее там не было. Къярт уже набил руку в распознавании вещей такого рода и просто ждал, как и Райз, когда некромант заговорит.

— Къярту нужно совершенствовать свои навыки, — сдержанно начал Фелис. — Я уже упоминал, что знаю, как найти одного из «ручных» некромантов. Достань-ка карту.

Когда на траве развернули дорожную карту Афракского союза, Фелис ткнул пальцем в лесную зону на востоке от того места, где они находились.

— Если двигаться дальше вдоль притока, а затем к истоку Зеснары, за три дня доберетесь до заброшенной деревни. Около семидесяти лет назад ее выкосил мор, и с тех пор желающих там обосноваться так и не появилось. На краю деревни стоит часовня, у которой растет старый дуб. Если идти по проведенному через них лучу, где-то через три-четыре километра доберетесь до кладбища. От него еще столько же — строго на восток. Там и найдете Мусаку.

— Он живет один? — поинтересовался Райз.

— Насколько мне известно, да. Ему разрешено поднимать умертвия только по приказу паладинов, так что охраны не будет. Как и союзников среди некромантов. Связь с каким-либо ковеном он не поддерживает. Хотя, что это я, — губы Фелиса искривила брезгливость, — это ковенам на него плевать. Он и в лучшие-то времена не пользовался особым уважением, а когда попался паладинам, его и вовсе вычеркнули из всех списков.

— И что, нам просто прийти, взять его за шкирку и потребовать сотрудничать?

— Да, где-то так и можно сделать. Мусака слаб, труслив и при этом самовлюбленный дурак, отчего дорожит своей шкурой, хотя ее ценность крайне сомнительна. Достаточно припугнуть его, и он сделает все, что велено. Ему не привыкать выполнять чужие приказы.

— Какая с него польза, если он так слаб?

— Поднять умертвие может даже абсолютный неуч. Сейчас Къярту этого вполне достаточно. Пора учиться перехватывать контроль. Позовете, как будете на месте. В этот раз я займусь твоим обучением лично, — его взгляд ощупал Къярта, будто тот был куском пирога, который Фелис собирался съесть.

— Что-то еще? — спросил Райз. — Больше никто ничего не хочет сказать? Что ж, тогда с твоего позволения…

Он выжидающе посмотрел на Фелиса, и когда тот согласно кивнул, отпустил руку Къярта.

— Помнится мне, что в прошлый раз он рассказывал о том, что соваться к некромантам опасно и нужно подождать, — хмыкнул Райз и покачал головой.

— И ты бы поверил ему, если бы он уверял, что знает будущее? А так мы на деле убедились в том, что Фелису что-то да известно.

— Да-а, — протянул Райз. — Известно то, что ему поведала «высшая сила». Так что по сути теперь речь даже не о доверии к Фелису и его целям, а о доверии к «высшей силе», о которой мы ровным счетом ничего не знаем.

— Так давай спросим.

Райз приподнял бровь, когда Къярт протянул ему руку, и это удивление, самую малость, но польстило.

— Ладно, — во взгляде Райза сверкнули искорки веселья.

Фелис появился вновь, без намека на улыбку и малейшего желания отвечать на незаданный, но прекрасно известный ему вопрос.

— Я не могу сказать об этом, вы же знаете, — с кислым видом произнес он.

— Совсем ничего? — спросил Къярт. — Ты уже мертв, чего тебе бояться?

— Даже не старайся, у тебя ничего не выйдет.

— Ты ей веришь? — вопрос Райза прозвучал неожиданно. Къярт был готов к очередному выпаду или насмешке, но не к абсолютной серьезности в его голосе. — Предполагаю, что да, иначе ты бы не стал приносить себя в жертву. Но и не исключаю того, что у тебя попросту не было выбора.

— Я — некромант, Райз, — жестко произнес Фелиса. — И сильный некромант. Сильный достаточно, чтобы иметь все шансы примкнуть к Орде. Что я, собственно, и собирался сделать. Когда-то давным давно. Пока «высшая сила» не решила прибрать к рукам всю мою жизнь. Так что ты задаешь неправильный вопрос. Спроси: верю ли я в то, что ваши с ней цели совпадают? Естественно. Вы же из «хороших» парней, — сквозь зубы процедил он. — Верю ли я в то, что «высшую силу» волнует мое благополучие? Посмотри, что она со мной сотворила, и получишь ответ. Чтобы я ни делал, как бы ни старался угодить, вот он — итог. Так что отвалите от меня, вы оба, со своими вопросами о доверии и займитесь уже тем, для чего вас призвали.