Легион павших. I - III Акт

— 2 -

Къярт не знал, сколько прошло времени с момента ухода Аелитт. Было ли это минуту или день назад? Или, может, неделю? Как долго он уже здесь находится? Движется ли еще время или же остановилось?

Вполне вероятно, что для него так оно и было. Иначе он не мог объяснить полное отсутствие желания спать, есть и других каких-либо человеческих потребностей. С ним была только непрекращающаяся боль в ногах от разрезанных сухожилий и туман в голове, который стоял, когда Аелитт активировала печати на столбах.

Ее долгое отсутствие все больше беспокоило. Что, если она использует Райза, чтобы заставить его подчиниться? Что, если она отправила Ооку на его поиски? Райзу с тем точно не справиться без своей силы, а если Оока следил за ними от самого Исполина, а Райз ничего не заметил, вероятно, что души этих существ не вырабатывают энергию. Или оставляют ее при себе для трансформации.

— Ты такой странный, мышонок, — Къярт вздрогнул, когда голос Аелитт прозвучал совсем рядом.

Вспыхнула свеча, осветив лицо склонившейся к нему девушки. Къярт совершенно не слышал ее шагов. Даже того, как открывалась дверь.

— Соскучился по мне? — она подошла к столу, достала из ящика под ним свечи и принялась менять огарки в канделябрах. — Я поговорила с Оокой. О тебе. Он сказал, что ты со своим спутником убил некроманта. А затем освободил и отвез в город его пленницу, — Аелитт замерла, взглянула на Къярта через плечо и вернулась к своему занятию. — Меня не удивляет первая часть его рассказа. Вы, некроманты, вечно грызетесь между собой. Но зачем было отпускать девочку? Ты же мог забрать ее жизнь себе, и никто даже не узнал бы. Ты очень странный, крошка-мышонок. Но пока других идей у меня нет…, — она улыбнулась и направилась к двери. — Смотри, кого я тебе привела.

В груди неприятно екнуло. Он ждал, что Аелитт схватила ту девушку из Месцера, или даже Райза, но она вернулась в зал ведя за руку мальчика лет семи, таращащегося на Къярта глазами-блюдцами.

— Не нужно бояться, я рядом, — мягко сказала Аелитт, когда мальчик прижался к ее ноге. Она перевела на Къярта взгляд и усмехнулась. — Его зовут Фло. Он живет в деревне в поблизости и будет очень рад вернуться к своим родителям. Правда, Фло?

Аелитт посмотрела на мальчика и коснулась пальцем кончика его носа.

— Но вернется он или нет, решать не мне, — продолжила она. — А тебе, мышонок. Делай, что я велю, и Оока сегодня же вернет Фло домой. Или же не делай ничего. Он всего лишь деревенский мальчишка. Не знатного рода и не из богатой семьи. О нем никто не вспомнит, кроме его родителей.

Фло поднял на Аелитт непонимающий взгляд, и на его глазах выступили слезы.

— Тише, не нужно плакать, — Аелитт присела рядом с мальчиком, мягко сжала его плечи. — Я не сделаю тебе ничего плохого. Если он так не решит, — она перевела взгляд на Къярта. Мальчик тоже посмотрел на него.

Къярт скрипнул зубами.

Аелитт, чертово чудовище.

— Побудь с Оокой, Фло, я закончу здесь кое-какие дела и сразу приду.

Къярт невольно дернулся, когда Аелитт выпроводила мальчика за дверь.

— Или ты хотел, чтобы он остался и все увидел? — она вопросительно посмотрела на него. — Я могу заставить его смотреть, если это то, что тебе понравится, мышонок. У вас, некромантов, порой такие дивные желания.

Как же ему хотелось дотянуться до нее. Коснуться хотя бы кончиком пальца — ему бы хватило и этого, без всяких сомнений. Нужно только чтобы она приблизилась.

И Аелитт подошла. Вновь ослабила цепи. Выбрав удобный момент, Къярт попытался схватить ее, но она оказалась быстрее. Сжала запястья обеих рук, впившись ногтями, и прижалась грудью к спине.

— Хватит вредничать, мышонок. Или я сочту, что неправильно истолковала твой взгляд.

Она выпустила его из хватки, когда в зал ввели очередного бритоголового парня с рисунком змеиной чешуи по всему телу.

— Я хочу узнать твое решение, мышонок, — Аелитт встала за спиной приговоренного.

Чертова Аелитт. Если он не даст ей желаемое, она убьет мальчика. А затем приведет следующего ребенка. Уповать на то, что она решит, что ошиблась, и Къярту просто плевать, не стоило. Как она и сказала, его взгляд был слишком красноречив. Но даже если она решит попробовать что-то другое, готов ли он пожертвовать жизнью ребенка? Окажись на его месте Райз, и Къярт был уверен: тот даже и раздумывать не стал бы. Да и что тут думать? Подчинись ей один раз — и придется подчиняться все последующие.

Но Къярт не смог. Понимал, что продолжать ничего не делать — верное решение, но не смог переступить через себя. И пусть в голове громыхал голос Райза, что спасая одну жизнь сейчас, позже он погубит в разы больше, Къярт укрылся за верой в то, что Аелитт не остановится на одном только этом мальчике и будет приводить детей одного за другим, пока он не сдастся.

— Верное решение, мышонок, — она прочла все в его взгляде и коснулась макушки стоящего на коленях парня. — Я встречу тебя на той стороне, мой воин. Забирай его, мышонок.

Она отступила на шаг назад, и Къярт коснулся его плеча.

Внутри приговоренного было невероятно много энергии. Не столько, сколько в спруте, но в разы больше, чем у Дамериона. Она хлынула в руку жидким огнем, на мгновение одурманила сознание.

Когда парень замертво упал на камень у его ног, Къярт замер. В глазах женщин читалось непонимание и даже капля осуждения. Аелитт же торжествовала.

— Первый уровень, мышонок. Я жду.

Къярт опустил взгляд. Если выкинуть какой-то фокус, она точно убьет ребенка. А он толком ничего не знает о ее силе, силе ее помощниц и силе того, кого он должен был призвать. Делать ставку на то, что бритоголовый сможет с ними справиться — безумие. Нет, Аелитт не стала бы так рисковать, тем более если она не первый раз имеет дело с некромантом.

Одной рукой Къярт коснулся головы парня, другой — своего предплечья. Пусть сейчас он ничего не может противопоставить Аелитт, но это изменится, когда он узнает о ней и о месте вокруг больше. Он надеялся, что сможет это изменить.

Окунуться в заводь было подобно глотку свежего воздуха. Здесь не было сдерживающих его цепей. Не было Аелитт. Только соленая вода, белоснежный песок и якорь, удерживающий душу Ашши.

Къярт не ожидал, что ему будет настолько приятно увидеть ее — будто он был не один, запертый в клетке, из которой не мог вырваться. Хотел бы он остаться здесь. Но бегство не являлось решением. Тем более когда это было всего лишь бегство внутрь собственного сознания.

От искомой души, как и от всех остальных, веяло жаром. Желая поскорее со всем закончить, Къярт шагнул в нее.

Он родился в этом месте и никогда не покидал его стен. Он рос вместе с другими мальчиками, тогда как девочек воспитывали отдельно. Не знал ни матери, ни отца, только двух женщин, смотрей, которые обучали и тренировали их. Они звали это место гнездом, а себя — фуриями. Когда-то давно так их назвали люди. Так и осталось. У них не было истории, не было прошлого. Только настоящее и Аелитт. Кроме смотрей и тех, с кем он рос, она была единственной, кого он видел. Где-то в гнезде были и другие. Были взрослые, такие как Оока, пусть они и выглядели одногодками. Но для призванных время останавливалось, а значит тому с равной вероятностью могло быть как двадцать, так и все сто. Как долго жила Аелитт никто не знал.

Фурии умели трансформироваться. Участки чешуи, местами покрывающей их человеческие тела, свидетельствовали о том, что у фурии достаточно сил для превращения.

Но детям было запрещено превращаться. Во всяком случае, мальчикам. Их всех ждало «перерождение», в процессе которого они умирали и возвращались в роли призванных — кто-то первого уровня, а кто-то, кому повезет, второго. В царящем в гнезде матриархальном строю для них не было иного пути. Наверное, потому им и запрещали трансформироваться, чтобы они не отрастили крылья и не сбежали на край мира.

Къярт открыл глаза и посмотрел на Аелитт. Точка привязки чернела на руке.

Смотреи двинулись было к призванному, чтобы не дать тому пошевелиться, пока контроль над ним полностью принадлежит Къярту, но Аелитт остановила их:

— Нет. Уйдите, — в ее голосе зазвучали властные нотки, но она тут же смягчилась, когда смотреи покинули зал. — Молодец, мышонок. Ты все делаешь правильно.

Она открыла стоящую на столе шкатулку и достала из нее три иглы, головки которых соединяла тонкая цепь; переступила через продолжающего лежать на полу призванного и затянула цепи.

— Будет немного больно.

Къярт покосился на зависшую над меткой иглу и вздохнул. Что же всех так тянет нашпиговать его иголками? Что в прошлой жизни, что в этой.

На игле, кроме едва различимого рисунка были зазубрины, как на рыболовном крючке. Так что попытка вытащить ее привела бы к повреждению печати. Хороший способ лишить Аелитт ее бойцов, но вряд ли это сможет ему помочь.

— Я очень аккуратно, обещаю, — сказала Аелитт и воткнула первую иглу по самое ушко.

И правда, всего лишь укол, за которым последовали еще два, а затем — ничего. Словно между ним и призванным встала прозрачная стена. Къярт по-прежнему чувствовал его, мог передать энергию, но не мог отдать приказ или поставить какую-либо из печатей.

— Вот и все, крошка-мышонок, — Аелитт взъерошила его волосы. — А ты столько упрямился. И зачем?

Призванный поднялся на ноги и вышел из зала.

— Я уже приказала Ооке вернуть мальчика родителям. Рада, что ты образумился. Мне бы не хотелось причинять ему вред.

Къярт тихо хмыкнул и закрыл глаза. Конечно же. Именно поэтому она и притащила ребенка сюда — чтобы не причинять вред.

— Я не монстр, мышонок, — Аелитт коснулась его подбородка и повернула лицо к себе, вынуждая встретиться с ней взглядом. — Мы не вредим людям без крайней необходимости. Бессмысленная жестокость — прерогатива человеческого вида. Почему ты осуждаешь меня, при этом являясь некромантом? Вы же не щадите никого, заботитесь только о собственной выгоде. А я всего-то пытаюсь обеспечить выживание моей семьи. Так что я не думаю, что один из тех, кто без малейших зазрений совести истязает своих же собратьев, имеет право осуждать меня.

Къярт дернул головой, высвобождая подбородок из ее пальцев.

— Ты очень странный, крошка-мышонок, — задумчиво произнесла она и ушла.

В словах Аелитт был смысл. Ополчившись на фурию, Къярт даже не подумал о том, что в ее глазах он — очередное чудище, которое та же Кара незамедлительно убила бы. И пусть он стал некромантом не по собственной воле и не собирался перенимать их привычки и обычаи, об этом знали только он и Райз.

После того, как он дал ей желаемое, Аелитт стала приходить чаще. Каждый раз она приводила нового парня, с трепетом ждущего «перерождения». Теперь Къярт точно знал, что они с радостью готовы принять свою судьбу. Но иначе и быть не могло: с самого младенчества их убеждали в том, что это их долг, и что, переродившись, они обретут еще большую силу и долголетие. Что, впрочем, не было ложью.

Больше смотреи не появлялись. Похоже, оставаться наедине с призванным и Къяртом, тем самым демонстрируя свое превосходство, доставляло Аелитт особое удовольствие.

Къярт больше не сопротивлялся. Он знал, что в случае чего, фурия снова начнет угрожать ему чужой жизнью, и вел себя тихо. Он не смирился со своим положением и даже не собирался, но Аелитт не нужно было об этом знать. Как и о том, что кое чьи визиты все же его радовали.

Кроме Аелитт и приводимых ею парней время от времени появлялся Оока. Без лишних слов и взглядов он регулярно менял свечи в канделябрах. После того, как Къярт принял правила игры Аелитт, она следила за тем, чтобы он не оставался в темноте.

Ооку призвал другой некромант, пусть поначалу он считал его живым. Может, тот «переродился» уже после того, как схватил Къярта? Но почему тогда Аелитт медлила с ним? Ни одного из тех, кого она приводила, не выпускали из гнезда до «перерождения».

В чем бы ни была причина, то, что Ооку убили и призвали, играло Къярту на руку. Оока был призванным второй ступени и, по всей видимости, сильным. Вряд ли его сила превосходила силу Аелитт, но ее точно должно было хватить, чтобы помочь Къярту сбежать. Нужно только перехватить контроль. Повезло, что Къярт выучил необходимую печать до того, как его схватили. И пусть начинать сразу с перехвата на расстоянии, пропустив этап с касанием, было той еще задачей, он знал, что однажды у него получится. А до тех пор он не будет давать Аелитт поводов для волнений.

Все шло по проторенному пути: призванные, привязки, покрывающие правую руку вместе с иглами, попытки получить контроль над Оокой. Пока Аелитт не явилась с хищной улыбкой и мешком в руке. С каждым шагом фурии со дна мешка срывалась капля и оставляла на полу темный след.

— У меня для тебя подарок, мышонок, — елейным голосом произнесла она. — Почему ты не сказал, что тебя будут искать? Я оказалась совершенно неподготовленна к визиту твоего друга. Представляешь, он пересек море и каким-то чудом смог отыскать тебя здесь.

В груди похолодело. После всех поглощений энергии фурий, внутри словно бурлила расплавленная сталь. Но сейчас он отчетливо ощутил, как эта сталь застыла и провалилась в желудок.

Его взгляд дернулся к мешку, что Аелитт держала за спиной и не показывала целиком.

— Довольно бесцеремонный парень, знаешь ли, — пожаловалась она и виновато улыбнулась. — Он не дал мне выбора, хотя я предпочла бы оставить подобный экземпляр в живых. Так что вот.

Къярту казалось, что с того момента, как рука Аелитт исчезла в мешке и появилась вновь, прошла вечность.

— Оставлю ее здесь, — она продемонстрировала оторванную голову Когтя и поставила ее на стол. — Будешь и дальше послушным мальчиком и, может быть, я разрешу тебе призвать его. Не переживай, я сохраню его тело в целости.

Только когда Аелитт ушла, Къярт позволил себе выдохнуть. Закрыв глаза, он устало склонил голову к груди. Его бил озноб.