Легион павших. I - III Акт

— 11 -

Переход прошел куда приятнее, чем Райз ожидал: секундное головокружение и легкая дрожь в животе и груди, словно после выброса адреналина. На Бенджи эти ощущения произвели куда больший эффект. Едва Клык оказался по другую сторону сверкающей стены, как парень свалился со спины грива, и его тут же вырвало.

— Живой? — с сочувствием спросил Райз.

— Абсолютно, — прохрипел Бенджи.

Кивнув, Райз закатал левый рукав. Кроме головокружения и боли, было еще кое-что. Вернее, кое-что исчезло — боль в руке. Она ушла не до конца, оставив вместо раскаленного кольца один крошечный жгучий кровяной сгусток.

Райз выдохнул. Прикрыл глаза. Тихо рассмеялся.

Он так долго находился в неведении, так долго терялся в догадках, имеют ли его старания хоть какой-то смысл. Все это время он отбивался от подступающего со всех сторон страха, что опоздал, и теперь, когда все наконец прояснилось, он чувствовал себя, как висельник, с чьей шеи сняли петлю за мгновение до того, как вышибли из-под ног табуретку.

— У тебя все нормально? — придя в себя, Бенджи с подозрением покосился на него.

Райз расплылся в совершенно счастливой улыбке и протянул парню руку:

— Более чем. Давай, хватайся, доберемся до рощи впереди.

Вечерело.

Райз не узнавал местность вокруг. Он, конечно, не считал себя великим знатоком мира Фелиса, но этот биом, чем-то напоминающий саванну мира, из которого он только что вернулся, он видел впервые. Проход между мирами привел к иссеченной оврагами равнине. Глинистая земля, заросшая длинной, жесткой, пожухлой травой; колючий кустарник с облетевшей листвой и высокие тощие сосны, стоящие в свежем воздухе — слишком свежем, как для лета, а после пустынной духоты и вовсе кажущимся морозным.

В занявшей низину небольшой роще Райз отпустил Клыка, и не прошло и получаса, как тот вернулся с оленем в зубах. Стребовав свою долю, он захрустел костями в такт хворосту в костре.

— Переночуем здесь, а утром поедем на…, — Райз посмотрел на хранящие следы зашедшего солнца облака и сверился со шрамом. — Поедем на северо-восток. По всей видимости, мы добрались до Скеса. Я оставлю тебя в первом мало-мальски обжитом селении на пути, из которого ты сможешь добраться домой. Извини, Бенджи, но, увы, у меня нет времени на то, чтобы заняться твоей доставкой лично.

— Ерунда, — парень отмахнулся, и в его жесте Райз различил излишнюю беззаботность. — Я и так благодарен тебе, что ты не бросил меня в том мире.

— Бросишь тебя, — Райз усмехнулся. — Ты же прицепился, как репейник на собачий хвост.

— А что было делать? — Бенджи развел руками. — Я еще слишком молод и красив, чтобы помереть в какой-то глуши.

Угли шипели, когда на них капал жир с оленьей ноги. Возле костра было тепло, даже жарко, но достаточно было отойти всего на пару шагов, и налетал студеный ветер. Тревожно скрипели под его порывами сосны.

— Осень, — тихо произнес Бенджи, глядя в небо. — Эти места похожи на юг Аверии. Именно так в них выглядит середина осени.

Их взгляды пересеклись.

Когда они поднялись на борт «Венца», стояло жаркое лето. В том, другом мире, прошло чуть меньше, чем месяц. Получается, один к трем… При таком раскладе Исполины могли построить святилище Ордена «человека с двухвостым зверем», а затем прийти в этот мир еще до своей первой войны с Ордой.

Проклятье! Пока он расхаживал по джунглям, для Къярта прошло по меньшей мере три месяца.

От этой мысли захотелось все бросить, вскочить в седло, и гнать Клыка во весь опор, пока кровяной сгусток в руке не перестанет прожигать ее насквозь. Но кроме его желаний существовало еще такое понятие, как необходимость. Одной из необходимостей был отдых. Много ли он сможет сделать, когда едва держится на ногах? А одна ночь… одна ночь ничего не решит. Не должна решить.

Слова верховного жреца о том, что время на исходе, не давали покоя, мешали уснуть, несмотря на накопившуюся усталость. Но в конце концов ночь взяла свое.

Утро выдалось морозным. За ночь костер прогорел, и в отличие от Райза, устроившегося под горячим боком Клыка, Бенджи довольствовался одной только курткой, и до самого вечера он шмыгал носом и дрожал, продуваемый всеми ветрами. За весь день им так и не попалось ни одной деревни.

— А я еще хотел спросить, могу ли как-то помочь, — с невеселой улыбкой произнес Бенджи, едва не залезший с ногами в разведенный на новой стоянке костер. — Куда уж мне.

— В чем помочь?

— Ты знаешь в чем, — парень вытер нос рукавом. — В этой твоей затее с Ордой. Понимаю, глупость, но в джунглях я хоть ненадолго, но почувствовал, что могу сделать что-то полезное. А сейчас… сейчас я просто Бенджи, выпускник медицинского Аклена, которого однажды сожрет Орда.

— Кажется, у тебя жар.

— Не кажется, а однозначно, — буркнул тот.

От кружащей над парнем серебристо-персиковой взвеси было тошно. Впадать в тоску и веселиться одновременно — да, однозначно, жар.

— Так, ладно, садись здесь.

Бенджи поднял на Райза непонимающий взгляд.

— Сегодня будешь спать рядом с Клыком. Или еще лучше — на его боку. А ты даже не вздумай мне здесь зубами клацать. Сделка по поеданию мертвой человечины действовала только на территории джунглей.

— Вот ты гад, — прыснул Бенджи. — А ведь я в грудь себя бил, доказывая Грейгору, что грива невозможно полностью подчинить, даже хозяину. А вы, оказывается, сделку заключили.

— Бенджи, ложись-ка ты спать.

К утру тому полегчало: помог ли горячий бок грива, или же страх, что тот наплюет на все предостережения и сожрет сунувшегося к нему проходимца — при хорошем результате причина была не так уж и важна.

После полудня на горизонте появились дома. Клык, предчувствуя скорое избавление от лишней ноши, был счастлив; Бенджи вяло улыбался.

В деревне догадка, что они находятся в Аверии, а на дворе заканчивается второй месяц осени, подтвердилась. На дне седельной сумке нашлось несколько завалявшихся монет, за которые получилось выторговать теплую куртку: повезло, что местные согласились принять в оплату заморские фраксы. Окажись они в Афракском Союзе, и Райз получил бы все, что ни попросил бы, предъявив один только родовой лист. Хотя его брали сомнения, что раскисшая, пусть еще и сохранившая печать и слабо различимый текст, бумага обладает прежним влиянием. Так, из всего, что подтверждало его принадлежность к высшему сословию, остался только грив.

— Куда направишься дальше? — спросил Бенджи, кутаясь в куртку, которую ему вручили сразу после покупки.

Они стояли на краю деревни, куда парень вышел проводить Райза.

— Туда же, куда и раньше — строго на северо-восток.

— И как долго собираешься ехать? — на лице Бенджи появилось замешательство.

— Пока еще не знаю. Правда не знаю. Но не меньше двух дней это точно.

Бенджи не сразу заговорил снова.

— Не хочу показаться навязчивым, но не мог бы ты подвезти меня до дома? — он неловко улыбнулся. — Я узнал у местных, что это за поселок, и моя деревня как раз на северо-востоке отсюда. В четырех днях пути. Может, мне повезет еще немного, и тебе понадобится ехать больше, чем два дня? Может быть, три или даже пять.

Понадобится ехать четыре. Четыре проклятых дня, и по их истечению вряд ли они пойдут каждый своей дорогой. Оказаться с Бенджи на одном корабле, быть вместе выброшенными в другой мир, вместе вернуться в свой, и в итоге выяснить, что конец путешествия домой парнишки-врача в том же направлении, что и цель Райза… Такое не назвал бы совпадением даже самый наивный и доверчивый дурак на свете. Но Бенджи, вероятно, именно так и считал и даже не задумывался, что для него конец пути может оказаться куда более окончательным, чем он полагает.

Для его же благополучия Бенджи было лучше оставить здесь. Да, оставить, а перед этим сломать ему ногу, чтобы он сидел на месте — подальше от неприятностей куда больших, чем сломанные кости.

— Ну так что, подвезешь? — Бенджи смотрел с надеждой.

— Куда деться-то от репейника, — он усмехнулся и приглашающе тряхнул головой.

Чего бы там не хотелось лично Райзу, еще существовал план. И если согласно этому плану Бенджи должен ехать вместе с ним, значит, он поедет вместе с ним. Райз гнал от себя в равной мере как мысли о том, что план, отголоски которого он видит в каждом незначительном событии, может оказаться плодом его воображения, так и мысли о том, что Бенджи все больше и больше походит на жертвенного барашка, которого старательно берегли, чтобы пустить в нужный момент на убой.

Эти размышления лезли ему в голову с той же настойчивостью, с которой он от них избавлялся. Следя за Бенджи во время привалов, Райз пытался понять, что в парне такого особенного, благодаря чему тот получил далеко не последнюю, пусть, вероятно, и не самую радостную роль в происходящем. Райз пытался придумать и понять, как это использовать, чтобы обернуть все в свою пользу и не вымазать руки в крови союзника.

— Я ожидал от тебя больше вопросов, — заметил Райз, снимая шкуру с пойманного Клыком кабана. — После стычки с фуриями и святилища. Вообще после всего.

— А ты снизошел бы до ответа? — Бенджи удивленно приподнял брови. — Я ведь спрашивал. Пару раз. И каждый раз получал отговорку в ответ. Я понимаю, когда вежливо просят отвалить, и не в обиде, — он подбросил в огонь пару толстых веток и уставился на угли. — Здесь, в Аверии, не такие порядки, как в Афракском Союзе. Но за восемь лет я к ним привык: к замашкам вашей знати и всему такому. Так что уже то, что ты не смотришь на меня, как на пыль под ногами, уже неплохо — как для благородной задницы.

— Ты со знатью в Аклене говорил в том же тоне, что и со мной?

— А что? Я мелкий, по мне сложно попасть, — Бенджи хохотнул.

Оставалось еще два дня пути.

Шрам жег все меньше, и когда на четвертое утро впереди появились дома деревни Бенджи, Райз окончательно убедился, что это и его остановка. Немного севернее, на возвышенности, чернел особняк, который впору было называть крепостью. Совсем как дом Фелиса: поблизости от поселения, и в то же время в стороне.

— Еще немного, и сможешь избавиться от моего назойливого общества. Эта смурная деревенька впереди…

— Твой дом. Я знаю.

Райз был мрачен не меньше, чем стоящие под серым небом здания. Далеко не во всех из них присутствовала энергия духа, но те немногие рваные клочки, что имелись, не были окрашены в тревожные тона. Напротив, они излучали веселье, радость, даже восторг. Но что-то с ними было не так. Почему обладатель каждого из них предавался веселью в одиночестве? Почему все они сидели по домам? Да, на улице стояла поздняя осень, и на полях заняться было нечем, но не могла же жизнь в деревне остановиться с наступлением холодов.

— Спасибо, что довез до порога, — когда они поравнялись с крайними домами, Бенджи на ходу соскочил с грива. — Дальше я уже сам. Не хочу утруждать тебя еще больше.

Райз приподнял бровь.

— Еще не до порога. Я проведу до дома.

— Это еще зачем? — вскинулся Бенджи. — Я тебе не девица, нечего меня провожать. Спасибо за все, но дальше я сам.

— Ну так давай, шагай сам, — Райз вальяжно расселся в седле. — Чего встал? Топай давай.

— Да что же ты за человек такой, а? — протянул Бенджи и вздохнул. — Ну не хочу я, чтобы ты ни дом мой видел, ни родных. Чего здесь непонятного?

— Что с ними не так?

— Здесь с половиной деревни что-то не так, — Бенджи скривился, потер ладонью лицо, взъерошил волосы, посмотрел на Райза с тоской в глазах. — Помнишь, я говорил, что знаю, как выглядят лишившиеся рассудка люди?

— Помню.

— Ну вот, — Бенджи отвел взгляд, его плечи поникли. — Я надеялся, что в Акленском университете смогу найти способ помочь им всем… помочь отцу. Но от этого нет лекарства.

— Идем к тебе домой, Бенджи.

— Ты ничего не исправишь. И я не хочу, чтобы ты это видел.

— Значит, тебе придется потерпеть, — Райз спустился на землю. — Веди, Бенджи.

— Какой же ты гад, — буркнул тот и с неохотой зашагал по улице.

Деревня выглядела странно: опрятно, будто в ней еще день назад бурлила жизнь, и в то же время заброшено. Не лаяли на чужаков собаки, пустовали загоны для скота, хотя пару раз донесся клекот домашней птицы. Но она была где-то в глубине дворов, скрывалась за изгородями, как жители за стенами своих домов.

— Стало еще хуже, чем до моего отъезда, — мрачно произнес Бенджи.

Пройдя несколько улиц и не встретив ни единой души, они свернули к любовно выбеленному дому с закрытыми ставнями. Калитка скрипнула, едва к ней прикоснулись. Велев Клыку сидеть на улице и никуда не уходить, Райз зашел во двор следом за Бенджи.

— Мам! Мам, ты дома? — парень отпихнул ногой валяющееся на пути жестяное ведро.

Мать Бенджи была дома. Какое облако из двух ей принадлежало? Персиковое, как и большинство в деревне, или же второе, серое с вкраплениями синевы, которой стало заметно больше, когда по двору разнесся голос парня?

— Мам?

Дверь распахнулась, не успел Бенджи постучать.

Одного взгляда на замершую на пороге женщину хватило, чтобы понять, на кого из родителей похож парень: низенькая, с медными кучерявыми волосами, тоже собранными в пучок, и живыми глазами на остроскулом лице.

— Бенджи…, — растерянно пробормотала она, бросила мимолетный взгляд на Райза и снова посмотрела на сына. — Что ты здесь делаешь?! Ты должен быть в Афраксе!

— Мам, я же говорил, что вернусь, — несколько раздраженно ответил парень и мотнул головой в сторону Райза. — Познакомься, это Райз, он…

— Ты должен немедленно уезжать! — не дослушав, она схватила сына за плечи. — Слышишь меня?! Вы оба, сейчас же!

— Да что такое, мам? — он попытался высвободиться, но женщина только сжала его плечи сильнее.

— Бенджи, они вернулись! Фурии вернулись!

— Моя красавица помнит обо мне, — из глубины дома донесся гортанный мужской голос.

Женщина дернулась, как от пощечины, ее брови и губы болезненно скривились. Взяв себя в руки, она с пущей силой встряхнула застывшего Бенджи.

— Умоляю, сын, уезжай, — прошептала она.

Бенджи взял мать за руки, убрал их от своих плеч и глухо спросил:

— Когда они вернулись?

— Две недели назад.

Она затравленно посмотрела на небо, втащила Бенджи в дом, приглашающе махнула рукой гостю и торопливо закрыла дверь, как только Райз переступил порог.

— Все, кто мог, сразу уехали, — ее шепот зазвучал в погрузившейся в темноту прихожей. — Остались только полоумные да несколько дур, не сумевших их бросить.

Глаза привыкли к темноте, и Райз разглядел, как женщина устало провела ладонью по лицу и с мольбой посмотрела на сына.

— Пожалуйста, не упрямься, — взмолилась она. — Уезжай. Ты же знаешь, что они придут.

— Мам…

Бенджи вздохнул и притянул мать к себе, обнял, давая ей спрятать лицо на своей груди. Поднял на Райза тяжелый взгляд.

Вот и сошлись все нити в одном узле. Фурии обосновались в крепости на холме, и там же находился Къярт. И зачем только он им понадобился?

Из соседней комнаты вновь зазвучал голос:

— Моя красавица придет за мной. Она позовет меня.

— Лучше так и не стало, — пробормотала в грудь Бенджи женщина. — Уходи, если не хочешь стать таким же.

— Мам…

— Прошу прощения, но не могли бы мы пройти чуть дальше в дом? — поинтересовался Райз.

— Вам нужно бежать отсюда, а не…

— Мам, хватит, — Бенджи выпустил ее из объятий.

Женщина посмотрела на него с осуждением, одарила таким же взглядом Райза и, махнув рукой, направилась вглубь дома.

— Я приготовлю на стол, — на оборачиваясь, мрачно сказала она.

— Мам, ничего не…

— Я приготовлю.

Бенджи больше не спорил.

Полумрак царил не только в прихожей, но и во всем остальном доме. Тонкие редкие полосы света проникали сквозь щели в наглухо закрытых ставнях; ни одна из свечей, расставленных на столе и трюмо, не горела.

И без света было понятно, что дом давно нуждался в мужской руке. Об этом скрипом сообщил шаткий стул, на который опустился Райз, и стоящий под наклоном стол: одна из деревянных половиц прогнила, и теперь ножка стола опиралась на подложенную под нее дощечку.

— Доволен теперь?

— Не злись, Бенджи, — Райз посмотрел на притворенную дверь в соседнюю комнату. — Будь добр, объясни, что здесь происходит.

Бенджи фыркнул и покачал головой. Всегда неизменно веселый и добродушный, сейчас его взгляд на пару с поджатыми губами кричал о том, что ему неприятная каждая минута, проведенная в этом доме, еще и при постороннем.

— Фурии жили на холме еще при моем прадеде. Почти не показывались оттуда. Их изредка замечали в небе, но ни деревенские, ни скот их не интересовали. Большую часть времени. Раз в несколько лет они устраивали набег: не только на нашу деревню, но и на соседние. Никого не убивали, даже когда им оказывали сопротивление. Хотя что ты им противопоставишь? — Бенджи хмыкнул. — Они забирали в свое логово почти всех мужчин от двадцати до сорока лет. Забирали на день-два, потом возвращали, утративших рассудок, от которых пользы не больше, чем от пятилетнего ребенка.

— И паладины ничего не предприняли?

— Аверия маленькая и небогатая страна. На все государство не наберется и десятка отделений. Да и тех интересуют исключительно некроманты. А какая-то стая летающих тварей, если они сидят тихо и не досаждают никому, кроме пары деревень, их не волнует. А денег, чтобы оплатить их услуги, — Бенджи покачал головой, — сам понимаешь. Когда в Афракском Союзе такие же порядки, то что говорить о нас.

— Почему тогда люди не ушли? Перебрались бы в место побезопаснее.

— Шутишь? — Бенджи посмотрел на него так, будто Райз не шутил, а откровенно издевался. — Уйти в другое место и построить деревню там — и фурии полетели бы следом. Уйти в города — а кому там нужны пришлые? Здесь хоть какой-то свой клочок земли. Несколько человек сбежать пытались. И каждый раз фурии ловили их на полдороги и притаскивали назад. Спасибо, что хотя бы в живом виде.

Бенджи замолчал. Подперев голову кулаком, он скреб ногтем масляное пятно на столешнице.

— Фурии забирали моего деда. Дважды. Затем отца — за три месяца до моего рождения. Наверняка утащили бы его во второй раз, если бы не улетели из крепости. Я надеялся, что они никогда не вернутся. В конце концов, прошло больше двадцати лет. Но, как видишь, что-то заставило их прилететь назад. Так что нам действительно лучше сваливать отсюда, пока они не устроили новую охоту, — Бенджи вздохнул и посмотрел в сторону кухни, из которой доносился звон тарелок. — Я попытаюсь уговорить мать поехать со мной. Фурии не трогают женщин, но здесь ей жизни не будет. Хотя вряд ли она согласится. Если за столько лет не бросила отца со всеми этими его…, — Бенджи помахал в воздухе руками, не зная, какими словами выразить мысль, — этими его причудами, то будет сидеть до конца. Из одного упрямства, — он нервно усмехнулся и поднял на Райза тоскливый взгляд. — Не будет моей душе прощения за эти слова, но я снова, как в годы до моего отъезда, хочу, чтобы он уже поскорее…, — Бенджи осекся, — освободил ее от себя. Все это время в Афраксе я думал, что был мальчишкой с горячей головой и по дурости позволял себе подобные мысли. Но нет. Сейчас я еще сильнее хочу, чтобы это прекратилось.

Между бровей Райза залегла морщинка.

— Мой дед вздернулся на яблоне спустя полгода после того, как его забрали во второй раз, — понизив голос, пояснил Бенджи. — Если после первого раза они еще более-менее вменяемые, то после второго все становится совсем плохо.

— Известно, зачем фурии охотятся на людей?

— Милая моя, красавица, где же ты? — зычно протянул, почти что прокричал мужской голос.

Бенджи болезненно нахмурился и, закрыв глаза, откинулся на стену.

— Эти твари решили ассимилироваться. Они используют людей для зачатия гибридов, которые способны принимать человеческий облик. Знаешь, в Афраксе принято гадать, не скрывается ли за незнакомцем, прошедшим мимо, некромант, а я все время только и думал, что о фуриях, — Бенджи глухо рассмеялся. — Мысли не очень-то способствующие общению с девушками.

Час от часу не легче.

— Ты сказал, что фурии возвращали похищенных спустя пару дней. Без исключений?

Бенджи ответил не сразу.

— Было пару. Как-то одного из соседей продержали несколько лет. А затем, когда его могила уже травой заросла, вернули такого же тронутого, как и всех остальных. И, представь, это был уже второй раз, как его хоронили без него самого. Первый был, когда пришла весточка, что его убили на войне на южной границе. А затем он вернулся, как ни в чем не бывало, только шрам на пол спины заимел.

Райз мысленно выдохнул. Если Къярт все еще у фурий, вероятнее всего его мозги еще при нем. Но зачем крылатым было тащиться за ним на другой континент? Судя по рассказам Бенджи, они не утруждали себя серьезным отбором кандидатов.

— Мне нужно поговорить с твоим отцом.

— Не о чем с ним говорить, — мать Бенджи застыла на пороге кухни с суровым видом и полотенцем в руках. — Это тебе не развлечение.

— Мам, — в голосе Бенджи зазвучали предостерегающие нотки. Убедившись, что та не намерена больше встревать в разговор, он перевел взгляд на Райза. — Зачем?

— Мне нужно знать, что произошло с ним у фурий.

— Райз, он только и делает, что несет восторженный бред. Сомневаюсь, что разговор принесет хоть какую-то пользу.

— Позволишь мне это решать?

Бенджи уступил и взглядом попросил мать не вмешиваться. Но женщина все равно первой проскользнула в комнату, где находился ее супруг.

Свесив на пол босые ноги, он сидел на кровати: худой, с выбритой одной щекой и длинной щетиной на другой, с взъерошенными сальными волосами и блуждающим по комнате взгляде. Его пальцы не переставая теребили край пледа, похоже, уже не первый час и даже не день, судя по залысинам в шерсти и мозолям на руках.

— Простудишься. А ну давай, забирайся в кровать.

Супруга подошла к нему, коснулась плеча, поправляя соскользнувшую с того растянутую ночнушку. Она попыталась уложить его на сложенные горой подушки, но тот отмахнулся, едва не толкнув ее.

— Не трожь меня! Не смей прикасаться ко мне! Только ей можно! Только моей красавице!

Женщина возвела глаза к потолку, стараясь удержать слезы, и отошла в сторону.

— Мам, оставь нас, — сжав кулаки, сдержанно попросил Бенджи.

— Думаю, тебе тоже лучше уйти, — Райз взял стоящий у стены табурет и поставил его в паре шагов от кровати.

— Я останусь. Мам? Ты что-то готовила на кухне.

Она бросила на него блестящий от влаги взгляд и в молчании вышла из комнаты. Бенджи закрыл за ней дверь, и они остались втроем.

На Райза смотрел сумасшедший: с лихорадочным румянцем на впалых щеках и горящим, как у впервые влюбившегося подростка, взглядом.

— Расскажите о ней. О вашей красавице, — попросил Райз.

Рыхлое, с глубокими морщинами, лицо мужчины приобрело еще более вдохновенное выражение, чем прежде. Однако его энергия духа вместо того, чтобы стать ярче и гуще, перестала множиться.

— Она совершенна! Идеальное творение! Во всем мире не существует ничего, что было бы прекраснее, чем она, — с жаром заговорил он. — Она моя красавица, мое сокровище, мое спасение!

— Спасение? От чего она вас спасла?

— От боли, от страха, от потерь, от одиночества, предательства, измены…

Пока мужчина продолжал перечислять, Райз покосился на Бенджи, но тот не имел ни малейшего понятия, о чем говорил его отец.

— От мучений, от лжи, от чудовищ, от моих ошибок…

— Как спасла? — перебил Райз, не желая выслушивать весь бесконечный перечень.

— Вытащила из тьмы, из топи, в которой я тонул. Разогнала мрак своим голосом и обликом, прикосновением. Такое теплое, нежное, а ее поцелуи…

— Нет, все, хватит с меня, — сдавленно произнес Бенджи. — Развлекайся дальше сам, — и вышел из комнаты.

Еще какое-то время Райз общался с отцом парня, пытаясь узнать хоть что-то стоящее, но тот только расхваливал на все лады фурию, утащившую его почти тридцать лет назад, и все твердил о том, как она спасла ему жизнь. Хорошее же спасение, после которого он и позаботиться сам о себе не мог: его даже брила супруга — когда он это ей позволял.

В таком же «спасенном» положении оказались и остальные мужчины деревни, которых бросили семьи. Они испустили бы в скором времени дух, если бы за ними не приглядывало несколько оставшихся сердобольных женщин. Дрянной расклад: тащить на себе хозяйство, спятившего супруга и еще несколько таких же полоумных. Не удивительно, что Бенджи желал ему, да и остальным, смерти.

Так и не узнав ничего полезного, Райз оставил мужчину наедине со своим безумием и ушел, размышляя о том, что могло довести человека до такого состояния.

Фурии устроили ему пытки? Физические или ментальные, которые и свели его с ума? А затем одна из них прекратила мучения, заслужив себе репутацию «спасительницы»? Но какое это имело отношение к цели, ради которой фурии похищали мужчин? Чтобы сломать их волю? Кто в своем уме стал бы упираться, зная, к чему это приведет? В конце концов от них требовалось не так уж и много. Если конечно фурий интересовало исключительно спаривание и ничего кроме.

Райз нашел Бенджи на заднем дворе. Тот сидел на колоде, следил рассеянным взглядом за курицами, роющими навозную кучу, и несмотря на мольбу матери, наотрез отказывался возвращаться в дом. Когда Райз показался в дверях, женщина смерила его неприязненным взглядом и ушла на кухню.

— Прости, Бенджи, но мне нужно было поговорить с ним, прежде чем соваться к фуриям, — после затянувшегося молчания сказал Райз. — Побудь пока здесь, я скоро вернусь.

— Ты собираешься истребить их? — Бенджи посмотрел на него одновременно с удивлением и надеждой.

— Не сейчас. По какой-то причине их души не вырабатывают энергию, которую я могу использовать. Так что в одиночку против них мои силы будут бесполезны. Пока я хочу только осмотреться, чтобы придумать, как с ними разобраться. У тебя случайно не найдется бинокль?

У Бенджи бинокля не было. Зато был у его соседа, в прошлом — охотника, а теперь еще одного свихнувшегося, в дом которого парень зашел без стука и просто взял то, что было нужно.

Крепость окольцовывала пятиметровая каменная стена, но из окон и башенного шпиля открывался отличный вид на всю округу. Если бы не лес, обступивший поля, Райз не осмелился бы ехать к логову крылатых при свете дня.

Результаты разведки не радовали. Райз объехал крепость по всему периметру и не обнаружил в стене ни намека на ворота. Оно и верно: зачем двери тем, кто может летать?

— Зачем рисковать, связываясь с ними? — спросил Бенджи, когда он вернулся со своей вылазки.

Парню наверняка польстило бы, если бы он сказал, что не собирается оставлять его и деревенских на расправу крылатых тварей. Но это было бы слишком откровенной ложью. Если бы не влипший в неприятности напарник, Райз не стал бы ввязываться в драку, в которой все козыри были против него. Вытолкал бы Бенджи и его мать взашей из деревни, сопроводил бы до города, к которому фурии не посмеют сунуться, и забыл бы.

Но в словах надобности не было: Бенджи и без них присвоил ему добродетель, которой не было.

— Тебе нужно думать о том, как остановить Орду, а не о спасении отдельно взятой деревни. Это просто глупо, — начал втолковывать парень. — Ты должен найти оружие, о котором говорилось в пророчестве.

— Я этим и занимаюсь.

— Что? — на лице Бенджи появилась растерянность, а его взгляд метнулся в сторону крепости. — Оно у фурий?!

— По всей видимости. Не думай об этом, я разберусь.

Райз остался на ночь на заднем дворе. Сперва Бенджи уговаривал его поужинать с ними, но Райз не собирался объедать семью, которая и так едва сводила концы с концами. Затем парень принялся упрашивать его заночевать в доме, а, получив отказ, собрался было тоже устроиться на улице, но в итоге последнее слово осталось за Райзом. Он хотел присмотреть за Клыком, чтобы тот не устроил охоту в лесу и не поднял фурий на уши, а заодно еще раз все хорошенько обдумать.

Размышления мало чем помогли. Учитывая силу и непробиваемость фурий, без энергии духа рядом с ними он был как тот младенец. Делать ставку на то, что за тысячу лет вдали от Орды они утратили часть своей силы, было слишком рискованно. В какой-то момент Райз задумался о том, чтобы привлечь к этому паладинов — местных или из Афракского Союза. Но вряд ли у него было время на дорогу к ближайшему отделению Братства в Аверии.