Легион павших. IV - V Акт

— 3 -

Къярт раньше не бывал в этом зале, но отлично знал его из воспоминаний Аелитт — еще из тех, когда она была ребенком, и ее семья жила здесь. В этой крепости было не так много раздолья для крылатых, сколько в той, что разрушили некроманты, но Аелитт любила ее. Когда-то давно, когда ей для счастья было достаточно перелетать с одной спинки кресла на другую, заодно роняя сами кресла с громким стуком на пол, а после засыпать, укрывшись крылом, прямо у гигантского камина — самого большого из всех имеющихся.

С тех пор прошло много лет, вместе с фуриями из крепости ушел уют, а когда они вернулись, Аелитт было не до того, чтобы обустраивать жилище. Она возложила все обязанности по наведению порядка в крепости на сестер, а сама дни напролет просиживала в подвале рядом с Къяртом.

Однако, недовольные действиями королевы фурии не спешили облагораживать все вокруг и занимались только теми помещениями, что были нужны им самим. До любимого зала Аелитт никому не было дела.

Так что четыре погрызенных мышами кресла, в которых пыли собралось больше, чем набивки, появились возле камина только тогда, когда Къярт приказал одному из призванных их принести — вместе с дровами и пледом для Бенджи, который за то недолгое время, что они провели во дворе, продрог до самых костей.

— Так ты и есть тот самый Къярт, который постоянно влипает в неприятности, и которого Райз так спешил спасти? — забравшись в кресло с босыми ногами и закутавшись в плед, полюбопытствовал Бенджи.

Несмотря на не сходящую с его лица бледность, он выглядел куда увереннее, чем когда его только освободили, и уже не вздрагивал от каждого брошенного в его сторону взгляда Аелитт или, что еще хуже, плотоядной улыбки.

— Постоянно влипает в неприятности? — Къярт посмотрел на Райза, на что тот только развел руками.

— Да он ведь целую шхуну в расход пустил, чтобы к тебе добраться! — с жаром произнес Бенджи. — Всю команду — тридцать человек…

— Он знает, Бенджи, — прервал его Райз и добавил, предвосхищая вопрос: — Мы с Аелитт немного не сошлись в наших планах на Къярта и взаимоустранились. Так что по праву призвавшего мою душу некроманта, Къярт знает все о нашем небольшом путешествии на ту сторону.

Бенджи перевел растерянный взгляд с Райза на Къярта и назад.

— А как же человек с двухвостым зверем? — спросил он.

— У Къярта двухвостый зверь тоже есть. Был. Ты не знаешь, где Коготь? — Райз выжидающе посмотрел на Къярта.

— Здесь. Там. Сразу в нескольких местах, — вместо него ответила Аелитт и неловко улыбнулась, взглянув на Къярта сверху вниз. — Я сохранила его в целости, мышонок, как и обещала, ты же знаешь, — оправдываясь, тихо добавила она.

С самого начала Аелитт, проигнорировав предложенное ей место, устроилась на подлокотнике кресла, в котором сидел Къярт, и даже не думала его оставить.

— Я верну его. Придется посидеть над скрепляющими печатями, но шерсть скроет места разрывов, так что Когтя даже можно будет показывать людям.

— Хорошо, — Райз кивнул. — Как только закончим здесь, вернемся в Афракский Союз. Нужно наведаться в банк, попробовать как-то восстановить родовые листы, чтобы перестать быть похожими на голодранцев. А затем познакомимся поближе с ковенами. Благодаря разнице в течении времени в нашем мире и в том у нас есть небольшая фора, но она действительно небольшая. Нужно узнать, какими ресурсами располагают местные некроманты, и забрать их себе. Хорошо, что больше не нужно ни на кого охотиться, чтобы ты мог научиться перехватывать контроль над призванными. Стараниями Аелитт у нас теперь есть свой лояльный некромант.

Райз ободряюще хлопнул по плечу сидящего в соседнем кресле Бенджи, и лицо парня приобрело истинно страдальческое выражение.

— Не хочу ставить твои решения под сомнение, — с натянутой улыбкой начал он, — но ты же помнишь, что некроманты — не самые славные ребята. И быть одним из них… я не монстр, Райз.

— Так и не будь им, в чем проблема? Помнится мне, ты говорил, что хотел помочь, но у тебя не было силы, чтобы это сделать. Теперь она у тебя есть. Или сдрейфил, как от слов перешли к делу?

— Не дави на него, — вступился Къярт. — Бенджи не обязан в это ввязываться. Тем более у меня уже была возможность попрактиковаться в перехвате призванных.

— Мышонку достаточно одного только взгляда. Ни один некромант не сможет с ним тягаться, — гордо произнесла Аелитт.

— Что просто замечательно, — едко бросил Райз и посмотрел на Къярта таким же давящим взглядом. — Но ты помнишь, что у нас Орда на пороге, и мы не в том положении, чтобы разбрасываться ресурсами? И раз Бенджи все равно влип в эту историю, заметь, влип по собственной глупости, сворачивать назад уже поздно.

— И какой тебе прок от того, кто по собственной глупости влипает в истории? Тем более потенциал Бенджи как некроманта довольно посредственен, и пользы от него много не будет. Прости, — Къярт бросил на Бенджи мимолетный взгляд и снова уставился на Райза.

— Никаких обид, — Бенджи вяло улыбнулся и вжался в кресло.

Он уж точно не разделял восторга, с которым Аелитт наблюдала за спором.

— Знаешь историю про песчинку, которая перевесила чашу весов? — Райз с прищуром посмотрел на Къярта.

— И что ты собираешься делать с этой «песчинкой»? То, что ты считал кого-то погибшим, а затем выяснилось, что это не так — не повод превращать его в разменную монету. Сам же потом жалеть будешь.

— Это будет моя проблема. Не твоя.

— Так в этом уверен?

В зале повисла тишина. Только щелкали дрова в камине, да ноготок Аелитт отмерял секунды, клацая по деревянному оголовью.

Райз взглянул на фурию, усмехнулся и откинулся на спинку кресла.

— Знаешь, чем больше я наблюдаю за происходящим, тем больше начинаю сомневаться в том, так ли ты хочешь уничтожить Орду, как прежде. Или у тебя появилась идея получше?

— В твоем представлении я сейчас должен оскорбиться, раскаяться и согласиться с тобой?

— Признай, попытаться стоило.

— Да, хорошая попытка. Может, раньше и сработало бы.

— Проклятый некромант, — рассмеявшись, произнес Райз. — Ладно, вернемся к этому разговору после. Слишком много всего, как для одного дня.

Къярт кивнул.

Он мог бы и вовсе не вступать в спор. В конце концов, не им жаловаться на избыток рук, желающих помочь в борьбе с Ордой. Бенджи с Райзом связывала действительно длинная череда маловероятных совпадений, так что он вполне мог оказаться той самой перевесившей чашу весов песчинкой. А мог оказаться «просто Бенджи» с участью маленькой слабой пешки, которую скормят врагу победе в угоду.

Но кроме Бенджи, не горящего желанием пользоваться приобретенной силой, оставался еще Райз, который не особо колеблясь мог пожертвовать теми, кто ему небезразличен, для достижения цели. Как он и сказал, последующее чувство вины и угрызения совести являлись исключительно его проблемой. Именно так и было, когда он жил среди друидов, где не было никого, кто бы мог разделить его тревоги. Но Райз больше не был один, и Къярт надеялся, что тому больше не придется прибегать к старым методам.

— Мышонок…

От голоса Аелитт по спине пробежал неприятный холодок. Вздохнув, Къярт поднял на нее взгляд, и от растерянности, смешавшейся в ее глазах со страхом, ему стало не по себе.

— Что значили его слова о том, что ты хочешь уничтожить Орду? — тихо спросила она.

— То и значили.

— Но…

— У тебя не получится примкнуть к ней, Аелитт, — сказал Райз.

— Но мышонок, — она даже не посмотрела на того. — Это невозможно. Это самоубийство.

— Аелитт…

— Ты же теперь знаешь! — она соскочила с подлокотника — импульсивно и как-то отчаянно. — Знаешь, что в прошлый раз, когда моя стая еще была частью Орды, братья тоже решили пойти против нее. Вы, мужчины, так самонадеянны! Ты знаешь, к чему привел их бунт!

— Они утверждали, что не имели к нему никакого отношения, — возразил Къярт. — Что Орду предала одна из сестер.

— А что им еще было говорить?! Из-за них нас всех едва не истребили! И теперь ты хочешь пойти по их стопам? — выпалила Аелитт. Осознав что-то, она перевела взгляд на Райза. — Нет, это не идея мышонка. Это ты его в это втянул. Самонадеянный дурак, делай, что хочешь, но даже не смей тащить за собой…

— Аелитт, прекрати, — Къярт поймал ее за предплечье, когда она собиралась было кинуться на Райза.

— Я должна молча смотреть, как он отправляет тебя на убой?!

Она вперила в Къярта взгляд. Ее грудь тяжело вздымалась от бурлящего внутри возмущения.

— Да что у вас тут произошло, пока меня не было? — Райз приподнял брови. — Меня не покидает ощущение, что я только зря явился и укоротил Аелитт жизнь.

— Как тонко ты чувствуешь ситуацию, — прошипела она.

— Все. Довольно. Мне надоели эти склоки, — Къярт отпустил ее руку и встал с кресла. — Можете и дальше грызться, только без меня, — он устало посмотрел на Райза. — Закончим здесь и вернемся в Афракский Союз.

Он не стал дожидаться возражений или продолжения спора. Ему хотелось тишины и, как бы странно это ни было после всего проведенного взаперти времени, — одиночества.

Благодаря воспоминаниям Аелитт он знал эту крепость как свои пять пальцев, и отыскать подходящую для ночлега комнату не составило труда. Не все спальни крепости были такими же аскетичными и холодными, как ее комната. Ополоснувшись в каменной ванне со стылой водой, он еще какое-то время постоял босиком у открытого окна, рассматривая продолжающие копить дождь тучи.

Къярт устал от этого бесконечного дня. Он так долго мечтал о том, чтобы забыться сном, но теперь, когда это стало возможным, оттягивал этот момент, зная, что сновидения могут оказаться куда хуже, чем действительность. Тем более сейчас действительность была не так уж и плоха.

Но он не мог бодрствовать вечно, и пусть он успел отвыкнуть от кошмаров, пришло время снова к ним привыкать.

Не знавший все это время покоя разум смешал во снах все, что только смог: Мерлен, Иеро, Райза, Аелитт и даже друида, их кровь на руках и жар от поглощенной жизни в груди. Кошмары зациклились, понеслись по кругу, словно он находился под действием яда фурии, пока его наконец не выбросило из них, как медузу на каменистый берег.

Къярт открыл глаза и сел на кровати. Посмотрел в сторону окна. В стекло молотили крупные капли начавшейся грозы. В осветившей комнату вспышке молнии он осознал, что не один.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он у сидящей на краю кровати Аелитт.

— Смотрю, как ты спишь.

Къярт вздохнул и вернул голову на мягкую, пуховую подушку. Он давно смирился с присутствием фурии и не видел смысла ее прогонять.

— Снова кошмары? Позволь мне помочь, мышонок, — тихо попросила Аелитт. — Позволь забрать их.

Фурии действительно были частью Орды. Сама Аелитт, как и остальные, не знала ничего о своих предках, которых изгнали во время последнего вторжения в этот мир. Не знала она и о роли фурий в Орде, но, учитывая знания о некромантах, что ей передала мать, и то, что Райз видел фурий в соседнем мире, несложно было увязать воедино. Цели и стремления фурий, как вида, по прежнему оставались неизвестны, но пока хватало того, что являясь частью Орды, в которой почти все держалось на силе некромантов, они обладали целым набором навыков, которые могли быть тем полезны.

— Тебе незачем так мучить себя, — продолжала увещевать Аелитт. — Пожалуйста, позволь мне.

Она могла уговаривать его до самого рассвета, а затем ходить следом, такая же упрямая, как и он сам. Раз уж решила что-то, то не отступится. Будет стоять на своем, пока в итоге не возьмет измором.

— Мышонок…

Къярт сдался. Не столько потому, что с радостью провел хотя бы одну ночь без кошмаров, сколько из-за того, что ему было жаль Аелитт. За один день она потеряла все. От ее и без того немногочисленной стаи в живых остались только дети, которые вряд ли переживут близящуюся войну, и теперь уж точно не смогут примкнуть к Орде. Стремления и желания Аелитт все еще не до конца улеглись в голове, и сейчас Къярт не мог с уверенностью сказать, что именно ею движет: желание ухватиться за малейшую возможность сохранить хотя бы те крохи ее вида, что остались, или же банальное смирение и принятие своего положения. А может быть она хотела помочь просто потому, что ей так хотелось.

Къярт устроил голову на ее коленях и сразу почувствовал прохладное прикосновение светящихся алым когтей к вискам и скулам. Одно короткое движение — и его жизнь оборвется. Но с момента ее призыва он не отдал ей ни одного приказа и пока не собирался этого делать. Он знал, что она не станет вредить ему, и дело было отнюдь не в том, что его смерть означала бы и ее собственную.

Снова заснуть, чувствуя затылком прохладу ее коленей, оказалось не так просто. Перед глазами стояли смоляные кудри: не те, что сейчас окружали склонившееся к нему лицо фурии, но те, что разметались по белой шерсти шкуры на вершине башни в ночь жатвы.

В итоге сон взял свое. Больше этой ночью кошмаров не было.

Къярт проснулся, когда солнце поднялось достаточно, чтобы его лучи проникли в комнату и упали на кровать. Но разбудило его чувство абсолютной бодрости, а не свет: Аелитт все также сидела, касаясь его висков, а ее крылья закрывали его от солнца.

— Прости, мышонок, — произнесла она так, будто едва смогла дождаться его пробуждения, — что вспылила вчера. Я просто испугалась и совсем забыла, кто ты.

Къярт оставил приют на ее коленях и сел.

— О чем ты?

— Об Орде. Если кто и сможет противостоять ей, так это ты. Я же сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь.

Къярт провел рукой по лицу, пытаясь прогнать остатки сна. Для начала дня такие разговоры были слишком.

Он не знал, какие мысли бродили в голове Аелитт этой ночью, но она и правда стала вести себя иначе. Как, собственно, и Райз. За весь день, на протяжении которого Къярт занимался призывами и восстановлением тел павших фурий, не началось ни одного спора, не прозвучало ни одного выпада. Даже во взглядах, которыми Райз с Аелитт одаривали друг друга, заметно поубавилось неприязни. Похоже, накануне вечером, когда Къярт оставил их, эти двое смогли прийти к соглашению, что радовало и настораживало одновременно.

Бенджи весь день крутился поблизости, а с наступлением темноты, когда они вчетвером собрались за одним столом, сказал, что хочет начать тренировки по возвращению мертвых к жизни. Къярт заподозрил неладное, но Бенджи сразу вступился за Райза, утверждая, что тот и слова ему не сказал, и что решение он принял сам. Будто Райзу нужно было что-то говорить, чтобы повлиять на других.

Но Бенджи продолжал яро стоять на своем и не унимался, пока Къярт не сдался. Правда, после этого Аелитт перехватила инициативу и заявила, что сама займется его обучением. Все же, несмотря на успехи на поприще медицины, одного прикосновения и мысленного складывания печати ему точно не хватит, чтобы поднять умертвие, не говоря уже о том, чтобы призвать душу. Бенджи перспектива заиметь фурию в учителя не обрадовала, но возражать он не стал.

На то, чтобы поднять всех фурий гнезда и как следует скрепить их тела печатями, ушла неделя. И каждую ночь Аелитт приходила к нему, и он засыпал, устроив голову на ее коленях.

Последним он вернул Когтя. Пришлось потратить немало сил, чтобы придать ему вид абсолютно живого грива. Конечно, он не мог поправить его температуру тела, но вряд ли в Афракском Союзе и где-либо еще нашлись бы желающие погладить его или хотя бы подойти достаточно близко, чтобы что-то заподозрить. А вот скрыть от Клыка, что произошло с его братом, не стоило и пытаться. Он недовольно обнюхивал его, фыркал и скалился, даже пару раз попытался напасть, за что тут же получил в ответ и только тогда присмирел.

Коготь полностью осознавал то, что с ним произошло. Къярт призвал его душу печатью второго уровня, так что первое время ему приходилось сдерживать пришедшего в панику зверя. Тот понимал, что с его телом что-то критически не так, и это понимание приводило его в смешанный с яростью ужас. Но не прошло и часа, как Коготь успокоился и даже стал смотреть на Къярта иначе, словно бы понимал, почему он одновременно и мертв и жив, и кто к этому причастен.

Помимо возвращения из мертвых нужно было нанести печати и на тело Райза — те, что должны были скрыть его теперешний статус от паладинов. Лучшим решением было бы вырезать печати на его костях, так же, как в свое время Фелис вырезал их на костях Къярта. Но у Аелитт не нашлось оборудования для проведения подобной операции. Поэтому пришлось ограничиться татуировками на спине и следить за тем, чтобы те не попались кому-либо на глаза.

Они покинули гнездо фурий, когда в Аверию пришло несколько солнечных дней. Бенджи пытался уговорить взять его с собой, но ему нужно было продолжать осваивать приобретенную силу столько, сколько это позволяло оставшееся у них время. Места лучшего, чем крепость фурий, для этого было не найти.

Хотела пойти с ними и Аелитт. Къярт читал это в ее взгляде, но она и без лишних объяснений понимала, что присутствие фурии вызовет немало вопросов и еще больше проблем: она никак не могла избавиться от чешуи, что покрывала кожу вокруг ее глаз, а алое мерцание зрачков, которым не обладали ни ее сестры, ни братья, тоже не прибавляло облику человечности.

— Только позови меня, и я найду тебя, где бы ты ни был, — сказала она, как всегда с улыбкой на губах, но Къярт видел, что та была фальшивой.

— Знаю, — он посмотрел на стены крепости за ее спиной. Больше они не держали его. — Фуриям приказано выполнять все твои указания.

— И что, больше не будет возражений? — Аелитт изобразила печаль. — И никто не бросит мне вызов?

— Никто.

Она демонстративно вздохнула. Къярт взглянул на стоящего неподалеку Бенджи. Несмотря на то, что парень перестал бояться Аелитт, он все равно предпочитал держаться от нее подальше.

— Она тебя не тронет, Бенджи.

— Ты запретил? — с надеждой спросил тот.

— Это ни к чему. Ведь так?

— С чего бы мне портить мой подарок тебе? — искренне удивилась Аелитт.

Къярт в последний раз окинул крепость взглядом и забрался в седло Когтя. Клык нетерпеливо топтался рядом и время от времени косился на Райза.

Их путь лежал на северо-восток, в Мосв — портовый город на берегу Горького моря, в котором должен был найтись корабль, готовый отвезти их в Афракский Союз. Оставался вопрос с оплатой пути: те немногие фраксы, что остались у Райза, сгинули в соседнем мире, а у Аелитт нашлось всего ничего денег Аверии, и на предложение одолжить побольше у местных жителей Къярт ответил решительным отказом. Отказался и Райз от предложения Бенджи взять сбережения его семьи. Парень озвучил его после того, как в один из дней наведался в деревню сообщить матери, что впредь фурии их не тронут, а сам он вернется в Афракский Союз вместе с Райзом. Ему нужно было как-то объяснить свое отсутствие дома, а правда о том, что он останется в гнезде фурий, не прибавила бы его матери спокойствия.

Райз оставлял крепость в приподнятом настроении, тогда как Къярт не мог похвастаться тем же. Конечно, он был рад снова оказаться на свободе, пусть и обрел ее еще неделю назад. Он надеялся, что выйдя за стены крепости он по настоящему перестанет чувствовать себя пленником Аелитт. Надежды оправдались лишь частично.

— Благословенное спокойствие, — с блаженной улыбкой протянул Райз. — Как же хорошо, что все наконец вернулось на круги своя.

— Устал от фурий?

— И не только, — он хмыкнул. — Бенджи, конечно, парень неплохой, но…

Райз не стал заканчивать фразу.

— Есть кое-что, о чем я не стал говорить раньше. Решил приберечь до момента, когда мы останемся наедине. По правде сказать, даже и не знаю, как об этом говорить, но этот момент слишком меня беспокоит, чтобы о нем молчать.

Къярт даже не посмотрел в его сторону. Столь долгое лирическое отступление, не в духе Райза, не предвещало ничего хорошего.

— Учитывая, как именно ты провел последние месяцы, — продолжил тот, — и то, какое расположение ты выказываешь Аелитт, мне не дает покоя вопрос: все ли в порядке у тебя с головой?

Къярт поднял на него взгляд. Райз усмехался, а в его глазах плясали молнии.

— Отвяжись, — бросил тот и двинул Когтя пятками, поднимая в галоп.

Тихий смех Райза остался позади.