Лес

14

— Не думаю, что мы лешие, — сказал Гриша.

День был очень жаркий, ребята хотели пойти купаться, но бабушка Гришу не отпустила, и они сидели на крыльце его дома.

— Конечно, — ответила Анка, — я в это ни на секунду и не поверила. Ты запах в доме этой старухи чувствовал? Она же сумасшедшая совершенно. Я в шоке, что ты ей поверил. Это же бред какой-то: лешие, похищения детей. Деревенские сказки.

— Ага, — сказал Гриша. — Как сказала моя бабушка, какой дурак похитит чужих детей, тут от своих не знаешь, куда деться.

То, что ему мерещилось во время болезни, он решил не рассказывать. Особенно решил не рассказывать про суп из Анки, но еле сдерживался, чтобы не рассказать. Бабушка выглянула из-за двери и спросила, налить ли компота, ребята согласились.

— Кир с матерью уехали, кстати, — сказала Анка. — К родственникам каким-то. Маме соседка рассказала.

Гриша обрадовался: без Кира в деревне однозначно лучше. Он, конечно, его не боялся, да и волк теперь от него не отходил, но все-таки.

— Нам версии нужны, чтобы Анну найти, — продолжила Анка. — В фильмах, когда детектив расследует загадочное исчезновение, у него всегда есть разные версии. Минимум три, иногда больше.

— Первая версия — Анна сама ушла в лес, так? — подхватил Гриша. — А вторая какая?

— Ее похитили ради выкупа.

— Это как?

— Ну, похитили, чтобы денег потребовать за ее возвращение, но это вряд ли, похититель бы уже связался с отцом Кира.

— О, у меня еще одна версия есть. Ее убил тот дед, у которого половина лица не шевелится.

— Кого убил тот дед? — Бабушка вышла на крыльцо со стаканами компота в руках.

— Это мы фильм обсуждаем, — нашелся Гриша.

— Что за фильм? — Бабушка внимательно посмотрела на Гришу, он растерялся и запаниковал, но тут в доме заплакала Танечка, бабушка показала Грише указательный палец, в том смысле, что подожди секунду, и скрылась в доме.

— Сматываемся, — шепнул Гриша, — компот пей быстрее давай.

Ребята влили в себя компот с такой скоростью, что чудом не захлебнулись, поставили пустые стаканы на крыльцо и помчались к бревну у дома № 5, оборачиваясь, не гонится ли за ними бабушка. Она не гналась. Совещание продолжилось.

— Почему ты думаешь, что дед ее убил? — отдышавшись, спросила Анка.

— Страшный очень, — ответил Гриша. — Ты его видела вообще? Вылитый убийца.

— Хорошо, тогда версии: либо Анна сама ушла в лес, либо ее убил страшный дед, либо он же и похитил, но это вряд ли. А как мы ее в лесу искать будем?

— Чтобы в лесу ее найти, нужен какой-нибудь предмет одежды, мы его волку дадим, и он попробует найти, — сказал Гриша.

— Но волонтеры весь лес прочесали и ничего не нашли.

— У волонтеров не было волка, только рыжая собака мелкая, и та глупая и злобная.

— А мы сможем волка уговорить искать ее?

— Да, наверное. Не знаю.

— Ладно, а откуда предмет одежды ее возьмем?

— Может, из дома их украдем? Ты покараулишь, а я в дом залезу и возьму что-нибудь.

— С ума сошел, нельзя в чужие дома залезать. А если тебя там застанет кто?

— Вот поэтому ты и будешь караулить.

Анка, конечно, временами очень раздражала. Ребята спорили минут пятнадцать, пока не договорились, что сначала попробуют просто попросить предмет одежды у отца Кира, а если он откажет, то тогда уже Гриша залезет в окно и возьмет сам. Они перебежками добрались до дома Кира и сидели на корточках рядом с забором, посматривая на дом Гриши, но бабушка вроде не выходила. Видимо, возилась с Танечкой.

— А Кир точно уехал? — спросил Гриша.

— Точно. Боишься?

— Я никого не боюсь, это он меня пусть боится. Я его, знаешь, как пнул, могу и повторить.

— Окей, — хихикнула Анка.

Ребята пробежали по дорожке к дому и остановились на крыльце. В доме что-то бухнулось на пол. Ребята переглянулись.

— Ты стучи, — сказал Гриша.

— Ладно. — Анка занесла руку, чтобы постучать, но дверь распахнулась сама.

На пороге стоял отец Кира. Глаза у него были красные, как у вампира, а лицо бледное и в розовых длинных царапинах, волосы будто покрыты слоем чего-то жирного и торчали во все стороны. Отвратительно пахло — видимо, от футболки с размазанной овсяной кашей на груди, хотя запах был не похож на запах каши. Он немного покачивался и смотрел на ребят так, будто их не узнает. Гриша отшатнулся и подумал, не лучше ли убежать и все-таки подождать, пока отец Кира уйдет, а потом залезть в дом, но Анка уже выпалила:

— А можно нам взять одежду вашей мамы?

— Че-го? — Отец Кира покачивался и смотрел будто бы сквозь девочку.

— Одежду, мы ее в лесу поищем.

— Ты... Это ты, — уставился отец на Гришу. — А ну заходите. — Он схватил мальчика за плечо и резким движением швырнул его внутрь дома, Гриша от испуга не догадался даже закричать и еле удержался на ногах, а отец уже втянул внутрь Анку и захлопнул дверь. — Заходите, — повторил он, хотя ребята были уже внутри. — Поговорим.

«Мне нравятся приключения, — подумал Гриша, — но не такие». Он пятился внутрь дома и махал рукой Анке, чтобы она подошла поближе, но та замерла в прихожей, посреди разбросанной обуви и курток, валяющихся на полу, и смотрела огромными глазами на покачивающегося отца Кира. «Кухня, — заметил Гриша, — я пришел на кухню».

Кухня была очень грязной, даже грязнее их кухни, когда они только переехали. Раковина и ящики рядом с ней были завалены тарелками с прилипшими к ним коричневыми остатками еды. Над тарелками роились мухи. Стол, покрытый голубой клеенкой со множеством следов от ножа, был усыпан крошками и пеплом, стоял прозрачный стакан с остатками воды на дне. Пепельница была забита окурками, а поверх них лежала еще горящая сигарета, с нее свисал накренившийся хобот пепла, готовый упасть на стол в любую секунду. Гриша к чему-то прилип и, оторвав ногу, заметил, что на полу разлита все та же каша. Поперек стола лежало длинное охотничье ружье. Он замахал рукой Анке, по-прежнему стоявшей в конце коридора. Отец Кира, пошатываясь, дошел до кухни, с неприязнью посмотрел на Гришу, взял стакан и допил остатки воды.

— Сядь, — сказал он.

Гриша сел на стул, не понимая, чего ожидать. Анка подошла поближе и остановилась в дверях кухни. Вид у нее был очень испуганный.

— Вы мать убили? — спросил отец Кира. — За что? Что она вам сделала?

— Мы никого не убивали, — попробовал Гриша ответить уверенно, но получился какой-то писк.

— Вы убили, — сказал отец Кира. — Точно вы. Я только не понимаю за что. Мать, Тамару, скоро за мной придете. Только передай своим, что меня не так просто убить, как двух несчастных старух. Пусть попробуют сунуться. Перестреляю их и сяду.

Он вцепился в приклад, будто хотел поднять ружье или, может, даже выстрелить, рука дернулась, ствол ударил по столу, хобот пепла сорвался и упал на стол. Сигарета продолжала тлеть. Отец Кира отпустил ружье, повернулся и открыл дверцу холодильника. «Может, перехватить ружье и застрелить его? — подумал Гриша. — Дядя Саша на моем месте так бы и сделал, если бы при нем угрожали нашей семье». Гриша вспомнил, будто уже видел что-то похожее, но воспоминание сразу же ускользнуло. Анка по-прежнему стояла у двери, замерев и не произнося ни слова.

— Мы никого не убивали, — сказал Гриша, набравшись храбрости. — Почему вы всем говорите, что мы убили вашу мать? Она в лесу потерялась, чего вы привязались к моей семье?

Отец Кира все-таки нашел в холодильнике небольшую стеклянную бутылку, откупорил ее трясущимися руками и плеснул в стакан еще воды. Запахло чем-то резким.

— В лесу, — засмеялся он, все так же покачиваясь и глядя сквозь Гришу. — В лесу. Так часто про лес повторяли, что я сам чуть не поверил. Уроды. В лесу. А Тамарка тоже в лесу потерялась, да? Я звонил ей, она до дома не доехала.

— Семья Гриши-то тут при чем? — наконец заговорила Анка.

Она держалась рукой за косяк двери, Гриша заметил, что у нее трясутся колени. «Испугалась, что ли?» — подумал он и перестал бояться сам.

— Тамарку я позвал, хотел спросить... спросить. Мама моя все говорила, что мужика из этой твоей семейки где-то видела. Что будто из сна он, что-то не так с ним. А в день, когда... В тот день она Киру сказала, что вспомнила — в Шижне она его видела. В Шижне он был. Нервничала, по дому из угла в угол ходила. Меня дома не было, а Кир тупой совсем, придурок малолетний, на бабку ему плевать, не спросил ничего, сказал, некогда ему, и гулять ушел. На озеро ушел купаться, развлекаться. Вернулся, а бабка уже исчезла.

— А мы-то тут при чем? — практически закричал Гриша. — Хватит семью мою обижать! Я вас сам застрелю, если будете на мою семью наговаривать!

Отец Кира зашелся неприятным булькающим смехом и на секунду даже смог сконцентрироваться на Грише. «Какой же омерзительный от него запах, — подумал Гриша, — а еще на семью мою наговаривает». Анка махала Грише рукой: пойдем отсюда скорее.

— Ты такой же тупой, как мой сынок, да? — отсмеявшись, сказал отец Кира. — Мать мою убили, потому что она что-то знала про твоего дядьку. В Шижне он что-то натворил, а она его узнала, вот они и убили ее. Я только не понимаю за что, что она знать-то могла. Я, когда мы в Шижне жили, маленький был, не помню ничего, а Тамарка-то мамки моей ровесница и тоже из Шижни, я ее попросил приехать. Может, посмотрит на этого мужика и поймет, в чем тут дело. Она приехала, а его не было здесь, мы ждали, пока он приедет, но он так и не приехал. А она, дура старая, все твердила про эту ясновидящую, что сколько по гадалкам ездила, а настоящий дар впервые увидела. Что та все про нее знала. Дура. Я ей говорил: с кем дружишь, идиотка, может, она маму и убила. А она продолжала на кон-суль-тации к той ходить, нет бы головой думать. Так потом эта ведьма ей наплела, где дочь искать, она собралась и уехала, конца поисков матери не стала дожидаться, сука, зачем приезжала — сразу забыла. Я звонил ей потом, хотел сказать, что мужик этот опять в деревне, может, я его сфотографирую и ей пришлю, пусть посмотрит на фото хоть. А ее нет. Сестра сказала, она не вернулась домой. Отсюда уехала, а до дома не доехала, тю-тю, пропала, испарилась, как мать моя. Видимо, тоже в лесу пропала, да? Зашла в лес поссать по дороге, да и пропала? Сволочи. — Отец Кира покачивался все сильнее, держась рукой за стол. Окурки в пепельнице начали загораться. — Сначала многие еще сомневались, были предатели, которые говорили, что мать моя, может, просто потерялась. Но как Тамарка исчезла, все од-но-знач-но стало понятно, теперь-то все понимают. Не жить тебе тут, гаденыш, уезжали бы вы по-хорошему. Полиция ничего не делает, так я сделаю.

— Почему мы должны уезжать, мы ничего не сделали!

Гриша так злился, что ему было совсем не страшно. Желание схватить ружье и выстрелить нарастало. Выстрелить в эту омерзительную воняющую рожу.

— А откуда вообще эта Тамара? — вдруг вмешалась Анка.

— Из Шижни.

— Нет, куда она вернуться домой была должна? Вы сказали, что она из Туе... как там?

— Из Туезерска.

Гриша понял, что с отцом Кира разговаривать бесполезно. Он резко вскочил и подошел к Анке, она, поняв намек, оторвалась от косяка и побежала к двери. Отец Кира что-то крикнул им вслед, но не погнался. . . .

— До Туезерска всего одна ладонь, — сказал Гриша, положив руку на бумажную карту Карелии, которую притащил из дома.

Они сидели у Анки в комнате и уже решили, что нужно поехать за Тамарой, убедиться, что она жива, и притащить ее в деревню: если все увидят, что она жива и здорова и никуда не исчезала, то поймут, что и Анна никуда не исчезала, точнее, конечно, исчезала, но она сама ушла в лес, никто ее не убивал. И тогда все отстанут.

— Это по прямой всего одна ладонь, через лес и озеро, — сказала Анка. — Как мы озеро переплывем? А по дороге нужно ехать сначала в город, потом по другой дороге в Туезерск.

— Все равно близко. На велосипедах доедем.

— Ну не знаю, — сказала Анка, — по-моему, длинное расстояние все-таки получается.

— Боишься ехать, так и скажи, — ответил Гриша. — Один поеду.

Анка замолчала и молчала долго, Гриша уже собирался разозлиться и отправиться к тете в больницу, чтобы запастись печеньем в поездку в Туезерск, когда она сказала:

— Мама поедет завтра в гости к подруге в город. Я могу уговорить ее взять нас с собой и отвезти в кино. Фильм сколько обычно идет, часа три? Она с нами смотреть его не будет, пойдет с подругой пить коктейли и есть всякое вкусное, как обычно. А мы из кино сбежим, доберемся до автостанции, на автобусе быстренько доедем до Туезерска, вернемся обратно... и сядем в кино, будто мы все время тут были.

— Вот это класс! Ты гений! — сказал Гриша.

План чуть не разрушила бабушка, сказавшая, что не пойми с кем Гришу в город не отпустит и, вообще, лучше бы ему дома сидеть. Гриша ныл, канючил, скандалил, а бабушка отвечала:

— Эта мамаша нам никто, я с ней вообще не знакома, я ей внука не доверю.

— Это тебе никто, — ныл Гриша. — Анка — мой единственный друг, почему ты такая злая?

— Молодой человек, — говорила бабушка, — следите за языком, а то заставлю помыть его с мылом.

Угроза была реальной, Гриша перестал скандалить и ушел из дома, громко хлопнув дверью. Он направился в больницу к тете и попросил ее повлиять на бабушку, но тетя сказала, что если бабушка сказала нет — значит нет. Тогда он поругался и с тетей тоже и пошел в сарай к отцу и дяде Саше, мастерившим там новый стол. Они сказали, что если бабушка сказала нет — значит нет, и не нужно ему никуда ехать непонятно с кем, а в кино они отвезут Гришу сами, если он будет хорошо себя вести. С ними он ругаться не стал, но ушел злым.

Мальчик сидел рядом с волком на ступеньках крыльца, когда пришла Анка и сказала, что мама согласилась взять их завтра в кино, выезжать нужно будет утром. Гриша хотел ей сказать, что его не отпускают, но в последний момент подумал. Что сделал бы супергерой на его месте? Вряд ли он стал бы слушаться родителей. И Гриша зачем-то сказал: «Отлично, завтра я к вам приду утром, бабушка не против, она согласилась».

Ранним утром Гриша вылез в окно, перемахнул через забор и побежал к Анкиному дому. Через полчаса они сели в машину. Проезжая мимо больницы, он на всякий случай пригнулся на заднем сиденье, но окна были зашторены, да и вряд ли тетя уже была в больнице.