Лес

19

Мы погуляли — ну, как погуляли: Лика практически не могла идти, и мы останавливались у каждого забора постоять отдохнуть. Зашли в магазинчик и полчаса трепались с толстой продавщицей, почти дочитавшей свой любовный роман; познакомились с дедом, жившим в доме на краю леса. Лика радовалась вниманию и чувствовала себя звездой. Мы посидели на скамейке, на куче бревен, на пне рядом с лесом, обошли Шижню вдоль и поперек. Погода наладилась, стало теплее, по небу плыли облака.

Когда мы замерзли и возвращались в дом, на улицу вывалилась пьяная Тамара.

— Ой, вторая сучка проснулась! — поприветствовала она нас.

Лика засмеялась.

— Что, простите? Это вы обо мне?

— О тебе, о тебе, шалавы московские приперлись в деревню и давай чужим мужикам глазки строить. Думаешь, я не видела, как ты на Леху смотрела? Думаешь, не видела? У вас в Москве своих мужиков мало? — Это было уже в мой адрес, наконец-то я выяснила, как зовут тельняшечного.

В доме за спиной Тамары заплакал ребенок, я посмотрела на темные окна, и меня передернуло от отвращения к этой вечно пьяной бабе.

— Вы бы шли за ребенком своим смотреть.

— Чего ты сказала?

— То самое. У вас ребенок плачет — вам плевать, вы нормальная, нет?

Лика взяла меня за руку и что-то прошептала, я выдернула руку и продолжила:

— Я бы таких баб, как вы, стерилизовала.

— Ты что сказала? Ты что?..

— Стерилизовала бы. Вырезала бы яичники, чтобы размножаться не могли.

— Э-э, не слушайте мою подругу, она просто устала, не понимает, что говорит, это она от усталости, — вставила Лика.

Тамара стояла посреди грязной дороги, раскачиваясь из стороны в сторону, и сверлила меня злобными маленькими глазами.

— Ты дрянь. Сука ты. Фашистка. Правильно Олег про тебя говорит, правильно. Мы, может, и пьем, но мы люди зато, люди, а ты — вряд ли. Я тебя насквозь вижу.

— Пойдем, Лик, чего с ней говорить, не соображает она, — сказала я, и мы похромали к дому.

Я чувствовала взгляд, уперевшийся мне в спину, и думала, не вернуться ли и не врезать по этой грязной заплывшей роже, но одна мысль о том, что придется дотронуться до нее, была неприятной.

— Вот это ты смелая, — сказала Лика, когда мы дошли до дома. — Что хочешь, то и говоришь. Завидую я тебе.

Дома Лика достала из глубокого кармана ватника бутылку водки, выпрошенную у продавщицы, и поставила под кровать. План был такой: дождаться вечера, вручить Олегу водку в благодарность за наше спасение, а когда он напьется и заснет, вытащить у него из кармана ключи от машины, уехать в город и связаться с отцом. До вечера Лика играла с Саньком, мгновенно влюбившимся в нее и разговорившимся, и что-то весело рассказывала продолжающему себя нахваливать Олегу. Я лежала на кровати, смотрела в потолок и считала часы, оставшиеся до побега.