Лесной техникум и Девять Неизвестных

Глава 10 Конрорден против контрордена

Оглядев всех ещё раз тяжёлым взглядом, Вероника Павловна добавила:

— Завязывай с дурью, лучше заведение в порядок приведите, чтоб сюда приличным людям зайти было не стыдно.

На этот тот, с пакетиком, набычился:

— Ну знаешь, начальница…

— Я-то знаю, а ты нихрена не знаешь и не понимаешь. Я тебе обещаю: будете продолжать в том же духе — я вас всех отсюда разгоню и новых людей сюда приведу, нормальных. Сколько у тебя доз осталось?

— Последняя! Аллахом клянусь! Её продам и всё!

— Ладно, поверю, — кивнула Вероника Павловна, — но я буду за вами следить. И только попробуйте мне что-то выкинуть!…

Она многозначительно замолчала и тут от двери раздалось:

— А ты и правда крутая!

Вероника Павловна обернулась и воскликнула:

— Лаура!

Женщины обнялись.

— Слушай! Давай я тебя с собой буду брать, по этим гадючникам ездить? А то я долблю им, долблю, и всё бестолку, а ты их враз построила!

— Да вообще, довели заведение. Пол три дня не мыт, столы через раз протирают, перчатки вообще не меняют, Да их любая проверка на раз закроет, и никакой откат не поможет. А ещё и дурью приторговывают.

Тут Лаура вспылила:

— Саид! Тебе сколько раз было сказано⁈

— Всё, всё, хозяйка! Последний раз, я слово дал!

Вероника Павловна снова смерила этого Саида тяжёлым взглядом и обратилась уже к Лауре:

— Я сюда через неделю загляну, если будет по старому, ты их всех гони в шею, я тебе нормальных людей найду.

— Замётано! — ответила Лаура и дамы ударили по рукам.

Они вышли из шаурмятни вместе и, синхронно оглянувшись увидели, что Саид взялся за швабру. Обе тут же засмеялись.

— А я без шуток сказала, давай со мной проедешься по заведениям, я заплачу, не обижу, — очень серьёзно сказала Лаура.

— Я так и так по ни по всем пройдусь, если что — на тебя сошлюсь, — ответила Вероника Павловна. — Работа у меня такая.

— Тогда, когда поедешь, позвони Игнату, с ним иди. Знаешь, там народец разный бывает.

Сказав это цыганка дала чиновнице листок с телефоном. Вероника Павловна на это ответила очень серьёзно:

— Хорошо, спасибо. А ты знаешь такую Мирелу? Богдан Златович написал, что оставил ей кое-что для меня.

— Есть такая, — кивнула Лаура. — Только тебе одной к ней лучше не соваться. Позвони мне, решим когда ехать.

— Это лучше по телефону не обсуждать. Давай так, эта забегаловка, — Вероника Павловна назвала адрес, — тоже твоя? Я заеду туда в пятницу, там и решим.

— Замётано! А я с собой Игната возьму.

Лаура села в свою машину и уехала, ванина мама села в свою.

— Здесь без спонсорской поддержки. Здесь другие дела, — сказала она Лидочке. — И вообще, в это заведение лучше не ходи… те.

— Опасные вы дела ведёте, Вероника Павловна.

— Не то слово. И вообще, лучше будет, если мы сюда не заходили и тут не останавливались.

Лидочка на это только головой покачала, а Вероника Павловна молча завела машину и они поехали в контору.

Эта большая зала кубической формы была вырублена в скале из чистого белого мрамора. Даже дверь, ведущая сюда была прикрыта высокой, до потолка перегородкой. Приглушённый свет давали электрические светодиодные светильники, установленные столь искусно, что казалось, будто чистый белый свет равномерно заполняет всё помещение. Лишь две вещи как-то выделялись из заполняющий зал чистоты: высокий металлический столб посредине и массивный каменный круг, лежащий в пазу в стене напротив входа. Столб сиял своей матовой поверхностью, а круг мог катиться по пазу и скорее всего что-то закрывал.

Девять фигур в белых, до пола, балахонах с накинутыми капюшонами вошли в зал и встали вдоль стены справа от круга. Следом ещё двое ввели в зал закованного в кандалы обнажённого мужчину. Кандалы сияли белой матовой поверхностью. Сопровождающие приговорённого подняли его руки и закрепили кандалы на вершине столба, после чего также молча удалились. Теперь приговорённый стоял вытянувшись и едва доставал ногами до пола.

— Маршал Аргус, брат наш! — раздалось со стороны девяти неизвестных. — Твои деяния нанесли непоправимый урон Ордену и ты не можешь больше оставаться среди нас!

— Но и твои заслуги перед братством велики, — произнёс другой и ряда девяти фигур в балахонах, — и потому мы отпускаем тебя в Свет.

— Предстань перед Создателем, а он рассудит! — завершил третий, после чего фигуры в балахонах всё так же, один за другим, направились к выходу.

Аргус остался один. Каменный круг пришёл в движение, медленно покатившись вдоль стены по прорубленному для него пазу, за ним открылась просторная ниша и нечто, установленное в этой нише, начало излучать пронзительный белый свет. Свет разгорался всё сильнее и сильнее, заполняя собой всё пространство и не отбрасывая тени, он проникал сквозь тело приговорённого и даже в его душу.

Мужественный маршал Ордена, прошедший через множество испытаний, закричал, громко и страшно, одновременно с этим свет стал пробиваться изнутри его тела, выжигая на коже огромные дыры, из которых исходил всё тот же свет. Через несколько секунд всё было кончено. Белый мраморный круг покатился обратно, запечатывая источник света, но ещё некоторое время светились сами стены зала и в этом угасающем свете было видно, что от Аргуса не осталось ничего, даже пепла и только кандалы, в которые он был закован коротко и тоскливо звякнули. А вскоре стены угасли окончательно и в зале воцарилась Тьма.

Архимагистр Ордена — человек очень занятой, пути его пролегают по самым разным местам, поэтому и перекусить далеко не всегда удаётся в дорогом ресторане. Случается и придорожном Макдоналдсе. А ещё эти пути малопредсказуемы и потому Сиззлинг был сильно удивлён, кода к нему за столик подсел архистратиг Омнитуенс.

— Вы меня постоянно ведёте? — спросил Сиззлинг вместо приветствия.

— Немного удачи, немного знания человеческой природы… ну и кое-какие профессиональные фокусы… — отмахнулся главный разведчик Ордена, но под требовательным взглядом собеседника пояснил: — Проблемы, которыми вы занимаетесь мне известны, выяснить расположение связанных с ними объектов труда не составляет, дальше совсем немного аналитической работы и задать себе вопрос: «А что бы в такой ситуации стал делать я?». После этого осталось только сесть тут в засаде и ждать.

— Неужели я настолько предсказуем?

— Могу дать совет: если хотите, чтобы за вами было сложнее уследить — чаще подбрасывайте монетку. Правда от этого жизнь становится менее удобной.

— Учту. Но всё же, чем обязан таким вниманием?

— Маршал Аргус казнён. Его отпустили в Свет.

— Ожидаемо, — ответил Сиззлинг после короткого размышления.

— Но при этом мне не дали его допросить.

— Неужели ваши люди…

— Вот в том-то и дело! — ответил Омнитуенс. — Я даже подал два прошения непосредственно в Конклав. И вообще, с вашей операцией очень много непонятного и прежде всего почему она проводится в обход меня?

— Особенности объекта…

— Да Свет с вами! Мои люди подводят вас к объекту, а вы берёте его тёпленьким. Это уже отработано много раз.

— В данном случае пришлось работать непосредственно с логове Полоцкого.

— Тем более! Вы, конечно, владеете навыками конспиративной работы на уровне, который и не снился государственным службам, но в данном случае этого явно недостаточно. Кстати, если уж Аргус нам недоступен, не могли бы вы ответить мне на пару вопросов?

— В рамках того, что мне дозволено, — сухо ответил Сиззлинг.

— Естественно! И прежде всего: те две операции по захвату объекта, которые столь блестяще провалились, планировал Аргус?

— Конечно. Но я…

— Да при чём тут вы! — с горечью отмахнулся Омнитуенс. — Да и сам Аргус, по большому счёту не виноват. Он был разведчик поля боя. Наскок, нахрап, выскочить из засады, схватить языка и убежать. Вот его стихия. Думать о последствиях, маскировать следу, в его задачи это никогда не входило.

— К чему вы клоните? — не выдержал наконец Сиззлинг.

Главный разведчик Ордена стал необычайно серьёзным:

— То, что я вам сейчас скажу — информация чрезвычайно секретная… Хотя, это даже не информация, гипотеза, слух, который, тем не менее, очень широко ходит в определённых кругах.

Он перевёл дух, словно ещё раз решаясь, и выдал такое, от чего у Сиззлинга отвисла челюсть:

— В ходе многих операций, мы заметили очень тонкое, на грани статистической погрешности, но всё же выявляемое, направленное внешнее воздействие. К сожалению ни разу не удалось выявить ни инструментов, ни тем более источник этого воздействия.

— Вы хотите сказать, что существует организация, ещё более законспирированная чем Орден…

— Я НЕ хочу этого говорить. Я даже не знаю что ЭТО такое. Может организация, может предательство и ли глубоко законспирированная оппозиция внутри Ордена, может быть прямое вмешательство Инферно или тех сил, которые выдают себя за каких-то там богов… Но я провёл очень глубокий анализ огромного числа наших операций и точно могу сказать: на нас оказывают внешнее воздействие. Раз за разом. Причём очень тонко! Нам не ставят палки в колёса, нас не пытаются остановить, но нас очень ловко и целенаправленно поворачивают в сторону. Каждый раз совсем немного, на доли толщины волоса, на грани статпогрешности. Но эффект постоянно накапливается и в результате мы получаем не тот результат, который хотели.

— И куда нас поворачивают?

— Пока мне не понятно. Но вы теперь понимаете, почему я так заинтересовался вашей операцией? В ней было совершено множество ошибок, причём на уровне организации, вам недоступном, а в результате мы получили целую кучу негативных последствий, при том что сама операция на грани провала. По крайней мере к достижению основной цели вы сейчас не ближе, чем в самом начале.

— Хорошо, если только «не ближе», — проворчал Сиззлинг.

— Вот-вот!

— Ладно, — решительно заявил архимагистр, — что вы предлагаете и почему думаете, что я буду на вашей стороне.

— По моим оценкам, вероятность того, что вы поддержите меня — 80 процентов. Вы достаточно высоко поднялись в иерархии Ордена, насколько я понял из нашего общения, вы искренне верите в наши цели и идеалы, вы заинтересованы в результатах вашей операции. Конечно, остаётся возможность разных неожиданностей, но такова специфика всей нашей деятельности, с этим просто приходится мириться. А предлагаю я — всё-таки опереться на возможности моего подразделения. Это заметно приблизит успех всей операции и позволит избежать досадных эксцессов.

Сиззлинг задумался. Крепко задумался. То, что предлагал ему коллега было разумно и перспективно. С одной стороны. А с другой, у него были определённые инструкции, спущенные непосредственно из Конклава. А с третьей… Ой! Думать об этом не хотелось, но, видимо, придётся. Да и уходить в Свет архимагистр считал для себя ещё преждевременным. Взвесив все эти соображения, он выдал собеседнику ответ:

— Я действую согласно указаниям Конклава, поэтому давайте поступим так: поскольку в ходе моей операции произошла крайне неприятная ситуация и вам пришлось вмешаться, вы получили толику информации и на основе этого вполне можете и даже должны направить в Конклав свои соображения. Также, как и я. Более того, нет ничего плохого в том, что мы несколько раз встретились, обсудили проблему и согласовали свои свои позиции. В рамках имеющихся полномочий, естественно. На основании этого каждый из нас может и должен составить доклад в Конклав с анализом ситуации и конкретными предложениями. А можем составить и совместный доклад. А там — посмотрим, что скажут Старшие.

— Разумный подход. По большому счёту я хотел предложить то же самое, — ответил архистратиг.

Вот только Сиззлингу показалось, что в голосе его собеседника проскользнула некоторое разочарование. А Омнитуенс вдруг усмехнулся и заявил:

— Вот вам в качестве добровольной помощи. Не знаю пригодится, нет ли… Интересующая вас четвёрка в это воскресенье посетила деревню Задел и тусовалась там в каком-то доме.

— У Григорова… его матери, там дача… Постойте! Но мы же сняли всё наблюдение с Соловьёво и окрестностей!

Омнитуенс снова усмехнулся:

— Вот так и становится видна разница между профессионалами и…

— Да говорите уж прямо, любителями, — скривился Сиззлинг.

— Скажем так, людьми, которые занимаются подобной работой от случая к случаю, — демонстративно вежливо поправил его Омнитуенс. — И между небольшой, пусть даже и хорошо подготовленной группой, собранной для решения конкретной задачи и крупной структурой, занятой добычей информации на постоянной основе. Люди в Заделе и Соловьёво не прибиты к своим домам. Многие ездят в областной центр на работу, ходят там в магазины, ездят на автобусах, общаются с коллегами, травят байки. А тут наш человек, вполне может поучаствовать в травле баек или скачать информацию по телепатическому каналу.

— А не боитесь, что Полоцкий…

— У него хватит людей, чтобы следить за каждым таким зробитчанином, пасти его от автобуса до, простите, сортира? Конечно, он понимает, что информация таким образом просачивается и даже пытается выследить наших людей. Но это обычная оперативная игра, по крайней мере гораздо менее топорная чем поделки того же Аргуса.

— В принципе, меня не нужно убеждать, что в моей операции полезно было бы опираться на возможности и методическую помощь вашей структуры. Осталось убедить в этом Конклав. Надеюсь, что эта демонстрация поможет.

Хотя Общество Северной Заставы во многом живёт само по себе, но государственные праздники на Спецкафедре чтят. Потому День защитника отечества здесь тоже выходной, что, несомненно, всех радовало. Огорчало то, что в связи с введённым осадным положением, для всех курсов с первого по пятый было запрещено выезжать дальше райцентра. Это несколько поломало планы девушек закупить Ване запоминающийся подарок, пришлось опять искать по интернетам. В конце концов купили на одном из рукодельных сайтов открывающийся медальон, в который вложили коллаж с тремя своими фотографиями и каждая добавила по прядке волос. Ваню этот подарок очень смутил, но и очень обрадовал.

Устроили девушки и общее поздравление, за завтраком. Забежала и глебова пассия со второго курса. Чмокнула его в щёчку и утащила гулять. Собственно, поскольку делать больше было нечего, народ и разбрёлся по Соловьёво и окрестностям.

Света позвонила домой, поздравить папу и Колю, по ходу подняли вопрос и о магической клинике.

— Ну что? Не скоро дело делается? — вредным голосом спросил Никодим Дмитриевич.

— Ну… мы же тут по несколько раз всё перетрясали…

— Но в конце концов получилось жизнеспособно. Но всё равно, надо пробовать. Когда будем запускать?

— Раньше майских мы в Москву не сможем, а Соловей настаивает…

— И я настаиваю! Чтобы вы участвовали! Значит на майские. Может там у себя чего смоделируете, ещё чего выдумаете, а я пока со своей стороны всё не спеша подготовлю.

К Миреле поехали в воскресенье. Трудно сказать, что ожидала Вероника Павловна от цыганского табора, но надо признать, её ожидания были разбиты в дребезги. Табор занимал несколько домиков в дачном посёлке в дальнем Подмосковье.

— А ты что думала? — усмехнулась Лаура. — С шатрами и кибитками уже никто не кочует. Самые упёртые на зиму уходят на юг, но таких всё меньше. А всё больше оседают вот так и пасутся в одном месте.

Как они живут там внутри Вероника Павловна не увидела — не пустили. То ли чтобы не шокировать лишний раз, то ли просто не хотели светиться перед чужими. Лаура постучала в дверь, что-то сказала выглянувшей девушке, та пропала внутри, а через несколько минут вышла женщина средних лет, во вполне цивильной одежде. На первый взгляд и не скажешь что цыганка.