Лесной техникум и Девять Неизвестных

Глава 18 Свободный выбор

Приняв решение играть в шпионов до конца, Вероника Павловна решилась даже где-то подыграть Ване: Девки там у него или не девки, а эти все дела с какой-то там таинственной организацией, которая хочет одну из девок похитить, могут и Ване навредить. Поэтому она отмахнулась:

— Да ну его. Он сейчас с этими девчонками разбирается.

Васечка тут же встала в стойку, как хорошая охотничья собака:

— А что случилось? Неужели поссорились?

Тут голос подала Зоя Владимировна, которая, естественно, ничего толком не знала (откуда знать-то, если и у ваниной мамы достоверной информации было всего ничего) но услышав слова дочери, всё что надо она сама додумала. И ещё много чего сверху:

— А ты представь, один парень гуляет сразу с тремя девками. Чем всё это кончится?

— Передерутся, — усмехнулась Васечка.

— И морду ему набьют, — добавила Зоя Владимировна.

— Или наоборот, сначала ему набьют, а потом передерутся, — Выдала свою версию Вероничка, испытав при этом несказанное удовольствие. Ну хоть в мечтах такое увидеть.

А первого мая, после обеда, Вероника Павловна свезла Васечку в областной центр, где посадила на электричку до Москвы. В отличие от неё, Васечке никто такую кучу отгулов не давал.

Парк Горького уже стал традиционным местом встречи руководителей операции. Вот и сегодня, где-то посредине недели между майскими праздниками, два джентльмена средних лет, одетые добротно, но не вызывающе, прогуливались по набережной.

— Есть ли информация о том, как развивается процесс? — спросил Сиззлинг.

Теперь вся информация поступала исключительно от его коллеги. С одной стороны это напрягало, а с другой, приходилось признать, что одно дело облапошить совершенно не магические государственные службы и совсем другое — воевать с Полоцким и его людьми. В последнем случае опыт и знания Омнитуенса оказывались далеко не лишними. И вот сейчас главный разведчик Ордена поморщился:

— Спасибо Аргусу и его неуёмной деятельности, да пребудет он в Свете вечно, — последнее прозвучало не как пожелание благого посмертия, а скорее как: «Хоть бы он и не рождался вовсе!», — но сейчас наши возможности получения информации из логова врага крайне ограничены. Даже подвести человека к матери этого волхва нам не удалось. То-есть удалось и он даже передал то, что вы наколдовали, но его почти сразу вычислили люди Полоцкого и его пришлось эвакуировать. Даже с нашим агентом в её окружении мы не можем работать напрямую, а сами понимаете, как работает испорченный телефон в бабском сообществе.

Оба синхронно усмехнулись, ибо знали. На фоне ЭТОГО даже пресловутое: «Схватили в Жёлтый дом и на цепь посадили…», выглядит как незначительное искажение информации. Однако Сиззлинг проявил настойчивость:

— И всё же?

— Агент была на даче волхва, правда это не её заслуга, просто повезло. Увы, но там объект не появлялся. Судя по разговорам в семье, в их междусобойчике нарисовались некоторые проблемы, возможно острые, так что ваш раскол, похоже работает.

— Значит, будем исходить из этого?

— А что нам остаётся?

— Кстати, коллега! — Сиззлинг неожиданно оживился. — Не кажется ли вам, что в свете излишне нездоровой активности Полоцкого встречаться вот так на одном и том же месте несколько легкомысленно?

— А знаете, архимагистр, вы правы, — тут же согласился Омнитуенс. — Следующий раз встречаемся на точке… семь. Вас устраивает?

— Вполне.

О том, чтобы проводить деловые встречи на объектах Ордена никто из них даже не заикнулся. Вопросы на своих встречах они порой поднимали такие, что уже за это их вполне могли отправить в Свет раньше времени. И хорошо, если в Свет…

А время, между тем, подошло к Бельтайну. Праздники Колеса Года в стародавние времена были всеобщими, вот только назывались у каждого народа по своему. Увы, русское название праздника, прославляющего начало лета, не сохранилось, поэтому сейчас на Руси прижилось кельтское. С этим современные волхвы спорить не стали (хотя так и просится сюда Ярилин день). С празднованием тоже возникли некоторые проблемы: по традиции гуляние должно быть масштабным, с пахотой и возжиганием костров, посещением полей и лесов… Но куда уж там! И дабы не вызывать нездорового интереса, решено было все положенные церемонии разделить: первая суббота мая была объявлена на спецкафедре выходной, поутру Ваня со Светой зажгли и благословили на капище костёр, все желающие (то-есть почти все) взяли из костра горящую головню и отнесли в своё общежитие. А дальше — вот вам выходной и идите лесом… в смысле, гуляйте, где хотите. Но лучше — лесом, ибо таков обычай.

Ване и его девушкам в этот день предстояло серьёзное испытание: выгуливать в лесу мавку. Дело в том, что Бельтайн — спица Колеса Года, противостоящая Самхейну, а противоположности, как известно, это просто противоположные стороны одного и того же. И на Самхейн и на Бельтайн истончается завеса, отделяющая Мир Живых от Мира Мёртвых, Мир Явленный от Мира Духов. Случается это не в один момент и Ильмера, лесная мавка, таких как она в античном мире называли дриадами, уже несколько дней слышала зов Леса, зов своих сестёр-мавок. Слышала и дрожала от страха.

— Запри меня, пожалуйста! Прикажи сидеть дома! — просила она Ваню, но все понимали, что это не выход.

— Мы не сможем удерживать тебя силой вечно, — увещевала её Света. — Тебе надо столкнуться этой стороной своей сущности и решить самой.

В конце концов договорились так: Они поедут в лес, ведь пикник в лесу на Бельтайн это святое, а там Ильмера встретится со своими лесными сёстрами и сможет решить, как жить дальше. Так они, своей обычной колонной, двинулись в сторону Задела, а там, не доезжая деревни, свернули направо, на старую полевую дорогу, ведущую к лесу. Когда-то вокруг Задела расстилались обширные поля, на которых растили корма для колхозной фермы, стоявшей тут же, рядом с деревней, и пасли колхозный скот. С приходом рыночных отношений ферму разорили и поля стали зарастать лесом, но старая полевая дорога, которая вела и дальше, в самый лес, оставалась хоженой и езженой, ей активно пользовались грибники и охотники.

Возле самой кромки старого леса они свернули метров на тридцать в сторону от дороги вдоль опушки и остановились. А вокруг уже раздавался хор голосов:

— Сестра! Сестра! Иди к нам! Беги от них! Мы защитим, мы укроем!…

Ильмера дрожала, уже больше не от страха, а от нетерпения.

— Хозяин! Отпусти меня! — просила она.

— Я не могу тебя отпустить, я не могу тебя держать, — ответил Ваня и хор мавок в удивлении стих. — Ты должна сама решить. Мы будем ждать тебя здесь весь день, но перед самым закатом я тебя позову, чтобы ты сказала мне, что решила. Но об одном я тебя прошу: когда будешь решать — будь в человеческой форме. У людей больше свободы воли.

— А сейчас… ты отпускаешь меня?

— Я не могу тебе запретить.

— А если я решу остаться в лесу?

— Если ты решишь нас покинуть, мне будет больно, но я уважаю твоё решение.

— Нам всем будет больно, — поправила его Света, — но мы все поддержим тебя.

— К тому же, ты можешь летовать в лесу, а зимой греться у нас, — с улыбкой сказа Надя.

— И вы примите меня? — Ильмера была искренне удивлена.

— Конечно! — ответила Света. — Ведь теперь ты и для нас сестра!

А хор голосов из леса возобновился и уже были видны туманные силуэты, мелькавшие между деревьев. Ильмера обняла Ваню и поцеловала, обняла также Свету и Надю, и, обернувшись туманным силуэтом рванула в лес. Её одежда упала на землю. Ваня смотрел ей вслед с улыбкой. Ему почему-то казалось, что всё будет хорошо.

Но не стоять же так? Они расстелили на земле плед, достали припасённые к пикнику вкусности и за лёгкой болтовнёй принялись их поглощать. А вокруг шло своё веселье. Словно лёгкие тени носились по зарастающим полям и между деревьями стоящего рядом леса, на грани слышимости раздавались голоса, смех, иногда что-то из вкусностей вдруг пропадало с расстеленных на пледе салфеток.

В конце концов сидеть и трепаться всем надоело, молодые люди сложили свой пикник, укрыли на всякий случай мопеды маскировочной сетью, которую сдобрили лёгким мороком и пошли гулять по лесу. А весенний лес был прекрасен, несмотря на пасмурную погоду! Молодые, едва вылупившиеся листья берёз трепетали на ветру, но лес всё ещё был прозрачен и виден на большую глубину, воздух был свеж и ни одного комара! Прошли они довольно далеко, до насыпи бывшей железной дороги, которую украли в 90-е. Девушки посмеялись над байкой о том, что воров, укравших на металлолом несколько десятков километров путей так и не смогли найти, и они повернули обратно. Почувствовав голод, вернулись к месту пикника и снова посидели с уже подостывшим чаем и бутербродами. А там уже и время двинулось к закату, который хоть и не виден был сквозь облака, но приближение его уже выдавали и состояние природы и посмурневшее небо.

Все встали на ноги и Ваня позвал:

— Ильмера! Ты обещала…

Он не успел закончить, как перед ним соткался туманный силуэт.

— Ты обещала, что решишь с кем останешься, пребывая человеком, — твёрдо произнёс Ваня.

В ответ на это вокруг раздался нестройный хор:

— Не верь сестра! Беги! Беги! Мы тебя укроем! Они тебя не поймают! Они хотят поймать тебя! Подчинить!…

Но Ильмера соткалась из тумана в свою человеческую форму.

— Ты и правда отпустишь меня? — обратилась она к Ване.

— Я сказал. Мне будет больно оставить тебя, но я хочу, чтобы тебе было лучше.

— И ты не будешь решать, что лучше для меня?

— За меня всю жизнь решали, что лучше для меня и ничего хорошего из этого не получалось. Хорошо получилось только тогда, когда решил я сам. И для тебя будет лучше то, что решишь ты.

— Не верь, сестра, не верь! Они заманивают тебя! Ты ещё можешь уйти! — пел тем временем хор из леса.

— И ты будешь отпускать меня в лес, поиграть с сёстрами?

— Тебе не надо меня спрашивать, только предупреждай, чтобы я знал что с тобой и не нервничал.

— Не верь, сестра, не верь!…

— И вообще, — подала голос Света, — мне и Наде ты тоже сестра!

Собравшиеся тут мавки поражённо затихли, ибо сказано это было с должной искренностью и намерением, а потому отразилось и на энергетических планах.

— Признаю вас сёстрами, — откликнулась Ильмера, после чего повернулась к лесу: — Спасибо сёстры за заботу, но я верю этим людям. Надеюсь вы примете меня, если я приду к вам в гости?

— Приходи, приходи сестра, ты одна из нас!

Ильмера снова поклонилась клубящимся слово туман вокруг мавкам и повернулась к людям, которые её ждали. Ваня накинул ей на плечи куртку:

— Хватит уже мёрзнуть!

Все четверо крепко обнялись, но Ваня тут словно что-то вспомнил, отступил на шаг назад и, хитро улыбаясь сказал, жутко при этом смущаясь:

— Я вот подумал: если нас хотят разбить, то всё равно будут пытаться, не важно, успокоится мама или нет… И я подумал… Если провести обряд обручения… тогда мы сможем чувствовать друг друга, если что-то не так, или если нужна помощь… В общем…

Он встал перед девушками на колено и торжественно произнёс:

— Я, волхв Иван, сын Ивана из рода Григоровых, прошу вас принять мою защиту и заботу!

Сказав это, он вытянул вперёд руку с коробочкой, в которой лежали четыре перстня. Первой из ступора вышла Света. Она тоже встала на колено и сказала:

— Я, Светлана, дочь Никодима из рода Панакеевых, принимаю твою защиту и заботу и в ответ даю свою заботу, нежность и поддержку.

Ваня надел ей на палец одно из колец.

Следом синхронно опустились на колено Надя и Ильмера, переглянулись и слово взяла мавка:

— Я Ильмера, родом из леса, принимаю твою защиту и заботу и в ответ даю свою заботу, нежность и поддержку.

— Я Надежда, дочь Василия, из рода Пчельников, принимаю твою защиту и заботу и в ответ даю свою заботу, нежность и поддержку.

Ваня надел перстни и им. Девушки втроём взяли оставшееся кольцо и надели его Ване на палец. В небе громыхнуло.

— Ну всё! — вредным голосом сказала Света. — В Ирии зафиксировано, теперь от нас не отделаешься!

— Да я и не собирался, — вдруг смутился Ваня.

А более практичная Надя вдруг резко заявила:

— Так, это всё хорошо, но если Ильмера сейчас не оденется, она простудится!

Тут девушки заявили, что хотя Ваня и видел мавку без одежды, но не всё ему видеть полагается и закрыли одевающуюся сестру распахнув куртки. Но Ваня и сам отвернулся, чтобы не смущать. И по опустившимся глубоким сумеркам они рванули к себе в общежитие.

Уже у себя в избе девушки рассматривали кольца и засыпали Ваню вопросами: Как, да что?

— Кода случилась эта пакость с отворотом, я решил, что нам нужна защита получше, чем постоянная бдительность. Посмотрел кое-что в книжках, поговорил с нашими артефакторами, заказал им, потом Яга их заколдовала.

— Слушай, у тебя тут прямо русский дзен получается, — усмехнулась Ильмера, разглядывая кольцо, вернее, венчающую его печатку, на которой были четыре камня: прозрачный в центре и три треугольником вокруг него: янтарь, бледный сапфир и яркий изумруд. — Вот Янь, — она указала на янтарь, — вот Инь, — дотронулась до сапфира, — а это Хрень, — указала на изумруд.

— Неправильно, — очень серьёзно возразил Ваня. — В центре Янь, это я, вокруг вы, янтарь, солнышко, это Света, сапфир, воздух, это Надя, а изумруд, зелёное, жизнь, лес, это Ильмера, вы это Инь. А всё, что вокруг — это Хрень. Эта Хрень лезет к нам со всякой хренью, но мы отбиваемся.

Девушки звонко рассмеялись, но Ваня оставался абсолютно серьёзным:

— Эти кольца не просто так, они покажут что с нами происходит. Если тебе хорошо, то твой камень остаётся чистым, если тебе плохо — мутнеет и темнеет. Чем хуже, тем сильнее. А ещё, Яга сказала, что эти кольца, если что, помогут нам найти друг друга, правда не сказала как. И ещё: Снять их можем только мы сами, никто другой их не снимет.

А на следующий день девушки всё-таки уговорили Ваню поехать к маме на дачу. Обида — обидой, но отношения всё же надо поддерживать. Ваня согласился, во многом ради того, чтобы пофорсить перед родительницей новым уровнем отношений. Эдакое злостное назло. Ну и ещё, конечно, дача это очень удобная база, и для общения с Федей, и вообще для экскурсий по округе.

Рванули без предупреждения и когда всей стаей подрулили к калитке, бабушка всплеснула руками:

— Ой! Кто приехал-то!

Радовалась она совершенно искренне, да и мама расцвела. Тут же выяснилось, что и для шашлыков всё готово — не зря же майские праздники почитают в народе шашлычным спасом! А уж когда выяснилось, что Ваня готов и по хозяйству потрудиться, радости вообще не было предела. Так, за готовкой шашлыков, их пожиранием да всяческим мелким ремонтом и прошёл день. Что, впрочем, не освободило Ваню от сложных разговоров. Пока девушки шаманили возле мангала, а Ваня правил что-то в доме, Вероника Павловна улучила момент поговорить с сыном с глазу на глаз.

— Оставь пока, — сказала она ему, — давай сядем. У меня к тебе очень серьёзный разговор.

Ваня тяжело вздохнул и сел за стол. Видимо очередной попытки промывания мозгов ему не избежать, однако началась беседа даже с некоторого конструктива:

— Если тебе так нравится вся эта романтика спецслужб, тайных организаций, то может тебе надо пойти учиться по этой части уже официально? В государственный ВУЗ, потом пойти на государственную службу?

— В смысле? — Ваня даже удивился.

— В прямом. Есть такая Академия ФСБ, там учат по математике, по компьютерам…

— Нет. Там не учат магии, — ответил Ваня, может чуть более резко, чем надо.