Лесной техникум и Девять Неизвестных

Глава 4 Это жу-жу-жу неспроста!

На слова генерала Вероника Павловна взвилась:

— Я за сына борюсь!

— Вы⁈ Боретесь? Да вы ему чуть жизнь не испортили! Да и чего за него бороться? Парень устроен, учится в элитной школе. Знаете как туда набирают? Там в год берут человек десять — двенадцать, со всей страны отбирают!…

Выговор в таком тоне продолжался минут сорок. В конце концов генерал подвёл итог:

— Значит так, Вероника Павловна! Не нравится вам, какой путь выбрал ваш Ваня — дело ваше. Можете его уговаривать, убеждать, никто это запретить вам не может. Но если вы ещё раз попытаетесь влезть в авантюру, типа той, о которой мы сейчас беседуем, нам придётся принять меры, чтобы вы уже не могли влезть ни в какую авантюру. Мы будем за вами присматривать!

Уже в конторе Митрофан Митрофанович попробовал ещё раз вразумить съехавшую с тормозов бешеную мамку, но быстро понял бесполезность этой затеи. Столкнулись два мира, две системы ценностей. Сам Митрофан Митрофанович, как бывший военный, считал что парня надо подготовить к жизни: научить быть сильным, научить драться, научить защищать своих и то, что тебе дорого. Научить принимать самостоятельные решения и добиваться своего. Для Вероники Павловны сын — это цветочек, который надо оберегать, выращивать в контролируемых условиях и тщательно подрезать, чтобы он рос точно таким, каким мамке нравится. И при этом не вякал. И спорить тут совершенно бестолку. Поэтому только и сказал в конце с угрозой в голосе:

— Делайте, что хотите, но помните, если ваши выходки бросят хотя бы тень тени на коллектив, я вас вышвырну отсюда… я уже говорил с какой характеристикой. И вот тогда вы уже точно не сможете влиять на судьбу своего Ванечки! И я абсолютно уверен, что это пойдёт вашему сыну только на пользу!

Вечером Вероника Павловна жаловалась мамочке:

— Вот представляешь! Эти мужики учат меня как Ваньку воспитывать, а сами в воспитании ни чёрта не понимают! Всё талдычат о какой-то самостоятельности там! Сам думать, сам решать! Не понимают, что мальчишка должен прежде всего слушаться мать! И генерал этот, тоже дурак! Два сына и оба в Сирии! А один сейчас вообще в госпитале, ранили его. Не смог отмазать от этой Сирии. Тоже мне, генерал!

А на следующее после посиделок в кафе утро была война… В смысле — военная подготовка первой парой. И начал Соловей весьма душеподъёмно:

— Ну-с, поведайте, отроки, кому что случилось применить из нашей науки во время празднеств новогодних?

При этом он откровенно смеялся своим единственным глазом и столь же демонстративно криво, по разбойничьи ухмылялся.

Ваня переглянулся с девушками и начал докладывать, как учили, по эпизодам:

— В поезде случайно встретили представителей неоязыческой секты. После консультаций с центром принято решение установить более плотный контакт…

Доклад, прерываемый уточняющими вопросами от преподавателя, занял весь первый час пары и кусок второго.

— Ну что имеем, — подвёл итог Соловей, — работа с инициативниками — две штуки, работа в режиме контрнаблюдения… ну, тут вы просто воспользовались возможностью, но воспользовались по полной программе. Ладно, зачтём. Два… А! Нет! Три боестолкновения… Вообще-то это плохо, но тут от вас ничего не зависело, действовали решительно, правильно, тоже зачтём. Скрытый отход с места боестолкновения, да ещё и условно гражданских вывели и здесь сработали на отлично, без вопросов. Контакты в старых классах сохранили, тоже правильно. Ну что, трудовой коллектив, как думаете, можно им поставить отлично за каникулярную практику?

Тут Глеб не выдержал:

— Блин! Вы вообще, как на войну ездили!

— Обычные каникулы в Москве, — демонстративно-равнодушно пожала плечами Света, — а там хулиганы, цыгане… Ромка…

Все рассмеялись и Миша выразил общее мнение:

— Ну тут без вопросов, Соловей Одихмантич! Они там реально как в тылу противника работали! Если это не отлично, то что тогда отлично?

— Ну… — с сомнением задумался Соловей, — были, конечно проколы, но учитывая что всё это свалилось на вас неожиданно, да ещё вы сами только начинаете учиться… Пожалуй… оценка «отлично» будет справедливой!

Глеб и Миша с Илне зааплодировали. А Соловей, вдруг спросил вредным голосом:

— Они, конечно, молодцы, а вот кто из вас додумался возобновить школьные контакты?

Оказалось все, даже Илне. И хотя все её друзья и подруги остались на Чукотке, сейчас, спасибо интернету, и с теми краями связаться можно. Соловей всех похвалил и сделал короткое внушение:

— И запомните: контакты это наше всё. Даже если вы будете аналитиками, всё равно, контакты — ваш золотой фонд. Никто не знает, когда и что может понадобиться. Поэтому постоянно расширяйте свой список контактов, поддерживайте его в актуальном состоянии и старайтесь, чтобы о вас не забывали.

Ребята не стали откладывать в долгий ящик рекомендацию поддерживать контакты, благо и повод подошёл: Старый Новый Год. День хоть и не праздничный, но выпал на выходные, поэтому и звонить начали с утра пораньше.

— Хо! Здоров! — Лёшка искренне обрадовался ваниному звонку. — А у нас только о тебе и говорят!

— А что так? — искренне удивился Ваня.

— Ну как? Тут Гришка с Юрасиком пришли битые. Короче, после того, как мы ушли, они успели нажраться там на месте, на этом их менты и замели. Они начали возбухать, что это их побили, но они уже бухие были, да при бутылке, да ещё менты со своими связались, а у этих целый послужной список. Ну их ещё раз опустили. Вызывали родителей, стали шить сопротивление при задержании, нападение на сотрудников, предков раскрутили на хорошую мзду, вот им ещё и дома добавили.

— Круто! — искренне восхитился и Ваня и попенял приятелю: — А ты, небось, разнёс как их пинали?

— Почему я? — удивился Лёха.

— И правда, почему только ты? — рассмеялся Ваня. — А что ещё говорят?

Вот тут Лёха немного притих, стал мяться, но в конце концов Ваня из него вытянул:

— Как вернулись с каникул, все словно сорвались, тебя обсуждают. Я говорил про частную разведку, но все только и говорят про что-то типа русского Хогвартса. Ну а девчонки, понятно, всё переживают, что ты сразу с тремя встречаешься и они друг друга не перегрызли.

Он помолчал немного и тихо, словно боясь что его услышат, спросил:

— А они правда, все три — ведьмы?

Тут Ваня не выдержал, решил приколоться и сказать правду:

— Не, ведьма только Надя. Света она… ну как тебе сказать… Вот как в RPG, промежуточный класс, клерик-маг…

— Упс… А как же получается, что клерикам драться нельзя? Да и маги не дерутся?

— Так то в игре, а мы в жизни, — хохотнул Ваня.

— А Василиса? — очень осторожно спросил Лёша.

— А, она мавка. Ну, типа лесной нимфы.

— Абзац! Ты это вот сходу придумал или у вас такая легенда заготовлена?

— Лёха! Есть вещи, которые лучше не трепать. И, кстати, не припомнишь, когда у вас там пошла лажа про Хогвартс? А то Гришка тоже про это пургу гнал.

— Да у нас до каникул о тебе особо и не говорили. Ну, типа, там в начале удивлялись, куда ты делся, но Ефимовна сказала, что ты перевёлся в другую школу и все успокоились. А сейчас, говорю, словно с цепи сорвались.

Света позвонила своей ближайшей подруге Ире. Та после её ухода, хоть не стала новой королевой класса, но уверенно удерживала в этом серпентарии свою независимость, умудряясь оставаться сбоку от подвергшейся серьёзному переделу девчачьей иерархии.

— Ну ты подруга устроила! Прямо фурор! — сходу начала Ирочка.

— А что такого? — искренне удивилась Света.

— Нет! А что такого? Начнём с того, что вы втроём с одним парнем мутите! От тебя ждали, что ты будешь одна троих парней пасти и строить.

— Этот парень один стоит троих… — очень серьёзно ответила Света.

— Ну да, если как ты говорила, пожелает «с троицей», вот втрое и воздаётся.

— Да ты что⁈ Кто-то уже получает дивиденды?

— Угу. Нас с Юрой ты предупредила, так мы и умудряемся по нулям пройти, а остальные — кто лавкой по морде, кто по кошельку. Сама знаешь, какой у нас гадючник… Кстати, о гадюках, что ты там говорила Зинке про чешую? А то Жорик до сих пор несёт пургу про рептилоидов. Даже в Космопоиск записался.

— Ну… бывает. Руки не надо распускать, тогда и кошмары сниться не будут. Ты лучше скажи, откуда пошла лажа про русский Хогвартс?

— А точно лажа? Впрочем, не можешь — не говори. Но ты уже спрашивала, нового я не припомню. А у вас там правда такая же жесть творится, что и в Хогвартсе?

— Так в Хогвартсе разве жесть? — искренне удивилась Света. — Жесть это когда тебя два раза чуть не украли, я теперь вообще одна спать боюсь. А парень с курса водяным в ближайшем омуте устроился. Мы ему конспекты таскаем.

— Жесть!

— А вообще, что про нас говорят? — перешла к делу Света.

— Да много чего. Про русский Хогвартс, Жорик напирает, что вы все четверо — рептилоиды. То ли тебя съели, кожу сняли и используют для маскировки, то ли ты всегда была какой-то гадиной, только маскировалась…

— Так, подруга! Не путай! Так меня съели или всегда была?

Девушки рассмеялись и Ирочка пояснила:

— Он один день одно несёт, другой — другое. По чётным тебя съели, а по нечётным ты рептилоид, — тут девушки снова рассмеялись, а когда отсмеялись, Ира продолжила: — Кстати, с кислотой он завязал, а в этом своём космопоиске — в аторитете. Как же! Живых рептилоидов видел. И всё-таки, что ты там Зинке насчёт чешуи втирала? Типа, эта ваша Василиса в змею перекидывается?

— В человека, — хмыкнула Света, — но может и частично.

— Ох, подруга, сама ты пургу несёшь! А потом удивляешься, что про тебя тут треплют.

На этом, собственно, содержательная часть и закончилась.

Но самую интересную весточку принесла Надя. Обычная школа в райцентре, куда детей из окрестных сёл свозят на школьном автобусе, простой народ, не склонный искать рептилоидов, а про колдунов знающий только то, что в таком-то селе живёт бабка, что матом заговаривает хворь и запой. Стандартная легенда, которую вбросили через школьную администрацию, что девочка, де выиграла грант на подготовку к ЕГЭ в Москве всех устроила, Наде позавидовали и забыли. Но надо же, после каникул и здесь вдруг, взрывообразно, пошли служи про русский Хогвартс. Масла в огонь добавило и то, что все вдруг вспомнили, что именно надина бабушка умеет хвори заговаривать и это к ней ездят аж из Перми. Причём до Нового Года о тихой заучке и не вспоминали, а после каникул — как прорвало.

— Это жу-жу-жу неспроста! — выдал Ваня.

— Может пора идти к Соловью? — предложила самая холоднокровная из всей компании.

— С чем? — резонно возразила Света. — Где-то кто-то пускает слухи? Кто-то вёл в кафе наружное наблюдение, хотя и это не точно?

— А про слухи, я тебя уверяю, начальство само всё знает, и больше нашего. За твоим классом, — он кивнул Свете, — точно присматривают, Ромка же! А когда у тебя начали слухи пускать, за нашими классами тоже стали смотреть… если изначально не смотрели.

Тут интересную мысль подала Надя:

— Интересно, какие слухи ходят по лесу?

Все выжидательно уставились на мавку.

— А в лесу сейчас все спят! — ответила она назидательным тоном. — Это я лучше всех устроилась, есть об кого погреться, а остальные — свернулась под корягой и до весны.

— Значит весной и надо будет этот вопрос провентилировать — очень серьёзно сказал Ваня и обратился к Свете: — А твой папа не может втихую поспрашивать: кто, что говорит, откуда слухи пошли? Ну, дядю Стёпу на это дело напустить, или кого ещё?

— Надо попробовать… — Ответила Света и бросилась звонить домой.

Отец встретил её озабоченным вопросом:

— У тебя там всё в порядке?

— Да, папа, — столь же серьёзно ответила Света. — А у вас как?

— У нас нормально. Ты знаешь, что за провокацией с полицией стоит мать вашего общего кавалера?

— Да, нам Полоцкий рассказал. Специально вызывал для этого.

— Всех четверых?

— Только Ваню, но мы решили нигде не ходить по одному.

— Вот даже так? И ты точно уверена, что там, в этой школе, ты будешь в большей безопасности, чем дома?

Тут Света заметно напряглась, но ответила решительно:

— Уверена. А ещё я думаю, что вам будет безопаснее, если я здесь.

— Даже так? — старший Панакеев произнёс это с явным сомнением.

— Да. Твоя охрана ничего не сделает против магов, а здесь вокруг меня целый магический орден.

— И твой Ваня… — это её отец произнёс с заметным ехидством.

— Между прочим, он меня два раза спасал! — вспылила Света.

— Ладно, ладно! Что он думает по поводу своей матери?

— Полоцкий кое-что придумал, чтобы её придержать, ну и следить за ней будут, чтобы вовремя остановить.

— Ну ладно, я тебе верю, тем более, что в этих материях ты разбираешься лучше меня. Но если что-то случится — звони немедленно!

— Обязательно, пап! А ты можешь сделать кое-что? Надо как-то по тихому узнать, кто что треплет про нас в классе и откуда идут слухи. Сможешь?

— Ну… напрягу охрану. Но много не обещаю.

— Ой! Спасибо!

Ваня тоже позвонил домой, поздравить со Старым Новым, но там его ждал совсем другой приём:

— Знаешь что со мной случилось из-за тебя?

— А что случилось? — Ваня хоть и представлял что, но всё же напрягся.

— Меня в должности понизили, хорошо, что не выгнали, на Лубянку вызывали, в ФСБ, целый час там песочили!

— А я тут при чём? Это ты связалась с ромкиным папой, давала взятки ментам, пыталась меня в тюрьму засадить.

— Если бы ты слушался мать…

— Если бы слушала меня и уважала моё мнение…

— Вот когда ума наберёшься, тогда и будет у тебя мнение!

Ваня тяжело вздохнул:

— Думай, что хочешь, но больше такие вещи не устраивай, а то я не смогу тебя вытащить.

— Он меня вытащит?!!! Ты думай, что говоришь!

Такая беседа продолжалась ещё какое-то время и не до какого конструктивного результата не довела, но после неё Ваня остался очень задумчивым.

— Странная она какая-то стала, — сказал он в ответ на вопрос девушек. — Не, раньше тоже была упёртая и мстила, если что-то не по её сделать, но всегда берега знала. А сейчас… как в разнос пошла. Словно одержимая.

— Может и правда одержимая? — предположила Надя, которая уже сталкивалась с этим явлением.

На это никто ничего путного ответить не мог: там, в Москве, специально не смотрели, а отсюда не дотянуться. Да и что они могли насмотреть, первокурсники? Разумное решение, как это часто случалось, предложила холоднокровная мавка:

— А вот с этим точно надо к Соловью. Подошлют к ней знающего человека, он посмотрит, если что — почистит.

На том и порешили.

И дела в даль не отлагая, Ваня пошёл с этим вопросом к Соловью в первый же день следующей недели. Куратор курса отнёсся к вопросу очень серьёзно:

— Значит, говоришь, изменилось поведение матушки?

— Да, — ответил Ваня. — Она и раньше была упёртой, давила, чтобы всё было по её, мстила, если что-то делал по своему. Но всё же как-то в рамках оставалась, да и делала всё хитрее, как-то исподволь, исподтишка, так сразу и не всегда поймёшь, что это она подстроила. А тут, попёрла, как трактор! И творит какую-то хрень, как будто не понимает.

На нервах Ваня даже не заметил, что в беседе с преподавателем некоторые словечки лучше не использовать, а Соловей, понимая его состояние, не стал делать замечание, ответил строго по существу:

— Хорошо, проблему я понял. Мы пошлём специалиста, он негласно обследует твою матушку и если там действительно одержимость — мы примем меры.

— А если у неё нет одержимости? — решился спросить Ваня.

— Хорошие вопросы задаёшь, отче, — очень серьёзно ответил ему Соловей. — Очень хорошие. Но сначала надо проверить очевидное, а после и будем думать.