Лестница власти 1

Глава 19

Я стоял у ящика, разглядывая кирпичемётный амулет с иероглифами. Когда мы услышали шум, я сохранил хладнокровие и полез в ящик, положить этот пугательный камень на место. Я не подумал о том, что вокруг меня есть люди, так легко поддающиеся панике.

— Туши свет, Илья! — рявкнула Милена.

— Че? — повернулся он к ней с растерянным лицом. Я полез обратно из ящика. Из темноты за спиной Ильи выскочила Лиза и юркой лисичкой скользнула прямо к нему. Я успел увидеть что она босиком и из под лицеистского пиджачка торчат голые ножки, а сапожки и юбка у неё в руках. А потом она смешно раздувая щеки дунула в лампу.

Я замер — как только лампа потухла, я почти ослеп. Закрыл глаза, чтобы они быстрее привыкли к темноте. И тут меня кто-то толкнул обратно в ящик. И не меня одного — рядом удивленно мявкнула Милена. Послышался злой голос Лизы:

— Лезьте в ящик, полудурки! Сверху тряпкой накроемся и сидим тихо! Илья, быстрее! Тут же больше негде спрятаться! — Милена оступилась и уцепилась, почему-то, за меня. А я цеплялся одной рукой за стенку ящика, держа в другой руке камень, пока Лиза пробиралась между нами, как крот. Мы на долю секунды застряли в нелепой, переплетенной позе. А рыжая еще и командовать успевала. — Илья! Что встал, балда?! Бегом сюда!

Это неловкая неустойчивость была не опасной — всего пары секунд нам бы хватило, чтобы разобраться, растолкаться, рассесться, накрыться тканью и затаиться.

Но ведь был еще и Илья, находившийся довольно далеко от ящика. Которому потушили лампу. Умный ход, на самом деле. Кто бы не вошел в Музеум, свет лампы — первое что он заметит. Вот только имело смысл сначала определиться, где ты будешь прятаться, а потом тушить свет. И скоро я понял, что Лиза явно ориентировалась куда лучше Ильи. Первым признаком был его сдавленный панический шепот:

— Я ничего не вижу… Хрен мне в пироги, я не вижу ничего!

— Да тише ты! Проморгайся! — зашипела Милена.

— На голос мой иди! Бегом! — решил помочь я ему, одновременно нащупывая покрывало на ящике.

Услышав мой родной, но такой далекий голос, Илья, как и сказали, кинулся к нам. На звук. Бегом. Короче, этот здоровый лось с разбегу впечатался в нас, снес нас, вогнав в этот дурацкий ящик как бильярдные шары в лузу. А потом сам врезался в ящик. Снес ящик. Ну здоровый же, как шкаф. Ящик перевернулся, вместе с нами внутри. А Илья перекувыркнулся через него и упал снаружи.

Ящик упал на заднюю крышку. И мы упали на его заднюю крышку. Все втроем. Я дернулся, завозился, пытаясь выбраться, рука уперлась во что-то приятно-мягкое…

— Ай! — взвизгнула подо мной Милена.

— Блин, я плечом ударился! — раздраженно бурчал снаружи Илья.

— Чернобожий хер вам в задницу, — заворочалась подо мной Милена, пытаясь сесть. А потом повысила голос. Ну, как повысила. Повысила, но так, чтобы тихо было. Трудно даже описать. Где-то между очень тихим криком и громким шепотом:

— Да слезьте вы с меня!

— Я не могу, у меня ноги наверху! — неразборчиво отозвалась Лиза.

— Твои ноги на мне, а я встать не могу! — пропыхтел я.

— Ну так опусти их! — задергалась Лизавета. Я пытался, но в темноте было непонятно как это сделать, единственно, что мне удалось, это извернуться из под них. Места в ящике было мало, поэтому белеющие в темноте ноги остались где-то рядом с моим лицом — Лиза уперлась ими в стенку. Зато, мне удалось частично слезть с Милены. Встать не смог — «упал» на задницу. Хорошо хоть уперся в Милену рукой. Зато кто-то лежал на моей ноге. Тут Лиза, с ранящими душу стуком коленок, смогла наконец умяться на дно, оттолкнув меня в сторону и уронив почти вставшую Милену.

— Ай, ты на меня села! — рявкнула рыжая. А вот не хрен лезть и всех расталкивать, сама виновата!

Лиза задергалась, начала перебираться ногами, пытаясь вытащить из под Милены голову. И заехала мне голой пяткой в челюсть, сбив обратно на дно ящика. Милена громко охнула, я матюкнулся, Лиза взвизгнула. Мы застыли, сдавленные, как огурцы в банке.

— Да мать твою, Королев, ты что творишь! — зашипела откуда-то снизу Лиза. Голосок у неё звучал как-то глухо. — Во что я лицом уперлась?! Кто мне на руку сел! Да блин, я встать не могу!

Милена глупо хихикнула и тут же злым голосом сказала:

— Лиза, заткнись, не разговаривай!

— Все, тихо, замерли! — скомандовал я.

Мы замерли.

На самом деле вся утрамбовка не заняла и пяти секунд. Пока охрана раскрывала жутко скрипящие двери, пока туда, пока сюда — мы успели и повозиться, и поругаться, и притихнуть.

Отблески света в щелях ящика подсказали, что кто-то приближается.

— Сюда идут! — прошептал я.

Мы, все втроем, замерли. Илья, как потом выяснится, просто накрылся тканью и тоже замер рядом с ящиком.

Послышались голоса. В одном я с удивлением узнал голос самого Канцлера. Этого еще какая нелегкая сюда притащила?

Второй голос был женский. Глубокий, приятный. Мне даже захотелось увидеть обладательницу этого голоса.

— Я, все же, хочу вас предостеречь, мой друг, от скоропалительных выводов и пустых надежд, — сказала женщина. — Это уже какой по счету кандидат? Пятый?

— Второй, если не считать самозванцев, — раздраженно ответил Канцлер. — Вот только этот не похож на остальных. Так, нам нужна шестая арка от входа. Это дальше.

— И чем же он так разительно отличается? — с явным скепсисом спросила женщина.

— Вы слышали слово «товарищ»? — хмыкнул Канцлер. — Вот и я, только пару раз. Это очень русское слово. Так зовут друг друга ушкуйники Новгорода. Не только они, но я слышал от них. Я уточнил — «товарищ» означает человека равного тебе по статусу и связанного с тобой одной целью. Необычное слово, не правда ли? Так сразу и не переведешь на немецкий или английский?

— Я все еще не вполне понимаю…

— Да вспомните же текст пророчества! — рявкнул Канцлер. Судя по голосу, он волновался.

— Не надо мне указывать, — холодно отчеканила женщина. После паузы, добавила:

— Хорошо, я вспомнила. Аж сразу четыре. И?

Судя по свету проникающему через щели ящика, они были уже совсем рядом с коробкой. Я бросил взгляд на Милену и увидел, что упираюсь ей в грудь. Кстати, удобно. Но, наткнувшись на её бешенный взгляд, понял, что это не удобно. Я попытался убрать руку, и тут же понял, что без этой опоры теряю равновесие. Поэтому я снова вернулся в исходное положение. Выглядело это так, словно я просто схватился за её грудь поудобнее. Я попытался изобразить глубоко раскаявшегося в своем существовании человека. Не уверен, что получилось. Я поискал глазами, во что еще можно упереться. Рядом, в густой тени, маячило белесое пятно. Я осторожно положил пугающий камень рядом с собой и коснулся пальцами, пытаясь понять, что это за пятно. Нога? Рука? Лицо? Кожа нежная и бархатная. Лицо Лизы? Тогда упираться нельзя. Хотя стоп, это не лицо. Я принялся энергично ощупывать находку, теряясь в догадках. Лиза дернулась и непозволительно громко зашипела:

— Руки от моей жопы убрал!

В этот момент я и сам разрешил загадку ощупываемого предмета. Нашел некоторые характерные и недвусмысленные признаки. Мы все замерли, прислушиваясь. Зачем так орать?! Но нет, похоже Лиза все же сказала не достаточно громко, чтобы её услышали. Раздался задумчивый голос Канцлера:

— В немецком тексте, где была строчка про знамя и дальше? Как там было?

— Он другом назовет каждого, кто с ним пойдет, и знамя цвета крови над миром понесет, — ответила женщина по-немецки. Я, к удивлению своему, её понял. Ну конечно, Мстислава учили языкам вероятного противника. Он знал тюркский, немецкий и греческий. Последний — на случай важных переговоров, тут это международный язык общения. Лиза снова начала что-то бурчать. Я злобно сжал булочку Лизы. Милена тоже дернулась и сжала ноги.

— Тихо… — едва слышно выдохнула она.

Лизавета тихо охнула и но затихла.

— Хорошо. А если на английском? — снова спросил Канцлер. Кажется он был шагах в пяти.

— И королю и нищему партнер, пусть лишь стоят в тени его штандарта, — явно продекламировала женщина стихотворный отрывок из большего стиха. И, если судить по этой строчке, с сомнительными литературными качествами.

— Но меня интересует греческий текст. Вернее, его перевод. Так, нам нужна следующая арка. Идемте скорее.

Шаги и свет стали отдаляться.

— Я могу повторить и на греческом! — заявила женщина.

— Мы не говорим на греческом, а нам нужен точный перевод.

— Я знаю точный перевод, не забывайте, Канцлер. Я ведь владею талантом проникновения в суть вещей.

— И вы перевели это слово, как «друг». Я помню. Но вы тогда плохо говорили по-русски. И знали ли вы слово товарищ? Не уверен, — ответил Канцлер. Я прямо увидел, как он поморщился и отмахнулся.

Я попытался подобрать под себя ноги. Лиза задергалась. Милена, кажется, тоже решила сесть поудобнее. Я потерял равновесие и упал лицом на жопку Лизы. Она тихонько замычала и опустила её ниже, пытаясь увернуться. Я лихорадочно пытался нащупать руками точку опору, плюнул и уперся одной рукой в Милену, другой в Лизу. Не особо вникая, куда именно. Все лучше, чем грохнуться на доски рожей. Девушки запыхтели но постарались не дергаться.

— Хочу попросить вас отвернуться, — раздался вежливый голос Канцлера.

— Конечно, — охотно согласилась женщина. Пошли томительно долгие секунды ожидания. Ничего не было слышно. Я бросил взгляд на Милену, не рискуя, впрочем, переменить позу и убрать руку. Она смотрела мне на губы и тяжело дышала. На её лбу выступили капли пота. Я предположил было, что она в бешенстве, но выражение лица у неё было… Странное. Тут раздался грохот. Буквально. Как будто кто-то по земле бульдозером кучу кирпичей протащил.

Это заставило нас всех дернуться. Я воспользовался случаем и устроился поудобнее. Даже смог убрать руку с груди Милены. Даже Илья повошкался снаружи. Лиза предприняла решительные действия по изменению своего положения, но только сильнее оттопырила задницу. Теперь она белела прямо перед моим лицом, а ведь мои глаза уже начали привыкать к темноте. Или, может дело в том, что луч света проникал через широкую щель ящика и падал прямо на… Я улыбнулся. Милена тихо охнула и схватилась за стенки ящика.

— Лиза, ты слишком жарко дышишь… — прошептала она.

В этот же момент Канцлер тоже решил поболтать:

— Давайте попробуем ваши чары на греческом тексте еще раз. Достаточно перевести только это слово.

— Так, сейчас, сейчас, — деловито ответила женщина. — Отойдите в сторону и поднимите свет. Ага, вот эта строчка. «Он назовет другом…»

— Значит, все-таки другом?! — с облегчением воскликнул Канцлер.

— Подождите! Я еще не успела поворожить! Молчите и не мешайте! — недовольно ответила женщина.

Ладно, была не была. Пока они там такие сосредоточенные, пришло мое время. Я решительно выдернул ногу. Вот она родная. Теперь мы снова вместе. Я ожидал, что Милена меня дернет за рукав или даже зашипит, чтобы я не двигался. Но она полностью проигнорировала мои движения.

Лиза снова заворочалась. Милена тихо охнула.

Я осторожно, по очереди, убрал руки и уперся ими в стенки ящика. Привстал, развернулся вполоборота и выглянул в щель ящика. Обнаружил Канцлера с его спутницей шагах в двадцати от нас. Краем глаза я заметил, что Лиза сумела извернуться и наконец спрятала жопку. И теперь свет падал на её, очень злое, личико.

— Тихо, они рядом! — прошептал я ей прежде, ем она наделала глупостей.

— Что они делают? — прошептала Лиза, и подобралась поближе. Я притянул её к щели. Мы прижались щеками, чтобы было видно обоим.

В этот момент Канцлер просто стоял позади женщины в строгом платье. А женщина стояла перед рваным разломом в стене. Разлом, с неровными, как будто выломанным изнутри краями, мерцал и переливался. А за ним была комната со стенами из красного кирпича. Почему-то, у меня возникли ассоциации с банковским хранилищем. Внутрь разлома был направлен луч света от парящего в воздухе призрачного кораблика. Свет был яркий, как от светодиодного фонаря. В этом луче я неплохо разглядел содержимое появившейся ниши. Там лежали и стояли картины, книги и странные штуки… В первый момент мне это напомнило иконы или фотографии в рамках. Но память Мстислава подсказала — оправленные в серебро листы пергамента… Один такой, в серебряной рамке, женщина держала перед собой. Я видел, как она вздрогнула. И резко обернулась назад.

Красивое лицо, умные глаза, высокие скулы, резко очерченные губы. Я тихонько отодвинулся от щели, решив не рисковать. Лиза воспользовалась моментом и придвинулась поближе. Я сначала посмотрел на неё. она не обратила внимания и потянул её прочь от щели. Она с неохотой поддалась.

— Да, вы правы. Это слово означает «товарищ», — тем временем напряженным, испуганным голосом сказала незнакомая мне женщина Канцлеру.

Они долго молчали. Потом снова грохот. А потом свет и шаги мимо нашего ящика. Уходили молча. Идите, идите уже…

— Вы его уже проверяли? — тихо спросила женщина, когда они поравнялись с нашим ящиком. Канцлер, гад, остановился. У меня начали уставать ноги. Канцлер, тем временем, начал рассуждать:

— Только слегка. Боялся спугнуть. Показал карту. Ему плевать на остров Буян, но уверенно указал на Скрытый континент.

— Это ужасно похоже на пророчество, — охнула женщина. — Но, может, это просто совпадение.

— То, что он назвал меня «товарищ» и карта, возможно и просто совпадение. Но потом я велел ему назвать своих учителей. И он отказался.

— Отказался… Он смог отказаться… — растерянно повторила женщина. Они прошли еще немного, а потом снова остановились и немного пошептались у выхода. Я не различил ни слова. Наконец, они вышли и дверь закрылась за ними. Я с облегчением распрямился и вылез из ящика. Ноги успели устать. Лиза выпорхнула из ящика чуть ли не быстрее меня. И тут же вспыхнуло огниво. Это потом я понял, что это огниво. Выглядело это как сноп искр, буквально разорвавший темноту, как удар ножом мог бы разорвать подушку. Я сумел сдержать удивленный вскрик и очень этим горжусь.

Оказалось, это Лизавета нашла лампу и зажгла её огнивом, которое у неё всегда с собой. Когда мы наконец оказались со светом, Лиза оказалась по прежнему с голыми ногами и очень красная. Кожа по цвету почти слилась с веснушками. Она подступила ко мне, сжав кулачки и прошипела:

— Ты что там, гад, со мной делал?

— Ничего, из того, чего мне бы хотелось, — спокойно ответил я.

— Лиза, ха, а ты почему без юбки? — Илья выбрался из под ткани и немедленно осчастливил мир своими наблюдениями. Лиза вспыхнула не хуже огнива, только без искр и покраснела еще сильнее. Хотя, я был уверен, что это невозможно. Она развернулась в прыжке, подлетела к Илье и рявкнула:

— Из-за тебя! Дурак! Напугал меня, я побежала и юбкой зацепилась! За что-то!

Она поставила лампу на пол и залезла обратно в ящик. Когда она залезала я целомудренно отвел глаза.

— Чего она? — удивился Илья.

— Кровь к голове прилила, — объяснил я.

Над краем ящика появилось лицо Милены.

— И мне, — сказала она. И в самом деле, выглядела она как будто немного пьяная. Илья ловко подхватил её под мышки и вытащил из ящика.

— Я думал, мы попадемся! — прогудел Илья радостно.

— Помолчи, — тихо сказала Милена.

Я заглянул в ящик. И спросил у Лизы, которая сидела на дне, уже в юбке, и натягивала сапожки:

— Ты видела дыру в стене?

Та кивнула. И, не поднимая взгляда, буркнула:

— Но я не поняла чары.

— Пошли посмотрим! — велел я.

Мы пошли туда, где я видел разлом в стене. Подошли поближе, осветили лампой стену. Белая стена, без следов прохода. Ну да, поверху арка. Выглядит как декоративная лепнина. Лиза поставила лампу на пол перед стеной и начала её простукивать огнивом. Я оглянулся вокруг, ища кирпичную крошку или, хотя бы пыль. Хоть какие-то следы виденного мной прохода.

Я снова посмотрел на стену. Потом на Лизу, вопросительно. Она обернулась, почувствовав мой взгляд. Краска от лица стала потихоньку отливать.

— Скрытый путь, — веско сказала Лиза, отступая от стены. Возможно, это словосочетание что-то значило. Но что, не знал ни я, ни Мстислав.

— Как открыть? — сухо спросил я.

— Слова надо знать нужные. И я бы еще ключ сделала. Безделушку какую-нибудь, без которой не откроется, — ответила Лиза, задумчиво почесав себе подбородок. А потом шагнула назад и глянула по сторонам. Обернулась ко мне и сказала:

— Слушай, смотри как тут все лежит! К каждой арке проход есть! Может тут еще один скрытый Музеум, только с настоящими… — она оборвала себя на полуслове. И отошла в сторону.

Я продолжал задумчиво смотреть на стену. Я был не очень близко и не смог рассмотреть подробностей того, что скрывалось в этой скрытой фигне. Но там были большие картины, которые мне просто бросились в глаза. Изображения на них были похожи на то, как если бы средневековый художник попытался нарисовать советский плакат с красными знаменами и летящими к другим планетам космическими кораблями.

— Ребят, давайте уже отсюда уйдем, — сказал странно тихим голосом Илья.

— Согласна, — сказала Лиза, подхватила с пола лампу и пошла к туалету. Я вздохнул и пошел за ней.

— Ты что так дышишь тяжело, — с подозрением спросил я у Милены.

— Ничего я не дышу! — рявкнула она и сжал кулачки.

Я отошел подальше. Что за перепады настроения? Нервная какая-то. Я посмотрел на Милену, но она шла молча, пряча глаза.

Я пожал плечами и пошел вперед, за Лизой. Впрочем, молча до самого выхода Милена не стала. Уже в туалете она стала смеяться над тем, как мы попали в ящик, а Илья не влез.

Пока мы тихонько выбирались обратно, запирали за собой дверь, мы почти непрерывно хохотали. не рассказывая, впрочем, подробностей. Добравшись обратно до столовой, мы почти синхронно решили разойтись по спальням.

А я решил, что мне не нравятся все эти обрывки непоняток и непонятные отрывки. Я терпеть ненавижу неясности. Как увижу непонятное, так сразу пытаюсь его понятным сделать. Я ведь не персонаж смешной книжки, в которой автор пытается нагнать интригу, выдавая сюжет кусочками. Я в таких дешевых фокусах не участвую.

Еще Саня Македонский показал, как надо поступать со сложнозапутанными ситуациями. Разрубать их одним ударом. А у меня, как раз, есть один хорошо осведомленный бородатый чудотворец. Пришло время схватить Распутина за бороду и вытрясти из него все разъяснения.