Лестница власти 1

Глава 34

У каждого человека есть тайны. Некоторый тайны бывают стыдные, некоторые по-настоящему ужасные, а другими можно гордиться. Иногда, это одна и та же тайна. Как пять трупов девочек в подвале того убогого домишки.

Это был обычный день, вечер был ничем не занят, и я ответил на сообщение гражданского блокчейна. Нужен был понятой. Я тогда только недавно сдал тест на гражданство, и еще не улавливал некоторых деталей. Когда сигнал о необходимости гражданина для наблюдением над работой полиции пришел на мой гражданский смарт я находился в ста шестидесяти километрах от места происшествие. Быстро прошерстил сводку, из которой можно было без труда понять, о чем речь. И меня могло бы насторожить, что все кто был ближе, оказался. И то, что за это задание давали хороший рейтинг.

Конечно же, я не насторожился.

Я прибыл уже через двадцать минут, благо аэротакси в таких случаях оплачивало государство. На месте уже была группа экспертов, полтора десятка полицейских, отряд местных милиционеров, вооруженных как для штурма укрепленного дота. Меня встретили прямо на выходе из пассажирского дрона и быстро увели с улицы.

Присоединившись еще к трем понятым — двум таким же молодым гражданам как я, и одному старику примерно ста лет на вид, но еще крепкому — мы вошли в дом. Нас встретил следователь. Злой, уставший, окруженный дымом. Он смолил маленький электронный кальян с сильными стимуляторами.

— Давайте быстрее, — сказал он — и повел нас в подвал.

В принципе, присутствие граждан при сборе улик обычно не требовалось. Но, для особых случаев, делалось исключение. Нечто вроде дани традиции.

Пока аэротакси везло меня на место, я пролистал материалы дела. Выглядело так, словно эту мразь взяли случайно, но потом я узнал, то это был результат полугодовой работы, на которую было потрачено миллионы часов работы алгоритмов и сотни человеческих часов.

Это был обычный дом под Новгородом, в поселке для рабочих мигрантов. Построенные треть века назад, по образу и подобию американской субурбии, эти поселки окружали крупные города и мегазаводы Сибири. Утром тысячи людей садились в аэробусы и, иногда более часа, летели на место работы. Это были хорошие специалисты, поэтому Федерация старалась поддерживать их уровень жизни. И жестко пресекала любые проблемы, безжалостно высылая даже ценных специалистов обратно на родину за нарушения порядка. Естественно, что привыкшие тут к роскошной, по их меркам, жизни, мигранты старательно скрывали свои проблемы. Поэтому бесконечные ряды аккуратных домиков, несмотря на крайне ухоженный вид, давно превратились в гетто.

Около полугода назад вскрылась пропажа нескольких детей. Рутинный опрос по домам. Подозрительная мимика хозяина дома снятая дроном добавила его имя в длинный список первого приближения. Его направили на дополнительное освидетельствование, но ублюдок сумел провести компьютерного диагноста. Его ложь, как и диагноз не были вскрыты. Хрен его знает, где он так научился, но иначе он бы и не получил работу в стране. Только через полгода произошла выборочная проверка его дома.

Конечно же, после того как его поймали, немедленно стали очевидны и другие признаки психопата. Слишком хорошие отзывы — нормальный человек не всегда в хорошем настроении, поэтому трудно угодить всем. Дважды замечен рядом с районами пропажи людей. Живет один. Мало общается с соседями.

Ночью отряд полиции входит в дом. Ничем не примечательный немец спокоен, улыбчив. Угощает полицейских кофе, заговаривает им зубы — они собираются уходить, когда полицейский дрон со спецсканером замечает следы крови в подвале.

Именно туда нас сейчас и ведут.

К тому времени, как мы пришли, эксперты уж успели найти три тела. Маньяк и вправду был отличным мастером. Тайники оборудованы на высочайшем уровне. Кажущийся монолитным бетонный пол скрывает в себе прямоугольные ниши. Тела девочек залиты прозрачным материалом. Под ними скрывается подъемный механизм — чудовищный экспонат на моих глазах как раз выдвигается из пола. В свете ярких светодиодных ламп можно рассмотреть трофей маньяка во всех деталях. Она страшно истерзана, почти выпотрошена. Часть кожи с лица снята, видны лицевые кости. И все же, мне кажется, что она была еще жива, когда он заливал её прозрачным составом.

Медбраслет на моей руке мигает красным. Полицейский хватает меня за плечи, с силой поворачивает и тащит наверх. Я пытаюсь сказать, что все впорядке. Я воевал семь лет, я и не такое видел. Или, просто хочу врезать этому дураку, который пытается меня вывести на воздух. И затихаю, понимая, что именно так и реагируют на зашкаливающий стресс.

В доме меня перехватывает медик и колет коктейль из успокаивающих и седативных прямо через одежду.

Рядом пыхтит электронным кальяном следователь — он не идет вниз. И не смотрит на подозреваемого. Его задача поймать ублюдка, работать с ним приедет специалист. В инструкциях написано — не контактировать с подозреваемым. Маньяки, почти всегда, обладают болезненным самолюбием, поэтому равнодушее — лучшая подготовка к допросу. Когда приходит дознаватель, в 99 % процентах случаев ему достаточно имитировать восхищение. «Как вам это удалось?». И самовлюбленная мразь колется, рассказывая взахлеб все. Это я узнаю потом.

Сейчас же я, в нарушение инструкций, смотрю на хозяина дома. Он сидит скованный ручными и ножными кандалами, дрон отслеживает его мимику — в ней могут быть подсказки по поводу других тайников. Никто не смотрит на него, никто не разговаривает. Изредка его передвигают с места на место, перетаскивая как вещь, вместе со стулом. Ему очень грустно. Он ловит мой растерянный, непонимающий, подавленный взгляд, как тонущий протянутую руку — и вцепляется в него. Я не отворачиваюсь сразу. Он заглядывает мне в глаза, щерится в одновременно испуганной и надменной улыбке. И говорит на русском, с сильным акцентом:

— Вы все об этом мечтаете. Но боитесь. А я сделал.

Полицейский толкает меня в плечо, разрывая зрительный контакт с подозреваемым и уводит из дома. Я стою на крыльце. Через несколько минут, один за другим выходят другие понятые. Их тоже колят противошоковыми препаратами. Последним выходит старик. Медик тянется к нему инъектором, но старик качает головой. Медик проверяет его показания, кивает и уходит.

— Не впервой мне. Человек, он ведь ко всему привыкает, — говорит нам старый гражданин. Закуривает древний антикварный вейп. Если этому человеку и в самом деле сто лет, то опыта ему действительно не занимать. Вполне возможно, он уже был взрослым парнем, когда, как всем казалось, началась просто очередная холодная война. А потом он смог выжить в те десятилетия, за которые старый мир рухнул и изменилось все. Выпустив до смешного нелепые сегодня, стариковские кольца пахучего дыма и старомодным жестом разогнав их, старик сказал. — Вы вот что. Главное, по криминалистике не идите. Не нужно вам это.

И уходит обратно.

Я долго смотрю ему вслед, пока меня не отводят к аэротакси и не отправляют обратно домой. Я послушался совета. Я выбрал гражданской специальностью социологию. Но конечно, я следил за этим делом Сейчас, спустя годы, я понимаю, что это был самый заурядный, типичный, непримечательный маньяк. Разве что начал он еще за границей, набрался опыта и поэтому у нас успел убить пять раз, прежде чем его поймали. Для него это, наверняка, повод для гордости. Я много раз рассматривал видео его допросов, пытаясь найти в этом, на вид обычном, даже жалком человеке, тень чудовищного зла. И никогда не находил. Только болезненное самолюбие и подлость.

Тот вечер стал и моей тайной. Темным углом моей души, в который я захожу лишь случайно, и который не показываю никому.

Зло на то и зло, что не может достичь величия. Оно убого и скучно. Борьба с ним — вот что наполняет жизнь красками. Поэтому некоторые моменты работы криминалистов я усвоил. И сейчас, перед сном, самое время применить их к произошедшему со мной. К нападениям, главным образом. Под рукой не было ни смартфона, ни даже блокнота. Поэтому я прикрыл глаза и начал чертить линии взаимосвязей мысленно. Потрескивание восковой свечи убаюкивало. Илья начал слегка похрапывать. Я и сам начал засыпать и вдруг увидел в своей мысленной паутине закономерность.

Я резко сел на кровати, вдруг осознав, одну вещь. Очень очевидную, которая всегда была перед глазами. Я встал и начал одеваться. Саблю я взял с собой.

— Храбр, ты чего? — сонно спросил Илья.

— Мне срочно надо к Канцлеру, — холодно ответил я. — Ты спи.

Конечно же, он тоже встал и оделся. Внимательно посмотрев на меня, взял и свою саблю.

— А ну в комнату, отбой через семь минут. Да и не выпущу я вас с оружием, дурни, — грубо встретил нас незнакомый десятник.

— У меня есть приглашение от Канцлера, на посещение, в любое время, — спокойно ответил я. — Сейчас это время.

Десятник долго смотрит мне в глаза. Выделяет двух провожатых и мы идем по темным коридорам.

Один стражник впереди, один позади. Это больше похоже на конвой. Мы входим в главный корпус, ангелы на своих мраморных пъедесталах выглядят как-то жутенько.

— Я, конечно, за тебя горой, Храбр, — тихонько шепчет мне Илья в спину. — Но что ты удумал, а?

— Обожди, — отмахиваюсь я. Мы уже подходим к дверям кабинета Канцлера. Стражники останавливаются и поглядывают на нас, переминаются с ноги на ногу в нерешительности. Я плавно проскальзываю мимо них к массивным дверям и громко стучу в них каблуком.

Наша охрана дергается было ко мне. Я отступаю от двери. Они отступают от меня. Илья хватается за саблю. Из-за двери выскакивает уже знакомый швейцар с лицом, бледным как кальсоны и злым, как у кровавика.

— Кто тут ломится?! Охренели?! — довольно громко шипит он.

— Доложи господину Махаэлю, что Храбр Королев пришел, — громко говорю я. Он неверяще смотрит на меня. Я все же решаю пояснить. — Канцлер разве тебе не говорил, что у меня разрешение есть, в любое время к нему приходить?

Швейцар буквально пережовывает и проглатывает, что он там хотел мне сказать. Скрывается за дверью. Проходят тягостные минуты ожидания. Наконец, дверь открывается. Лицо лакея холодно и спокойно. Он кивает мне и молча делает приглашающий жест. Я иду мимо него, но приглашающий жест превращается в требовательный. Я отстегиваю «жемчужницу» и отдаю ему. Вхожу в кабинет Канцлера. И застываю от слишком яркого света. Может, так только кажется, после полумрака коридоров главного корпуса. Слышу как сзади возится Илья. На его счет указаний у швейцара не было, но переспрашивать лакей побоялся. А Илья решил, что пропускать такой момент будет неправильно. Любопытный.

Наконец я вижу Канцлера. Он сидит за своим столом. Я начинаю долгое путешествие к нему, мимо диковинок, экспонатов, книжных шкафов и кушеток. Не дохожу до стола метров десять, щелкая каблуками, неглубоко и с достоинством кланяюсь.

— Не ожидал вас увидеть так скоро, сударь Храбр, — говорит Канцлер. Сначала мне кажется, что он зол. Но по мере того, как он говорит, я понимаю — он сильно напряжен.

— Я хочу поговорить с вами о вашем новом библиотекари, Ширин, — я ненадолго замолкаю, подбирая слова.

— Да, я знаю, что она женщина. Вы далеко не первый, и даже не десятый, кто мне об этом сегодня хочет рассказать, — кивает Канцлер. — Вы тоже считаете, что у неё нет чего-то такого, без чего совершенно невозможно читать книги?

— Боюсь, у неё есть неприятный сюрприз, — осторожно начал я. — Кажется старец Григорий вам уже рассказывал о неприятном инциденте, прямо перед нашим прибытием в Лицей? На нас напал Кровавик. Так вот, я вдруг понял, что объектом нападения была не Милена, а Ширин.

Канцлер сложил руки перед собой. Посмотрел на меня и кивнул:

— Продолжайте.