Лестница власти 1

Глава 24

Кураж — французское слово. Появилось в средневековье. В изначальном значении — восторг, предвкушение и радость битвы. В прошлой жизни война для меня всегда было нудной, трудной работой. Смена позиций, оборудование позиций, изредка тренировки, потом снова таскание тяжестей на новой позиции. Постоянный, изматывающий труд с редкими, бестолковыми и жестокими схватками, сотканным из огня, дыма и крови, в которых трагедии больше чем смысла.

«Кураж» было для меня лишь одним из бессмысленных, лживых слов.

К чему это я? Ну… я поймал кураж. У меня внутри как будто шампанское открыли. И поток веселых пузырьков заполнил мозг. После первого выстрела, я тут же принялся перезаряжать мушкет. А когда мегамопсу досталось булавой я искренне и счастливо расхохотался.

Несмотря на временные трудности с гриднем, пасть размером с багажник продолжала приближаться. Я, наконец загнал пулю достаточно глубоко и… бросился навстречу.

Я решил подобраться поближе и выстрелить мегамопсу прямо в пасть. Возможно, даже засунуть ствол прямо между клыков. Сейчас мне трудно назвать это планом, потому как на этом он и кончался. Что будет, если моя дробина не свалит эту зверюгу а только разозлит — я не подумал. Но в этот момент я, захваченный своей идеей, побежал вперед.

И тут появился всеми забытый Велимудр и все испортил. Он выскочил с боку, встал прямо на пути движения мегамопса и как хоккеист шайбу, швырнул в него посохом истекающую густым малиновым дымом колбу.

Я бы не обратил внимания на такую дымовуху, но бесхвостый дракон насторожился, присев на задние лапы и резко затормозив. Это было ошибкой — он бы проскочил над дымящей склянкой, а так остановился прямо над ней. Некоторое время он, я и все остальные смотрели на струю малинового дыма, вырывающуюся из под его передних лап. Потом мегамопс посмотрел на меня. Я на него. Я вскинул мушкет, он бросился вперед и тут под ним и взорвалось. Сначала мне показалось, что это обычный взрыв, только какой-то медленный. Яркий огонь внутри и густое облако дыма. Но я быстро понял, что это не дым. Что-то вроде монтажной пены, только очень быстро распространяющееся вокруг. И очень твердое. Мегамопса ударило в брюхо и он с жутким визгом улетел вверх.

— Получил, пехтюкъ! — радостно крикнул Велимудр и исполнил танец победителя, похабно тряся тощими чреслами.

Впрочем мегамопс быстро пришел в себя. Распахнул крылья, поймал ветер, и сильно кренясь на погнутое крыло, пролетел через нас. Грохнулся об лед он знатно, и всего шагов через сто, но тут же вскочил и бросился прочь. В погоню за Миленой.

— Лови гусей, лови гусей! — заорал Велимудр и бросился к гусям. Действительно во всей этой суматохе несколько штук оказались поблизости.

Я вскинул мушкет выстрелил вслед удаляющемуся чудовищу. Я уверен, что попал. Он дернулся и обернулся обиженно на меня посмотрев.

— За ним, надо догнать! — прокричал пробежавший мимо Григорий с бомбардой. Я задумчиво достал шомпол и начал чистить ствол мушкета. Посмотрел на лапландские сани.

— Лови гуся! — гаркнул Велимудр совсем рядом. Чудотворец уже поймал одного, крепко держал его в свободной руке, а еще одного загонял прямо на меня. Я, машинально, метнулся к гусю и схватил его за шею. В детстве было много практики.

— Молодец! Держи! Не души! — обрадовался Велимудр. Он положил посох на лед, покопался в своей сумке, достал бутылек. Вытащил зубами пробку и полил гусю спину ядовито-зеленой жидкостью. А потом наступил на гуся. Я только сейчас понял, что Велимудр все это время был босиком.

— Неси второго! Не придушил? — замахал он мне. Я подошел и протянул ему пойманного мной гуся. Повторив ту же процедуру со вторым гусем, Велимудр извлек пипетку в кожанном футляре, капнул из неё на голову гусям — те выглядели очень плохо, валялись на льду распластав крылья и жалобно кричали. Третью каплю из пипетки Велимудр капнул себе в рот. Передернувшись, как до того от фляжки Распутина. Я отметил этим краем глаза. Я в этот момент присмотрелся внимательнее к гусям. Мне показалось что ноги Велимудра медленно погружались в гусей. Я присмотрелся и убедился, что мне не показалось. Чародей уже погрузился в гусей по щиколотку. Велимудра это не особо беспокоило, чего нельзя сказать про гусей. Я поднял взгляд на чародея. Сейчас он лихорадочно поспал себя из штуковины, напоминающей солонку. Из «солонки» сыпались искрящиеся на солнце кристаллики, переливаясь как бриллианты. Попадая на кожу Велимудра, кристаллы вспыхивали и исчезали. Как следует просолившись, чародей обернулся, нашел глазами Григория и крикнул:

— Господин Декан, не отставайте. Я лечу вперед и задержу его. От вас я ожидаю га-га-га, га-га-га-га. Га-га-га, га-га, га-га! — Последнюю фразу Велимудр крикнул себе под ноги. Гуси оживились, привстали, словно Велимудр килограмм сорок сбросил. Пернатые тапочки замахали крыльями и неожиданно оторвались от земли. Велимудр показывал посохом вслед мегамопсу и орал голосом гуся-переростка — Га-га-га-га!

И гуси полетели в указанном направлении. И довольно быстро. Не могу сказать, что Велимудру было комфортно — он был похож на человека, впервые вставшего на роликовые коньки. Он с трудом удерживал равновесие, то и дело почти садясь на шпагат.

Я подобрал с пола свою челюсть. Вставил в мушкет новую пулю и побежал к Григорию, на ходу забивая её в ствол. Если уж Велимудр смог придумать способ для погони, то уж и Распутин в грязь лицом не ударит. Но едва я подбежал к нашему старику-разбойнику, как надежды меня покинули. Он сидел на снегу, широко раскинув ноги, и обняв детского деревянного коня-качалку. Такая штуковина, размером с трехколесный велосипед. Видимо беженцы потеряли, или нарочно выбросили — деревянный конь был приземистый и добротный. Даже на вид тяжелый. Григорий гладил его лобастую голову со следами детских зубов и что-то шептал в деревянное ушко. Рядом остановился тяжело дышавший Илья. Мы переглянулись. Илья все же решил направить мысли старого наркомана в нужное русло.

— Господин декан, нам в погоню отправляться надо. По всему видать, чудо-юдо на Милену нацелилось…

Григорий резко выбросил в нашу сторону руку и погрозил кулаком. Снова принялся гладить коника. Илья в сердцах сплюнул и побежал в погоню сам, на своих двоих.

В принципе, бежал он не сильно медленнее мегамопса или саней. Но я понимал, что метров через сто он выдохнется и замедлится. Внезапно старец Григорий вскочил, подхватил бомбарду и взмахнув полами своего халата побежал вперед. Бросил впереди себя деревянную коняшку и с разбегу запрыгнул на неё. Охнул. Поерзал поудобнее, поджал ноги.

Деревянный коник, сначала под весом старого наркомана скрипнул и резко замедлился. А потом вдруг начал набирать скорость.

Я сорвался с места и побежал вслед за ним. Импровизированные санки Григорий все сильнее набирали скорость и когда я запрыгнул на спину Распутина они уже двигались со скоростью быстро бегущего человека.

— Ах тыж свинья сиволапая, куда ж ты лезешь, балда чугунная?! — разорался подо мной декан факультета естественных наук. Кажется он ударился подбородком о голову деревянного коника, не уверен. Но то, что этот гад попытался меня скинуть — совершенно точно.

— А стрелять кто будет?! — заорал я, уминая его поудобнее. — Пушкин?!

— Ах ты ж бес нагломордый! Да ладно, ладно! Бомбарду возьми.

Я наконец надежно встал ногами на импровизированные полозья, закинул мушкет за спину, и только после этого забрал у Григория бомбарду. Коник продолжал стремительно набирать скорость, поднимая с обеих сторон веера снега, как снегоход. Мне пришлось присесть и наклониться вперед, чтобы бороться с потоком воздуха.

Далеко впереди несчастная лошадка, охваченная ужасом, тащила сани с Оногуром и тремя девушками, за ними, стремительно нагоняя, гналось чудовище. А я, в свою очередь, сидя верхом на Грише, стремительно нагонял чудовище. Над нами с развевающейся седой бородой летел Велимудр. Кажется, он переругивался с гусями. А позади всех топал Илья. Мда, не так я себе представлял геройские будни.