Лестница власти 1

Глава 9

Бабушка Марфа была женщиной максимально далекой от такого имени. Во первых, она была как корейский айдол. На вид ей было около тридцати. А может даже сорок, но она хорошо выглядела. Но если бы мне сказали, что ей шестнадцать я бы поверил. Просто из-за косметики выглядит старше.

Я человек пожилой, видел много женщин и в косметике и без. Дело не в том, что я такой мало разбирающийся. Дело в этой женщине. Её возраст ускользал. Может, дело в глубоком вырезе на белом, обтягивающем платье, которое и так состояло в основном из паутинки кружев.

Но главное, она была прекрасна. Нет, красива не совсем то слово… Да, конечно, красива. Но не так как обычная женщина. Между этой невероятно шикарной женщиной и обычной, хоть и очень красивой, была глубокая разница. Так, новая машина — может быть дорогой машиной. И ты можешь сказать — это дорогая машина. Но если ты увидишь новую Бентли… Технически, это тоже дорогая машина. Но есть глубокая разница.

Прямо передо мной, у низкого столика с фарфоровыми чашками и хрустальными вазочками, в глубоком кресле, сидела не женщина, а воплощенная мечта. Мечта экстремала с суицидальными наклонностями. Или подростка с разрывающим сосуды гормональным коктейлем в крови.

Прямо все про меня.

— Вы обворожительны! — сказал я. И прикусил язык.

Она на меня даже не взглянула. Обидно. Она смотрела на Григория с таким лицом, как будто ей плохо чай заварили. Легкая досада.

— Садитесь, сейчас я вам чайку налью, — проворковала Березка. Она стояла чуть в стороне, наполняя чашки кипятком из изящного самовара, больше похожего не на привычный мне, а на помесь пылесоса и футуристического космического корабля.

— Да мы не надолго, — медовым голоском отозвался Распутин, не забыв больно ткнуть меня локтем. Да молчу, я молчу. Старец Григорий держался с достоинством, но уважение. Редкое умение. Он продолжил, явно осторожно подбирая слова. — Так уж сложилось, что нам с Храбром в Лицей торопиться надо. Да, кстати говоря, хочу его туда устроить. Это вот он, Храбр. Только сирота он. Может вы, сударыня Марфа, поможете? Усыновите его. Он беспутный, так и срок прошу недолгий. Примите его в семью всего на год. Пока он школяром в Царском Лицее побудет…

— Да вы садитесь, калачей ростовских попробуйте. И мед у нас облепиховый. А хотите, я сахару принесу? Слааадкий! — подкатилась к нам Березка. С крохотным серебряным подносиком в руках, на котором стояли две чашки. Я прямо почувствовал, как же сильно внутри весь высох и продрог, а горячий чай в чашках так и манил, исходя ароматным паром. Я с усилием отвел глаза и уставился в пол. А то тут все такие милые, аж дышать трудно. Взгляд опустить получилось не сразу, на секунду задержался на ножках Березки. Старец Григорий продолжал гнуть своё.

— Да нам уже бы и лететь пора. Вы, сударыня Марфа, согласие свое дайте, а за бумагами я потом гонца пришлю.

— Нет, — ответила сударыня Марфа. Слово короткое, но я расслышал в её приятном, бархатном голосе, твердую сталь маленького, женского стилета.

Распутин вскинулся, задрал подбородок и даже посохом пристукнул по полу.

— Отчего же нет? — все еще спокойным, мягким голосом, спросил он. Но глаза его сузились.

— Я давно вас знаю, старец. Нет у вас просьб, без двойного дна. Не хочу с вами дел иметь, — спокойно ответила Марфа.

— Так это не дело. А одолжение, — сказал Распутин. Многозначительно так сказал, явно на что-то намекая.

— Одолженное отдавать надо. А вы, старец Григорий, человек не надежный. Так и норовите от долгов сбежать, — ровным голосом ответила Марфа. Если на неё не смотреть, то просто женщина с красивым голосом. Но голос шикарный. Я бы певицу с таким вокалом послушал. Даже если про любовь петь будет. Если она так приятно звучит, когда спокойно говорит, что будет если страсти подпустит?

Распутин тем временем теребил свою бороду. А потом осторожно сказал:

— Так может я вам, сударыня Марфа, могу услугу какую оказать в ответ?

— Можете. Даже две, — судя по голосу, ворожейка улыбнулась. — Хочу внучку свою к вам в Лицей устроить.

Снова долгая пауза. Березка плюхнулась на лежащую недалеко от меня на полу подушку и хитро на меня глянула, отхлебнув чаю из чашки в одной руке и яростно откусив от огромного калача в другой руке.

— Это не сложно, тут моей помощи и не потребуется.

— Это да. А вот родовую инициацию ей без твоей помощи, Гришенька, не пройти.

Я бросил взгляд на Распутина, он на меня. Буркнул мне:

— Забудь что слышал! — а потом, уже Марфе. — За такое можно и головой поплатиться. Большая услуга выходит, сударыня. А если откажусь?

Марфа расхохоталась. Смех тоже красивый. И дикий, необузданный.

— Сделаю, — сказал Григорий. Марфа перестала смеяться. Распутин покачнулся, слегка приподнимаясь на цыпочки и опускаясь на каблуки. Ноги разминает. Стоять устал, похоже все таки возраст дает о себе знать. Но продолжил он говорить все тем же спокойным, вежливым тоном. — А вторая услуга какая?

— А вот она тебе, Гриша, совсем не понравится. Березка, внученька, займись мальчиком. Не гоже моему внучку в таком виде в Лицей ехать!

Березка вскочила, схватила меня за руку и потянула за собой к выходу. Я заупирался и оглянулся на Распутина. Тот стоял задумчивый. Заметил мой взгляд и кивнул. Мол, «иди».

Я позволил себя утащить. Вышли мы через те же белые врата, что и пришли. Интересно, из подземного сада что, другого выхода нет? Или просто показывать не хотят? С опаской покосившись на гридней, я семенил за Березкой, которая прямо таки как буксир тащила меня прочь. Мне это надоело. Я уперся ногами в пол и затормозил.

— Ну же Хочун, не упирайся, — пропыхтела она, не оборачиваясь.

— Куда ты меня тащишь? — спросил я, все равно упираясь.

Она наконец обернулась. Красная, запыхавшаяся. Посмотрела на меня, нахмурилась и заявила.

— В баню! Ты же грязный!

— О, ты даже не знаешь насколько я грязный! — тут же отозвался я, думая о том, что мне бы лучше одежду нормальную найти. И запоздало прикуси язык. Опять наследство Мстислава прорвалось.

— Вот и помоешься! — фыркнула Березка, явно уловив мою пошлость. И поскакала вперед, как козочка. Обернулась и крикнула:

— Не отставай, а то тут брошу!

— А ты меня нормально по имени назови! — крикнул я ей, тщательно подбирая слова. Девочка остановилась. Задумчиво посмотрела на меня. Вернулась. Посмотрела на меня своими невинными глазками и спросила:

— А какое у тебя имя?

Я пожал плечами:

— Храбром зови Хорошее имя.

— А настоящее какое?

— Не могу сказать. Григорий запретил, — честно ответил я. На самом деле она застала меня этим вопросом врасплох. Но я старый тертый волк и знаю, когда не знаешь что говорить, чаще всего правильнее будет сказать правду.

— Ладно, — серьезно кивнула девушка. — А ты меня тогда Миленой зови. Пойдем, Храбр, отмою тебя. Для начала.

Я задумчиво пошел за ней. Как-то подозрительно многообещающе это её «для начала» прозвучало.