Лестница власти 2 (СИ)

Глава 15

Тайны и приключения — как американские горки. Подходят только для людей с крепким желудком.

— О, сотник нашелся, — радостно сказала Софья. — А то я уже переживать начала.

— Точно сотник? — засомневался Велимудр.

— Мундир выдает его с головой, — сказал Канцлер. Мне показалось, что он иронизирует. И вообще, он заметно веселее двигался, походка стала молодой, пружинящей. Судя по походке и голосу, прогулки по подземелью ему на пользу. Кораблики надо мной вереницей потянулись в портал, выстраиваясь над Канцлером в ромбообразную формацию, как рой военных дронов.

— А где голова, кстати? — снова проявил своё неуемное любопытство Велимудр.

— Вон, — забывшись я ткнул пальцем. Они же не видят. Пришлось говорить голосом, слегка повысив тон:

— Смотрите, справа, там где друг на друге трое лежат. Там голова, не та, которая расплющена, а которая в кишках застряла, видите?

— Четверо, — поправила меня педантичная Софья. — Их там четверо.

— Двое и две половинки, — из чистого упрямства сказал я. Ладно, она права. — Технически, то есть, вернее будет, четверо.

— Технически? Забавное словцо, — пробормотал канцлер. — Так, Госпожа Софья, станьте за меня. Господин Вели…

— Буууэээээ, — раздалось сзади. Звук был такой громкий, что я перестал слышать, что там говорит Канцлер. Да еще и шел по нарастающей. Я раздраженно обернулся. Это галерка, наконец, рассмотрела место “жаркого боя”. Или просто до них наконец дошло, на что они смотрят. Произошла типичная, в таких случаях, ситуация. Первой не выдержала служанка и извергла содержимое желудка на сидящих впереди пацанов. Это вызвало цепную реакцию — блевать стали все. Обе тетки, два пацана, мужики с топорами. Последние, хотя бы в стороны. Пацанам крупно не повезло — могучим потоком рвотной массы их не то что окатило, к полу прижало, как будто под водопад попали. Рвотаопад, в их случае. Пацаны кричали "не надо", пытались спастись, отскочить. Но рвотные спазмы делали их неуклюжими, их руки скользили, они падали, пытались подняться и падали еще более неудачно, запуская новый цикл рвоты. И у себя и у оуружающих.

Странное дело, стоит только нескольким людям в прямой видимости начать блевать, как тут же начинаются рвотные спазмы и у свидетелей этого. Заразно, как зевание. Девушки отбежали в сторону, тихо и интеллигентно блевали в уголке, трогательно придерживая друг другу волосы. Илья тоже отошел в сторону и сейчас стоял согнувшись, уперев руки в колени, с тем непередаваемым выражением лица человека, пытающегося усмирить восставший желудок. Смесь крайнего напряжения воли и растерянности от предательства собственного организма. Илья держался стойко, но увы, он проиграл эту битву.

Куда лучше справился Драко. Он отвел взгляд в сторону и стоял бледный, как простыня, прижав к лицу тряпку, которой вытирал стол. Но лучше всех, не считая меня, держался Сергей. Он был бледно-зеленый, как молодой листочек, и дрожал, как на ветру. Смотрел в портал большими глазами, но еду в себе удерживал.

Нет, их можно понять. Ощущение такое, что полсотни людей в мундирах охраны Лицея пропустили через миксер. Рубили не в фарш, а на кусочки. Порубили и разбросали по половине зала. Такое зрелище не каждый без последствий может пережить, просто у меня в военную подготовку входило психокоррекция — я же в штурмовой группе числился. А может, это меня спасала так до сих пор и сохранившаяся во мне отчужденность от эмоций Мстислава.

Я повернулся обратно к порталу. Встал и взял мушкет.

— Старец Григорий? Вы меня слышите? — довольно громко позвал Канцлер. — Григорий, отзовись!

— Тут я, — раздался слабый голос.

— Григорий, выходите! — снова прикрикнул Канцлер.

— Привалило меня, — голос Распутина был очень грустным и болезненным. Я его едва узнавал. — Не встать… Не руки поднять…

— Ладно, мы идем! — крикнул канцлер. Отдал пару коротких команд, и тройка наших педагогов, осторожно двинулась вперед. Я не видел их лиц, но никто не сблеванул, точно. Вот что значит годы педагогического стажа.

К столу подошел Илья, вытер рот рукавом и взял мушкет.

— А деканы и Канцлер, неплохо держатся, — поделился я с ним своими наблюдениями.

— Так в Лицее, наверное, и не такое в навидались, — мрачно пошутил Илья. Он же пошутил?

— Не подходите, — прохрипел откуда-то издалека Григорий. — Не подходите ближе, болваны!

Григорий закашлялся и замолк. Троица спасателей замерла. Я только сейчас заметил подозрительную груду и обломки камней, раскиданные вперемешку с трупами. Да, похоже на големов. Все же меня зрелище кровавой бойни проняло сильнее, чем мне показалось снаала. Теперь мне интересно, а чем их стрельцы долбили, что камень в куски размолотили?

— Старец Григорий. Кажется вы убили всех болванов, — пропела ласковым голосом Софья Это у неё наверно от волнения так получилось.

— Нет! Их ещё… — явно с напряжением всех сил ответил Распутин, но не успел договорить. Из проема в стене, прикрытого древним полотнищем, выскочил голем. С другой стороны — еще один. Второй был без руки, но это его особенно не беспокоило. Они были поменьше тех, что я уже видел. Зато вместо рук — бронзовые клешни, как у краба. И двигались быстро.

— Госпожа Софья, готовьте пушку! — крикнул Канцлер и шагнул к правому голему.

— Я его придержу! — крикнул Велимудр и кинулся к левому.

— Стреляй по глазам! — крикнул мне Илья и вскинул свой мушкет. Но Канцлер начал размахивать башкой, уворачиваясь от ударов голема. В портале мелькал то голем, то потолок, то пол. К счастью, Канцлер помнил о нас, и в какой-то момент смог удержать портал ровно, по моим ощущениям, почти сунув отрубленную башку под нос ожившей каменюке. Мы с Ильей среагировали буквально в ту же секунду. Шипение пороха на запальной полке, звонкое, сдвоенное бум, под аккомпанемент оглушительного визга с галерки.

От каменной башки брызжет каменная крошка, но из-за дыма и вспышки я ничего не вижу. Стрелял почти навскидку — мушкет лежал на столе готовый — поэтому прижал к плечу небрежно, ногами как следует не уперся. А отдача у этой дымной дуры, о-го-го. Честно говоря, мне даже сравнить не с чем, хотя из всякого пострелял. Может только “антиматериальные” снайперки бы могли сравнится с мушкетом по силе отдачи, не знаю, из них не стрелял. Меня отбрасывает назад, я плюхаюсь на стул и не падаю с него только потому, что врезаюсь в стол. Сквозь непрекращающийся визг с галерки слышу, как со стола падает на пол и бьется посуда. Мне становится немного стыдно — она красивая и дорогая. Еще и пойди найди такую, тут с алиэкспресса не закажешь.

В плече вспыхивает резкая боль. Я настороженно ощупываю правую сторону груди. Вроде ничего не сломано, просто неудачно ударило прикладом. Приклад у этого мушкета, в жопу бы засунуть тому кто сделал. Хрень какая-то неудобная. Повезло еще, что отделался синяками и кожу защемило. Недовольно осматривая приклад мушкета, и понимаю что он сделан сделан так, чтобы можно было мушкет перехватить за ствол, и орудовать им как клевцом. Лучше бы штыки придумали, затейники. Вскакиваю, хватаю второй мушкет.

Неожиданно чувствую теплое тельце сзади, слегка оборачиваюсь и вижу Милену, подпирающую меня плечиком. Ути белая пусечка, сколько в тебе там весу, килограмм сорок хоть есть? Серьезно надеешься удержать меня от падения после отдачи? Я улыбаюсь и ничего не говорю. Человек старается, помочь хочет. Это даже трогательно. Вскидываю мушкет, в этот раз со всей серьезностью — наклоняюсь вперед, широко расставляю ноги, прямо как дядьки учили. Мушкет тяжёлый и перевешивает, сошки нет, опереть не на что, напрягаю мускулы рук изо всех сил. У меня пара секунд, чтобы прицелиться и выстрелить точно.

Драка, в отличии от поединка высокомотивированных и хорошо подготовленных спортсменов моего мира, всегда рваная, быстрые, короткие обмены ударами чередуются с долгими паузами. Обычно. С болванами не так — каменные гиганты перли напролом, размахивая своими длинными конечностями с бронзовыми клешнями. В своей отчужденности и ровным ритмом, они напомнили мне машины. Механизмы на конвейере, виденные мной в документальных фильмах. Хотя, почему напоминали? По сути, големы и были механизмами. Механизмами по раздаче звездюлей.

Велимудр уворачивался от ударов голема. Ждал замаха, а потом резко перетекал этой груде за спину. Видать успел опять капнуть себе на сапоги волшебной ускорялки. Двигался старый волшебник быстро и с небрежностью — все время бквально на ладонь уходя от удара. А потом, пока болван растерянно осматривался, медленно разворачивался, заносил единственную клешню для нового удара — старый волшебник даже не смотрел на огромную каменную тушу. Велимудр буквально засовывал нос в свою сумку и лихорадочно в ней рылся. Эта небрежность и наплевательское отношение к собственной безопасности выдавало в Велимудре человека очень опытного, привычного к переделкам, легко читающего противника и привыкшего к опасности. Или безумца. Впрочем, если верить Илью, безумие с магией всегда рядом.

Канцлер следовал схожей тактике. Он просто уворачивался от ударов. Не могу сказать, что прямо как мастер кунг-фу от ударов мечом в фильмах — болван явно помедленнее бил, чем актеры в фильмах — но выглядело очень похоже. Болван тупил, вместо того, чтобы сломать ритм, или сменить дистанцию, он просто бил и бил, одними и теми же ударами. Очень предсказуемо. Со стороны уворачиваться от таких ударов кажется легко, но я понимал, что нужна недюжинная выдержка. Канцлер еще и не забывал держать бошку так, чтобы нам с Ильей было удобно. Над болваном висела карусель из корабликов. Они ярко вспыхивали, испускали лучи, бьющие в голема, отчего тут же тускнели. Потом медленно наливались светом, и свнова стреляли. Я готов поставить кувшин сбитня против кружки воды из лужи — эти штуки били лазерами. Мне даже показалось, что я вижу багровые отблески раскаленного камня на сколах.

Все это вместе напоминало ночной клуб, с авангардным световым оформлением. Мельтешение теней, вспышки "лазеров" и танцы волшебников — вечеринка точно вышла запоминающейся. Не хватало только тяжелой музыки. С этим я как раз могу помочь.

Я выстрелил в морду болвана, практически в упор. Грубо обозначенный несколькими линиями, каменный глаз взорвался. Мушкетная пуля выбила солидный кусок камня из уродливой башки. Точно, камень слабо светился красным — как говорится, клиента разогрели. Болван перестал пытаться достать Канцлера и отступил на шаг, словно потрясенный. Тут ему добавил Илья. Хорошо стреляет, Муромский. оставляет в граните, или из чего там сделан болван, выбоины размером с детский кулачок. Убойная сила у этих мушкетов очень солидная. Скорость пули может и не очень большая, по моим меркам, но зато по моим же ощущениям, сама пуля весит не меньше тридцати грамм. Илья попал во второй глаз голема и тот замер, будто поник, растерянно поворачивая голову то в одну сторону, то в другую.

— Теперь второго! — скомандовал нам Канцлер. Мы с Ильей молча заработали шомполами.

Велимудр периодически метал в своего противника колбочки. От одной тот слегка заиндевел, от другой по нему побежало веселенькое зеленое пламя, которое тут же погасло. Похоже, ничего камнедробильного у Велимудра с собой не было.

— Веля, в сторону! — взвизгнула Софья. Несмотря на подобную фамильярность, ерепениться Велимудр не стал, резко отпрыгнув в сторону. Грохнул выстрел. Пушечный. Я понял, что не слышу ничего, кроме звона в ушах. Оказывается, до этого тут было довольно шумно. Канцлер, вместе с порталом обернулся. Софья стояла рядом с нарисованной на полу пушкой. А густой пороховой дым, буквально затянувший помещение, был настоящий. Канцлер повернулся к голему. Ядро попало тому в ногу, и снесло её полностью. Каменный болван неуклюже ворочался, делая попытки встать на ноги. Получалось у него очень плохо. Голем просто приподнимался на единственной руке, пытался подставить под себя отсутствующую ногу, и падал. Выглядел он при этом, реально как робот, со сбоем в программе. Он не то, чтобы тупой, он на алгоритмах…

Канцлер выхватил из воздуха двуручный молот, подскочил к ворочающемуся болвану, и с широкого замаха опустил боек молота ему на голову. Камень брызнул осколками. Подключились кораблики. Голем не обращал внимание на то, что его долбят по башке, не пытаясь отогнать врага сохранившейся рукой, или хотя бы прикрыться. Не могу сказать, что Канцлер расколол камень, изображающий болвану башку, всего за несколько ударов. Нет, нашему декану военных наук пришлось попотеть. Но он справился. Боевой молот на длинной рукоятке не выглядел особо массивным — если бы не хищный клюв одной стороны и шип сверху, размерами он был бы как обычный бытовой молоток. Тем удивительнее была просто таки камнедробительная мощь ударов. Я пристально всматривался в оружие Канцлера, но следов магии не заметил.

Болван, оставшись без башки, мгновенно осыпался грудой камней. Второй, ослепленный мной и Ильей голем, так и стоял, не пытаясь придавить кого ни будь на ощупь. Но его все равно обошли очень осторожно.

— Старец Григорий, отзовитесь, — позвал Канцлер, не пряча молот. И нервно дернулся в сторону, когда на его голос повернулся слепой болван. Впрочем, кроме этого, каменный конструкт больше ничего не предпринял. Понятно теперь, почему болван — имя нарицательное.

Гриша не отзывался. Но нарисованная собачка уже его нашла и сейчас легонько потявкивала рядом. Я посмотрел через плечо Канцлеру, когда он подошел к первому человеку, которого я затащил в постель в этом мире, и даже вздрогнул от неприятного зрелища. Милена за моей спиной тихо охнула. Да, тут было от чего заохать.

Старец Григорий был наполовину завален каменным телом голема. И это была лучшая новость. Верхняя часть тела Распутина была буквально измочалена, вся перемазана в крови, одежда изорвана. Сам он был очень бледный, да еще и седой. Кожа на лице обтягивала череп, как у узника концлагеря. Вот тут как нельзя кстати поговорка — в гробу и то лучше выглядят.

Старец Григорий слабо трепыхался и силился что-то сказать.

— Еды, воды — распорядился Канцлер, спрятал молот и требовательно протянул руку в портал. Мы с Миленой лихорадочно сунули ему в руку чудом уцелевшую чашку с чаем и повесили надкусанный калач прямо на неё. Канцлер сунул Распутину калач в рот, одновременно ловко вывернув из его руки кинжал. Распутин дернулся вслед, но Канцлер строго сказал.

— Нет. Вы так себя убьете. Восстановите силы, поешьте, поспите, а потом я вам его верну.

Распутин в два укуса проглотил калач, буквально вылизал чашку и слабым голосом попросил:

— Еще…

— Конечно, — кивнул Канцлер, — Но сначала объяснитесь. Что вы тут делаете, и почему тут половина охраны Лицея?

— Подсобить попросил. За мзду. Не ожидал на болванов нарваться, против людей брал, — тихо сказал Распутин. — Виноват…

— Зачем вы тут, старец Григорий, — повторил Канцлер, присаживаясь у как мне показалось, умирающего чародея. — Отвечайте честно и по существу.

— Попал я, как белка в силок. Поймал меня вон тот, который сейчас Вятко баюкает. На страсть взял, силу пообещал. Надо было только сделать, как он просит. Я сделал. А он обманул.

— Что ты сделал?! — еще тише сказал Канцлер.

— Храбр… Я то думал, старый дурак… И кому поверил? Ох, Махаэль, притянул я в наш мир что-то, а что не знаю, — глухо забормотал Гриша. Это он ведь про меня? Вот же сдавала. Канцлер, вдруг, резко отбросил от себя башку с порталом. Далеко отбросил, подлец. Я прислушался, о чем они там шепчутся, но ничего больше расслышать не смог.

— Ну вот, на самом интересном месте! — заворчали с галерки. Я оглянулся. Тетки стояли поодаль, уже умытые, служанка с ведром и шваброй драила пол. Пацанов видно не было — насмотрелись, видать, на сегодня мультиков.

Я обернулся обратно. Из портала был виден один из тронов. Тот, который не был пустым.

— Это кто же такой? — восхищенно выдохнула Милена.

— Это Вятко и есть, — ответила Лизавета странным, тихим и хрипловатым голосом. — Вечный Князь.