Лестница власти 2 (СИ)

Глава 31

Главный герой оказывается втянут в сомнительный эксперимент, который выходит из под контроля. Эта глава полна жизненной мудрости о том, что ничто и никогда не идет по плану.

— Я никуда не пойду, — я вывернулся из цепких рук Канцлера.

— Поймите, сударь, мы делаем это для вашего же блага, — чересчур уж пафосно воскликнула Софья.

— Вот всегда так говорят, когда что-то плохое хотят сделать! — ответил я ей.

— Вам ничего не угрожает! — веско сказал Канцлер. — Сударь Храбр, перестаньте дергаться и строго следуйте нашим указаниям!

Я деревянно двинулся на то место, на которое мне указывал Велимудр. На полу были геометрически правильные окружности и многоугольники, нарисованные белым мелом. Они причудливо пересекались и вписывались одна в другую, как орнамент. В углах и по окружностям вились надписи на русском “Не вылазь, убьёт”, “Кто переступит, тот дурак”. Мда, надо бы этим господам магам тоже на латынь переходить, а то пафос теряется.

— Череп демона! — заорал прямо мне в ухо Велимудр и потер меня штуковиной, похожей на череп чихуахуа с рожками. И тут же сел мне на уши. К счастью, в переносном смысле. Я так для себя понял, что Велимудр так со стрессом справляется, лектора включая.

— Значит главное, не показывать страх. Вообще ничего не бойся. К тебе притянет мелкого беса, способного менять обличья, мы его усмирим…

— Так, что вы затеяли?! — преодолел я, наконец, оцепенение.

— Начинается! Тишина! — зарычал Григорий и ударил посохом в пол.

— Почему начинается?! — грозно нахмурил брови Канцлер и заторопился на свое место — в свободный от надписей и линий углов пятачок в рисунке. — Я не давал команду!

— А я откуда знаю?! — окрысился Григорий. — К гадалке не ходи старец Велимудр начудил чегой-то.

Старец Велимудр уже занял свой уголок рисунка и выхватил две пузатые, стеклянные склянки с ребристыми боками, неприятно похожие на гранаты. И гаркнул в ответ на обвинения:

— Да пошел ты на хер, старец Григорий!

Хлобысь — все вокруг заволокло жирным туманом. Было похоже, как будто чернила пролились в воду. Только эти черные, жирные на вид и похожие на щупальца лоскуты, плавали в воздухе:

— Назови свое имя, демон! — прогрохотал командирским басом Канцлер. — И назови своего хозяина!

Черная маята стремительно истаивала и в просветах я увидел знакомое личико. Девка, которую я приложил об пол в башне джинов.

— Ора, — испуганно пискнула она. Бледнокожая красотка была замотана в полотенце, в руках зубная щетка. Местная зубная щётка. Тут они похожи на крохотный ершик. Большие глаза Оры стали еще больше, когда она увидела меня. Девушка подняла в изумлении густые брови, вытянула руку и ткнула в меня ершиком. — Ты?! Опять?! Да ты знаешь что из-за тебя…

— Изыди, демон! — заорал Григорий.

Девушка или как она представилась, Ора, исчезла. В этот раз спецэффекты были круче. Позади неё как будто распахнулся гигантский кальмар, сотканный из тьмы. Чернильно-черные щупальца обвив её, как мне показалось, нарочито непристойным образом, утянули закричавшую в ужасе девушку внутрь себя. Через секунду сгусток тьмы с щупальцами пропал Вместе с Орой. Она исчезла а я остался, и я оказался в скандале.

— Кто это был, должен же быть мелкий бес-перевертыш!

— Я знаю, что это должен быть перевертыш, я сам вам…

— Велимудр, ты его что, забыл потереть?

— Я потер!

— Плохо потер!

— Сама три!

— Может это по другому работает!

— Так, тишина, давайте снова! — заорал Канцлер. Никогда не видел его таким возбужденно-воодушевленным. — Софья держи второй контур наготове! Заякорить объект! Начали.

Кто-то успел мне сунуть в руки рогатый черепок.

— Приди демон из бесконечной тьмы! — нараспев начал Григорий. Очень церковно получилось. Правда, уже про бесконечную тьму он нормальным голосом договаривал. Потому что Ора уже материализовалась и испортила ему всё заклинание.

— Да почему опять она! — возмутилась Софья. — Сучка, ты чего сюда прыгаешь?

Злость госпожи декана, возможно, отчасти объяснялась тем, что теперь Ора была полностью обнажена — полотенце где-то потерялось. А ёршик остался зажат в кулачке, но теперь был беспросветно черным. Она смотрела на меня пустым, стеклянным взглядом.

— В этот раз я точно заякоро… корикил! — закричал Велимудр. — Вон у этого идиота в руках якорь! Что, опять я виноват?!

— Да что с тобой, демон?! — возмущенно взревел Григорий и стукнул посохом по полу.

— Я так преисполнилась… — начала отвечать Ора, не дав ему договорить…

— Зачем ты нам являешься?! — перебил её Канцлер.

— Вы сами меня вызываете, — недоуменно ответила она, и в её взгляд начала возвращаться осмысленность. — Только во тьму меня не изгоняйте! Как вы вообще это делаете?

— Явись в своем истинном обличии! — заорал Григорий.

— Можно не надо? — пропищала Ора натужно, но её кожа уже пошла красными пятнами, пальцы удлинились, аккуратные ноготки потемнели и удлинились, а суставы на ногах с влажным хрустом вывернулись назад. Её тоненький голосок стремительно садился, к концу фразы превратившись в хриплый рык — Я, когда превращаюсь в себя, всегда так злююююсь… Гори!

Она сделала жест рукой, вернее — уже мускулистой красной лапой, с длинными треугольными когтями — как будто толкнула что-то от себя. Из её ладони вылетел самый натуральный огненный шар и полетел в Григория. Тот успел ловко прикрыться посохом, но это помогло слабо — огненный шар взорвался, окутывая Григория огнем.

— Ой батюшки, Гриша не гори, не гори, не гори, — запричитал Распутин. — Уходи огошечка, уходи-уходи.

Языки пламени опали с Григория вниз, вместе с кусками тлеющей одежды и тлеющими лохмотьями волос и бороды, собрались в постоянно уменьшающуюся огненную фигурку, которая грустно побрела прочь.

— А ну замри демон! — заорал Канцлер. Ора повернулась к нему, оскалила жутковатую пасть с сильно развитой мускулатурой и непомещающимися за губами клыками, прорычала: — Ты мне не господин!

И повторила жест, который, как я знал, кончается огненным шаром.

Канцлер хладнокровно извлек из воздуха пистолет и выстрелил Оре в голову. Очень быстро, кажется он нажал на спуск еще до того, как навел ствол. но Ора успела среагировать, отмахнувшись кулаком, с по-прежнему зажатой в ней зубной щеткой. Пуля ударила ее в запястье и вошла в кожу. Но не глубоко. Удар заставил Ору отшатнутся, но ей, похоже, это даже понравилось. Она игриво качнула бедрами, и снова занесла свободную лапу для своего выстрела. Канцлер вытянул из неоткуда второй пистолет.

— Замри! — заорал я.

Ора замерла. Сейчас она была какой угодно, но не хрупкой. Мощные копыта держали мускулистое, поджарое тело с длинным хвостом. Красная кожа, кажется, была покрыта чешуей. Рожа украшена проросшими на скулах и подбородке черными костяными выступами. А голову венчали шикарные и длинные, как у горного козла, только антрацитово-черные, рога. При некоторой фантазии за костяными выростами и оскаленной в бешеной ярости клыкастой пасти можно было разглядеть черты Оры в человеческом обличье, когда она только появилась.

— Ну? И почему она его слушается, а меня нет?! — даже как-то обиженно пробурчал Канцлер, не торопясь убирать пистолет. Но и не стреляя.

— Так она ж его хозяином выбрала! — истерично взвизгнула Софья. — Меньше на сиськи пяльтесь, дурачье старое, а за происходящим следите!

Сиськи, кстати, у Оры сохранились даже в демоническом виде. Хотя, конечно, видоизменились. В соответствии со всем остальным нарастив объем и брутальность. Моё чувство прекрасного не царапали чешуйки и явно каменно-твердые, похожие на черные шипы, соски. В этих брутальных грудях была своя жестокая эстетика. Так и хотелось…

— Да это ж суккуб! Из высших! — заорал Григорий. — Нам всем п…

— Так, спермент не удался! — блеснул моей эрудицией Канцлер. — Сворачиваемся. И гоним демона во тьму!

— Нет! — заорал я. — Ора, отомри, но никого не убивай!

Все застыли в напряженном молчании. Ора заорала, задрав лицо к потолку. Кажется, у неё немного по другому челюсть устроена, не как у людей — пасть распахнулась этак градусов на сто двадцать. Таким хлебалом только тройные чизбургеры целиком глотать. Или мясо рвать — вон какие зубы. И, кажется, в два ряда. Я присел и закрыл уши руками — орала Ора очень неприятно, как сирена. Звук такой пронзительный, что аж в костях отдается.

Все стояли, слушали. Блин, она орет и орет, на одной ноте. Ей с такой дыхалкой бы подводным нырянием заниматься. Наконец Ора прооралась и с шумом втянула сквозь клыки воздух.

— А можешь снова человеком стать? — нахмурился Канцлер.

— Внемли мне демон! — подхватил идею Григорий. — Прими облик человеческий!

Ора начала медленно скукоживаться. Когти и костяные наросты втянулись с неприятным хлюпаньем, оставляя после себя кровоточашие раны. Которые, впрочем, тоже закрылись. Ора снова превратилась в эффектную брюнетку, заплакала, и упала на колени посреди заклинательного узора. Вся в крови, взлохмаченная, стыдливо прикрывая грудь ручкой. Правда, задорно торчащие рожки на голове живо напоминали, что это только одна из её форм.

— Так, что мы сделали не так?! — нахмурил брови Канцлер.

— Должен был быть перевертыш, это самая легкая часть была. Привлекать сущность надо на похожее, или часть сущности, или к человеку кто коснулся его. Должно было перевёртыша притянуть… Может череп не от него?

— Постойте! — воскликнула Софья и посмотрела на меня с очень женской подозрительностью. — А не потерся ли ты, Храбр, где-то о суккуба?

— Ну… — замялся я.

— Что? Где? Когда? — с оттенком восхищения завопил Григорий.

— Это все твоё воспитание! — ткнул в него Велимудр своей алхимической гранатой. Хорошо, хоть не бросил. — Развратник и извращенец! А еще декан!

— Да он не с моего факультета! — поспешил откреститься от меня Григорий. Выглядел он как бомж, чудом спасшийся из пожара, волосы местами обгорели почти до кожи, и сама кожа на руках и лице покраснела. Но за кинжал он хвататься не торопился, видимо было терпимо. А вот шикарный новый посох Распутина встречи с демоническим фаерболом не пережил. Григорий держал в руках две обугленные половинки, но, похоже, этого не замечал.

— Ответьте мне Храбр, при каких обстоятельствах вы умудрились… кхм… коснуться суккуба?!

— В спальне. Там было еще известные вам особы, и я бы не хотел наводить тень на их репутацию, — зачастил я, не желая ни в чем признаваться, но и не в силах промолчать.

— Я не желаю этого слушать! — взвизгнула Софья. С поправкой на децибелы, но что-то похожее на рев Оры в её голосе проскользнуло. Она развернулась, умудрившись даже спиной показать мне своё полное презрение и пошла прочь. Впрочем, аккуратно переступив через линии, чтобы не повредить. Я с немым изумлением посмотрел на её шикарную задницу. Да что я?! У нас вроде никаких договоренностей не было…

— Ладно Храбра, пока достаточно, замолчите, — кивнул Канцлер. — Теперь ты, демон, ответь мне! Ты можешь превратиться в… Ну, например, в белочку? Или свинью?

— Я суккуб, а не перевертыш! — в голос зарыдала Ора. — Я не свинья… Я могу…

— Знаем мы, что ты можешь! — строго сказал Григорий и потряс половинками посоха. — Это от правнучки подарок был! От любимой! Сто лет как померла, последняя память…

— Тишина! — рявкнул Канцлер. — Что делать будем?

Краем глаза я заметил, что Софья до двери не дошла, а остановилась и прислушалась.

— Согласно правилам, экзаменуемый должен доказать свою власть над фамильяром. Призвать, заставить выполнить несложное действие, и изгнать.

— Ну, можно её во тьму… — хмуро сказал Григорий.

— Не надо! — с искренним ужасом вскинулась Ора.

— Не пойдет. Слишком… неправдоподобно для фамильяра она во тьму изгоняется, — отмел предложение Канцлер. И перевел взгляд на Ору. — А ты исчезать можешь?

— Я суккуб, а не мерцающий, не могу! — к Оре, похоже, потихоньку возвращалось самообладание. Вдруг она начала ощупывать свои предплечья, проверила щиколотки. — Подождите! Оковы спали! Я могу! Я могу снова вернуться в эмпиреи!

С этими словами она растворилась в воздухе. Очень похоже на то, как исчезают фамильяры, кстати.

— Из круга?! — возмутился Григорий.

— Вот потому я и был всегда против! Демоны опасны и непредсказуемы! — закричал Велимудр, не выпуская из рук своих алхимических гранат, не выходя из круга, и вращаясь внутри него, как корабельная зенитная установка.

— Я вот не заметил, чтобы вы были сильно против, — ехидно сказал я. И бросил ему под ноги черепушку. Велимудр испуганно взвизгнул, но увидев что это, посмотрел на меня. Его глаза нехорошо прищурились.

— Тишина! И никаких драк! — рявкнул Канцлер. И добавил. — Ладно, давайте успокоимся и подумаем еще. Наверняка есть еще способ оставить созидателя в стенах Лицея. Будет грустно, если Храбра убьют или похитят и будут пытать, заставляя сделать золотое яйцо.

— А получатся будут полудушники, — хмуро кивнул Велимудр. И тут же включил лектора, поскольку смотрел на меня. — Насколько я разобрался в вопросе, ваша магия, сударь Храбр, очень зависит от вашего душевного состояния…

— А ты её позови, — перебил Велимудра Распутин. — Слышь, Храбр? Позови её тихо по имени.

Все застыли, напряженно смотря на меня. Ну, не все. Софья тихонечко вернулась в круг.

— Эээммм, — немного растерялся я. А потом, дождавшись, когда Софья спрячется в “домик”, тихонько, почти шепотом, позвал. — Ора? Ора, иди сюда.

В густой тишине томительно текли секунды. Только потрескивал костерок в уголке…

— Это же мой рабочий дневник! — заорал Велимудр. Я присмотрелся. На раскрытой берестяной книге, среди тлеющих страниц, сидел грустный огонек. Ручки и ножки едва угадывались, но понурая спина, сотканная из сполохов огня, просматривалась хорошо.

— Пошел вон с моего дневника! — закричал Велимудр и по-бабьи подхватив подол своего одеяния кинулся на огонек. Тот был размером всего с большой палец и кинулся на утек, еще сильнее истончаясь. Григорий сорвался и побежал на перерез.

— Сюда Огошечка, сюда маленький! — Распутин схватил свечу и протянул её огоньку, пока Велимудр яростно топтал свой дневник, пытаясь погасить пламя. Огошечка отнесся к предложению Распутина с подозрением, но видно было, что выбора у него нет. Он запрыгнул на фитиль.

— Не боись, я тебя не обижу, — заявил ему Григорий, ласково улыбаясь. — Но, чур, уговор, и ты меня не жги!

— Он всегда так мог?! — спросил я изумленно у Канцлера, ткнув в Распутина со свечей пальцем.

— В момент смертельной опасности, сударь Храбр, мы, чародеи, можем действительно творить чудеса. Поэтому нас так опасно убивать, — Канцлер вышел из своего кружка, подошел ко мне, приобнял за плечи. — Обычно присмертные заклинания действительно сильны. Но, не всегда. Еще, как вы наверное помните, Лицей это место силы. Подозреваю также, что колдовать старец Григорий теперь год не сможет.

— Да через месяц восстановлюсь, — отмахнулся Распутин, очарованно разглядывая копошащегося в свечке Огошу. — Пустырника попью, отвар на крапиве…

— Может быть, вот только месяца у нас нет, — сокрушенно покачал головой Канцлер. — Экзамен будет уже недели через две. Вы не волнуйтесь Храбр, у меня есть для вас запасной план. Полагаю, совершать побег вам не впервой…

Он мягко меня развернул и повел к двери. И замер. Я проследи за его взглядом, успев заметить как перед нами заканчивает проявляться Ора. Она была одета в дразнящее, облегающее красное платье, больше похожее на платок с тремя золотыми булавками в неожиданных местах, подкрашена, и недовольна. На рожках были надеты изящные колпачки, оканчивающиеся пушистыми красными помпончиками. Она поймала мой изумленный взгляд и сказала, капризно надув губки:

— Ну зачем ты меня опять вызвал? Я так давно не была дома! А у вас тут сыро и горелым воняет!