Лестница власти 2 (СИ)

Глава 7

Глава в которой слишком много всего происходит, чтобы имело смысл её пересказывать. Конечно же, это так же значит, что вы почти ничего не потеряете, если просто её пролистнёте.

В принципе, ничего сложного, главное под ноги не смотреть. Каждое следующее бревнышко торчало чуть ниже предыдущего. Достаточно не сильно сопротивляться силе тяготения и, не заботясь о будущем, бездумно шагать вперед. Аллегория на неразборчивые половые связи прямо. Надо было просто сделать уверенный шаг — и вот ты на следующей. У меня был опыт… В смысле, опыт прохождения полосы препятствий. Даже на время. А еще у меня было тело Мстислава, который был сейчас не на пике своих физических возможностей… Но на восходящей кривой, точно.

На одном конце веревки я сделал петлю и накинул на сталактит, другим концом обвязался сам. Страховка на непредвиденные ситуации. Саблю засунул за спину, продев под мундиром. Хорошо, что она тупая, а то бы не получилось так сделать. Было не очень удобно, рукоять давила на затылок. Но держалась сабля хорошо, выпасть не пыталась, надежно зацепившись гардой за воротник. И вообще, я постоянно в кино и играх видел, как мачо всякие мечи так носят. Почувствовал себя круче и уверенней. Правда, с узлами пришлось повозиться. Веревка была пеньковая, как подсказывала память Мстислава, и больше всего напоминала шпагат. И гнулась плохо. Но зато толщиной аж в палец. Меня одного точно выдержит. Не упаду. Вроде бы все предусмотрел.

— Я перейду по этим жёрдочкам до конца, и закреплю там конец веревки. Вы сможете себя к ней привязать и безопасно перебраться, — объяснил свой план я. — Но это, если веревки хватит. Если не хватит, вернусь. Если упаду, то повисну на веревке, и вы меня вытащите.

Вроде покивали согласно. Я подхватил лампу и двинулся вперед. И в самом деле, оказалось легче, чем казалось. Почти сразу я разглядел впереди и внизу скальную площадку. Супер неудобных ступенек в этой идиотской лесенке оказалось всего штук шесть. Я спокойно спускался, придерживаясь за неровности стены. Подошва кожаных сапог, сшитых по ноге, как оказалось мало чем уступала спортивной обуви. Я видел, что последнее, шестое бревно, тускло поблескивает в свете лампы, как будто маслом смазанное — но не придал этому значение. До этого я ведь двигался легко и спокойно. Меня подвела самоуверенность — последнее бревно оказалось мокрым и скользким. Моя нога соскользнула. Вместо того, чтобы красиво и грациозно встать на бревно, я нелепо уселся на свою задницу. Тут же развернулся, хватаясь руками за скользкое дерево, но не успел — соскользнул дальше. Единственное что я успел — положить на бревно руки. Зацепился предплечьями, уперся локтями.

— Храбр! — крикнула испуганно Милена.

— Нормально, я держусь. Не стойте, веревку тяните!

Я сохранял полное хладнокровие. Обнаружил плоский выступ в стене пещеры. Прямо полочка, как раз ногу поставить. Я поставил туда лампу. Перехватился за бревно поудобнее. И понял, что все равно соскальзываю. Веревка уже натянулась, но она у меня была обвязана вокруг пояса. Поднималась вверх, огибала бревно и тянулась к остальным. Получился, как будто блок. Так они меня не вытянут. Я схватился руками за веревку, пытаясь подтянуться на ней, но ладони были измазаны в слизкой гадости. Похоже бревно начало потихоньку гнить. Наверно на эту “ступень” откуда-то сверху периодически капает водой. Я попытался снова облокотится на бревно локтями, но соскользнул и повис над бездной, неспешно покачиваясь.

— Храаабр! — прокричала, судя по голосу, Милена. Именно тогда я впервые услышал её настоящий, хоть и испуганный голос. Может, с настоящим, я немного погорячился. Это было впервые, когда она забыла притвориться милашечкой — и сейчас ревела как раненая медведица. Даже басок Илья, крикнувший:

— А ну держись там, сука, а то в морду дам! — больше на девичий походил.

— Держусь, держусь, — отозвался я. Зацепился за верёвку одной рукой, повернул себя поудобнее, с трудом, борясь с качкой и другими превратностями судьбы, снова зацепился за бревно. И тут мне в руку кто-то вцепился.

— Эээ бл… — слегка удивился я. Ладно, я на самом деле, чуть не обосрался. Подняв взгляд, увидел в тусклом свете откровенно испуганное личико Милены. Сидела скрючившись на бревне — и как только не упала — и смешно пыхтела, пытаясь вытянуть меня на верх. Мне потребовалось время, чтобы выразить свое удивление подобающим для девичьих ушей образом. Я сказал, почти без матов, примерно следующее:

— Ты зачем? Ты же без страховки! Оставь меня, милая девушка, я и сам справлюсь!

Мой испуг мгновенно сменился злостью. Я вцепился свободной рукой в Милену, но не для того, чтобы подтянуться, а наоборот, чтобы удержать её, если она свалится. Вообще удивительно, как она еще с этого скользкого насеста не упала. Потом я закинул ногу и начал выбираться. Приходилось напрягать все силы, но без ложной скромности отмечу — я смог одновременно с этим на неё матерно ругаться. Очень тихо. Про себя. Вот же придурочная, без страховки, не по плану…

Именно в тот момент, когда я уже почти выбрался, и веревка мне начала уже скорее помогать, чем мешать, она и лопнула. Не Милена, веревка.

Натуральная пенька, млять. Без ГМО, сука. Выбор лучших одноразовых спелеологов. На самом деле сам виноват. Что я, не знал, почему нынче все веревки из синтетики делают? Ну вот, теперь точно знаю. Потому как говно эти ваши натуральные материалы, вот почему.

Я раскорячился, как паук, прилип к стене и бревну как последний пельмешек ко дну в кастрюле. И даже умудрился все еще держать одной рукой Милену. Как же мне чудовищно, невыносимо, удручающе сильно мешала моя лихая заспинная сабля. Что делать в сложных жизненных ситуациях, у меня было вписано многолетней практикой в подкорку. Чуешь, что вокруг опасно и жизнь висит на волоске — командуй! Не знаешь, что делать? Командуй! Тупая в прямом и переносном смысле сабля пытается скинуть тебя в пропасть? Почему бы и не покомандовать?

— Не шевелись! Не вздумай шевелиться! Молчи, женщина! — орал я на Милену, судорожно нащупывая ногой опору. Нащупал. Смог поставить сапог на плоскую площадку. Ту самую, на которой уже стоял фонарь. Естественно, по закону подлости, пнул его и он полетел вниз. Я остался в позе “польскознувшийся на лестнице в момент последней попытки сохранить равновесие”, или, может даже “принудительный шпагат за секунду до разрыва сфинктера” — в любом случае, удобным мою позу не назвать. Хорошо, хоть Милена послушно замерла.

Лампа булькнула и ушла под воду глубоко внизу. Правда, немного масла успело брызнуть на стену, и сейчас стремительно догорало в яркой вспышке перед концом. Благодаря этому мы с Миленой видели друг друга.

— Смотри, — сказал я. — Вон, видишь уступ? Два шага до него. Сейчас я тебя придержу, ты встанешь и спрыгнешь на него.

— А ты? — спросила она. А я… А я чувствую что соскальзываю. Походу уселся не удачно, меня реально сабля пытается вниз скинуть. И я разозлился еще больше. Вообще, в этом мире, девушки фактически принадлежат семье. А в семье у нас, на Руси, вроде как патриархат. Или Мстислав что-то не так понял, или Милену неправильно воспитали. Я тяжело вздыхаю, чтобы заглушить скрипение своих ногтей по камню и спокойным голосом говорю:

— А я сразу за тобой.

Она кивает, подбирает под себя ноги. Я смотрю вниз и вижу, что ей придется опереться на меня, чтобы встать, слишком уж неудобно она села. И это опрокинет нас обоих. И именно в этот момент, в последнем сполохе света догорающих на стене пещеры капель масла, я вижу поросшую красной шерстью лапу с острыми, длинными когтями. Буквально вбив эти когти в твердое дерево, кто-то приземлился рядом с нами. А потом с клокочущим рычанием оторвал нас от нашей жердочки и швырнул вперед на камни. Сначала Милену, а потом и меня.

Я знатно шваркнулся, ударившись коленями, но тут же вскочил, вытащил свою тупую (и в буквальном, и в переносном смысле) саблю и заорал:

— Кто тут?

— Это я, Лиза, — ответил кто-то клокочущим, с фоновым рычанием, и вообще подозрительным голосом. Еще и сзади.

— Я иду, я вас вытащу! — орал Илья. Как честный человек, он орал срывающимся на петушиный вскукарек испуганным голосом. И спереди, орал, в лицо почти. Это тоже, знаете ли, надо ценить. Но это вы поймете когда вам кто-то голосом газонокосилки в темноте сзади скажет "Это я, Лиза". Вот до сих пор вспоминаю этот момент и горжусь мощью мышц моего сфинктера. Будь я в своем теле, точно бы обделался.

Тем не менее, долго вертеть башкой по сторонам мне было некогда. Илья не просто орал, он и он в самом деле шел. Ему явно было очень страшно, он мешкал каждый раз, когда надо было прыгнуть на следующее бревно, но уже добрался до последнего. В одной руке он держал лампу, а другой, так же как я, придерживался за стену.

— Стой, там скользко! — крикнула Милена, но было поздно. Илья прыгнул на последнее бревно, то самое, коварное как Лада — поскользнулся, и с удивленным выражением лица ухнул вниз. Я рванулся было за ним, но Милена и кто там прикидывался Лизаветой, меня удержали. Я встал на карачки, подполз на ощупь к краю площадки и крикнул вниз:

— Илья! Илья! Выплывай! Главное не дай себя унести потоком! Мы сейчас кинем веревку! Илья, гад! Не молчи, а то щас спрыгну и утоплю тебя на хер!

— Ну хорошо, что только утопишь, а не посадишь, — хихикнули сзади почти нормальным Лизаветиным голосом.

— Да тут я, — донесся голос Илья, с неожиданно близкого расстояния.

— Где тут? — не понял я. Темно было, как… Хотя нет, свои вытянутые руки я еще слегка различал.

— В воздухе застрял, — ответил Илья.

— Сеть там натянута. На сети он лежит, — уже вполне нормально сказала Лизавета, — сейчас у вас глаза привыкнут, тоже увидишь.

Не увидел. В конце концов Лизавета нашла веревочную лестницу с другой стороны площадки, спустилась по ней, потом за руку вывела к нам Илью. Только когда он оказался рядом, отозвался на мои вопросы, получил кулаком в бок, за глупость, ответил мне сбившей меня с ног затрещиной, я наконец сказал ему:

— Спасибо!

— Да ладно. Да ты бы тоже так сделал, — смущенно ответил он.

Мы еще немного постояли рядом.

— Так, что у нас творится. Лизавета? — начал перекличку я.

— Я рядом с вами сижу. Умиляюсь, — нормальный ехидный голос. Я осторожно протянул в её сторону руку, она ей пожала своей. Никакой шерсти, когти в пределах разумного. Ладно, с этим потом. Кто следующий. Милена! Что-то она затихла.

— Милена? Милена?!

— По правую руку от тебя, в двух шагах. Сидит щеки надув, как белка. И что-то себе под нос бубнит, — пришла мне на помощь Лизавета. Я повернулся в указанном направлении. И тут мне впервые пригодилась хитрость из учебки. Если в темноте не смотреть прямо туда, куда тебе нужно, а чуть в сторону, то можно периферийным зрением разглядеть то, что так не видишь. Я давай коситься мимо. Разглядел светлое пятно. Надо думать, это её волосы. Если бы было лицо, то было бы красное от злости. На что она опять злится? Я нащупал рукой это светлое пятно и подтянул его поближе. Легкий цветочный аромат и даже через ткань ощущаемое недовольство. Да, точно, это Милена.

— И тебе Милена, большое спасибо, — начал было я, намереваясь развить благодарность. Все таки смелый поступок, тем более для девушки. Я хотел как-то выразить свое восхищение.

— Это в последний раз, — буркнула она, — чтобы я, тебя дурака, еще хоть раз спасала? Да ни в жизнь!

— Все равно, спасибо, — немного растерянно ответил я.

Тут нас отвлекли вопли Сергея с Людмилой. Выяснив, что мы живы а по низу натянута сетка и переправляться безопасно, Сергей решился. Впрочем, у меня есть подозрения, он просто догадался что они с Людмилой остались вдвоем против зловещих голограмм. Не, они и правда зловещие, я ни в чем его не виню.

Сергей отправился в к нам, под аккомпанемент возмущенных криков Людмилы. И одобрительных — наших. Непонятно, что от него требовала Людмила. Остаться с ней навсегда в темноте? Ладно, скорее всего она просто перенервничала, бывает. Двигался Сергей, неожиданно уверенно. Зная о коварстве бревен, он умудрился не соскользнуть с последнего, просто оттолкнувшись от него сапогами. Он был, как и я, предусмотрительно обвязана веревкой. Мы сняли с него веревку, нашли подходящий выступ и натянули привязали к нему свободный конец. С помощью верёвки и проявив немало упорства, к нам, минут через десять, присоединилась и Людмила.

Её даже уговаривать не пришлось, я просто крикнул, что мы уходим. И вот, она уже орет нечленораздельно. Так как ор приближается, значит, она ползет к нам. Остается лишь немного подождать. Элементарно, Ватсон.

За это время глаза и правда привыкли к темноте. Не надо думать, что я смог теперь ходить как дома. Я бы сравнил с темной комнатой, поздно ночью, с плотно занавешенными окнами, где единственным источником света выступает тусклый индикатор зарядки на смарте. А ты в той комнате, где его нет. Ладно, короче очертания предметов вблизи я с трудом разглядеть мог, но о том, чтобы куда-то идти, не используя саблю, как палочку для слепых, и речи не шло.

Кстати, оружие, сохранил только я один. Кто бы сомневался. Но, я вам устрою оргвыводы за утерю штатного вооружения, если в живых останемся. Сначала мы, как настоящие герои, шарились впотьмах почти на ощупь. Стукались о камни, друг друга, падали и ругались. И именно благодаря последнему выяснилось, что Лиза ориентировалась в темноте довольно хорошо. В конце концов мы образовали связку из слепых. Поводырем была Лиза, а мы шли за ней гуськом, держась друг за друга.

Ход вел дальше вниз, постоянно поворачивая. Как будто очень большой и бестолковей пандус. После второго поворота, стало очень быстро стало светлеть. Мы шли по довольно крутому спуску вниз, который извивался вдоль стены как червь. Свернув в очередной раз мы обнаружили впереди отсвет. Как будто там было огромное окно в лето — желтый свет выглядел именно как солнечный. А еще, слышалась музыка.

Поскольку, в процессе переправы, мы растеряли все свое оружие, то теперь оставалось полагаться только на четкое взаимодействие, исполнительность каждого члена отряда и…

— Я проверю! — сказала Лиза, и побежала вперед. Только сейчас я заметил, что она босиком. Бежала она хорошо — буквально скользила от укрытия к укрытию, стелилась по земле. Осторожно и быстро выглянула за угол. Спряталась немного посидела. Снова быстро выглянула, в этот раз немного подольше задержав головку на свету. Как мне показалось, немного растерянно повертев ей по сторонам. Потом вернулась к нам.

— Там солнце, луг и поющие жабы… — начала она свой доклад. Я уже расчистил немного места на каменном полу, готовясь набросать карту. Надо было уточнить диспозицию, выработать тактику, предусмотреть пути отхода…

— Я иду, мой принц, — заорала Людмила. Причем, хитрая же бестия, заорала не сразу, а успев отбежать шагов на двадцать. Когда мы уже её побег заметили и за ней кинулись. Бежала с удивительной скоростью, — мы еще и половины пути до поворота из которого падал свет не преодолели, как она уже сквозанула туда. Мы гурьбой выбежали за поворот и остановились, закрываясь руками от яркого, ослепляющего солнечного света. Ничего я разглядеть толком не смог, только то, что впереди и правда луг, покрытый изумрудно зеленым клевером и маленькими, яркими, желтыми цветами.

— Пам, пам-пам, — выводил густой, глубокий и аж бархатный бас.

— Ля-ля-ля-ля, ля-ля, — стройным хором подпевали ему тонкие девичьи голоса.

Хорошо пели, прям одно удовольствие слушать.

— Простите. Я ищу принца, превращенного злой ведьмой в жабу, — раздался странно жаждущий голос Людмилы.

Её вопрос прервал песню. Вернее, даб степ, или что там они пели. Сначала прекратился "Пам-Пам", а за ним замолк и девичий бэк вокал.

— Заколдованный Принц, это я, — сказал густой, бархатный бас.