Лжец, лжец

Истон

Когда я вернулся домой, стакан апельсинового сока все еще стоял на острове.

Мой пульс стучал в ушах.

Я поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, к комнате Евы, и тишина, которая царила в коридоре, наполнила меня неуверенностью. Добравшись до ее открытой двери, я зашел внутрь. Мне не нужно видеть, что каждая частичка Евы исчезла, чтобы знать, что комната казалась другой, заброшенной.

Я опоздал.

Мое сердце бешено заколотилось в груди. Даже когда мы не разговаривали, Ева все еще была рядом. Она наблюдала за мной, прежде чем уловила, что я наблюдал за ней. Она слушала до того, как поняла, что я играл для нее. Она была моей до того, как я показал ей, что она моя. Она поглотила меня еще до того, как я к ней прикоснулся. Ее присутствия было достаточно, и теперь ее отсутствие разьедало меня, как раковая опухоль.

Я должен найти ее. Мой телефон зажужжал, когда я шагнул к комнате родителей, и достал его из кармана.

Уитни: С ней все в порядке?

Тяжело вздохнув, я ответил: Ее здесь нет. Направляюсь в аэропорт с билетом в один конец до Кали.

Уитни: Подожди. Правда?

Появляются три точки, и она добавляет: Почему? Не из-за меня же, верно?

Я: Нет.

Я сглатываю, печатая: Из-за меня.

Убирая телефон обратно в карман, я открыл дверь родительского дома. Чертовски пусто. Я спустился вниз, но каждая пустая комната, в которую я заходил, сверлила дыру у меня в животе. Я нашел Марию в прачечной, складывающую полотенца, и постучал в открытую дверь.

Когда она снова посмотрела на меня, морщины на ее лице стали глубже, как будто она постарела на пять лет с тех пор, как я ушел этим утром.

— Ева? — спросил я.

Она вздохнула и покачала головой.

— Pobre chico (Пер. Бедный мальчик). Водитель увез ее вместе с сумкой.

— Черт.

Я застонал и запустил обе руки в волосы. Поблизости было два аэропорта, и Ева могла направиться в любой из них.

— Ты знаешь, где моя мама?

— Задняя кухня. Pero apurate (Но поспеши). Она сама не своя.

Я кивнул в знак благодарности и ушел через гостиную. Для того, кто утверждал, что ненавидел обман, моя мама определенно знала, как чертовски обманывать. Растения в горшках размывались, когда я шел по узкому коридору и распахнул дверь. В ту секунду, когда я заметил свою маму, в моей груди стало нарастать смятение.

Она прислонилась к стене, винный бокал свободно болтался в ее руке, а пустая винная бутылка валялась на боку у ее ног. Темные волосы беспорядочно выбивались из ее растрепанного пучка, когда она смотрела на книгу, лежащую открытой на стопке коробок перед ней.

— Привет, дорогой, — спокойно сказала она и перевернула страницу. — Разве ты не рад застать меня дома? По-видимому, друзья отменяющие планы с друзьями в тренде.

— Где она? В каком аэропорту? — прорычал я.

— Ева сейчас удобно устроилась на заднем сиденье роскошного автомобиля с уважаемым водителем. Я же говорила тебе, с ней все в порядке, — пробормотала моя мама, не поднимая глаз. — Я имела это в виду.

В порядке? С ней не все в порядке, пока она не здесь. Со мной.

— Если ты так уверена, позволь мне убедиться.

— Иди сюда.

— Что?

Она выгнула бровь и посмотрела на меня.

— Ради всего святого, не делай такой серьезный вид. Я сказала, иди сюда.

Недоверие скользило в каждом моем шаге по направлению к ней. Только оказавшись перед ней, я понял, что она не читала книгу. Она листала старый фотоальбом.

Она взяла свой iphone и просмотрела контакты.

— Вот, — сказала она, протягивая его мне.

Мой взгляд прищурился на телефоне, но я взял его.

— У меня все еще есть сотовый Евы, но это номер водителя. Давай, позвони ему, — она сделала большой глоток бренди. — Как только ты почувствуешь себя достаточно уверенным, я предлагаю тебе вернуться в школу. Ты не закончишь школу, прогуливая занятия.

Я набрал номер и переключил телефон на громкую связь. Мой пульс участился. Я должен был бы почувствовать подобие облегчения от звука звонка, от того, что стал на полшага ближе к тому, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, но беспокойство, сжимающее мои плечи, только усилилось. Если Пол, черт возьми, накачал бы ее наркотиками в школе, переполненной людьми, я ничего не мог с этим поделать. Я не расслабился, пока не услышал бы ее голос.

После четвертого гудка ответил грубый голос.

— Билл О'Киф.

Я сделал долгий выдох.

— Да, привет. Я надеялся поговорить с вашей пассажиркой. Это ее… Брат.

Я сдержал свое отвращение от того, что назвал себя братом, прежде чем мама успела уловить выражение моего лица.

— Миссис Резерфорд там? — спросил я.

— Да.

— Мне нужно поговорить с ней, пожалуйста.

Я посмотрел на маму, которая вздохнула.

— Это она, — вместо того, чтобы говорить громче, она повысила голос на целую октаву выше обычного. — Что там?

— Миссис Резерфорд, я как раз собирался связаться с вами. К сожалению, возникла проблема.

На полпути к тому, чтобы поднести бокал к губам, ее рука замерла.

— Что, простите?

Мои челюсти сжались, и я крепче сжал телефон.

— Мисс Резерфорд больше не со мной. Она убежала, когда я остановился на заправке. Я думаю, у нее были другие планы, поскольку она взяла с собой свой чемодан. Мне жаль сообщать вам об этом, мэм, и, конечно же, я не приму оплату за незавершенную работу.

— Не будь смешным. Конечно, тебе заплатят. Это моя оплошность. Я должна была ожидать, что она может сбежать.

Моя мама вздохнула и прижала пальцы к вискам. Она пробормотала что-то еще, но я не слушал.

Все, что я слышал, — это повторяемые одни и те же слова.

Мисс Резерфорд больше не со мной.

К тому времени, как моя мама повесила трубку, гнев и тревога стали безудержными.

— Что ж, — сказала моя мама, поднимая свой стакан, — вот и все. Девочка сбежала. Я полагаю, она вернется, когда поймет, как хорошо ей было. Надеюсь, прежде, чем кто-нибудь из наших знакомых заметит ее.

— И это все? Что, если она ранена? Что, если она в беде?

— Что ты хочешь, чтобы я сделала, Истон? Вызвала полицию?

Я не упомянул тот факт, что уже позвонил им по дороге сюда, или что я планировал позвонить им снова, чтобы сообщить, что она пропала. Если бы моя мама узнала, что я связался с полицией, она бы думала только об одном: о своей репутации.

— Ты действительно думаешь, что они воспримут это всерьез? Она пришла с улицы, и сейчас она почти взрослая. Она взяла с собой свой чемодан, Истон. Это, конечно, не первое ее родео. Она точно знала, во что ввязывается, когда решила вести себя как преступница, — она допила остатки из своего бокала и пробормотала: — После всего, что я для нее сделала.

— Все, что ты сделала? Ты обращалась с ней как с ничтожеством с первого дня, когда увидела ее, — я недоверчиво покачал головой и бросил ее телефон на фотоальбом. — Знаешь что? У меня нет на это времени.

Развернувшись, я направился к выходу.

— Как ты думаешь, куда ты направляешься? Клянусь, Истон, если твой ответ не о школе, у нас будет совершенно другой разговор, когда ты получишь степень бакалавра…

Я захлопнул за собой дверь.

Мария, держащая в одной руке гору сложенных полотенец, остановилась у лестницы, когда увидела, что я направлялся к входной двери.

— Истон.

Я оглянулся через плечо.

— Por favor (Пер. Пожалуйста).

В глазах Марии появилось беспокойство, и она тихо произнесла: — Будь осторожен.

Будь осторожен. Мария редко говорила мне об этом, но она сказала достаточно, чтобы я запомнил, что это означало. Она обеспокоена. Значит, нас таких двое. Через мгновение я кивнул и рывком открыл дверь.

Я не мог собраться с мыслями, пока шел к своей машине, проскользнул внутрь и перезвонил в полицейский участок. Меня бы не удивило, если бы Ева действительно сбежала. Я бы понял ее желание, даже когда боль вспыхнула в моей груди при мысли о том, что она добровольно ушла. Но сейчас все это не имело значения. Пока я не был бы уверен, что она в безопасности, ничто другое не имело значения. Пять минут спустя я повесил трубку и бросил телефон на пассажирское сиденье. Двадцать четыре гребаных часа до того, как они могли бы подать заявление о пропаже человека. Час до того, как появился бы офицер, чтобы лично узнать подробности. За час могло случиться все, что угодно.

Я завел машину и крепче сжал руль, выезжая на улицу. Я все еще чувствовал вес хрупкого четырнадцатилетнего тела Евы в своих руках, когда я поймал ее при падении на заднем дворе. Текстуру ее волос, когда я убирал спутанные локоны с ее щек. Бешеный стук моего пульса, когда она посмотрела на меня, ее прерывистое дыхание замедлилось, и ее тело расслабилось рядом с моим.

Надежда в ее взгляде, когда я пообещал, что она в безопасности.

Если она действительно сбежала, я знал одно место, куда она могла бы пойти. Где-то она знакома. Место, где у нее были контакты. Костяшки моих пальцев белели по мере того, как я подъезжал все ближе и ближе к Питтсу. Я знал этот маршрут лучше, чем следовало бы. Но на этот раз, когда здания уменьшились в размерах, а улицы покрыли выбоины, я внимательно осмотрелся вокруг. Внимательнее, чем когда-либо.

Несколько женщин склонялись на углу, и я слегка замедлил шаг. Две из них выглядели достаточно взрослыми, чтобы годиться мне в матери. Их щеки ввалились, сигарета лениво торчала во рту у одной женщины, пока она наблюдала за мной. Она подмигнула, и ее взгляд из-под тяжелых век оценивающе скользнул по моей машине. Когда я переключил свое внимание на третью, что-то тревожное зашевелилось у меня в животе. Она вообще едва ли похожа на женщину. Ее глаза пусты, как будто она видела больше, чем кто-либо должен за свою жизнь, а беременный живот похож на арбуз на ее костлявых конечностях. Ей не могло быть больше семнадцати. Того же возраста, что и Ева. Моя челюсть сжалась, и я отвел взгляд, прежде чем полностью проехал мимо них.

Время тянулось, вытесняя из моих легких всякую надежду, пока я пробирался по улицам, которых никогда не видел. Я обходил квартал за кварталом, игнорируя угрожающие взгляды похотливых мужчин и провокационные призывы нетерпеливых женщин.

От нее не было никаких следов.

Во время моего второго проезда мой взгляд привлек знакомый скелет с граффити, и я замедлил шаг. Приближалась та же заброшенная стоянка, на которой я припарковался в прошлый раз, когда был здесь.

Мой большой палец барабанил по рулю, и я провел зубами по губе, когда мне в голову пришла мысль. Даже если я нашел бы Еву, я, возможно, смог бы задержать Пола на некоторое время, но этого недостаточно. Пол — это новая территория. Он был в моем гребаном доме, в одной комнате с ней. Я понятия не имел, как долго он за ней охотился и насколько пристально наблюдал. Я не мог недооценивать, насколько он опасен, и я не мог все испортить.

Горький образ Евы в моей спальне, заключенной в чьи-то чужие объятия, вспыхнул в моем сознании, задерживаясь надолго.

Гноящийся.

Еве потребовалось больше трех лет, чтобы позволить мне подержать ее. Что бы ни сделал этот парень, Александр, чтобы заслужить ее доверие, должно быть, потребовалось время. История. Если бы они были вместе в Питтс, он знал бы кое-что о ней — и о Поле, — это могло бы иметь значение для того, чтобы убедиться, что она осталась бы в безопасности навсегда.

Приняв решение, я свернул на парковку. Все, что выходило за рамки безопасности Евы, сейчас не имело значения. Может, Александр и был ее прошлым, но я — ее будущее.

И я позаботился бы о том, чтобы он знал об этом.

Запирая машину, я шагал по потрескавшемуся тротуару и свернул в знакомый переулок. Я не остановился, пока не достиг той же стальной двери, у которой в последний раз видел Еву. Той ночью я не мог подойти достаточно близко, чтобы ничего не разглядеть, не выдав себя. Сегодня переулок мертв, если не считать бездомного, который спал рядом с мусорным контейнером.

Выдыхая, я поднял кулак к помятой двери и постучал три раза. Я ждал мгновение, и когда никто не ответил, начал стучать снова, но дверь распахнулась.

Коренастый мужчина со шрамами на лице посмотрел на меня скептически.

— Я ищу Александра.

Его челюсть сжалась.

— Здесь нет никакого Алехандро.

Он сделал движение, чтобы закрыть дверь, но я остановил его ногой. Он прищурил глаза.

— Мы оба знаем, что это неправда. Недавно к нему приходила девушка. Ей нужна его помощь.

Он холодно наблюдал за мной, но в его взгляде мелькнул едва уловимый проблеск любопытства. Он знал, о ком я говорил.

— Ты выглядишь как гребаный коп, — обвинил он.

— Ну, а я нет.

Пока нет.

— Я гребаный старшеклассник. Так ты можешь найти его или нет?

Он сложил руки на груди.

— Кто ты?

— Я здесь из-за Евы.

Это все, что ему нужно знать.

— Знаешь, довольно глупо приходить сюда с его именем.

Я стиснул челюсти, и меня охватило разочарование. У меня не было времени на ерунду. У Евы нет времени.

— Скажи ему, что ее гребаная жизнь в опасности. Это должно подвести его к двери.

Мужчина усмехнулся.

— Ты действительно думаешь, что он здесь? В этом здании?

Мой взгляд сузился, и он покачал головой.

— Чувак, ты понятия не имеешь, — он выдавил из себя вздох и пробормотал: — У этой девушки вечно какие-нибудь неприятности, не так ли?

Достав из кармана сложенный лист бумаги и ручку, он протянул их мне.

— Напиши свой номер на обороте, но я ничего не обещаю.

Я записал свою информацию, затем вернул ему бумагу и ручку.

— Спасибо.

Он кивает, и я начал уходить.

— Эй.

Я остановился и оглянулся на него.

— Без чепухи. Ее жизнь действительно в опасности?

— Если бы это было не так, меня бы здесь не было.

Его губы поджались, и он еще раз кивнул, прежде чем исчез в клубе.

Я вернулся к своей машине, завел ее и выехал на улицу. Мои глаза прикованы к дороге, я улавливали каждую деталь. Я не сдался бы. Я бы искал ее столько, сколько потребовалось бы.

Я проехал несколько кварталов и заметил тех же женщин, мимо которых проезжал ранее. Только две из них все еще там. Курильщица и беременная девушка. На этот раз беспокойство в моем животе обволокло ребра, и, прежде чем я понял, что делал, я остановился перед ними. Обе женщины подошли ко мне, и я опустил стекло.

Та, что постарше, улыбнулась, сигарета болталась у нее в пальцах.

— Привет, красавчик, — сказала она скрипучим голосом. — Две по цене одной для тебя.

Мой взгляд скользнул к младшей девушке, и у меня внутри все похолодело, когда она посмотрела сквозь меня. Ее рука лежала на выпуклости живота, и я заметил, что ее джинсы застегнуты на молнию, чтобы они сидели впору.

Я прочистил горло и отвел взгляд, чувствуя себя чертовски скользким.

— Сколько?

Тот, что постарше, посмотрела на мою машину и пожала плечом.

— Сто баксов.

Я знал, что она обыгрывала меня, но это не имело значения. Залезая в бумажник, я достал две сотенные и протянул их ей.

Курильщица собиралась схватить наличные, когда беременная девушка засунула мою руку обратно в машину и прошипела:

— Господи, это у тебя в первый раз или что-то в этом роде? Ты платишь нам после.

Я снова протянул деньги.

— Возьми. Ты стоишь больше, чем все, что я мог бы положить в свой кошелек, но это все, что у меня есть.

Девушка нахмурилась, глядя на деньги. Она снова подняла взгляд на меня, и ее рука задрожала, когда она, наконец, взяла их. Пожилая женщина протянула открытую ладонь, и девушка дала ей одну из сотенных, засовывая свою в задний карман джинсов.

— Я ищу кое-кого. Девушку, семнадцати лет. Раньше она жила здесь и, вероятно, только что вернулась в город.

Беременная девушка сделала шаг назад, оглядывая меня с ног до головы.

— Ты коп?

— Нет, — я раздраженно выдохнул. — Я не коп, ясно? Я… она… Я ее брат.

— Что ж, — сказала курильщица, — в любом случае мы ничем не можем вам помочь. Извини.

Мой телефон зажужжал.

— И это все? — спросила женщина, прежде чем затянулась сигаретой.

Я посмотрел на идентификатор на экране.

Абонент неизвестен.

— Мы тебе не нужны? — спросила та, что помоложе.

Я поднял на нее глаза, нажал принять, и мой взгляд метался между ними двумя.

— У меня кое-кто есть. Она — все, что мне нужно.

Они обе смотрели на меня, пока я отъезжал, и я прижал телефон к уху, пока искал место, где мог остановиться.

— Алло?

Голос, который ответил, низкий и спокойный.

— Истон Резерфорд.

Мой взгляд сузился, и я заехал на парковку.

— Это Александр?

— Да. Я слышал, что моя кузина в опасности.

— Твоя кузина… — мои брови нахмурились, и слова Евы снова зазвучали в моей голове. Это не то, что ты думаешь. Мне так жаль. Я не могу тебе сказать.

Ее двоюродный брат. Он ее гребаный двоюродный брат.

Выдох сорвался с моих губ, моя хватка на телефоне дрожала, и я почувствовал себя гребаным мудаком.

— Совершенно верно.

Наступила пауза.

— Держу пари, теперь все обретает смысл. Приятно познакомиться. Итак, Истон, — спокойствие в его голосе исчез, и в трубке послышался угрожающий тон. — Скажи мне, кого мне нужно убить.