Ликует форвард на бегу

Глава 1

© Политов Дмитрий Валерьевич. На правах рукописи. 19 февраля 2023 года.

Ликует форвард на бегу[1] (рабочее название) (Данила Мельник. Футболист-4).

Данная книга является художественным произведением. Поэтому хронология футбольных матчей, их результаты и портреты участников не всегда соответствуют исторической действительности, а все совпадения носят случайный характер.

— Просыпаться будем?.. Понятно! — Данила слегка усмехнулся. Не удержался, пощекотал розовую пятку, что показалась из-под предательски сползшего одеяла, и потопал в ванную, не обращая внимания на возмущенный писк за спиной.

Встал под душ, поигрался немного с температурой воды — горячая-холодная и обратно — и в который уже раз за последние сутки задался вопросом: «На хрена?!»

А в самом деле?

Андреева ворвалась в его жизнь внезапно. Как ураган, как смерч, как стихийное бедствие. Такое ощущение, что не успела еще закрыться до конца дверь за Ириной, которая спешно умотала в киноэкспедицию: «Данечка, это же мой шанс заявить о себе! Режиссер Рубинчик на „Беларусьфильме“ запускается с короткометражкой, но я читала сценарий — очень интересная история. Целую. Люблю-люблю!» — как залился переливчатой трелью звонок.

Мельник торопливо щелкнул замком, подумав, что Ирка что-то забыла, или — чем черт не шутит — вообще решила никуда не ехать и вернулась с вокзала, но на пороге стояла Ленка. Загорелая до черноты, в стильном заграничном дорожном костюме, с элегантным чемоданчиком в руках.

— Пустишь? — А в глазах тоска, как у побитой собаки. И губы дрожат.

— Проходи, — растерялся Данила и неловко шагнул в сторону. — Какими судьбами?

Андреева молча вошла в квартиру и осторожно поставила на пол чемодан. Скинула туфли и нахально воткнулась в иркины тапочки.

— Я смотрю, ты не скучал?

Мельник катнул желваки.

— Знаешь, мне казалось, что мы расставили все точки над и еще там, в посольстве. Помнишь, ты представила мне своего будущего мужа.

— Мужа! Нужен мне этот идиот! — фыркнула Ленка. Не торопясь прошла в комнату и бесцеремонно принялась осматривать ее. — Милая вещица, — девушка указала наманикюренным пальчиком на брошенный впопыхах и благополучно забытый во время сборов на кресле халатик Азер. — У твоей подружки есть чувство стиля. А ты, как обычно, ленишься и совершенно забываешь об уборке.

— Это неправда! — возмутился Мельник. — Просто с выездной игры вернулся и не успел до конца навести порядок. Стоп! Чего я вообще перед тобой оправдываюсь? Давай еще раз: мы распрощались и разошлись, как в море корабли. У тебя теперь своя жизнь, у меня — своя.

— Ты невыносим, — поморщилась Андреева. — И говоришь банальности.

— Да? — угрюмо осведомился Данила. — Тогда, окажи любезность, свали отсюда. Желательно побыстрее и подальше. Так лучше?

— О! — восхитилась Ленка. Она повернулась и взглянула на насупившегося футболиста с интересом. — А ты, как я вижу, повзрослел. И не боишься быть резким. Помнится, раньше все больше робел, мило краснел и застенчиво лепетал всякие глупости. Знаешь, а нынешний «ты» выглядит более привлекательным.

— Учителя хорошие были, — парировал подколку Мельник. — Короче, состязаться с тобой в остроумии я не собираюсь. Говори, зачем пожаловала и катись на все четыре стороны. Или просто катись — сказать по правде, но истории из твоей жизни мне нынче малоинтересны.

— Я только с самолета и очень устала, — Андреева глубоко вздохнула и беззащитно захлопала длинными ресницами. Высокая грудь соблазнительно качнулась и Данила невольно сглотнул — зрелище было завораживающим. От Ленки не укрылось его реакция — легкая улыбка скользнула по умело накрашенным губам. — Неужели даже чаю не предложишь, милый?

— Закончился! — Мельник собрал волю в кулак и решил не поддаваться на провокации. В конце концов, что он, прыщавый юнец, который готов растаять из-за ласковой улыбки симпатичной девчонки и сделать для нее все, что угодно? Нет, гормоны молодого тела, конечно, дают о себе знать, но мозги-то принадлежат умудренному жизнью мужику. Хотя, в последнее время Данила не раз ловил себя на мысли, что прежняя жизнь как будто растворяется, расплывается в памяти, и картинки из нее воспринимаются так, словно он смотрит на экран телевизора, который стоит за легкой прозрачной шторкой. Но с каждым разом шторка эта становится все плотнее и плотнее. — И никакой я тебе не милый. Перепутала, видать, с благоверным.

Красивое холеное ленкино лицо вдруг скривилось. А слезы внезапно хлынули настоящим Ниагарским водопадом. Девушка ничком бросилась на тахту и затряслась в рыданиях. Мельник растерялся. Глупая какая-то ситуация, бестолковая.

— Ты…ты чего, Лен? — спросил он после довольно продолжительной паузы. — Может быть, тебе водички принести? Слушай, а может ты того…беременная? Я слышал, женщины в положении отличаются подобными резкими перепадами настроения.

Андреева замерла. Рыдания стихли, будто отрезало. Девушка очень медленно подняла голову и посмотрела на Данилу. Тот невольно попятился назад. Размазанная тушь и прочая косметика превратили лицо Елены в маску какого-то неведомого племени «тумба-юмба».

— Убью! — тихо произнесла Андреева и разъяренной кошкой бросилась на футболиста.

Черт возьми, а как мы в постели-то оказались? Мельник провел по волосам, стряхивая с них воду. Сначала ведь вопрос был лишь в том, как уберечь лицо и глаза от когтей. Но потом все как на ускоренной перемотке: ругань, беготня, битье посуды…Блин блинский, ну правда, когда все вдруг перешло в горизонтальную плоскость? Или…в первый раз прямо на кухонном столе? А уже потом они плавно переместились в спальню? Твою ж маман, как в третьесортной немецкой порнушке!

— Лен, ты завтракать будешь?

— Завтракать?! — Андреева встрепенулась и уселась на кровати, без всякого стеснения отбросив легкое одеяло в сторону. Оказалось, что спала она нагишом. — Конечно, буду. Я голодная, просто ужас. Ты ведь меня вчера до смерти заездил, — она коротко хохотнула. — А мне ведь кто-то говорил, что спортсмены после своих тренировок в постели вялые. И, дескать, именно поэтому им жены и изменяют. Вот болтуны!

— Могу предложить омлет и «Еврейскую» закуску, — отвел глаза в сторону Данила.

— Ух ты! — восхитилась Ленка. — Что еще за «Еврейская» закуска, никогда про такую не слышала.

— Еще бы, — криво усмехнулся Мельник. — При твоем-то отце и его спецраспределителе.

— Ага, — обезоруживающе улыбнулась в ответ девушка. Но глаза ее опасно сузились. — Ну и что, подумаешь. Зато сколько всего нового теперь можно узнать. Приобщиться, так сказать, к народу. Так что за закуска? Надеюсь, это не что-то антисоветское? Название уж больно двусмысленное.

— Да хрен его знает? — почесал в затылке Данила. — Знаешь, я никогда даже и не задумывался, почему ее так прозвали. В принципе, ничего особенного: плавленый сыр, яйца, чеснок и майонез. Но получается очень вкусно и сытно, а, главное, готовится недолго. Самое то, когда надо быстро все сделать. Кстати, у меня как раз все необходимое в холодильнике имеется. Даже плавленые сырки в морозилке валяются.

— В морозилке? — удивилась Андреева. — Почему в морозилке?

— Их так проще тереть, — пояснил Мельник. — Ладно, дуй в душ, а я пока займусь готовкой.

— Слушай, вкуснота! — Андреева проглотила одним махом очередной ломтик огурца с намазанной сверху закуской и потянулась за следующим. — Остренько немного, но безумно вкусно. О, ты еще и на помидорку ее положил — интересно-интересно.

— Ешь на здоровье, — усмехнулся Данила. Сам он с аппетитом умял половину омлета, штук пять или шесть порций закуски и теперь благодушно прихлебывал из большой кружки свежезаваренный крепкий чай. — Жаль, у меня яблок нет, можно было бы добавить для вкуса и цвета.

— И так хорошо! — Ленка перевела дух и потянулась за стаканом с налитым «Боржоми». — Я сейчас как огнедышащий дракон. Уф, слава богу, у меня где-то в сумочке жевательная резинка завалялась. А то представляю, как обалдела бы мама, когда я дыхнула бы на нее чесночным ароматом.

— А она что, не в курсе твоего приезда? — насторожился Мельник. — Неужели такое возможно?

— Да нет, конечно же отцу уже доложили, — отмахнулась Андреева. — В посольстве же без ведома бравых ребят из одного серьезного ведомства даже чихнуть нельзя. Все становится известно мгновенно. Тем более, о таком скандале.

— Кстати, ты мне так и не объяснила, что у тебя произошло, — глянул на девушку исподлобья Данила. — По-моему, сейчас самое время.

Ленка медленно поставила стакан на стол. Полюбовалась на пузырьки газа, бегущие кверху, и подняла потемневшие глаза на футболиста.

— Развод у меня произошел. — И нехотя уточнила, заметив удивление парня. — Точнее, в самом ближайшем времени произойдет. Представляешь, этот урод — мой муженек — оказывается не только законченный алкаш, но еще и балуется разными нехорошими препаратами.

— Наркотики? — удивился Мельник. — Однако.

— Знаешь, что это? — с вялым любопытством поинтересовалась Андреева.

— Ты забываешь, где я рос, — дернул щекой Данила. — Видел пару раз, как морфием кололись.

— Тогда тебе не нужно объяснять, на что это похоже, — Ленка нахохлилась и уставилась на рисунок на скатерти так, словно сейчас не было ничего важнее этого узора. — В Москве он еще держался как-то, но там, за границей, будто с катушек сорвался. Тем более, что в Южной Америке, как оказалось, достать эту пакость легче легкого. У них там в ходу всякие настойки из кактуса и прочая гадость, про которую я и слыхом не слыхивала. Представляешь, какое раздолье для человека, что жить не может без очередной дозы?

Мельник представлял. К сожалению, очень хорошо представлял. В своем времени насмотрелся на всяких-разных «сказочных» персонажей, похожих внешне на Кощея Бессмертного серой кожей и изможденной рахитичной фигурой, у аптек в лихие девяностые и непростые нулевые. И использованные шприцы на земле тоже видел неоднократно. Равно как и захлестнувшую Россию форменную эпидемию закладок, всяческих снюсов, вэйпов, курительных смесей, разноцветных таблеток и другой ереси, что «продвинутая» молодежь так полюбила в десятых-двадцатых годах. Все время сердце замирало, когда представлял, что дочка свяжется с такой компанией. Слава богу, пронесло! Так, баловалась пару раз травкой, как выяснилось, но ей дико не понравилось, и продолжения эта история для нее не получила.

— А как же в посольстве на это отреагировали? Ты ведь только что сказала, что там все мигом становится известным.

— Вот ты дурной, — засмеялась зло Ленка. — Ты знаешь, кто родители у моего мужа? Даю подсказку: во время парадов на Красной площади свекр стоит на Мавзолее. Поэтому, даже если мой благоверный придет на официальный прием упоротый вусмерть, разденется догола, вставит себе в задницу селедку и начнет изображать русалку, то все просто сделают вид, что молодой и перспективный дипломат немного переутомился на работе. И ему просто надо немного отдохнуть. Так понятно? — последнюю фразу девушка выкрикнула громко и с истеричными нотками. На лице ее выступили красные пятна.

— Не дурак, дошло, — покачал головой Данила. — Не пойму только, от меня ты что хочешь? Связываться с семьей твоего супруга мне как-то не с руки. Похоже, весовые категории у нас разные — раздавят походя. Кстати, ты мне на том приеме в Венесуэле так и не сказала: ссылка в часть — твоя работа?

— Что? — Андреева наморщила лоб. — В часть? А, ты про армию. Успокойся, мне до этого не было ровным счетом никакого дела. Отец обмолвился как-то, но я тогда была на тебя настолько зла, что слышать ничего не хотела. Забрали и забрали.

О, как! Получается, папенька Елены расстарался, не иначе. Что ж, это многое объясняет. По крайней мере, то, почему Бесков не смог вытащить своего игрока из армейской казармы. Хотя, вопросы к старшему тренеру все равно остаются. Но пока сделаем вид, что поверил, простил и забыл. Как там у Пьюзо было: месть — это блюдо, которое подают холодным? Вот-вот, возьмем на вооружение рецептик итальянских мафиози. Тем более, что тот гонец в Швейцарии принес весьма обнадеживающие известия.

Мельник поднялся, скрывая волнение, и отнес посуду в раковину. Включил воду и начал медленно мыть чашки-ложки.

— Тебе помочь? — окликнула его Ленка.

— Спасибо, справлюсь, — отказался Данила. — Но ты так и не ответила на мой вопрос.

— Если честно, я и сама пока не знаю, — сказала, наконец, девушка после долгого молчания. — Знаешь, это было как наваждение: хотелось тебя увидеть, обнять, прижаться и не отпускать. А что там будет дальше…да гори оно огнем!

— Но ты же понимаешь, что так не может продолжаться вечно? — Мельник поставил на полку в шкафчик последнюю тарелку и повесил полотенце на крючок возле мойки. — Рано или поздно тебе придется вернуться домой и объясниться с родителями. Причем, не только со своими.

— Да знаю я! — уныло отозвалась Андреева. — И про то, что ты со своей актриской хороводишься тоже знаю. Донесли уже доброхоты, постарались. Она сейчас на съемках, верно?

— Да, в Белоруссии.

— Не боишься отпускать? — с интересом прищурилась Ленка. — Там ведь вокруг нее кавалеры круги нарезать станут. Кино, романтика, дружеские творческие посиделки за бокальчиком вина, разговоры о высоком искусстве…

— Не твое дело! — жестко отрезал Данила. Тема была ему неприятна. В памяти еще свежо было расставание с Малявиной. И сейчас злые ленкины слова разбередили душу. Он прошел в комнату, подошел к стоящему на полке катушечному магнитофону и щелкнул выключателем. Завертелись медленно здоровенные бобины и побежала через звукоснимающую головку похожая на экзотическую змею лента шоколадного цвета.

Фирменный вступительный гитарный рифф, а следом за ним в комнату ворвалось хриплое рычание Джона Кэя.

— Что это? — Андреева подошла сзади, обхватила его, как когда-то — в абхазской гостинице? — прижалась всем телом. — Необычная музыка.

— Группа «Steppenwolf», — ответил Мельник. — А песня называется «Born to Be Wild». Отличный рок. Слушаешь и представляешь, как мчишься куда-то по бесконечному серому шоссе. То ли ищешь что-то, то ли бежишь от кого-то.

— «Рожден быть свободным»? — перевела Ленка. — Интересно. Но, как по мне, слишком по-бунтарски.

— И это говорит мне девушка, которая сбежала от мужа, — тихо засмеялся Данила.

— В самом деле, — Андреева тоже коротко хохотнула. — Не привыкла еще к этой мысли. Знаешь, а в их тексте что-то есть. Хотя, признаться, мне больше по душе что-то более мягкое. Те же итальянцы. Или французы. Недавно слушала Джо Дассена — «Шанс Элизе». Очень романтично.

— Вот-вот, у нас в команде тоже почти все ребята балдеют от подобных слащавых мелодий, — скривился презрительно Мельник. — По мне, так полная чушь. Натуральная «цыпу-цыпа»!

— Что?!

— Да ритм у них такой, — пояснил Данила.

— Идиот! — Андреева больно ущипнула его за бок.

— Сдурела? — взвился парень, отскакивая от нее в сторону. — Синяк же останется!

— Ничего, — Ленка мстительно улыбнулась. — Скажешь, что кинозвезда твоя перестаралась.

— Хватит! — поджал губы Мельник и решительно рубанул ладонью воздух. Наискосок, точно шашкой. — Порезвились и будет! Я жду ответа. Учти, мне надо ехать на тренировку, так что играть с тобой в слова мне попросту некогда. У нас скоро очень важный матч с «Динамо» Киев, поэтому Константин Иванович точно запрет всех на базе. И разбираться с тобой я не смогу. Поэтому давай определимся сейчас. Скажу честно: расставаться с Ириной я не планировал. И то, что было между нами вчера…извини, но это ошибка!

— Вон оно как, — медленно протянула Андреева, глядя с непонятным выражением на футболиста. — Ошибка, значит. Что ж, давай так и считать. — И после небольшой паузы многообещающе добавила. — Пока будем считать!

Вот и определились, подумал Данила. А главное, что по-другому он сейчас ничего сказать девушке и не мог. Особенно в свете того разговора, что состоялся у него с майором Шориковым тогда, после банкета. Потому что в противном случае казарма и вонючий солдатский сортир мигом показались бы ему раем.