Ликует форвард на бегу

Глава 13

— Молодцы! — радостно улыбнулся Голодец. — Хорошо утречком поработали, хвалю!

Футболисты насторожились. Утром Таракан довольно жестко прогнал всех через упражнения на физуху. Так, что полкоманды после тяжко блевало под кустами. И, что характерно, помощник Бескова при этом лишь недовольно хмурился. А теперь вдруг Соломоныч лучится, будто выиграл в преферанс десять тысяч. Ох, не к добру это!

И Голодец подтвердил эти опасения:

— Заслужили! — с чувством произнес он. — Заслужили право работать с мячами!

Пауза. Тяжелое молчание.

— С набивными! — радостный смех Таракана и мученический единодушный стон футболистов.

— Дать бы ему этим набивным мячом по балде! — тихо возмущался Рябов, кидая на наставника испепеляющие взгляды. — Я и так после утренней треньки на весы встал — три кило как корова языком слизала.

О, весы, что стояли в коридоре динамовской базы — это была отдельная песня. Ни о какой электронике пока что и речи не было, поэтому обходились обычными уличными агрегатами. Да-да, теми самыми, что стояли в советских городах на центральных улицах. И любой желающий, заплатив пятачок, мог быстро узнать свой вес. Еще, помнится, анекдот ходил про девушку на весах и любвеобильного грузина. Вот как раз из этой оперы.

Так вот, футболисты взвешиваться не любили. Потому что по итогам процедуры Голодец запросто мог выписать тебе дополнительную тренировку, мотивируя свое решение плохой физической формой. Дескать, лишний вес мешает хорошо играть.

Утащить и спрятать куда-нибудь сами весы было довольно затруднительно из-за их впечатляющих габаритов, поэтому однажды кто-то снял и спрятал плиту, на которую нужно было вставать. Ох, что тут началось! Адамас Соломоныч немедленно собрал все команду и объявил: «В наших рядах произошло ЧП мирового масштаба. Какая-то сволочь украла плиту с весов. У вас ровно две минуты. Не вернется на свое место плита — добро пожаловать на „тропу“!»

«Тропой Голодца» называли поистине садистское упражнение. Еще на базе в Алахадзы Таракан лично отыскал и самым тщательнейшим образом вымерял тропу километров пять длиной, что проходила по песку, затем по лесу, а потом снова по песку. Вот по ней основной и дублирующий состав «Динамо» обычно носился вместо утренней зарядки. Причем, Адамас Соломонович нашел даже укромные места, где чересчур умные футболисты могли спрятаться и немного посачковать. И время от времени проверял эти нычки. Попасться…не, давайте не будем о грустном!

Вот нечто подобное тренер устроил в лесочке рядом с Новогорском. И потому злосчастную плиту вернули тогда на место ровно через минуту.

— Адамас Соломонович, — Данила поднял руку, словно школьник. — Можно вопрос?

— Валяй, — благодушно махнул рукой Голодец.

— А вы притчу о караульном на вершине горы знаете?

— Слышал вроде, — насторожился тренер. — А что?

— Не боитесь, что мы превратимся в ее героя? И со «Спартаком» не сможем ноги таскать.

— Дерзишь, Малой! — нахмурился Адамас Соломонович. — Не по чину дерзишь. — Но задумался. И это вселяло некоторую надежду.

— Что за притча? — толкнул было Мельника в спину любопытный Эштреков, но на него шикнули сразу с нескольких сторон. Команда напряженно наблюдала за разговором. Опять впахивать, как Папа Карло не желал никто.

— Ладно, — нехотя проговорил тренер. — Обойдемся двусторонкой.

— Ура!!!

— А завтра у вас одна тренировка.

— Качать Соломоныча! — заорал Жора Рябов, первым рванув вперед. — Качать!

— Одна тренировка утром и одна вечером, — мстительно ухмыльнулся Голодец и Георгий остановился в шаге от него, вдруг резко передумав бросать наставника к небу.

— Малой, притормози, разговор есть, — Бесков повелительно махнул рукой, когда усталые игроки потянулись мимо него к базе после завершения тренировочного матча.

Данила послушно остановился. Вытер рукавом пот со лба и вопросительно глянул на старшего тренера.

— Рассказывай! — потребовал Константин Иванович.

— Что рассказывать? — удивился Мельник.

— Про игру свою дурацкую все выкладывай.

— А что это она «дурацкая»? — обиделся юный форвард. — Нормальная игра. Все лучше, чем в карты резаться.

— Что ты говоришь, — издевательски улыбнулся Бесков. — С твоей легкой руки эта зараза расползлась уже среди баскетболистов, волейболистов и даже гимнастов! Тренеры с ума сходят. Откуда ты ее только выкопал на нашу голову?

— Ерунда какая-то, — удивился Данила. — Как по мне, так вполне интересная игра. Способствует командной работе. И мозгой пошевелить некоторым совсем не вредно. А про игру эту я за границей случайно узнал. Там она как раз сейчас потихоньку обороты набирает.

— Прибью тебя когда-нибудь, — страдальчески закатил глаза Константин Иванович. — Сгинь!

Мельник пожал плечами и пошел по дорожке, устало тряхнув головой. Вот ведь чудаки — «Мафия» им не нравится. Ну да, обмолвился как-то вечером, когда динамовцы коротали очередной вечер на базе в холле возле телевизора, а народ неожиданно заинтересовался и потребовал огласить подробности. Что поделать, карты и бильярд и в самом деле уже достали всех до чертиков. А за водкой хрен выберешься — пасут в преддверии важного матча по-черному. И новинка, что называется, зашла на ура!

Вникнув в правила, футболисты под чутким руководством Мельника мигом соорудили игровую колоду и…понеслась! Рубились по взрослому, с Маньяком и даже Любовницей[13]. Подтянули для массовости «бубликов» и вскоре холл превратился в бушующий вулкан. На шум подтянулись спортсмены других видов спорта, что также скучали в своих номерах, посмотрели-послушали и быстро превратились в неистовых болельщиков. Крик, шум, хохот…

В общем, тренеры едва-едва смогли угомонить своих подопечных только глубокой ночью. А Данила, который по понятным причинам был ведущим, получил категоричное требование от приобщившихся к новой забаве, немедленно записать полные правила игры и передать их всем желающим для последующего копирования. И уже через пару дней «Мафия» пронеслась по Новогорску подобно лесному пожару. Дошло до того, что комендант базы почти всерьез пригрозил ввести на ее территории военное положение и комендантский час. Потом, правда, сам втихаря отловил Мельника и конфисковал у него свод правил.

О, легок на помине.

— Малой, тебе звонят. Третий раз уже. Скажи, наконец, своим финтифлюшкам, чтобы не занимали линию.

— Иду, спасибо. Обязательно скажу.

Мельник не торопясь дошел до стола, где стоял телефонный аппарат и поднял трубку.

— Слушаю.

— Данька, привет! Ты куда пропал? Я билеты достала на Евтушенко, представляешь? Он в горном институте в Люберцах выступает. Ажиотаж — страшный! Билеты рвут друг у дружки с боем. Но я ж у тебя молодец — всех обошла и первой оборвала ленточку на финише.

— Погоди, заполошная, остановись! — с трудом вклинился в девичью пулеметную трескотню Данила. — Танюх, ну какой к черту Евтушенко?

Ага, все верно. Девушкой, чьи ладошки закрыли Мельнику глаза в подъезде, оказалась та самая легкоатлетка Татьяна, хобби которой являлась стрижка. Как оказалось, она недавно вернулась с каких-то очередных соревнований и в ее взбалмошную головку вдруг пришла простая и незатейливая мысль — встретиться с Данилой и затрахать его до полусмерти. О чем она совершенно непосредственно сообщила ему, когда они поднимались в кабине лифта.

— Охренеть! — только и вымолвил Мельник. А что тут еще скажешь, желание женщины — закон. И все, что ему оставалось делать в этой ситуации — это беспрекословно подчиниться. Ну а что, он тоже не железный. А после расставания с Азер как-то так получилось, что приятное времяпрепровождение с противоположным полом мелькало где-то далеко за горизонтом. Таким макаром и до забав бога Онана недалеко.

В общем, покувыркались отменно. Оба молодые, тренированные, сил до фига — вырубились чуть ли не под утро. Но за завтраком Татьяна, что мурлыкала, будто объевшаяся сметаны кошка, как ни в чем, ни бывало, предложила вечером продолжить. И, самое смешное, что Данила, прислушавшись к своему организму, с ней охотно согласился. Так что следующие два дня прошли у них, как в тумане.

А потом Бесков, следуя своим привычкам, запер команду на базе. Готовиться к игре со «Спартаком». И Мельник потерял подругу из вида. Но эта чумовозка, что обитала в корпусе неподалеку, оказывается решила продолжить их общение и выбраться на поэтический вечер. Тем более, что парень сам немного подставился. Когда Татьяна закрыла ему глаза, он неожиданно для самого себя пропел несколько строчек из древнего — для него, конечно — хита Светланы Рерих: «Две ладошки — нежные кошки, а за окошком ночь…» Конечно, попса голимая, но в машине иногда по радио передавали подобную муть, а он оставлял, не переключал. Не всегда же слушать что-то серьезное, правда? Вот и привязался, оказывается, засел в памяти шлягер 90-ых.

Девчонка тогда в шутку отвесила ему подзатыльник и попросила больше никогда-никогда не выть в ее присутствии. Да еще так фальшиво. Но вот текстом неожиданно заинтересовалась. И потребовала «огласить весь список. Пожалуйста!» К тому же отчего-то решила, что это Данила все это безобразие и сочинил. И как не переубеждал ее Мельник — и на тахте, и в ванной, и даже на кухне — так и не поверила. Зараза длинноногая! Сказала сочувственно, что все понимает. Мол, негоже столь брутальному футболисту декламировать вирши про любовь-морковь и прочие уси-пуси. И вообще.

А в глазах бесенята…

Так вот, стихи. Вбила себе Танечка в голову, что ее бойфренд тайком пишет стихи. И пообещала обязательно сводить его на выступление настоящих поэтов. Тем более, что в настоящее время подобные «встречи с прекрасным» считались весьма и весьма крутыми мероприятиями. Залы набивались битком, когда в гости к рабочим, студентам, ученым приезжали Рождественский, Евтушенко, Смеляков и многие другие, известные на этом нелегком поприще, личности.

— В смысле, какой Евтушенко? — обиделась девушка. — Тот самый. Там еще кто-то вместе с ним будет участвовать. Вроде бы из Харькова люди. Но их я не очень хорошо знаю. Неважно! В общем, вечером чтоб был, как штык, в Люберцах. Записывай адрес…

— Извини, — опять перебил ее Данила, заметив, что в холле появился Голодец. И нарочно заговорил чуть громче, чтобы Адамас Соломонович точно его услышал. — Я, правда, не смогу приехать. У нас сбор перед игрой и никого домой не отпускают. Ты сама ведь все понимаешь, у вас точно такие же порядки.

— Сволочь ты, Мельник! — сообщила ему Татьяна после продолжительной паузы. — Бесчувственный чурбан! Ну и хрен с тобой, я Надьку возьму. — И совершенно нелогично добавила. — И не звони мне больше!

А после бросила трубку, оставив Данилу в тягостном недоумении. Вот как так? Он еще и виноватым оказался. «О, женщины, вам имя — вероломство!»[14]

— Завязывай с поклонницами, Малой! — добродушно погрозил пальцем Таракан, проходя мимо. — Не доведут они тебя до добра.

— Так естество требует, — со смехом пожаловался Мельник. — Законы природы, все такое. Сами ведь молодым были.

— Подумаешь, естество, — равнодушно пожал плечами Голодец. — Передернул в душе по-быстрому и паши дальше. Не хрен голову посторонним забивать. Усек?

— Да ну вас, — опасливо отодвинулся от него Данила. — Скажете тоже. Извращение какое-то.

— Теленок ты, — с жалостью глянул на него тренер. — Форменный теленок. Ты думаешь, я шутки с тобой шуткую? Вовсе нет. Знаешь, поди, что Нетто на актрисе Яковлевой женат?

— Слышал. И что? — насторожился Мельник. Тема общения с актрисами для него в последнее время стала довольно болезненной.

— А то! — Адамас Соломонович поднял указательный палец вверх. — Он в ней души не чает. Носится со своей Оленькой, как с писаной торбой. Разве что пылинки с нее не сдувает. И этим однажды грузины очень умело воспользовались.

— Каким образом? — удивился Данила. — Выкрали ее что ли?

— Молчи, дурень, не сбивай с мысли, — досадливо цыкнул на него тренер. — Все намного проще. Тбилисцы в Москве со «Спартаком» встречались, и Гусь так здорово играл, что просто разрывал их в первом тайме[15]. Так вот в перерыве кто-то из грузин ему сказал, что, мол, жена-актриса на гастролях со всеми подряд спит и об этом широко известно всему Союзу. Игорь так разнервничался, что больше ничего толкового в том матче не смог показать.

— Но…это же подло! — насупился Мельник. — Зачем на близких переходить?

— Я и говорю: теленок! — весело засмеялся Голодец. — В нашем деле, как в настоящем бою, все средства хороши. Или ты взаправду думаешь, что мы в турнире «Кожаный мяч» играем?[16]

Данила не нашелся, что ответить. Если хорошенько подумать, то ему самому совершенно незачем из себя святого корчить — бывало, всякие грязные приемчики применял неоднократно, особо не комплексуя по этому поводу.

— То-то и оно, — Адамас Соломонович правильно истолковал его угрюмое молчание, покровительственно похлопал парня по плечу и пошел неспешно к себе в номер. — Иди отдыхай.

Народу на стадионе было много. В последнее время «Динамо» частенько радовало многочисленных преданных болельщиков красивой игрой и поклонники с удовольствием заполняли трибуны, предвкушая очередное красивое зрелище в исполнении своих любимцев.

Вот и сегодня в толпе людей, идущих по аллеям Петровского парка, витало праздничное настроение. В Милицейском переулке играл оркестр, ветер доносил откуда-то запах шашлыка, а кое-где мужики на ходу скоренько приканчивали чекушки и культурненько выбрасывали пустую посуду в урны. Зато на трибуне им будет хорошо!

Серьезные болельщики обсуждали турнирные расклады и прикидывали возможные варианты развития событий в чемпионате. Московское «Динамо» по-прежнему отставало от киевлян на один балл, а от спартаковцев — на два. Но в случае сегодняшней победы догоняло красно-белых.

Матч начался в полвосьмого вечера. Жара ушла, на улице двадцать три градуса, ясно — играть одно удовольствие. И поэтому после свистка главного судьи — москвича Павла Казакова — обе команды сразу же взялись за дело. Темп с первых минут соперники задали высокий, в середине поля мяч практически не задерживался. Как верно заметил комментирующий это встречу для радиослушателей Ян Спарре: «Идет открытый футбол».

Данила вышел в стартовом составе. В тоннеле под трибунами его дернул за рукав Аничкин и тихонько сказал:

— Малой, сегодня тебя калечить не будут. Мы вчера перетерли со спартачами и договорились, что играем красиво. Жесткость допустима, но не грубость.

— Да ладно, — не поверил форвард. — Что, Логофет никого косить не станет? Фантастика!

— Говорю, все по-честному, — рассердился Витька.

— Ладно, — пожал плечами Мельник. — Мне только в кайф.

— Чего?!

— Не обращай внимания, это на турецком — в удовольствие.

— Тоже мне, турок нашелся! — заржал одноклубник. — Кальян не забудь на поле вынести.

В общем, игра шла интересная. И опасные моменты возникали то у одних, то у других ворот. «Динамо»! «Динамо»! — неслось с трибун, а в ответ: «Дави, „Спартак“!»

Номинальные хозяева поля — динамовцы — на исходе первой пятнадцатиминутки прижали соперника к воротам и подали подряд три угловых. Маслов после отменной скидки Еврюжихина приложился по мячу издали, но пробил неточно. Да и слабовато.

— Фигня! Лиха беда начало! — подбодрил товарища Мельник. — Додавим «Пищевик»!

— Давилку для начала отрасти! — окрысился пробегавший мимо защитник красно-белых Ловчев.

— Малой, договорились же! — взглянул укоризненно Маслов. — На хрена ты их провоцируешь?

— Прости, Валер, привычка, — покаялся Данила.

— Беги уже, балбес, — усмехнулся полузащитник.