Ликует форвард на бегу

Глава 22

Казалось, что буквально вся Москва в этот теплый, но дождливый день, ехала в Лужники. И хотя до начала игры оставалось еще целых два часа, но толпы людей упорно шли в сторону стадиона. Метро, автобусы, троллейбусы, такси, личные автомобили — болельщики использовали любую возможность для того, чтобы попасть на игру.

К Большой арене текла по главной аллее человеческая река, бурля, волнуясь, задерживаясь ненадолго у тележек с мороженым и газированной водой, ларьков с бутербродами и пивом. Низкий гул голосов плыл в воздухе, то и дело звучали фамилии тех или иных игроков, вспыхивали короткие жаркие споры.

То тут, то там виднелись конные милиционеры. Ухоженные, сытые лошади косили равнодушными глазами на прохожих, шумно фыркали и переступали с ноги на ногу, звонко цокая копытами по асфальту.

Помимо конных патрулей, возле Центрального стадиона имени Ленина хватало и обычных, пеших милиционеров. По случаю столь значимого события, как первый матч футбольного клубного Суперкубка, они щеголяли тщательно выглаженными кителями и брюками навыпуск. К спешащим занять свои места зрителям постовые не цеплялись, вели себя максимально корректно. С одной стороны их останавливало огромное множество зарубежных корреспондентов, что носились повсюду, точно потревоженная стая галок, с фотоаппаратами наперевес, с другой — в памяти у них наверняка крепко-накрепко засел недавний приказ от 3 июня за номером 235 «О вежливом и внимательном отношении работников милиции к гражданам». И никому из сотрудников не хотелось попасть под раздачу за его нарушение.

— Эх, сейчас бы тормознуть у какой-нибудь закусочной, да взять «Жигулевского» с сосисками! — вздохнул Еврюжихин, завистливо наблюдая в окно клубного автобуса за вполне довольными жизнью мужиками, что сдували густую белую пену с кружек возле киосков и бочек.

— Я тебе сейчас устрою пиво с раками! — услышал его Голодец и, повернувшись в своем кресле, яростно погрозил кулаком. — Ишь чего удумал, стервец!

— Да ладно, ладно, уж и помечтать нельзя, — пробурчал Генка и демонстративно уставился перед собой, старательно делая вид, что его совершенно не интересует то, что происходит на улице.

— О, гляньте, никак итальянские болельщики? — удивленно приник к окну Семин. — Неужто из самого Милана прилетели? Во, дают!

Из боковой аллеи и впрямь показалась толпа, щеголявшая шарфами и шапочками в черно-красных цветах. У некоторых в руках виднелись флажки с эмблемой любимого клуба. Москвичи косились на «тиффози» с любопытством, но никакой агрессии не проявляли. Наоборот, подбадривали одобрительными выкриками, дружески хлопали по плечам.

Автобус подкатил к площадке, огороженной передвижными металлическими барьерами. Игроки не спеша потянулись к выходу, перекинув через плечо спортивные сумки с нехитрой футбольной амуницией и бутсами. Первым шел подтянутый и, как всегда, элегантный Бесков в шикарном костюме небесного цвета и щегольской шляпе.

— Малой, просыпайся, приехали! — толкнул Данилу в плечо Эштреков. — Ты чего сегодня квелый такой?

— Не знаю, — широко зевнул Мельник и с хрустом потянулся. — Давление что ли?

— Тоже мне, старик выискался! — засмеялся Володька. — С гимнасткой своей, небось, всю ночь кувыркался.

— Не с гимнасткой, а с прыгуньей, — педантично поправил его Данила. — И кувыркаться с нею я ну никак не мог, потому что два последних дня мы все сидели на базе.

— Можно подумать, это кого-то когда-то останавливало! — насмешливо фыркнул одноклубник. — Перемахнул через забор в укромном месте и гуляй!

— Да тише ты, чего разорался, не видишь что ли, Таракан уже прислушивается! — зло шикнул на него Мельник. Голодец и правда уже посматривал в их сторону с нескрываемым подозрением. А теперь еще и начал прислушиваться. — Иди уже, оратор хренов! На митинге в защиту мира так верещать будешь.

Футболисты пересекли площадку под приветственные выкрики болельщиков и скрылись в дверях стадиона.

— Данила, несколько слов для «Советского спорта», — кинулся к Мельнику знакомый по встрече в Новогорске пухлощекий репортер. За ним подлетели и другие «акулы пера» — советские и зарубежные. Начали тянуть к футболисту микрофоны, слепить вспышками многочисленных фотоаппаратов. — Скажи, как ты оцениваешь сегодняшние шансы «Динамо»? Вы ведь встречаетесь не с кем-нибудь, а с победителем Кубка европейских чемпионов.

— Так и мы, чай, не пальцем сделаны! — зло усмехнулся Мельник. — Тоже кое-что могем.

— Но ведь у них в составе Джанни Ривера, Шнеллингер, Трапаттони, — не унимался корреспондент.

— А у нас Маслов, Аничкин, Еврюжихин, Рябов, — парировал с нехорошей улыбкой Данила, которого этот разговор начал раздражать. Что за манера лизать задницу иностранцам? — Дальше перечислить?

— Скажите, а вы не боитесь, что сегодня крупно проиграете на глазах своей публики? — с заметным акцентом спросил худощавый мужчина с внушительным блокнотом и золотым «паркером». На пальце его сверкал массивный перстень.

— Мячик круглый, — уклончиво ответил Мельник. — Посмотрим. — И решительно отодвинул в сторону какого-то излишне назойливого фотографа. — Извините, меня уже зовут.

От дверей динамовской раздевалки ему в самом деле уже вовсю отчаянно семафорил массажист Толя Морозов.

— Малой, где ты ходишь? — напустился на форварда злющий, как цепной пес Бесков, едва молодой игрок вошел в комнату. — Или мне для тебя теперь отдельно установку на игру делать? «Звездочку» никак поймал? Смотри, мигом вразумлю!

Данила молча прошел на свое место. Вступать в ненужный спор со старшим тренером он не хотел. Глупо и бессмысленно. Понятно, что Иваныч сейчас весь на нервах — вчера, говорят, его вызывали чуть ли не к самому Щелокову или Андропову — мнения командных «знатоков» расходились — и битый час «агитировали за Советскую власть». Можно подумать, Бесков и без них не понимал значимость сегодняшней встречи. Эх, насколько же проще в этом смысле было перед финальной игрой с «Барселоной» — там ведь партийных чиновников чисто физически было на порядок меньше. А все потому, что играли не в Москве.

— Глянь, Малой, как писаки расстарались, — сунул в руки Мельнику программку Семин. На обложке буклета броско расположилась надпись «Милан» — «Динамо», а фоном шла фотка-коллаж атакующего ворота соперников Данилы и ведущего мяч Джанни Риверы.

— Чего это они меня выбрали? — искренне удивился юноша, раскрывая программу. На развороте шли сведения о каждой из команд, а также были указаны данные на игроков — рост, вес, возраст, статистические данные о забитых и пропущенных голах.

— Говорят, вы с «золотым мальчиком»[21] главные претенденты на звание лучшего футболиста Европы, — ухмыльнулся подошедший Аничкин. — Вот журналисты и решили, что надо именно вас двоих представить. Так что смотри, не облажайся.

— Ты-то откуда знаешь, — прищурился Мельник. — Про звание и все остальное.

— Птичка одна в клювике притащила, — загадочно улыбнулся Витька. — Но сведения точные, можешь даже не сомневаться. Гарантия стопроцентная!

— Так, собрались! — громко произнес в это время Бесков и хлопнул пару раз в ладоши, привлекая внимание своих игроков. — Скажу несколько слов по поводу предстоящей игры.

— Ага, и закачу, как обычно, речугу на три часа, — прошептал на ухо Даниле Юрка с легким смешком. — То есть, буду краток!

Мельник опустил голову, чтобы, не дай бог, старший тренер не заметил, как он улыбается. Иначе, точно быть беде. Не забудет, не простит.

Когда обеим командам подали сигнал собраться в подтрибунном помещении, дождь, как по заказу, прекратился и облака разбежались, открыв чистое небо над вечерней Москвой. Великолепно подготовленное, ухоженное поле «Лужников» было расчерчено идеально прямыми линиями, а ворота сверкали белизной оттянутых назад сеток. Трибуны были заполнены до отказа. Официально на игру продали сто три тысячи билетов, но сколько еще зрителей умудрилось просочиться на стадион «зайцами» сквозь густые цепи милиционеров и кордоны строгих контролеров — бог весть! На западной и восточной трибуне весело колыхались небольшими островками флаги Италии и «Милана» — именно там сидели на специально отведенных местах приехавшие «тиффози».

А ведь помимо зрителей на стадионе несчетное количество болельщиков по всему миру прильнуло к радиоприемникам и экранам телевизоров. Игра, в которой впервые встретились две лучшие клубные команды Европы, вызвала невиданный интерес. Поговаривали, что руководители «Интервидения» — телевизионного объединения социалистического блока — сумели договориться со своими коллегами из государственной итальянской телекорпорации RAI, и обменялись правами на трансляции обоих матчей. Выходит, советских телезрителей впервые в истории ждала картинка не откуда-нибудь, а с легендарного «Сан-сиро».

Данила с любопытством крутил головой, разглядывая стоявших рядом с динамовцами в тоннеле футболистов «Милана». Ага, вон, с капитанской повязкой на рукаве и «десяткой» на спине невысокий и худощавый Ривера. Сосредоточенно смотрит перед собой. А вон тот рыжеволосый крепыш конечно же немец Шнеллингер — обидчик нашего Численко на английском чемпионате мира. Что ж, если получится, надо бы ему должок за Игорька сегодня постараться вернуть. В какой-то момент Мельник поймал на себе несколько внимательных взглядов соперников. Ага, видать, тоже готовились и разбирали, с кем им предстоит играть.

Но вот глава бригады рефери — немного похожий внешне на смешного брылястого бульдога англичанин Джеймс Финни, — подал знак, и команды потянулись к выходу на поле. Болельщики на трибунах, едва завидев футболистов, взорвались шумными криками и громкими аплодисментами.

— «Динамо», даешь кубок! — зычно заорал один из зрителей, когда игроки московского клуба проходили по беговой дорожке мимо. И под одобрительный хохот соседей тут же добавил. — Мельник, если два забьешь, сына в честь тебя назову!

— О, а это идея, — засмеялся Данила и обернулся на ходу к Семину. — Юрец, не хочешь последовать его примеру?

— Да ну тебя к черту, Малой, — шарахнулся от него товарищ. — Андреем уже договорились назвать, Андреем!

— Эх, поспешили, — притворно расстроился Мельник. — Такой уникальный шанс с женой профукали. А ведь мог бы стать тезкой звезды футбола!

— Топай давай, «звезда», не нарывайся на рифму!

Как водится в подобных случаях, сначала пусть и недолго, но занудно вещали «официальные лица». От наших выступал Валентин Александрович Гранаткин — председатель Федерации футбола СССР и, одновременно, первый вице-президент ФИФА. От УЕФА — президент, швейцарец Густав Видеркер. Игроки скучающе переминались, терпеливо ожидая окончания вступительной части, разглядывали вынесенный к бровке свежеизготовленный кубок. Зрители на трибунах посвистывали.

Наконец, матч официально был объявлен открытым и чиновники покинули поле. Английский арбитр в черной рубашке с белой розеткой и черных трусах — форма судей международной категории — пригласил к себе капитанов. Смотреть за процедурой подбрасывания монетки Данила не стал. Встал на дуге центрального круга рядом с Еврюжихиным и сказал:

— Ген, помнишь установку: по возможности шли мяч за спину крайнего защитника. Так, чтобы на ход и в прорыв.

— Помню, не мельтеши, Малой! — недовольно поморщился товарищ. — Сам, главное, от них отлипни, а за мной не заржавеет.

Матч начался мощными, массированными атаками «Динамо». Москвичи постарались сразу же ошеломить, смять оборону итальянцев и, по возможности, забить быстрый гол. Футболисты хозяев горели желанием доказать, что они ни в чем не уступают своим именитым соперникам.

И уже в первые пятнадцать минут мяч дважды мог оказаться в сетке ворот Фабио Кудичини. Вначале Маслов неожиданно для миланцев ловко проскользнул мимо защитника Анкилетти и мощно, без обработки, пробил в верхний угол. Болельщики вскочили на своих местах в ожидании неминуемого, казалось, гола, но — вот досада! — пятнистый врезался в стойку и отлетел в поле. А следом раздался стотысячный разочарованный выдох, сдобренный изрядной порцией традиционного в таких случаях русского мата.

А вскоре подключившийся к затяжной атаке Аничкин нанес резкий удар метров с тридцати, который, для разнообразия, звонко отразила перекладина.

— Твою мать! — схватился за голову расстроенный Витька. — Железно ведь в «девятину» шел!

— Играй, Анюта, после будешь сопли на кулак наматывать! — подтолкнул его Рябов. — Бегом назад, стереги хату!

Замечание капитана «Динамо» оказалось далеко не лишним. «Милан», выдержав первый штурм хозяев поля, явно вспомнил, что тоже является одной из сильнейших команд мира, стал отвечать собственными опасными выпадами. Старший тренер итальянцев, Нерео Рокко, вспыльчивый, экспансивный и, по слухам, крайне суровый и вечно недовольный своими подопечными, то и дело вскакивал со скамейки, бурно жестикулировал, отдавая какие-то команды, и кричал что-то. Но слова его тонули в шуме трибун.

Впрочем, игроки «Милана» и без указаний своего рулевого, знали, что им нужно делать. Ривера изящно обыграл в центре поля Семина, а затем выдал разрезающую передачу на центрального нападающего Комбена. Рослый форвард с неожиданной для столь мощного игрока сноровкой обыгрался в одно касание с партнером, выскочил один на один с Баужей и аккуратно катнул мяч ему под опорную ногу. 0–1!

И пока защитники москвичей вяло переругивались, выясняя, кто из них накосячил и упустил своего игрока, итальянца устроили настоящую кучу-малу, бурно поздравляя автора гола. Им радостно вторили на трибунах «тиффози». Основная же масса заполнившей «Лужники» публики разочарованно свистела и ругалась.

После пропущенного мяча «Динамо» несколько сникло. Итальянцы умело закрылись, выполняя указания тренера, который совсем не зря славился, как изобретатель «настоящего, чистого» катеначчо[22]. Мяч застрял преимущественно в центре поля, а игра стала малоинтересной.

— Сейчас Бес нам всем фитиль в одно место вставит! — мрачно сказал Еврюжихин, утирая лицо подолом футболки, когда динамовцы шли к тоннелю после сигнала об окончании первого тайма. Сопровождал их недовольный болельщицкий гул и обидные выкрики с трибун. Итальянцы же, напротив, сияли радостными улыбками и слали зрителям воздушные поцелуи.

Странное дело, но Генка ошибся! Когда футболисты «Динамо» расселись в креслах и приготовились к словесной экзекуции, Константин Иванович, обведя их внимательным взглядом, заговорил неожиданно спокойно:

— Что мы с вами можем считать главным оружием «Милана»? Правильно, отточенную технику! Но сейчас, на мокром и тяжелом газоне она резко потускнела, ослабла. Зато, на первый план выходит неисчерпаемая выносливость и физическая готовность игроков. А вот в этом компоненте мы на голову превосходим их! Сказать по правде, я немного боялся, что «бабье лето» нынче задержится в столице, но погодка не подкачала — дождик прошел, словно по заказу. — Бесков коротко рассмеялся. А игроки стали робко переглядываться, на лицах у них появились слабые улыбки. — Поэтому сейчас включаем все обороты и начинаем их додавливать! Помните, сезон в Италии еще не начался, они находятся под нагрузками, свежести им не хватает. Думаю, что минут через пятнадцать они посыплются. Так что атака и еще раз атака! Внизу не мельчим, мяч поднимаем. Малой!

— Да, тренер?

— У тебя рост какой?

— Метр девяносто в последний раз намеряли, — удивился Данила. — А что?

— Играешь «столба», — распорядился Бесков. — Лезь смелее в их штрафную, борись за верховые передачи. Круши, дави, хоть сам вместе с мячом, но влетай в их ворота!

— Да я так и старался делать, — мрачно сказал Мельник. — Но фриц этот — то за футболку прихватит, то по ногам исподтишка врежет. Замучал, гад фашистский! Не успеваю пас принять, а он уже мне ахиллы полирует!

— Шнеллингер? — понимающе закивал Константин Иванович. — Цепкий защитник. Обученный. Только…знаешь, в чем разница между хорошим игроком и отличным?

— В чем?

— Хороший игрок умеет разобраться в ситуации, — назидательно произнес старший тренер. — А вот отличный еще и в состоянии сам ее создать! Ты почти на десять сантиметров выше, бицепсы-трицепсы себе накачал, что твой Аполлон, прыгаешь, как кузнечик. Вот и докажи, что все это не только для того, чтобы перед барышнями форсить. Понял?

— Понял, — протянул Данила.

— Тогда вперед!