Ликует форвард на бегу

Глава 12

— Интересно, нас к Одувану в палату пустят? — Юрка Семин с ожиданием посмотрел на Данилу. — Малой, ты что по этому поводу думаешь?

Мельник не спеша стянул с себя игровую футболку — тяжелую от пота, будто ее только что вынули из бака стиральной машины, но забыли отжать — и устало взглянул на товарища.

— Откуда я знаю? Надо у доктора нашего поинтересоваться, он ведь с врачами из «Склифа» общается.

— Так ты ведь сам туда не раз ездил, неужто не в курсе?

— Я не врач, Юр, — вяло ответил Мельник. — Все, извини, я в душ.

— Погоди, Малой, — тормознул его Еврюжихин. Генка сидел в своем кресле, вытянув длинные сильные ноги с многочисленными белыми шрамиками, и со вкусом прихлебывал крепкий черный чай. — Не успел тебя перед игрой спросить, как это тебе вчера в голову пришло шведского воротчика обмануть? Мы на базе перед телевизором со смеху попадали, когда ты из-за его спины выскочил и голешник закатил. Да еще между ног, как во дворе.

— Ох, да само как-то получилось, — рассеянно ответил Данила, поднимаясь и беря из сумки маленькую бутылочку с импортным шампунем. Не станешь же рассказывать одноклубникам, что вспомнил тогда, как Андрей Аршавин подобным образом обманул однажды голкипера «Локомотива» и забил курьезный гол.

— Забавно получилось, — засмеялся Володя Ларин. — Как бы теперь все нападающие не стали также за спиной у вратарей прятаться и ошибку их подкарауливать. Йонас, ты учитывай теперь этот момент.

Баужа, что складывал аккуратно свое полотенце, лишь молча кивнул.

— На самом деле, — вмешался в разговор своих футболистов Бесков, который зашел в раздевалку, и услышал последние несколько фраз из их разговора. — Мельник сыграл очень нестандартно и правильно. Всегда надо искать что-то новое. У нас был похожий случай, когда мы в турне по Британии ездили. Англичане Хомича в плечо толкнули и он с мячом в руках за линию упал. Мы в крик — нарушение! А судья показывает, что, мол, все правильно. Дескать, силовая борьба. И гол засчитал. Мы его матом, а Севка Бобров подумал-подумал, на ус намотал, да и точно таким же приемом в следующей игре английского вратаря запихал. То-то!

Данила аж споткнулся на пороге душевой. Где бы записать, Бесков решил его похвалить и другим в пример поставить! Не, это, наверное, сон. С этой мыслью парень потянул ручку двери. Следовало немедленно остудить голову и прийти в себя. Ну их к черту, такие странные галлюцинации!

— Сколько с меня? — поинтересовался Мельник и полез в нагрудный карман рубашки за деньгами.

— Обижаешь, — добродушно заулыбался таксист. — Ты сегодня «Шахтеру» такой гол влепил, просто конфетка! Грех деньги брать после эдакой красоты.

Да, гол и в самом деле получился эффектным. Юрка Семин здорово подкрутил мяч и тот полетел с края примерно на полуметровой высоте. Два защитника горняков бросились на перехват и, казалось, должны были без помех завладеть круглым, выбить его подальше от своих ворот. И вдруг из-за их спин в низком, стелющемся прыжке параллельно земле, мощно вылетел во весь свой немалый рост Данила и головой вколотил мяч в ворота.

— А вратарь-то, вратарь, — смеялся водитель, — застыл и стоит, разинув рот. Похоже, не сразу понял, бедолага, что надо идти и из сетки очередную штуку доставать!

— Да ладно, это ж моя работа, — скромно улыбнулся Мельник. — Вот, как твоя — пассажиров возить. Так что, давай я все-таки расплачусь.

— Убери деньги! — рассердился вдруг ни на шутку таксист. — Сказал же, с тебя ни копейки не возьму. Я за «Динамо» уже столько лет болею, сколько себя помню. А ты нынче надежду нам всем подарил, что опять чемпионами станем. В прошлом сезоне вот маленько не повезло, — мужчина тихонько вздохнул, — зато в этом точно первыми будем! Так что, играй паря, радуй нас всех. А деньги что — пыль.

— Так не близко же вез, — не сдавался футболист. — От Петровского парка до «Склифа» вон сколько пилить.

— Ничего, не обеднею, — ухмыльнулся водитель. — Ты лучше, если и впрямь хочешь расплатиться, в следующем туре «Спартаку» парочку забей и точно будем в расчете.

— Постараюсь, — засмеялся Данила. — Что ж, спасибо, друг.

Он обменялся рукопожатием с шофером и выбрался на улицу. Идея съездить к Ривелино возникла в голове юноши сразу же, как только прозвучала информация, что бразилец очнулся. Поэтому, выйдя со стадиона, Мельник на удивление быстро поймал такси и направился прямиком в больницу.

Но, вот беда, внутри института его ждал полный и беспощадный облом. Как ни старался Данила объяснить грозной медсестре и вышедшему на шум дежурному врачу, что он только на одну минуточку и только одним глазком, «звери» в белых халатах стояли насмерть. В итоге, пришлось уйти несолоно хлебавши. Не помогла даже грозная красная книжечка, что так выручала прежде.

В итоге, простояв на вечерней улице битых сорок минут, Мельник еле-еле смог остановить проезжающий потрепанный «газон» и сговориться с хмурым усталым мужиком, чтобы тот подбросил его до дома. Этот водитель явно оказался не из футбольных болельщиков, поэтому никаких скидок и бонусов в плане оплаты форварду не обломилось. Ну да ладно, чай не последние отдал.

Данила шел в неверном тусклом свете редких фонарей к подъезду, когда от кустов отделилась неясная тень и преградила ему дорогу. Мельник кинул быстрый взгляд назад, ожидая, что сейчас там появится парочка припозднившихся любителей халявных сигарет, но — о чудо! — никто не собирался на него нападать.

— Да не бойся, футболист, — раздался негромкий смешок. — Один я. И с добрыми намерениями.

— Пал Яковлевич, ты что ли? — признал «хиппаря» Данила, вглядываясь в незнакомца.

— Ну. Жду вот кого-нибудь, чтобы мячик побросать. Видел небось, какую у вас во дворе спортивную площадку построили? Шик-блеск! Тут тебе и ворота футбольные, и кольца для баскетбола, и сетка волейбольная. Ты как, присоединишься? А то одному как-то не с руки, — глава местных неформалов полностью вышел на свет и продемонстрировал изрядно потрепанный оранжевый баскетбольный снаряд.

— Смеешься, — удивился Мельник. — Поздно уже, темно, да и не мой вид спорта. Я все больше ногами привык по мячу лупить. Или, как вариант, головой. А руками у нас играть правилами запрещено.

— Жаль, — огорчился Пал Яковлевич. — Сейчас бы в «американку» скоренько сгоняли.

— Во что?!

— Не слыхал что ли? — искренне изумился хиппи. — Во, дела! Ты из какого медвежьего угла вылез? — он посмотрел на футболиста с удивлением. — Пари это такое. Это слово тебе доводилось слышать, или объяснить?

— Не борзей, — насупился Мельник. — А то сейчас быстро панамку поправлю.

— Ладно, не кипятись, — засмеялся Пал Яковлевич. — Верю. Так вот, «американка». Заключается на что-нибудь, а проигравший потом должен выполнить любое желание победителя.

— Так уж и любое? — уточнил недоверчиво Данила. — Что, и с балкона девятого этажа придется прыгать, если велят?

— Не так жестоко, — поморщился Пал Яковлевич. — Зачем утрировать? Но в остальном, почти без ограничений. Вот, к примеру, повезло тебе у девахи выиграть, так считай, она вся твоя.

— Чушь какая-то, никогда не стал бы ерундой подобной заниматься, — твердо сказал Мельник. И посмотрел на часы. — Пойду я, с твоего позволения, устал, как собака.

— Неужто зассал? — прищурился Пал Яковлевич.

— Слушай, мы не в первом классе, чтобы друг дружку на слабо брать, — покачал головой Данила.

— Ну иди, — растянул губы в усмешке хиппарь. — Мнится мне, что все равно скоро свидимся. — Он шагнул назад и буквально растворился в темноте.

Странная встреча, странный разговор, подумал Данила. Такое ощущение, что неформал специально поджидал его. И подошел не просто так, а преследуя какие-то свои цели. «Американка» еще эта…Бред! Форменный бред. Да и хрен с ним. Сейчас поставлю кастрюльку на плиту, сварганю себе пельмешек и какой-нибудь легкий салатик — рот наполнился обильной слюной, а желудок предвкушающе взвыл. Ох, ходу, ходу отседова, пока кишки сами себя жрать не начали!

— Свое, свое мне что-нибудь покажи, — ярился Бесков, наблюдая за тем, как Володька Ларин тщетно пытается изобразить «переступы». — Ты ведь не Мельник, не можешь в точности повторить его финты. Так какого хрена себя мучаешь? Пораскинь мозгами, адаптируй под свои навыки что-то. Кстати, Малой, а ты чего уши развесил, ну-ка, еще двадцать раз пробей штрафные. Дружок твой подкопченный еще неизвестно когда на поле вернется, а надеяться только на Маслова не стоит. Так что, отрабатывай удар, отрабатывай!

— Не попал, говоришь, в «Склиф»? — поинтересовался Аничкин в паузе между упражнениями.

— Не пустили, — пожаловался Данила. — Я и так, и эдак, но ни в какую.

— Я слышал, что Одуван следователю заявил, будто Валька ни в чем не виновата и он сам по неосторожности на ножик наткнулся, — поведал вполголоса Маслов.

— Врешь! — поразился Витька. — Как такое может быть?

— Каком кверху! Что ты, будто маленький. Известное дело, бабу свою отмазывает, — ухмыльнулся многоопытный Валерка.

— А экспертиза? — засомневался Аничкин. — Врачи, чай, не дураки, по характеру раны заключение, небось, давным-давно уже написали и в милицию передали. Неужто следак так просто на это глаза закроет?

— За что купил, за то и продаю, — развел руками Маслов. И вдруг шарахнулся в сторону. — Шухер, разбегаемся — Бес на нас смотрит!

Вот это поворот, думал Мельник, выполняя автоматически очередное тренировочное упражнение. Интересно, получится у Одувана выгородить Малявину или нет? Анюта ведь правду сказал, экспертизу обмануть сложно. Разве что, власти сами решат не раздувать скандал? И так уже подставились изрядно с этим происшествием — история ранения Ривелино здорово подпортила репутацию СССР на международной арене. Вражеские голоса взахлеб рассказывают о наемной убийце из КГБ, что едва не отправила на тот свет талантливого спортсмена. Вот, кстати, а они уже в курсе, что раненый очухался? Надо бы покрутить сегодня вечером приемник: «Есть обычай на Руси — в восемь слушай Би-Би-Си». Что ж, тем более надо кровь из носу попасть в палату к бразильцу и переговорить с ним по душам.

— Малой, смотри, Таракан каких-то юных пионеров притащил, — толкнул его в бок Семин. — Глянь, знакомых твоих из дубля нету?

Данила с досадой глянул на товарища и нехотя обернулся. Адамас Соломонович и правда возился с группой совсем молодых футболистов. Вот что ни говори, но любил Голодец раскрывать подрастающие таланты. Мельник быстро пробежал глазами шеренгу дублеров, но не обнаружил среди них ни одного знакомого. Хотя…

— Юр, не знаешь, что за кузнечик?

— Который?

— Да вон, губастый такой, с наивным детским личиком? — ткнул пальцем Данила в одного из пацанов.

— А хрен его знает, — пожал плечами Семин. — Первый раз вижу.

— Кого обсуждаете? — подошел к ним Эштреков.

— Да Малой про парня расспрашивает, а я ни ухом, ни рылом, — засмеялся Юрка. — Может быть ты в курсе?

— Покажи-ка, — заинтересовался Володька. — Вон тот, голенастый?

— Ага.

— Слыхал что-то, — потер лоб Эштреков. — Из ФШМ вроде парня выдернули, говорят, что талант. К слову, тоже центрфорвард. Не, до тебя, Малой, ему, конечно, покамест как до Китая раком, но вполне ничего. На своем уровне рвет всех. Как же его звать-то? А, вспомнил, Кожемякин! Толик Кожемякин.

Хрена себе! Данила по-новому взглянул на нескладного юнца, старательно выполняющего разминку. Даже при все при том, что в своем времени он не был таким уж страстным фанатом и знатоком футбола, но и ему доводилось слышать историю невезучего форварда, трагически погибшего в лифтовой шахте. А ведь специалисты прочили ему очень большое будущее. И что теперь делать с этим послезнанием? Не подойдешь же и не скажешь, что, мол, Толян, не пытайся никогда вылезать самостоятельно из застрявшей кабины. Ох, тяжела ты, шапка Мономаха. Ладно, будем надеяться, что в этой реальности история уже серьезно сдвинулась и пошла по другой колее, миновав точку невозврата. А, значит, и Кожемякин вполне может остаться в живых. Мельник кинул последний взгляд на ничего не подозревающего пацана и пошел расставлять мячи на границе штрафной.

— Йонас, вставай в «раму». В какую «девятину» тебе бить — правую или левую?

В конце тренировки Данила как бы невзначай оказался неподалеку от Голодца и небрежно поинтересовался, что за пионеротряд он сегодня просматривал? Адамас Соломонович посмеялся, но ответил в духе того, что ребятишки еще слишком сырые, им работать и работать. Что ж, выходит, пока еще есть в запасе время, чтобы правильно провоспитать Кожемякина.

Интересная мысль пришла Даниле в голову, когда он по привычке одарил соседских ребятишек жвачкой. У него уже сложился настоящий ритуал, который заключался в том, что стоило футболисту вылезти из такси неподалеку от дома, стайка пацанов мигом окружала его и провожала до самого подъезда. Естественно, когда Мельник шел не совсем поздно. Так вот, малолетние фанаты буквально дрались за право понести сумку с бутсами и формой. Существовала даже особая очередь, за место в которой плелись интриги такого масштаба, что Данила боялся даже случайно влезть в них. Сметут! Сметут и затопчут, не глядите, что перед вами восьми — десятилетние сорванцы.

Так вот, после сегодняшней тренировки футболист дошел до дома со своими верными оруженосцами и отблагодарил их за труды несколькими пластинками зарубежного бабл-гама. И когда один из ребятишек принялся яростно торговаться с товарищем по поводу вкладыша внутри пластинки, предлагая различные варианты обмена, Мельника неожиданно торкнуло.

— А ну, покажи-ка, приятель, что за каталог ты собрал? — обратился он к мальчишке.

Тот смущенно замялся, а потом нехотя протянул обычную школьную тетрадку в клетку, в которой аккуратно были вклеены красочные картинки. Хоккеисты, рыцари, ковбои — кого тут только не было.

— Слушай, — медленно сказал Данила, боясь спугнуть удачу. — Вот, к примеру, ты стал бы собирать подобный альбом, если на вкладышах были футболисты? Из нашего чемпионата, зарубежных или, вообще с Кубка мира?

— А то! — шмыгнул носом пацаненок. — Это ж какой зыкинский альбом получился бы! Я за него в школе что хошь сменял бы! А что, за границей такие есть?

— Точно! И я такой собирал бы! — загомонили ребятишки.

Вот оно! Мельник вспомнил, как поднимался ни свет, ни заря, чтобы выстоять в воскресенье длиннющую очередь в киоск «Союзпечати» и приобрести свой собственный «джентльменский набор» выходного утра: еженедельник «Футбол-Хоккей» (15 копеек) плюс газета «Советский спорт» (3 копейки). Вот тут как нельзя лучше шли в дело выпрошенные у матери двадцать копеек на эскимо. Зато после можно было пару часов блаженствовать на пустой кухне, пока все сладко спят, читая от корки до корки вырванные с боем страницы. А потом аккуратно вклеивать в общую тетрадь понравившиеся фотографии.

А ведь на Западе подобные увлечения болельщиков монетизировали и с 1974 года выпускали стараниями двух братьев Панини красочные альбомы с отличными карточками и наклейками. Помнится, где-то с испанского чемпионата мира 1982 года в школе Данилы гуляли по рукам мальчишек отдельные экземпляры этих карточек. Ценились они у юных любителей футбола очень высоко. А счастливые обладатели подобных диковин могли получить за них практически все, что угодно. Мельнику однажды повезло и он завладел карточкой Сократеса. Так, в конце концов, умудрился обменять ее на здоровенный плакат Брюса Ли, когда увлекся каратэ. Эх, были ж времена! Точнее…будут еще. Или нет?

Данила прикинул, что если правильно подать эту идею, то законодателем мод на рынке может стать СССР. А что, главное — это постараться донести возможные плюсы от реализации альбомов и карточек и подкинуть несколько маркетинговых ходов с искусственно созданными редкими экземплярами и прочими хитростями. Ну и еще так, по мелочи. Какая выгода для Мельника? Ну, если все сделать по умному, то можно как-нибудь извернуться и запатентовать эту идею. И получить свой небольшой процент с нее. Тем более, что деньги лишними не будут. Есть кое-какие мыслишки, требующие обеспечения дензнаками.

Погруженный в свои мысли, Данила вошел в подъезд и подошел к лифту. Нажал на кнопку вызова и стал прикидывать различные варианты возможной презентации альбомов для того же Семенова. Как вдруг прохладные ладошки закрыли ему глаза, и за спиной раздался негромкий девичий смех.