Ликует форвард на бегу

Глава 24

— Мельник, иди, не слышишь что ли, тебя бугры зовут!

Данила нехотя поднялся со своего места и пошел, не торопясь, в «голову» салона Ил-62, на котором сборная команда СССР летела в столицу Северной Ирландии — Белфаст.

— Весь во внимании.

— Нет, вы только поглядите на него! — руководитель делегации, сам Гранаткин — не хухры-мухры, смотрел на футболиста с явным неодобрением. — Что с лицом? Я еще в аэропорту заметил, но решил журналистам лишний раз не давать повода для сплетен.

— На тренировке неудачно по мячу пробил, — пробурчал Мельник. — Он, зараза, после прострела летит, как из пращи, скорость за сто километров в час, а тебе нужно под эту кожаную дуру голову подставлять. Ощущения представляете? Как мордой об бетонную стену. Вот и не рассчитал маленько.

— Да? — Валентин Александрович саркастически улыбнулся. — А у нас другая информация на сей счет имеется. — Голос чиновника похолодел, а глаза вдруг стали холодными и злыми. Как у змеи. Смертельно опасной, ядовитой. — Говорят, что ты подрался со своими товарищами. Что скажешь?

— А надо что-то сказать? — искренне удивился Данила, прокручивая в уме довольно приличный список тех, кто мог вольно или невольно его заложить. Нет, так сразу стукачка не вычислить, здесь хорошенько подумать требуется.

— Не юродствуй! — Прикрикнул на игрока какой-то непонятный хмырь из свиты Гранаткина. Фамилию его юноша не знал, да и особенно не стремился узнать. Много таких ответственных дядечек разъезжает по заграницам со спортсменами или артистами. Халява, сэр! — Ишь, распустился! Встань, как положено.

— А как положено? — нахально поинтересовался Мельник. Незнакомый «главнюк» стал его немного подбешивать. — Стюардесса про это на инструктаже ничего не рассказывала. Только про порядок эвакуации при аварии и все. Может быть, вы поделитесь? — Мужичок немедленно пошел красными пятнами и забулькал возмущенно.

— Не хами, Малой! — Качалин недовольно поморщился, сидя в своем кресле. — Дело серьезное. Изволь ответить.

Артист, с невольным восхищением отметил про себя Данила. Малых и Больших Академических театров, не меньше. Можно подумать, глядя на старшего тренера сборной со стороны, что тот и в самом деле ничего не знает о произошедшем накануне конфликте.

— Неудачно пробил по мячу на тренировке, — послушно повторил юноша. — Вы же сами там были и все видели.

Гранаткин бросил короткий взгляд на безмятежного «дедушку Гаву», усмехнулся и жестом призвал своего кипящего от возмущения коллегу успокоиться.

— Ладно, коли так, — неожиданно легко завершил он импровизированный блиц-допрос. — Иди пока обратно, на свое место. — И с легкой угрозой добавил. — После игры договорим.

Мельник недоуменно пожал плечами, развернулся, и пошкандыбал по проходу между креслами. Дурдом «Ромашка». На выезде! Если подумать хорошенько, ничего ведь особенного не произошло. Ну да, повздорили футболисты на тренировке, потолкались потом маленько, ну и что? Обычное дело. В сборной ведь собраны лучшие игроки страны, лидеры своих клубов — естественно, что порой амбиции и желание показать, кто здесь «царь горы» зашкаливают. Стая, она и есть стая. И всегда готова накинуться на неудачника, если вдруг «Акела промахнулся!»

— Данила, ну-ка, сядь со мной, посмотрю на твою мордуленцию, — окликнул проходящего мимо юношу доктор команды Олег Маркович Белаковский.

— Да нормально все, — отмахнулся Мельник. — Подумаешь, пара ссадин и царапин.

— Я с тобой по другому поводу хотел поговорить, — улыбнулся врач, слегка понизив голос. — Сам ведь спрашивал.

— О, это резко меняет дело, док! — обрадовался Данила и немедленно плюхнулся рядом с Белаковским. — Я ведь правильно вас понял, мы про удары в определенные точки?

— Про них, — согласно кивнул врач. Задумчиво потеребил мочку уха и негромко сказал. — Задал ты мне, брат, задачку. Я вчера, пока мы еще в Москве были, позвонил кое-кому из своих давнишних армейских знакомых и озвучил им твои пожелания. Не знаю, в курсе ты или нет, но после войны довелось мне возглавлять медицинскую службу в десантном полку на Дальнем Востоке, так что общался вполне предметно с товарищами вполне себе знающими. Те еще головорезы!

— И что они ответили? — нетерпеливо осведомился форвард.

— Собственно, тоже сначала очень удивились, откуда у тебя такие странные познания. Даже хотели вытянуть на беседу и потолковать в подходящей случаю обстановке вдумчиво, обстоятельно.

Лицо Мельника вытянулось.

— Хрень какая-то! Что я им, шпион какой-нибудь? Объяснил ведь вам, почему вдруг тема эта стала интересной! — растерянно сказал он.

— Да расслабься ты, — засмеялся Белаковский, явно наслаждаясь его реакцией. — Никто тебя ни в чем не обвиняет. Просто…больно уж вопрос ты неожиданный поднял. Вот люди и напряглись. А если подытожить, то по здравому размышлению они рекомендовали обратиться в собственное ведомство. В пограничных войсках наверняка нужные тебе специалисты имеются.

— Ладно, и на том спасибо, — разочарованно скривился Данила, облегченно переводя дух. — Будем искать.

Накануне, после того, как футболисты сборной провели легкую вечернюю тренировку, и дело уже близилось к завершению, на поле неожиданно вспыхнул конфликт. Защитник Капличный довольно грубо подкатился под Данилу. Что называется, сразу и в ахилл, и в поясницу. И Мельник лишь каким-то чудом увернулся в последний момент.

— Ополоумел?! — зло крикнул он, сжав кулаки. — Смотри, что делаешь!

— Поплачь еще, — не остался в долгу армеец. — Балетом в Большом театре занимаются! Ты бы сходил, посмотрел, говорят, Бес у вас большой любитель тамошних спектаклей!

— Что ты сказал? А ну, повтори! — попер на него буром Мельник.

— Хорош, парни! — вклинились между ними товарищи. — Нашли время и место. Качалин смотрит!

— После договорим, — многозначительно пообещал Капличный, прожигая молодого форварда ненавидящим взглядом.

В итоге, «беседа» продолжилась в раздевалке. Защитник без предупреждения швырнул в Данилу бутсой, едва они переступили порог, а тот ответил сокрушительным нокаутом. Тоже мне, САФ выискался[25]! Но тут подключились одноклубники Капличного — Афонин с Шестерневым, у которых после очных встреч их клубов в чемпионате страны тоже имелись обидки и некоторые вопросы к юному нападающему — и начался второй раунд.

— А мне Гавриил Дмитриевич и заявляет: «Не лезьте, доктор, пусть ребята поговорят», — улыбался Белаковский, обрабатывая Мельнику разбитую губу. — Мы с ним возле раздевалки стояли, слушали, как вы там «говорите». Шум, гам, грохот! Страшное дело. А заходить он запретил строго-настрого! Дескать, вот закончат, так сразу, как врач, и разберетесь, что к чему. Помощь первую окажете, в чувство приведете, если потребуется, швы наложите. Но пока ни-ни!

— Да там и правда ерунда была, — усмехнулся Данила и тут же зашипел, точно кот. — Черт, жжет как!

— Терпи, казак, атаманом будешь, — расхохотался Олег Маркович. — У твоих противников тоже, знаешь ли, синяков хватает. Но жить и играть будут!

— Я их бил больно, но аккуратно, — Мельник слегка изменил фразу из «Бриллиантовой руки». — Кстати, док, а вот скажите: есть ли какие-то приемы рукопашного боя, чтобы противника ткнуть в какую-нибудь болевую точку так, чтобы внешне никаких следов, а он валяется и не может с тобой драться?

— Это что, вдруг, тебе в голову такое пришло? — насторожился Олег Маркович. — Хочешь, чтобы я тебя научил, как товарищей по сборной незаметно калечить?! Да ты за кого меня принимаешь?!

— Вовсе нет, — фыркнул Мельник. — Нужны они мне. Тут другое.

— Ну-ну, — сухо произнес Белаковский, глядя на него с явным подозрением. — Излагай.

— Не знаю, видели вы наш матч с «Миланом» или нет, — Данила осторожно потрогал распухшую губу. — Ай, черт, больно! Но там меня все время доставал их центральный защитник — Шнеллингер. Та еще скотина! И, главное, как раз бил все время исподтишка. Судья только отвернется, так этот фашист недобитый мне сразу — то кулаком в бок, то бутсой по лодыжке. Замучил, сволота! А нам ведь Константин Иванович специально фильм об игре с немцами в полуфинале на английском чемпионате показывал — видели, как этот бандит Число спровоцировал и под удаление подвел. Категорически отвечать запретил.

— Понятно, — задумчиво побарабанил пальцами по столу врач. — А кто тебя надоумил в определенные точки бить?

— Подумаешь, бином Ньютона! — насмешливо фыркнул Мельник. — Сколько раз молоточком по коленке стучали? Не дурак ведь, понимаю, что целитесь в особое место.

— Вон оно что, — меленько закивал Белаковский. — Хитер ты, братец.

— Так что, поможете? — с надеждой посмотрел на него Данила.

— Попробую, — уклончиво ответил доктор.

Как выяснилось позже, вариант не прошел. Жаль. Но, еще не вечер!

В Белфасте игроки и тренерский штаб советской сборной изрядно удивили встречающих их журналистов и фотокорреспондентов прежде всего своим внешним видом: специально для таких случаев были пошиты фирменные синие пиджаки и серые брюки.

— Red Army! — прошелестело в толпе.

— Чего это они? — удивился Еврюжихин, спускаясь по трапу следом за Мельником.

— Думают, что это у нас форма армейская, — сообразил Данила. — Лопухи!

— Вот идиоты, — засмеялся Генка. — Скажи им, что мы не ЦСКА, а «Динамо»!

— А ну их к лешему, — лениво отмахнулся нападающий. — Пусть болтают, что хотят. Кстати, что там на политинформации втирали, что у них здесь чуть ли не гражданская война идет? Сколько не смотрю по сторонам, так везде тишь да гладь, божья благодать.

— Ага!

Но пока ехали до отеля «Конвей», где должна была разместиться сборная СССР, мнение по поводу местной обстановки у Данилы резко изменилось. Через окна автобуса он заметил построенные на улицах то тут, то там баррикады и множество армейских патрулей.

Особенно врезалась в память картинка прячущегося за двумя совсем еще крохотными ребятишками английского солдата с оружием наизготовку. Бр-р!

— Звери! — выкрикнул со злостью Женя Ловчев, сжимая кулаки. — Натуральные звери! Разве можно так — за детей, как за живым щитом?

— Уймись! — угрюмо посоветовал ему прикрепленный к команде чекист. — Не провоцируй международный скандал. Ходи, молчи, улыбайся. Без тебя разберутся.

— Да я…

— Ловчев, сядь на место!

Женька нехотя опустился на сиденье. Насупился, отвернулся и едва слышно продолжил бурчать что-то себе под нос. Совсем, как Юрка Семин, улыбнулся краешком губ Данила. Тот тоже почти всегда ходит и бубнит: бу-бу-бу! Вот бы их нос к носу свести и посмотреть, кто кого перебубнит?

— О, глянь, это же Бест? — толкнул его легонько в бок Еврюжихин. — Вон, на плакате.

— Где? А, да, точно, именно он. Магазин мужской одежды, вроде бы, рекламирует. Ха, а это ведь его собственный магазин.

— Ничего себе! — поразился Геннадий. — Живут же люди. Интересно, кому «дедушка Гава» поручит его опекать?

— Думаешь, сыграет в персональную защиту?

— К гадалке не ходи!

— Хм, — задумался Мельник. Прикинул и так, и эдак. — Знаешь, если мы в самом деле окажемся от игры в атаку, тогда я особых вариантов не вижу: Реваз с Капличным в персоналку, Шестернев — на подстраховку.

— Хочешь сказать, что выберет тактику в пять защитников? На фланги кого — Ловчева с Афониным?

— Вполне вероятно, — медленно кивнул Данила. — Вспомни, примерно такой состав на последней двусторонке был. И Капличный против меня играл постоянно. Явно ведь от Качалина задание такое получил. Кто там у ирландцев есть — длинный и мощный?

— Дуган. Да, точно, Дуган.

— Во-во, значит, он против него и выйдет.

— Погоди-ка, — призадумался в свою очередь одноклубник. — Это что же получается, мы с тобой в запасе? На тренировках-то все время в другой команде играли.

— Получается, так, — пожал плечами Мельник. — Но ты не переживай раньше времени, сборная только-только сыгрывается и Качалин, похоже, еще и сам не очень понимает до конца, кто ему нужен в основе, а кто — на лавке. Думаю, нам с тобой обязательно представят шанс показать себя.

— Ну, тебе-то уж точно, — поморщился Еврюжихин. — Как-никак, лучший бомбардир чемпионата.

— Брось, — вздохнул Данила. — Вот увидишь, в основе все равно не выйду.

Но на следующий день молнией полыхнуло известие о том, что матч вообще может не состояться! После утренней легкой тренировки на великолепном поле стадиона «Винздор-парк», футболисты советской сборной тихо-мирно прогулялись по вполне респектабельным кварталам возле отеля, прошвырнулись по магазинам, удивившись заоблачным ценам, и вечером, после второй очень напряженной двухчасовой тренировки, сидели дружной компанией в холле отеля. Вот тут-то диктор новостной программы вдруг ошарашил телезрителей, сказав, что, дескать, аж в парламенте решается вопрос: играть или не играть?

— Как это? — удивлялся Володя Мунтян. — Что значит, то ли сыграем, то ли — нет? Малой, ты точно все перевел, ничего не напутал?

Данила помотал головой.

— Точно. Этот крендель так и сказал, что, мол, специальный комитет в парламенте решает вопрос об игре Северной Ирландии с СССР.

— Ни х-хрена себе! — присвистнул Хмельницкий. — П-приехали, называется!

— Малой, а что еще говорят? — насели игроки на Данилу.

— Сказали, что окончательное решение будет завтра, — перевел Мельник бурную дискуссию диктора и специально приглашенного в студию какого-то местного футбольного специалиста. — Боятся волнений после матча, вот и хотят соломку подстелить. Предлагают чуть ли не рано утром играть. Глава их федерации футбола будет вести переговоры с нашим Гранаткиным. Ладно, парни, вы как хотите, а я в бассейн. Устал от этой болтовни. Кто со мной?

— Он же открытый, — удивился Шестернев. — Не боишься хозяйство себе отморозить?

— Ха-ха-ха!

— Эх вы, серость, — ухмыльнулся Данила, глядя с жалостью на товарищей. — Там же табличка специальная имеется: вода подогрета! Совсем, как в бассейне «Москва» — купайся, хоть зимой. Начинайте уже языки учить, пригодится в жизни. Вот, к примеру, купит тебя, Чайка[26], мадридский «Реал» и как ты будешь с тамошними партнерами изъясняться? Руками махать, как глухонемые в поездах?

Хмельницкий покраснел. Но потом, слегка заикаясь, ответил:

— Д-дурак ты, Малой! Пока мы д-доказываем всему миру, что только у нас в стране все с-самое лучшее, никого за границу не продадут! — Другие футболисты загомонили, в основном соглашаясь с киевлянином. Хотя, некоторые призадумались.

— Не скажи, — не согласился с ним Мельник. И вбросил пробный шар. — Вот, к примеру, попросит какой-нибудь западный делец товарища Брежнева отдать тебя или, вон, Жеку Ловчева в обмен на постройку автомобильного завода, и поедешь, как миленький! Вот увидишь, еще в коробку подарочную упакуют и атласными лентами перевяжут.

— Ты говори-говори, да не заговаривайся! — вспыхнул обидчивый Ловчев. — У нас в стране людьми не торгуют!

— Безусловно, — согласно наклонил голову Данила. — Но, с чего ты решил, что мы люди?

— Ты о чем? — уставился на него с подозрением спартаковец.

— Знаешь, есть такой коротенький анекдот: «Было у отца три сына. Двое умных, а третий — футболист».

Игроки снова дружно заржали. Да так громко, что какой-то чопорный джентльмен у стойки портье вздрогнул и оглянулся с возмущенным выражением лица.

— Парни, давайте потише, а то вон того красномордого «сера» сейчас инфаркт хватит, — попросил Мельник, улыбаясь.

Ага, щаз! Ржать начали еще сильнее.

В итоге, после длительных переговоров, на следующий день все же стороны смогли прийти к компромиссному решению: встреча должна была начаться 10 сентября в 17–30 по местному времени. Качалин на установке пояснил, что Гранаткин замотивировал такое решение тем, что советская сборная не может целиком и полностью сломать план подготовки и нарушить общепринятый интервал в сорок восемь часов для отдыха между последней интенсивной тренировкой и игрой. Немного его сократить — да. Но не рушить до конца.

— Малой, в город не хочешь сходить? — окликнул товарища Еврюжихин, когда футболисты сборной потянулись к выходу из конференц-зала, где и проводилось собрание.

— Иди без меня, — с сожалением ответил Данила. — Я разговор с Москвой заказал, так что жду звонка.

— Да ладно! — по-доброму ухмыльнулся Генка. — Опять своей попрыгунье-стрекозе трезвонишь? Влип ты, похоже, паря. Когда свадьба?

— Как только, так сразу, — туманно ответил Мельник. — Вали, бездельник. Иди, дербалызни пару пинт местного пивка. Только смотри, в пабе ни с кем не подерись.

— Иди на хрен!

Поднявшись на свой этаж, форвард оглянулся, проверяя, не увязался ли за ним следом кто-нибудь из игроков сборной. Нет, чисто. Юноша порывисто вздохнул, недовольно поморщился и нехотя подошел к угловому номеру, что располагался чуть поодаль от его собственного. Не успел он поднять руку, чтобы постучать, как дверь, едва слышно скрипнув, отворилась. На пороге стоял давешний комитетчик, что приглядывал за командой.

— Чего так долго? — недовольно поинтересовался он.

— Как смог, так и пришел, — огрызнулся Данила. — Собрание у нас было.

— Ну, заходи, — приглашающе взмахнул рукой чекист и посторонился. — У меня все давно готово, теперь дело за тобой.