Ликует форвард на бегу

Глава 25

Крик — короткий, придушенный, точно человеку пытались зажать рот, а он этому всячески сопротивлялся — раздался, когда Мельник почти добрался до нужного ему места. И, что самое поганое, доносился шум как раз из того переулка, куда футболист собирался по возможности незаметно свернуть.

Данила остановился. Огляделся по сторонам. В тусклом свете фонарей где-то совсем уж далеко от него, вверх по улице, виднелось то ли баррикада, то ли куча мусора. Рядом мелькали размытые тени. Сходить и позвать на помощь? Нет, нельзя, завалит задание. Проще уж сразу дойти до ближайшего полицейского участка и сделать заявление о том, что прибыл в страну, имея за душой некие темные устремления.

Мельник прислушался. В переулке было тихо. И он несколько пугал своей темнотой и очертаниями, смахивающей на пасть неведомого чудовища. В любом случае, заходить внутрь категорически не хотелось, поскольку чуйка буквально вопило юноше в оба уха о ждущих совсем рядом неприятностях.

Черт бы побрал эти волнения, с тоской подумал Данила. Вон, совсем неподалеку виднеется вывеска паба. В обычное время здесь было бы полным полно народа. А теперь, даже возле их респектабельного и внешне безопасного отеля, владельцы подобных питейных заведений предпочитают закрыться пораньше. Ребята из команды вчера попытались посидеть в пивном баре, улизнуть после отбоя и продегустировать втихаря от руководства делегации и тренерского штаба знаменитый местный «Гинесс». Не вышло.

— Охрененная штука, — авторитетно вещал, сидя в холле гостиницы, Еврюжихин, который был большим знатоком и ценителем пенного напитка во всех его проявлениях и знал о нем почти все. — Темное пиво в Англии испокон веков использовали для восстановления сил грузчиков и носильщиков. А чуть позже даже стали выписывать как лекарство для больных и беременных!

— Врешь! — недоверчиво покачал головой Рудаков. — С чего вдруг-то?

— Вру? — возмутился Генка. — Да если хочешь знать, в нем до фига железа содержится, вот доктора местные и решили его применить.

— Эх, вот бы у нас в поликлиниках врачи «Жигули» прописывали! — мечтательно протянул Николай Киселев. — Приходишь такой в магазин и продавцу: «Мне две дюжины. По рецепту!»

Футболисты весело засмеялись.

— Ага, а по другому рецепту вязанку тараньки! — поддержал одноклубника Папаев под новый взрыв хохота. — Ладно, Ген, трави дальше.

— И ничего я не травлю! — обиделся Еврюжихин. — Не знаете, так молчите. О чем это я? Ах да, железо. Так вот, помимо этого в «Гинессе» есть еще несколько особенностей. Одна из них — это очень стойкая пена, не то, что наше «лысое». Представляете, пенную шапку «Гинесса» даже проверяют отдельно — правильная или нет?

— Это как? — озадаченно потер лоб Шестернев. — Что в ней может быть особенного? Пена — она и есть пена.

— А вот ни хрена! — торжествующе заулыбался Еврюжихин. — В «правильной» должно быть не меньше трех миллионов пузырьков!

Игроки потрясенно замолчали, пытаясь осмыслить услышанное.

— Вот буржуи дают, — выдохнул Ловчев с легкой завистью. — Дурью маются! Интересно, как они эти пузырьки пересчитывают?

— К-каком кверху! — грубо пошутил Хмельницкий. — Тебе-то что, ты у нас известный язвенник-трезвенник. Вот и сиди, помалкивай. Давай дальше, «Электричка».

— О, напомнил! — злорадно ухмыльнулся Генка. — В тему твоей фамилии — в «Гинессе» в два раза больше хмеля, чем в похожих сортах пива. А это значит что? Правильно, вкус усиливается! О, еще кое-что вспомнил: дрожжи, которые используются для приготовления, выведены еще самым первым поколением пивоваров. И рецепт их является одним из самых строго охраняемых секретов. А ячмень, что придает пиву вкус и цвет, жарят при температуре за двести градусов.

— Чума! — вытаращил глаза Мунтян и гулко сглотнул. — Черт, захотелось попробовать, просто сил никаких нет терпеть! — Товарищи поддержали его слова одобрительным гулом. Всем тоже жутко приспичило выпить пива! Немедленно!

— Увы! — печально развел руки в стороны Еврюжихин. — Мы с Малым днем заскочили было в бар за углом, а там хозяин уже стоит, фартук свой мнет, и жалобно просит всех клиентов рассчитаться и уйти. Дескать, вечером неприятности могут быть. Дань, про кого он нам рассказывал, не помнишь?

— Да про священника, — покопался в памяти и выудил нужную информацию Мельник. — Пэйсли, вроде бы. Ян Пэйсли. У него здесь что-то наподобие дружин боевых. Эдакий фюрерок местного розлива. Заблокировали католические кварталы и гоняют жителей почем зря.

— А они сами тогда кто? — удивился Мунтян. — Тоже ведь христиане.

— Протестанты, — пояснил Данила. — Да ладно, брось, не вникай, у них тут давнишние терки-разборки на этой почве. И вообще, парни, вы бы поменьше этого любителя пива слушали. «Гинесс» штука коварная — чуток перепил и брык, с копыт!

— Не учи, молодой, — насмешливо протянул Шестернев под одобрительные смешки других игроков-старожилов сборной команды. — Без сопливых как-нибудь разберемся.

— Как знаете, — равнодушно пожал плечами форвард.

Хм, а ведь там, вдалеке, тоже вполне могут быть ребятки Пэйсли, вдруг подумал Мельник, отойдя к стене дома, слепо таращившегося на него черными провалами безмолвных окон. Организовали блок-пост и кошмарят «кафоликов недорезанных». Не, за помощью к ним точно обращаться не стоит! Да и что он им скажет? Там кто-то кричал, пойдемте проверим? Смешно. Скрутят в первую очередь его самого и начнут выяснять, что за птица. А если еще найдут туго набитый кожаный мешочек во внутреннем кармане…

Поколебавшись секунду-другую, Данила все же шагнул в переулок. По-хорошему, надо было разворачиваться и валить, но порученное ему дело, к огромному сожалению, требовало иного решения. Футболист не торопясь миновал арку и, дождавшись, пока глаза немного привыкнут к темноте, скользнул тенью по стеночке во двор старого П-образного дома.

Здесь из грязных, давно не мытых окон сочился слабый свет. Сверху, внутри квадратного куска неба тускло мерцали сквозь редкие облака, звезды. Мельник прошел вперед, стараясь не споткнуться на неровном, в выбоинах и трещинах, асфальте.

Остановился возле обшарпанной, треснувшей двери черного хода с низким крыльцом в две ступеньки и осмотрелся. Ни души. И тишина. Нехорошая такая, давящая. Разве что крысы чуть-чуть попискивают и шуршат возле здоровенного, источающего невыносимое зловоние, мусорного контейнера.

Неужто почудилось, и никакого крика и борьбы не было? В любом случае, никакого связника Данила тоже не наблюдал. Значит? Значит, надо также тихонько выбираться обратно на улицу и валить в отель. Пусть наши доблестные «Штирлицы» сами разбираются со всей этой шпионской мутью. А его дело бегать по травке и забивать голы.

Придя к такому выводу, Мельник повернулся и пошел к арке. Сделал пару шагов и вдруг замер, едва не вскрикнув от неожиданности: впереди и чуть справа, между кучи брошенных прямо на землю пакетов и мешков с мусором, лежал человек. Сначала, в первую секунду, мозг пытался выдать спасительную мысль, что, мол, это просто похожий на человека пакет с отходами, но глаза упрямо твердили, что видят они точно чье-то тело, замершее в неестественной позе. Живой, нормальный человек так попросту лечь не сможет, сто процентов!

Подойти и проверить, может, незнакомец все-таки еще жив? Ага, а дальше будет, как в дурацком боевичке класса «Б»: вспыхнут прожектора, заорет мегафон, с неба посыплются полицейские и репортеры, а в центре будет склонившийся над трупом игрок советской сборной Данила Мельник! Не, дураков ищите в зеркале.

Кстати, а что, если преступник, вовсе и не ушел? Эта внезапная мысль обожгла кипятком, по спине промчались тучные стада мурашек, в висках бешено застучало. Данила затравленно оглянулся. Показалось, или возле крыльца, где он недавно стоял, темнота теперь чуть гуще? Бля, а ведь его могут сейчас тоже кокнуть, как нежелательного свидетеля!

Мельник даже не стал пытаться играть в супермена, а решительно и достаточно резво пробежал через арку и через несколько секунд снова оказался на улице. Все такой же пустынной, но на порядок менее зловещей и угрожающей, чем тот дворик, что остался за спиной.

К черту эти долбанные загадки, в отель! И побыстрее!

Предчувствия Данилу не обманули. В стартовый состав его Качалин не включил. «Дедушка Гава» действительно решил сыграть сегодня от обороны и выпустил аж пять защитников, оставив в центре поля пару полузащитников — Киселева и Мунтяна. А впереди по задумке старшего тренера остроту у ворот хозяев должны были создавать Хусаинов, Пузач и Хмельницкий.

Североирландцы, подгоняемые ревом трибун, пошли в атаку с первых минут матча. У них сдвоенным наконечником копья выступали Дуган и Бест. К первому сразу прилип Капличный, а «пятого из Битлз» опекал тбилисец Дзодзуашвили. И Мельник в душе даже немного посочувствовал скандально известной звезде «Манчестер Юнайтед» — Реваз отличался цепкостью и жесткостью, обыграть его было ой как непросто. Уж Данила-то это очень хорошо знал по очным встречам их клубов в чемпионате страны.

Но пока тбилисец справлялся. Да, не без огрехов, но разгуляться он Бесту не давал. Правда, сказывалось время от времени, что Реваз все же тяготел к фланговой игре, и в те моменты, когда маленький, худенький, но назойливый и колючий, как комар ирландец смещался в центр, то Дзодзуашвили несколько терялся, на радость многочисленным поклонникам и — особенно! — поклонницам Джорджа, что встречали любое его касание мяча пронзительных хором визжащих «звоночков».

— Как на концерте «Битлов» орут, — улыбнулся Данила, оглядывая трибуны.

— Опять ты про своих «волосатиков», — поморщился недовольно Еврюжихин, что сидел на лавке рядом с одноклубником. — Дома заколебал уже. Нет, чтобы итальянцев слушать. У них и музыка красивая и голоса. А весь этот твой рок сплошной крик-визг-писк!

— Кому что нравится, — не стал спорить Мельник. — Тебе сосиски, мне — овощи и рыбу.

— Ох, не напоминай! — скривился Генка. — Как вспомню это дерьмо, что нам на завтрак сегодня подали, так опять тошнить начинает!

— Кстати, гадость эту тоже Бест рекламирует, — вспомнил Данила. — Да-да, именно эти сосиски.

— Ага, только сам, поди, их не жрет! — сплюнул Еврюжихин.

— Ну так, просто бизнес и ничего личного.

— Чего?!

— А, брось. О, смотри!

Пресловутый Бест нахально полез в это время прямо на наших рослых и, казалось, непробиваемых защитников и как-то хитро сумел продраться, ввинтиться в какую-то крохотную щелочку между ними.

Замах!

Удар!!

Рудаков в красивом прыжке забрал мяч намертво.

— Молодец, Женя, молодец! — выкрикнул со своего места Качалин. — Реваз, не спать, играй с ним плотнее!

— Можно подумать, он его в этом шуме услышит, — засмеялся Генка. — Я себя-то через раз различаю.

Тем временем хозяева пошли на очередной штурм. Их второй нападающий — верзила Дуган — сантиметров на пятнадцать возвышался над опекавшим его Капличным и пытался реализовать это преимущество — безжалостно таранил армейца всякий раз, когда мяч направлялся ему партнерами. Но Владимир изо всех сил старался противостоять центрфорварду ирландцев.

Тем более, что в самые критические моменты на помощь ему тотчас приходил капитан советской сборной Шестернев. А на последнем рубеже смело шел на высокие навесы Рудаков, который сегодня был просто неподражаем.

— Центр поля проигрываем начисто, — мрачно процедил сквозь зубы Мельник. — Не справляются вдвоем наши против их троицы. И Хусаинов с киевлянами ни хрена не помогают. Все равно без дела стоят, мяч к ним, толком, и не доходит. Так опустились бы ниже, «склеили» полузащиту!

— Угу, сходи, посоветуй «дедушке», — усмехнулся Еврюжихин.

— Не, это его хлеб, — помотал головой Данила. — Мне дома Бескова во как хватает! — он чиркнул ребром ладони себя по горлу. — И так уже все в штыки воспринимает. Что не скажу, сразу начинает волком глядеть.

— А ты бы на его месте стал слушать? — ехидно поинтересовался Генка. — Молчишь? Ну-ну, молчи. Скажи спасибо, что Иваныч тебя вообще терпит. Кого-нибудь другого давно бы уже за Можай загнал.

— Так я, выходит, у него любимчик? — с невинным выражением поинтересовался Мельник. — Просто не понимаю собственного счастья? Ты сейчас серьезно?!

— А, ну тебя! — отмахнулся товарищ. — Не хочу спорить.

До перерыва счет так и не был открыт. Пока по нулям, пока горемычно. Что называется, хозяева доминировали-доминировали, да невыдоминировали. Хотя, в самом конце пару раз они вполне могли забить. По крайней мере, один голевой момент снова был у Беста — пробил рядом со штангой, и еще один — у Дугана. Но у того в последнюю секунду снял с головы мяч наш голкипер.

— Мельник, готовься, второй тайм твой, — бросил Качалин, проходя мимо Данилы в раздевалку. — Заменишь Пузача. Иди, разминайся.

— А установка?

— Выйдешь и покажешь, что умеешь!

— Есть! — радостно отозвался форвард. Все-таки, просиживать штаны на банке — это сомнительное удовольствие.

Нападающий вышел на идеальное поле, подстриженное по последней моде — под «бобрик», и включился в работу.

Некоторые выполняют комплекс предварительных, разминочных упражнений формально, без огонька, считают его не особо важным. Мельник же придерживался совсем иной точки зрения. И всегда старался выполнять эти якобы скучные упражнения так, чтобы каждая мышца, каждая жилка его сильного, тренированного тела включились, разогрелись, «открылось» дыхание.

С трибун посвистывали, выкрикивали, порой, оскорбления, демонстрировали непристойные жесты, но Данила не обращал на публику никакого внимания. У него своя работа, у них — своя.

Только в самом конце разминки юноша позволил себе немножко попижонить. Взял, да и подбил ловко мяч так, чтобы тот взмыл свечой высоко вверх, а затем принял его на голову и не торопясь пошел до ворот, непринужденно и внешне без особых усилий жонглируя пятнистым, подкидывая его легонько, то головой, то грудью, то плечами, то коленом.

А завершил свой проход мощным ударом метров с двадцати пяти, сняв паутину с дальней «девятки».

Не сказать, что зрители прониклись к советскому футболисту какими-то особо теплыми чувствами, но кое-где прозвучали пусть жиденькие, но аплодисменты.

Первый раз удалось получить и хорошо обработать мяч только минут через восемь после начала второго тайма. До этого момента североирландцы опять настырно лезли и лезли вперед, стараясь если не забить, так затолкать мяч в ворота Рудакова.

Но вот случилось чудо, наш голкипер в очередной раз прервал острую атаку хозяев и, наконец-то, вспомнил, что ему втолковывал Качалин на тренировках. А «дедушка Гава» постоянно талдычил, что имея впереди столь быстрого форварда, как Мельник, первоочередной задачей вратаря является точный и длинный выброс или выбив ему на ход.

Увлекшиеся навалом футболисты Северной Ирландии откровенно проспали, и Евгений мощной закидушкой через полполя нашел Данилу. А тому только это и было нужно.

Мельник молниеносно обыграл капитана хозяев и, по совместительству, защитника лондонского «Арсенала» Терри Нила изящной «радугой», подхватил мяч и стрелой понесся к воротам Пата Дженнингса. Голкипер довольно далеко вышел вперед и сейчас в спешном порядке бежал обратно.

Наперерез советскому игроку кинулся еще один игрок обороны — Сэмми Тодд из «Бернли», но Данила легко обманул его, воспользовавшись финтом Месхи. И теперь перед ним не осталось никого, кроме вратаря. Юноша знал точно: его никто не сможет догнать. Слишком уж тяжеловесными были защитники местной сборной, безупречные образцы суровой и беспощадной школы британского футбола. Да и застоялись они в первом тайме, явно выпали из игрового ритма. Куда им за легконогим нападающим!

— Убей его! — отчаянно заорал кому-то из своих защитников тренер ирландцев, Билли Бингхэм, мужчина небольшого роста, с приподнятой надо лбом красиво вьющейся шевелюрой, которая делала его немного похожим на попугая. — Убей этого чертового «красного» ублюдка!!

И с трибун тоже заполошно начали вопить то же самое, требуя от своих любимцев немедленно догнать и завалить проклятого «комми». Убить, растерзать, искалечить!

— А-ааа! — донеслось слева, и Мельник кинул в ту сторону короткий взгляд на бегу. Параллельным с ним курсом, может быть, отставая на самую малость, летел вперед, взрыхляя газон своими малюсенькими бутсами-копытцами Галимзян Хусаинов. И кричал-выл протяжно и истошно, на одной ноте, привлекая внимание партнера. — А-ааа!

Да пожалуйста, не жалко! Данила ложным замахом заставил вратаря упасть на землю, а потом аккуратно покатил мяч Гиле. И ветеран «Спартака» и сборной совершенно спокойно послал круглого «щечкой» в сетку. 0–1.

По трибунам прокатился сначала вздох разочарования, а затем яростный рев обиженных и разочарованных ирландских мужиков, что пришли посмотреть посреди рабочей недели на то, как вобьют в землю по самые уши этих несносных русских. А эти дикари вдруг взяли, да и огрызнулись. И на табло горят совершенно неприемлемые цифры.

Так что, не было ничего удивительного в том, что пока Мельник бежал к центру поля рядом со своими радостными товарищами, в их адрес со всех сторон летела отборная брань.

Надо бы им еще парочку закатить, решил Данила. А потом в стиле Андрея Тихонова руку к уху взять, да и приложить демонстративно, мол, не слышу, давайте, поорите погромче! Капитан красно-белых однажды так исполнил, кажется, в Голландии.

Хотя…местные сейчас на взводе и лучше их не провоцировать. Чего доброго, рванут на поле и накостыляют по самое «не балуйся». Да и Гранаткин «со товарищи» вряд ли обрадуется.

Что ж, оставим развлекуху до Москвы!