Лирика и сатира

Немецкий Михель был с давних пор

Байбак, не склонный к проказам,

Но Март и в нем разжег задор:

Он стал выказывать разум.

Каких он чувств явил порыв,

Наш белокурый приятель!

Кричал, приличия забыв,

Что каждый князь — предатель.

И музыку волшебных саг

Уже я слышал всюду.

Я, как глупец, попал впросак,

Почти поверив чуду.

Но ожил старый сброд, а с ним

И старонемецкие флаги.

Пред черно-красно-золотым

Умолкли волшебные саги.

Я знал эти краски, я видел не раз

Предвестья подобного рода.

Я угадал твой смертный час,

Немецкая свобода!

Я видел героев минувших лет,

Арндта и дядю Яна[30].

Они из могил выходили на свет,

Чтоб драться за кайзера рьяно.

Я увидал всех буршей[31] вновь,

Безусых любителей рома,

Готовых, чтоб кайзер узнал их любовь,

Пойти на все, до погрома.

Попы, дипломаты (всякий хлам),

Адепты[32] римского права, —

Творила единенья храм

Преступная орава.

А Михель пустил и свист и храп

И скоро, с блаженной харей,

Опять проснулся, как преданный раб

Тридцати четырех государей[33].