Лирика и сатира

На дюссельдорфский карнавал

Нарядные съехались маски.

Над Репном замок весь в огнях,

Там пир, веселье, пляски.

Там с герцогиней молодой

Танцует франт придворный.

Все чаще смех ее звенит,

Веселый и задорный.

Под маской черной гостя взор

Горит улыбкой смелой.

Так меч, глядящий из ножон,

Сверкает сталью белой.

Под гул приветственный толпы

По залу они проплывают.

Им Дрикес и Мариццебилль[42],

Кривляясь, подпевают.

Труба визжит наперекор

Ворчливому контрабасу.

Последний круг, — и вот конец

И музыке и плясу.

«Простите, прекрасная госпожа,

Теперь домой ухожу я».

Она смеется: «Открой лицо,

Пето тебя не пущу я».

«Простите, прекрасная госпожа,

Для смертных мой облик ужасен!»

Графиня хохочет: «Открой лицо

И не рассказывай басен!».

«Простите, прекрасная госпожа,

Мне тайну смерть предписала».

Она смеется: «Открой лицо,

Иль ты не выйдешь из зала».

Он долго и мрачно противился ей,

Но сладишь ли с женщиной вздорной!

Насильно маску сорвала

Она рукой проворной.

«Смотрите, бергенский палач!» —

Шепнули гости друг другу.

Все замерло. Герцогиня в слезах

Упала в объятья супругу.

Но герцог мудро спас ей честь:

Без долгих размышлений

Он обнажил свой меч и сказал:

«Ну, малый, на колени!

Ударом меча я дарую тебе

Сан рыцаря благородный,

И титул Шельм фон Берген даю

Тебе, как шельме природной».

Так дворянином стал палач,

Прапрадед фон Бергенов нищий.

Достойный род! Он на Рейне расцвел

И спит на фамильном кладбище.