Лишняя в его доме (СИ)

Глава 48

Диана

Информация обо мне продолжает муссироваться в прессе. Фотографий становится все больше. В основном появляются снимки, сделанные еще в школе, но сегодня была выложена фотография, на которой я с университетскими подругами сижу в кафе. Неприятно, что кто-то слил ее в сеть. Хотя они не обязаны хранить мои секреты, тем более я не была с ними до конца откровенна. Вопрос времени, когда эта информация дойдет до Екатеринбурга. Долго ждать не пришлось…

— Привет, — подсаживается до начала лекции Матвей. Посмотрев на Усачева, сразу замечаю его хмурое выражение лица, напряженный взгляд. От него веет холодом. Он знает. В воздухе пахнет озоном, будет гроза.

— Привет, — разворачиваюсь, сажусь лицом к Матвею, готова выслушать обвинения. Недолгая пауза, за время которой пропасть между нами разрастается до размеров океана. Нужно что-то сказать. Приходят на ум какие-то слова, но я молчу, что бы я сейчас ни сказала, это будет использовано против меня.

Матвей достает из кармана телефон, снимает блокировку, протягивает, развернув экраном ко мне.

— Это правда? — с осуждением, пытаясь скрыть злость.

Чувствую укол в сердце. Матвей стал мне близок, мне больно наблюдать, как в его глазах растет разочарование. Не хочу лгать, мне была приятна его симпатия, меня покоряли его поступки. Матвей красивый парень, нам интересно общаться и проводить время вместе, мы на одной волне, наши чувства медленно расцветают, без огонька и страсти, а этого явно недостаточно, чтобы поставить на кон так много.

Получи я развод и свободу от Алибековых, возможно, у нас могло что-то получиться. Мы могли бы попробовать построить отношения. Обстоятельства сейчас не на нашей стороне, я не могла подвергать его жизнь опасности. Поймет он или нет, но я поступила правильно и не чувствую за собой вины.

— Правда, — не отводя взгляда от экрана телефона, который медленно гаснет.

— Замужем, — это не вопрос, а констатация факта, поэтому мне не нужно отвечать. — Ты собиралась мне сказать? — слышатся обвинительные нотки в голосе. Неприятно.

— Не знаю, — поднимаю на него взгляд. — Возможно, когда-нибудь.

Я не стану оправдываться. Я не вводила его в заблуждение с корыстными целями, не играла его чувствами и не лгала. Моя относительная свобода связывает меня кучей обязательств и обещаний, о которых я не имею права говорить. Пусть хотя бы попытается меня понять, я не могла рассказать. Мы не стали настолько близки, чтобы я рискнула всем, а главное — нашими жизнями. Я не знаю, насколько ослабло влияние Карима Алибекова, чтобы перестать его бояться. Хотя он и без влияния способен совершить любое преступление, а тут затронута честь его семьи, о которой он так печется.

Наш разговор прерывает преподаватель, со звонком вошедший в аудиторию. Матвей встает и уходит, ничего мне не сказав. Больно. В моей жизни было много боли, эту я тоже переживу.

— Усачев, вы куда? — окрикивает парня преподаватель. Матвей никак не реагирует.

«Как в воду опущенная!»— эта фраза как нельзя лучше описывает мое состояние. Не получается сконцентрироваться на лекциях, погружаясь в невеселые мысли, пропускаю большие абзацы материала. Чувствую облегчение, когда последнюю лекцию отменяют из-за надвигающейся непогоды. Приезжаю домой раньше Антонины. Бабушка выходит встречать.

— Я приготовила твои любимые пирожки, мой руки и садись за стол. Замерзла, поди, пока до дома шла, — возвращается на кухню.

Бабушка приготовила не только любимые пирожки, но и любимый суп.

— А Матвей что не поднялся? — спрашивает бабушка, ставя передо мной тарелку горячего супа.

— Дела у него, бабушка, — вынужденно лгу.

— Как учеба? — суетясь вокруг меня. Бабушка старается быть в курсе всех событий, что происходят в наших с Тоней жизнях.

— Все хорошо… — пересказываю события сегодняшнего дня.

— А что хмурая такая, если все хорошо? — подозрительно смотрит на меня.

— Голова болит, — тру лоб. Не хочу ее расстраивать. Мы с Тоней решили не рассказывать бабушке о том, что происходит в Москве, но упомянули о смерти Алины. «Пусть земля ей будет пухом», — сказала она тогда.

— Отдохнуть тебе надо. Давай доедай и ложись, — командует бабушка.

Тоня приезжает спустя час. Жалуется, что еле добралась до дома. Из-за разыгравшегося бурана не могла сесть в переполненный транспорт. Бабушка, налив Антонине суп, поспешила к телевизору, там начинался любимый турецкий сериал.

— Эрик пригласил завтра сходить в кафешку, — сообщает сестра, выкладывая на стол из рюкзака корейскую лапшу. — Позже приготовим, попробуем, — быстро прячет упаковку в нижние ящики, пока бабушка не заметила. Она не одобряет, что мы едим всякую гадость.

«Эта химия вызывает кучу опасных заболеваний, а вы ее добровольно в рот суете!» — бурчит бабушка, заметив пустую упаковку в мусорном ведре.

Тоня ведет блог о всяких «вкусняшках», которые находит на прилавках супермаркетов. Привлекает меня участвовать в своих экспериментах. Записи со мной монтирует, чтобы я не попала в кадр, но пробовать приходится все, что она приносит. Плохо то, что это происходит ночью, когда бабушка ложится спать. Вес я пока не набрала, но еще полгода «ночных дегустаций» — и я не залезу в любые брюки, которые стала носить здесь.

— Ты пойдешь? — спрашивает сестра. Я не сразу понимаю, о чем идет речь.

— Я думала, вы вдвоем сходите.

— У нас не те отношения, чтобы вдвоем на свидания ходить, — важно заявляет. А мне кажется, что у них давно «те самые отношения», просто Антонина выделывается, мучает парня. — Тем более Эрик обещал взять Матвея с собой, — добавляет сестра.

— Я не знаю, — пожимая плечами. Тоня улавливает мое настроение. — Матвей обо всем узнал и обиделся, — пересказываю наш с Усачевым разговор.

— Он должен понять… — неуверенно. Вот и я не уверена, что Матвей мне что-то должен…

Теперь расстроена не только я, но и Антонина. Съемка блога откладывается, и, после того как бабушка уходит спать, мы просто общаемся. Тоня уговаривает меня пойти завтра в кафе, может, нам с Матвеем удастся поговорить.

Весь следующий день я пребываю в тревожном ожидании. Буран закончился, к обеду расчистили большую часть основных дорог в городе. Вечером мы самостоятельно добираемся до кафе, на такси быстрее. Эрик ждет нас за столиком. Сидит один. Мое настроение резко катится вниз. Я сегодня тщательно собиралась: накрасилась, накрутила волосы… надела платье выше колен, которое так нравится Матвею, а для меня открыть ноги — всегда барьер.

Усачев так и не появился. Весь вечер я чувствовала себя неуютно. Эрик выходил, звонил, почти не сомневаюсь, что говорил с Матвеем, но тот так и не появился, а я чувствовала себя лишней в компании влюбленных. Я собиралась вернуться домой на такси, но Эрик настоял, что отвезет нас домой.

Высадив меня недалеко от дома, они отъехали «поговорить». Иду до калитки, под ногами скрипит снег. Открываю калитку…

— Диана! — вздрагиваю от неожиданности, но тут же понимаю, что окрикнул меня знакомый голос. Оборачиваюсь, Матвей стоит возле дерева. Как давно он там стоит? А где его машина? Закрываю калитку, жду, когда он подойдет. — Ты ведь не любишь его? — спрашивает с надеждой в голосе, а я не могу ответить, язык словно задеревенел во рту.

«Не люблю?» — я много думала и рассуждала на эту тему. У меня остались какие-то чувства к Эльдару, их сложно назвать любовью, но мне до сих пор неприятно вспоминать, что он завел себе любовницу.

— Разведись с ним, — Матвей обхватывает замерзшее лицо такими же замершими руками. Он выпил, я улавливаю легкий запах алкоголя. — Я буду любить тебя всю жизнь, — подается вперед, целует мои губы. Я не сопротивляюсь и не отталкиваю. Хочу попробовать и понять, понравится мне или нет. Матвей нежно сминает мои губы, толкается языком между губами…

На улицу заворачивает какая-то машина. Свет фар бьет прямо на нас. Возможно, это возвращаются Эрик с Тоней…